|
|
Чумакова (Торгунакова) Елизавета Михайловна родилась в 1927 г. С 1949 г.
живет в Кемерово. Рассказ записала внучка Князева Наталья в апреле 1996 г.
Моего отца - Торгунакова Михаила Лавреньевича арестовали в 1937 г. как кулака
и врага народа. У нас забрали дом, 3 коровы, лошадь, овец, кур, свиней, весь
инвентарь. Наш дом был самый просторный в селе. Поэтому в нем сделали школу. А
больная мама (Дарья Григорьевна) и мы, её малолетние дочери, были выкинуты на
улицу. Нам разрешили жить в собственной стайке. Нас не спасло и то, что отец
служил в Красной Армии, имел орден и был народным депутатом. Его осудили по 58
статье, навесив много пунктов. Из 50 дворов, имеющихся в селе, тогда раскулачили
три.
Арестовали отца банально. Зашли к нему ночью местные сельские активисты и
сказали, что его вызывают в контору. Сразу же, по темноте, посадили в телегу и
увезли. Он абсолютно ничего не успел с собой захватить. Как был в фуфайке и
галошах, там и увезли. Сначала привезли в Силино, а оттуда - в Кемерово. В 1942
г. пришло официальное известие, что он умер от менингита. А в 1959 г. КГБ нам
сообщило, что 15 августа 1942 г. его расстреляли. Стреляли тогда кулаков в
Ягуновке. Тела сбрасывали в ямы и овраги, которых там было полно. Их также жгли
на кострах. Так что даже могилки от отца не осталось.
Что было делать? Мама поплакала - поплакала, да и успокоилась. Тогда это
воспринималось как норма! Жаловаться было некому, да и некуда. Она несколько раз
ездила в Силино, подписывала какие-то бумажки, дала подписку о невыезде. Соседи
от нас шарахались, как от чумных. Боялись дать даже огня. Девочек не приняли в
пионеры, а потом в комсомол.
На всю нашу большую семью я работала с 7 лет, толклась по хозяйству, следила за
сестренками. А после ареста отца пришлось идти работать, как взрослой, в колхоз.
Закон о запрете детского труда здесь не действовал. Дети вместе с взрослыми
пололи колхозную картошку, капусту, ворошили, сгребали, скирдовали сено. Делали
всю работу. Домой приходили еле живые от усталости. Немного отдохнешь, бывало, -
и на колхозный огород. У каждого был свой участочек, Но он принадлежал не нам, а
колхозу. На нём росли картошка, лук, у некоторых - табак (но его обычно
выдирали). За эти участки очень сильно гоняли, требовали хорошего урожая. Но
урожай часто пропадал без полива. Кто ж его польет, если целый день колхозник на
поле или на покосе?
До ареста отца мы питались хорошо: картошка, свинина, яйца, молоко, рыбы. Много
солили грибов. Пшеницу сеяли сами, сами же её молотили. Хлеба было вдосталь.
Сено косили неподалеку на лугах. После ареста отца у нас начался голод. Есть
стали всего два раза: только утром и вечером. Ели гнилую картошку, очистки,
пустые крапивные щи, лебеду, морковку, саранки (клубни лесных лилий), отруби.
Маленькие дети умирали.
В войну ели ещё хуже: тошнотики из мерзлой картошки или очисток, черный горький
хлеб (его пекли из чего попало). Нам в нашей стайке было холодно. Из щелей дуло.
Мы их затыкали, чем попало. Но не помогало. Дрова (сухостой) надо было привезти
на себе из лесу. Лошадь колхоз нам не давал.
В таких условиях на учебу смотрели, конечно, сквозь пальцы. Но мы всё равно были
одни из лучших учениц. Но несмотря на это, всех Торгунаковых вычеркнули из
списка, когда пришла из города разнарядка на курсы комбайнеров. В нашей деревне
была только четырехлетка, а в настоящую школу ездили в Елыкаево.
Для учебы условий не было. Писали на полях газет сажей, разведенной в воде. Мы и
жили также. Мылись и стирали щелоком, так как мыла не было. Керосина, спичек
тоже не было. Носили тряпичные пимы (раньше их катали из овечьей шерсти).
В 1949 г. мы переехали в Кемерово. Долгое время у нас были проблемы с
паспортами. Тогда паспорта выдавались только по справкам из колхоза, а в Силино
что-то нам напутали. За нами была организована слежка "органов". Мама должна
была ходить и регулярно отмечаться. Я работала уборщицей и одновременно училась
в училище на швею. Сестра Валентина пошли на курсы бухгалтеров. Нина тоже
училась в училище. До 1958 г. мы всегда заполняли анкеты, в которых указывали
про судимость отца. К нам везде относились как к людям второго сорта. Только
после реабилитации отца к нам стали относиться лучше.
В 1960 г. вышла замуж, родила сына. Хотя мы живем отдельно, но он помогает, чем
может. Держу свой огород, поросят.
Я считаю, что сейчас стало лучше жить. Плохо живет сейчас тот, кто жить не
умеет. Это как с кулаками. Кулаки были не вредителями. Они были настоящими
хозяевами. А советская власть приучила людей не заботиться о своем будущем.
К коммунистам отношусь плохо. Считаю, что как прежние коммунистические лидеры,
так и нынешние политики - это не те люди, которые должны стоять у власти.
Президента Ельцина - терпеть не могу. Стране нужен новый президент.
Но в числе нынешних политиков его я не вижу.
Печатается по кн.: Л.Н. Лопатин, Н.Л. Лопатина.
Коллективизация как
национальная катастрофа. Воспоминания её очевидцев и архивные документы.
Москва, 2001 г. (Использована электронная версия с адреса
http://www.auditorium.ru/books/477/index.html)
Здесь читайте:
Россия в XX веке
(хронологическая таблица)
Коллективизация
(подборка документов).
|
