|
|
Романова О.И. родилась в 1909 г. Рассказ записала Чуднова Анна в октябре
1999 г.
Детство мое прошло в бедной крестьянской семье. У моих родителей нас было
десятеро. Я - старшая из детей. На меня легли все заботы по досмотру за младшими
братьями и сестрами. Приходилось ухаживать за скотиной, работать в поле. А когда
мне исполнилось 15 лет, стала работать с отцом в кузнеце. Я была сильной,
здоровой девушкой и из меня получился хороший молотобоец. Отец научил меня и
слесарному делу. Всё это впоследствии мне, ох как, пригодилось.
Я окончила приходскую школу, много читала. В молодости слыла заводной, много сил
отдавала общественной деятельности: была членом крестьянского комитета
взаимопомощи, работала книгоношей. Когда в нашей деревне организовали красный
уголок, а в нем пункт ликбеза, я и там работала. Мы установили там детекторный
приемник, открыли драмкружок, где было много молодежи. Мы ставили пьесы на
политические и антирелигиозные темы.
В трех километрах от нашей деревни, в бывшем помещичьем имении, группа
активистов создала сельскохозяйственную коммуну. Я там часто бывала,
разговаривала с коммунарами, помогала им ремонтировать их инвентарь. Но вступать
в коммуну пока не решалась. Меня держали путы своего нехитрого хозяйства.
Коммунары были полновластными хозяевами всего большого помещичьего дома, всей
усадьбы. Но положение коммуны не было сильным. Ежедневно в неё вступали новые
люди, а кто-нибудь выбывал. Случалось и так, что некоторые бедняки и середняки,
подав заявление, начинали было переезжать в усадьбу на постоянное жительство, но
потом вдруг исчезали и больше не показывались. К весне 1923 г. в коммуне
образовалось твердое ядро из тридцати семей. Организационные передряги
прекратились.
Экономика коммуны желала много лучшего. В своё время она образовалась на основе
ТОЗа. От него остались семь коров, бык. Своих же коммунары привели девять тощих
лошаденок да восемь коров. В кассе было пусто. Хлеба не было. Питались
кукурузной и овсяной мукой, получаемой из кооперации. Семян не было. Фуража -
тоже. Но коммунары не унывали. Я вступила в коммуну. Мы твердо знали, что время
работает на нас. Ежедневно приходилось проводить с крестьянами собрания. Решали
разные вопросы: о вовлечении в коммуну, о подготовке к весеннему севу, о
выселении кулаков и др.
Кулаки нам здорово мешали. Они прятали хлеб, перегоняли его на самогон, но не
отдавали государству. В борьбе с кулаками бедняки были нашими союзниками. С их
помощью мы находили кулацкие тайники с хлебом и изымали его. Мы приняли решение
о выселении наиболее злостных кулаков из деревни. Обсудили этот вопрос на общем
крестьянском собрании. Шло колхозное строительство. Наступил 1929 г.
Кулаки не только распространяли всякие небылицы о рабочих-руководителях
колхозного строительства. Всякими способами они стремились подорвать их
авторитет среди крестьян. Кулаки дважды пытались поджечь нашу мельницу, один раз
устроили пожар на скотном дворе. Положение в нашей коммуне осложнялось ещё и
тем, что село было растянуто по реке на несколько километров. Приходилось ночью
верхом объезжать бригады и проверять сохранность скотных дворов. Враги
коллективизации всеми мерами старались сорвать весенний сев. Пытались разгромить
скотный двор и увести лошадей. Но на их пути всегда вставали вооруженные сторожа
- коммунары. Кулаки отсчитывали дни существования нашей коммуны. Но она
держалась. К этому мы прилагали огромные усилия. Мы понимали, что от авторитета
нашей коммуны зависел успех коллективизации в ближайших соседних деревнях.
Приближалась первая колхозная посевная. Мы понимали, что это серьезный экзамен
для колхозов. Мы протравливали и сортировали семена, ремонтировали инвентарь.
Трактористы имели невысокую квалификацию, трактора ломались. Но пригодилось моё
знание машин и слесарного дела. Я научила трактористов ухаживать за техникой.
Наш механизированный отряд из коммунаров работал всё лето без перерыва. Сначала
пахали, потом сеяли, потом пахали пары, потом убирали, молотили, пахали зябь.
Всё лето жили на полевом стане в степи, далеко от деревни. В отряде была крепкая
дисциплина. Все трудились добросовестно, и мы с честью выполнили задание. Мы
получили неплохой урожай. Результаты работы по-новому были налицо. Мы продали
урожай и купили 28 коров. Успехи коммуны оказали благотворное влияние на всю
округу. В августе 1929 г. на базе нашей коммуны образовалась
сельскохозяйственная артель.
Кулаки со всей яростью ополчились на колхозы и колхозников. Усилилась
антиколхозная агитация. Лавиной поползли клеветнические слухи. Колхозников,
особенно коммунаров, оскорбительно называли "оббиралы", "лжеколхозцы". Конечно,
это не могло не вызывать справедливого возмущения честных крестьян и они законно
требовали от советской власти пресечения провокационной деятельности
старорежимников. В конце января 1930 г. на собрании актива колхоза и бедноты
было принято решение о ликвидации кулацких хозяйств и выселения их хозяев за
пределы района сплошной коллективизации.
Не скрою, что в азарте агитационной работы во многих районах допускались
отклонения от линии партии. В ряде мест нарушался главный принцип вступления в
колхозы - добровольность. Статья И.В.Сталина "Головокружение от успехов"
исправила этот крен. Но после её опубликования начался заметный отлив из
колхозов.
Нам по-прежнему приходилось решать сложные проблемы. Одно из них, например, было
размещение обобщенного скота. Свести его в одно место не представлялось
возможным. Не было больших животноводческих дворов. Пришлось решать эту проблему
поэтапно. Сначала скот ввели в одну деревню, где были большие кулацкие дворы. А
потом его свели в общее строение. Во второй деревне наоборот. До выгона на
пастбище скот распределили по личным хозяйствам колхозников. В этом деле
присутствовал ещё один нюанс - ещё сильными были стремления работать на "своей"
собственной лошадке, "своим" инвентарем. Для преодоления подобных привычек
практиковался перевод рабочего скота из одного отделения в другое. Так у
колхозников воспитывалось сознательное социалистическое отношение к общественной
собственности и к труду. С собственническими пережитками велась неотступная
борьба. На нарушителей дисциплины накладывались взыскания, штрафы, а
расхитителей колхозного имущества исключали из колхоза, судили.
Деревня переживала крутой перелом. Ломались вековые устои, навыки, привычки, вся
психология, весь строй мысли крестьянина - единоличника.
Шла трудная борьба нового со старым. И мы были на её передовом крае.
Печатается по кн.: Л.Н. Лопатин, Н.Л. Лопатина.
Коллективизация как
национальная катастрофа. Воспоминания её очевидцев и архивные документы.
Москва, 2001 г. (Использована электронная версия с адреса
http://www.auditorium.ru/books/477/index.html)
Здесь читайте:
Россия в XX веке
(хронологическая таблица)
|
