|
|
Свинцов Максим Петрович родился в 1920 г. в деревне под Киевом, Нина
Александровна родилась в 1923 г. в д. Ачичат Чебулинского района. Живут в д.
Подъяково. Рассказ записал Нартов Андрей в ноябре 1999 г.
Максим Петрович - Жили мы под Киевом. У нас был хороший яблоневый сад.
Держали шесть лошаденок и ещё кое-какую скотину. А как началась коллективизация,
сад пришлось вырубить. На него очень большой налог положили. Скотину в колхоз
угнали, а потом и самих, как скотину в колхоз погнали.
Тех, кто не шёл, обложили налогом, который был в десятки раз больше обычного.
Разве его выплатишь? В колхозе отец и помер: полол грядки с луком, прилег, голод
его и уморил. Голод тогда был страшный. Тогда всех собак с улицы переели. И
птицы уже в наших краях не летали. Ели тогда, помню, кору деревьев. Съели отцовы
ремни и его чоботы: они из кожи были. А соседи наши всей семьей в доме угорели.
Это они специально сделали, чтобы не голодать.
Работали в колхозе за палочки: один день отработаешь, одну палочку ставили.
Потом за каждую палочку хлеб выдавали. Да разве это хлеб! Моя тетка
рассказывала, что вся её семья работала очень хорошо. Их считали ударниками. И
за целый год ударной работы они все получили целых три мешка зерна. И это
считалось ещё хорошо. У других намного хуже было.
У колхозников был маленький участочек для огорода. Вот с него и жили. Работали
на нем поздно вечером или ночью. Днем надо было работать в колхозе. Была у тетки
корова. Налог на неё такой большой был, что приходилось что-то продавать, чтобы
купить молока и сдать его в качестве налога государству.
Мать моя после смерти отца с четырьмя детьми двинулась в Сибирь. Я уж точно не
помню, то ли мы сбежали, то ли выпустили нас. Сюда приехали, нас в барак
поселили. Кроме нас там было 40 чел. Но ничего! Здесь хоть что-то поесть можно
было.
Мама на работу устроилась. Совсем получше стало. Мы втроем в школу пошли, а
старшего Игната в армию забрали. Потом и меня, после техникума, в армию забрали.
Мама сильно плакала. Так же сильно как по Игнату.
А я вот сейчас думаю, что лучше было попасть в армию, чем на Колыму. Многие из
наших тогда на Колыме оказались. Оттуда уже не возвращались. Почитай рассказы
бывшего зэка Шаламова. Он рассказывает, как к концу летнего сезона в живых
оставались бригадир да дневальный. А остальные - либо "под сопку ушли", то есть
померли, либо искалечились. Страшно!
Ездили мы как-то с женой в мою родную деревню на Украину. Мало кто в живых после
того голода остался. Люди рассказывали, что хлеб, отобранный у кулаков, сгорел в
кучах. Ведь его новые хозяева высыпали прямо под дождь. Скотина мёрла.
Ожеребится кобыла, а до жеребенка никому дела нет. Его тут же свиньи сжирали.
Тяжело жили! Не до учебы было. Лишь бы ноги не протянуть.
Брата моего Игната на войне убили. А после победы и жить, вроде, получше стало.
Женился я, дом построил. Жена моя была из сосланных. Дочь кулака. Вот кому
досталось! Не приведи, Господи! Нина, ты бы рассказала о своей семье.
Нина Александровна - я родилась в 1923 г. в д. Ачичат Чебулинского района. В
семье было 9 чел. Отец был священником. Мне было 6 лет, когда в 1929 г. пришли
какие-то люди (говорили, что власть) и забрали отца. Нас всех выгнали в огород,
а вещи из дома выкинули, и на наших глазах многие из них тут же переломали. А
которые целые остались, их страшно забирать было. Потом, в 1937 г., отца
расстреляли как врага народа. Мы оказались в Кемерове.
Когда я подросла, то не могла утроиться на работу. Никто не хотел брать дочь
врага народа. Но мне очень повезло: я поступила в сельскохозяйственный техникум.
Директором там был из репрессированных… Тяжело мне вспоминать…
Не могу!! (плачет)
Печатается по кн.: Л.Н. Лопатин, Н.Л. Лопатина.
Коллективизация как
национальная катастрофа. Воспоминания её очевидцев и архивные документы.
Москва, 2001 г. (Использована электронная версия с адреса
http://www.auditorium.ru/books/477/index.html)
Здесь читайте:
Россия в XX веке
(хронологическая таблица)
Коллективизация
(подборка документов).
|
