|
|
Лапина (Маслова) Федосия Кузьминична родилась в 1918 г. в селе Яя-Борик
Яйского района Кемеровской области. Живет в поселке Яя. Рассказ записала Бойко
Наталья в ноябре 1999 г.
По рассказам родителей наше село образовалось в 80-90-е годы прошлого века.
Сюда приехали в основном выходцы из Курской губернии. За освоение новых земель
они были освобождены царем от всех податей на 20 лет. Потом этот срок продлили
ещё на 10 лет. А потом была революция.
Семья состояла из девяти человек: родители, пять сыновей и две дочери. На семью
выделяли 10 десятин (1 десятина - это 1 га. и 20 соток). Если рождался мальчик,
то добавляли ещё одну десятину. Главный доход приносила пшеница. Двор был полон
всякой скотины. Весь инвентарь был свой. Семья считалась зажиточной, как потом
стали называть, - кулацкой.
Время коллективизации помню хорошо. В 1929 г. в нашем селе образовалась коммуна.
У крестьян отобрали всё, даже кур. Коров, лошадей, овец, конечно, - тоже. Люди
плакали. Никому не хотелось отдавать своё добро. Но сделать ничего было нельзя.
Коммунарам выдавали в месяц по пуду хлеба на взрослого и полпуда на ребенка.
Молоко давали на семью - кому по три литра, кому по пять. Если семья состояла из
трех человек: мать, отец, ребенок, то молока они вообще не получали. С коммуной
ничего не получилось. Она просуществовала всего один год и развалилась. Скотина
стала дохнуть, её раздали хозяевам. Но не всю. Коров вернули только по одной на
двор, лошадей вообще не возвращали.
А в 1930 г. опять начали сгонять. Теперь уже в колхоз "Луч". Крестьяне, конечно,
сопротивлялись. Охотно туда шли только лодыри. Тех, кто был против колхозов,
раскулачивали и отправляли в Нарым. Кажется, куда ещё дальше Сибири ссылать? Но
нашли - Нарым. В октябре 1930 г. из нашей деревни несколько семей отправили
туда. До нас дошли вести, что многие из них до Нарыма не доехали. Они погибли
при переправе через Томь. Тогда было очень холодно, дети заболели и умерли.
Наша семья чудом избежала раскулачивания. Очень трудно было расстаться со своим
добром. Ведь его своим трудом наживали. Наш сосед был пимокатом. У него была
шерстобивка. Он не захотел сдавать её в колхоз, затащил в баню и поджог.
В том же году разорили церковь. В деревне жил очень верующий человек, самый
верующий из всех нас. Звали его Петрушка. Вот этого самого Петрушку заставили
снять колокола и увезти в Ижморку, которая тогда была нашим районным центром.
Иконы в доме нам запрещали держать. Мы их прятали. Тайком молились.
Первым нашим председателем колхоза был Тименцев. Его прислали к нам из района.
Там он работал землеустроителем. Председателем он проработал несколько лет. В
1937 г. наш колхоз разделили на три: "8-е Марта", "Гигант", "им. Тельмана".
Председатели у нас менялись очень часто. Например, в нашем колхозе "8-е Марта" с
1937 по 1950 гг. сменилось 10 председателей. Некоторых из них помню, как мы
звали: Кузько, Макар, Жуков, Прокоха, "Кошлатый", Емельян Иванович, Яков
Иванович, Строганов.
В колхозе был всего один коммунист по фамилии Макаренко. Его боялись, как огня.
Он всегда ходил с пистолетом. За глаза люди называли его надсмотрщиком.
Говорили, что ему "только плётки и не хватает". Когда и как он стал коммунистом,
никто не знал. Говорили, что в соседнем селе Почитанка его приняла партячейка.
Председателей выбирали на собрании из своих. Смотрели, если был хоть немного
грамотным, и если у него в своё время было зажиточное хозяйство. Надеялись, что
раз он со своим хозяйством смог управиться, значит, и колхоз вывести сможет. Но
всё равно наш колхоз оставался самым бедным из всех трех колхозов,
образовавшихся в нашем селе. Главной причиной считалось, что наши поля были
удалены от деревни на 10-15 км. Работать ходили пешком. Очень часто оставались
ночевать в поле. Люди стали роптать, и тогда их стали возить на лошадях.
Работать в колхозе было очень трудно. Дневная, например, норма на жатве - 50
соток на один серп. Да ещё давили налогами. Налог накладывался на каждого, как
только ему исполнялось 16 лет.
Когда началась война, стало ещё труднее. В войну и после войны колхозники
облагались большими налогами. Они назывались госпоставками. Колхозник должен был
сдать в год: 300 л. обезжиренного молока, 200 л. молока стандартной жирности; 40
кг мяса, 1 свиную непаленую шкуру (независимо - держишь ты свинью или нет); 10
кг. сухого табака; 100 яиц; 400 кг картошки; 4 кг брынзы; 1 кг шерсти на одну
овцу.
Эту норму госпоставок мы обязаны были сдавать независимо от урожая. Кроме того,
мы обязаны были брать государственный заем. Каждый работающий в колхозе должен
был купить облигацию за 300 или 500 руб. Но у нас денег не было, так как за
трудодни полагались только продукты.
Каждый колхозник за год должен был отработать не меньше 120 трудодней. Что такое
трудодень? В нашем колхозе он равнялся 100 соткам. Нарубить и привезти воз дров
- 25 соток. Привезти конский навоз - 25 соток. Трудодень получить было не так уж
и легко. Но некоторые умудрялись выработать их больше 700.
Если колхозник вырабатывал меньше годовой нормы, его судили и давали 10 лет.
Мотивировка была - "ведение паразитического образа жизни". А сейчас никто не
работает, и никого за это не сажают в тюрьму.
Из нашего колхоза две девушки попытались сбежать. Из колхоза-то они убежали. Но
когда пришли устраиваться на производство, с них потребовали справку от
председателя колхоза. Её не оказалось. Их вернули в колхоз, судили и посадили в
тюрьму. Вырваться из колхоза было почти невозможно.
Колхозник обязан был не только хлеб выращивать. Зимой нас посылали на
лесозаготовки. Нас посылали на строительство шахт в Анжеро-Судженске. Мы и
дороги строили. Приходила разнарядка: прислать столько-то колхозников. Нас и
посылали. Мы работали даром.
В войну и после войны сильно голодали. Но даже колосок боялись унести домой:
вдруг кто-то донесет. "Подлизал" у нас хватало. С фронта несколько человек
вернулись коммунистами. Эти уже отличались от плёточника. Им приходилось уже
самим работать, пример показывать.
Вздохнули колхозники во времена Хрущева. В 1956 г. отменили трудодни и ввели
оплату деньгами. А в 60-е годы мы уже и паспорта получали. Колхозникам даже
пенсию стали выплачивать, о чем мы раньше и представления не имели. Правда, она
была небольшая, и оплата её равнялась 10 трудодням.
Прожила большую и трудную жизнь.
Но самая лучшая жизнь была тогда, когда мы вели единоличное хозяйство!
Печатается по кн.: Л.Н. Лопатин, Н.Л. Лопатина.
Коллективизация как
национальная катастрофа. Воспоминания её очевидцев и архивные документы.
Москва, 2001 г. (Использована электронная версия с адреса
http://www.auditorium.ru/books/477/index.html)
Здесь читайте:
Россия в XX веке
(хронологическая таблица)
Коллективизация
(подборка документов).
|
