Из дневника поручика Савинцева

1920 г.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Выдержки из дневника Начальника Осведомительного отдела штаба Уфимской группы войск и редактора газеты «Уфимец» поручика Савинцева* за ноябрь 1920 - январь 1921 гг. о настроениях в рядах белой интеллигенции**

Орудийным огнем красных разбиты два вагона штаба корпуса. Среди убитых в вагонах генерал Беляев.

Здорово начинают жать нас красные и, видимо, на днях придется нам отступать по всему фронту.

6 ноября 1920 г.

Надо ждать, что не сегодня-завтра красные заявят о себе. Видимо, ждут подкреплений. Надеемся, что и повторное наступление на нашем участке будет отбито. В полках бодрое и воинственное настроение.

Почему-то в штакоре*** решили, что уфимцы драться не желают. Вывели они такое заключение из нашего нежелания пробиваться от Читы по линии железной дороги.

Говорят, что идет к нам на помощь добровольческий японский полк в три тысячи человек. Плохо в это верится, но если бы это случилось, очень изменилась бы обстановка. Японцы неизменно наводят на красных панический ужас.

Натолкнулся сегодня на замечательный эпизод. Офицер из крестьян, умеющий приготовить тесто из хлеба, на предложение своих коллег поставить квашню ответил категорическим отказом, заявив, что такое занятие унижает его офицерское достоинство. Удивительное представление об офицерской чести. А вот генерал Пепеляев, уехав из армии в Харбин, не постеснялся заняться в Харбине просто извозным промыслом.

Чиндант 2. 9 ноября 1920 г.

В ночь на девятое был в заставе. Сменился около одиннадцати, вернулся в избу и лег с тем, чтобы соснуть часа полтора и затем - опять в заставу. И только успел уснуть на полу среди других, вповалку спавших, как шум быстро повскакавших со своих постелей людей заставил вскочить и меня. Перед тем, как ложиться спать, я снял с себя шинель и унты, и пока одевался, в избе уже никого не осталось. А с улицы доносилась беспорядочная стрельба и своеобразный шум нарастающей паники. Выскочил на улицу. Около дома уже никого не было. Со всех сторон раздавалась стрельба, и в темноте осенней ночи нельзя было понять, где свои и где красные. Было только очевидно, что красные каким-то образом ворвались в село. Бросился на окраину, где была наша застава. Заставу нашел на месте. С этой стороны было пока спокойно. Вскоре подъехал командир полка со штабом и приказал отходить в сторону Борзи. Подошла и офицерская рота.

Выскочив из изб, офицеры успели построиться и уже в строю встретили ворвавшихся в село красных. Отстреливаясь залпами, рота отошла за деревню.

 В полуверсте от деревни мы залегли и под беспрерывным ружейным и пулеметным огнем пролежали в снегу до утра. На наше счастье ночь была сравнительно теплая. Мы, скрывая свое местонахождение, не стреляли на огонь красных, хотя и был в слепую, только из офицерской роты выбил десять человек, среди которых один убитый, поручик Щекалев.

На рассвете стала бить по Чинданту наша артиллерия, а часов около 8 в верстах двух справа от нас, из-за холма показалась конная группа, шедшая не к нам, а в тыл красных, в сторону, откуда красные пришли. Этот маневр, как выяснилось впоследствии, конной Боткинской батареи, решил судьбу красных, засевших в Чинданте. Видя угрозу с тыла, они начали отходить от села. Наши цепи поднялись и бросились в атаку. Красные бросились бежать. А Боткинская батарея, шедшая на одной линии с красными, громила их губительным фланговым огнем. И так гнали красных по открытой местности до сопок верст 7. Трехтысячный отряд Пакулова был разбит вдребезги. Весь путь был усеян трупами красных убитых и раненных. А победители насчитывали в своих рядах какую-то тысячу стрелков вместе с больными и раненными.

Как выяснилось, красные бесшумно сняли нашу заставу и ворвались в деревню совершенно неожиданно. Во время переполоха красными было захвачено 6 наших офицеров и несколько солдат, которых они увели с собой.

Среди убитых и раненных красноармейцев оказалось много китайцев.

Хорошее чувство от победы было несколько испорчено дикой расправой командира полка (полковника Воробьева) с захваченными в Чинданте раненными красными. Их привели на двор дома, в котором размещался штаб полка. Полковник Воробьев с шашкой в руках вышел на двор и начался «суд-расправа».

Комполка подзывал к себе одного пленного. Пленный подходил с понятным страхом и трепетом. Начинался допрос.

— Какой части?

— 43 Амурского полка.

— Где раньше служил?

Оказывается, что раньше служил в белой армии.

— Почему не убежал к нам, а пошел против нас драться?

Красноармеец тихо и неуверенно объяснил, что убежать нельзя было.

— Встань на колени.

Пленный покорно вставал.

— Наклони голову.

То же покорное исполнение приказания, отдаваемого спокой-ным голосом.

Воробьев с размаху рубил «невинную голову».

Очередь следующего. Та же процедура, те же с небольшими изменениями ответы, и тот же конец. И только один из семи пленных на приказание наклонить голову ответил молящим о пощаде взором и попятился было назад. Но Воробьев, все так же спокойно, не повышая голоса «успокоил»:

— Ну-ну, чего боишься. Наклони, говорю, голову.

Все семь пленников были зарублены...

Что может быть отвратительнее этого садизма? А протестовать мы, конечно, не можем. Делает это командир полка...

13 ноября 1920 г. Сегодня, кажется, последний день нашей стоянки в Чинданте. Переходим вечером или ночью на ст. Хоронор.

Читал сегодня красные газеты «Вперед» и «Красный клич», органы двух амурских красных дивизий. Официальная часть, касающаяся борьбы с нами, сильно извращена. Типичные агитки, и, как агитки, прекрасно скомпонованы. Надо отдать справедливость, - умеют красные отрабатывать массу, очень хорошо умеют.

Прибежал от красных наш пулеметчик, захваченный Паку-ловым во время налета на Чиндант. Говорит, что офицеры, взятые в плен, не только живы, но даже не раздеты. Это делает честь красным. Больше бы человеческих отношений в этой войне, меньше было бы и страхов и ужасов.

Ст. Даурия. 15 ноября 1920 г.

Из Чинданта вышли 13-го вечером. За ночь прошли 35 верст до ст. Хоронор. В поселке Хоронор простояли день, а сегодня утром, погрузившись в вагоны, приехали в Даурию. Расположились в казармах.

Вечер. Еще не совсем стемнело и в комнате, где размещен второй взвод офицерской роты, в полумраке видно всех, лежащих на нарах.

«...Нит, них Я не пьяный. Это моя сердце болит. Русский хунхуза моя нога ломайла, вся моя жизнь ломайла, вот и балит моя душа...».

Но китаец недоверчиво качает головой. Видя, что с ним каши не сваришь, татарин, хромая и слегка покачиваясь от «больного сердца» возвращается в вагон. Встречают его смехом и шутками, дескать, сорвалось, мол, не удалось разжалобить китайца.

3 декабря 1920 г. Ст. Силинхэ

Со вчерашнего вечера стоим на станции. Дальше почему-то не отправляют.

Часто, очень часто нас спрашивают:

— Куда вы едете, зачем?

А на объяснения, что уходим от большевиков с тем, чтобы при первой возможности снова с ними бороться, обычно отвечают:

— Как вам не надоело. Пора бы уже бросить. Мы устали.

А одна дама из беженок заявила:

— Мы, народ, хотим мирной жизни, хотим, чтобы вы перестали проливать братскую кровь.

— Но как это сделать, мадам? Хорошо. Я перестану воевать, возьму вот и вернусь на родину. А там меня или поставят к «стенке» или, на лучший конец, посадят в тюрьму на несколько лет. Но, допустим, что и к стенке не поставят и в тюрьму не посадят. Оставят на воле, - живи, мол. Ну, а как жить, чем жить? Жить по ихнему я не могу, по своему, по старому, - декреты запрещают. Вы, вот, говорите, устали. Эх, мадам. И мы устали, да еще как устали. Ведь изо дня в день в боях, в походах, лицом к лицу со смертью. Надоело, конечно, страшно надоело. А все же вот идем куда-то. И не потому идем, что избежать борьбы хотим, а потому, что не можем примириться, не имеем права примириться. Потому что рано или поздно вы скажете нам: «Почему не идете? Почему не спасаете?».

Бесполезные все это теперь разговоры. Только расстраиваешься.

10 декабря 1920 г. Ст. Силиньхэ

Застряли на этой станции и Бог знает, когда отправимся дальше. Поскорее бы выбраться из этой санитарки. Очень уж тяжелая обстановка здесь. Лечения никакого, доктор в вагоны не заглядывал до тех пор, пока таким отношением к раненым не начали открыто возмущаться. Есть раненые, у которых еще до сих пор не исследован характер ранений. Лежит, например, раненый в руку казак. Уже больше полмесяца. И только вчера выяснили, что у него раздробление кости. Это уже непростительная халатность...

А пьянство продолжается и не видно ему конца.

Вчера прошел на восток штаб 3-го корпуса. Виделся кое с кем и, между прочими, с Белевским. Белевский говорит, что во Владивосток предполагается издавать газету. Обещает мне штатное место.

17 декабря 1920 г. Ст. Пограничная

Третьего дня выехали со ст. Силиньхэ и сегодня прибыли на Пограничную. Пограничная забита нашими эшелонами. Здесь же и штаб 3-го корпуса. Вчера расклеен приказ генерала Молчанова о прекращении пьяных оргий. Листок этого приказа красуется и на нашем вагоне. Но пьет все-таки не меньше. Приказ приказом, но надо и кому-то наблюдать за выполнением этого приказа. А наблюдать-то некому. Одни пьют, другие смотрят на пьянство сквозь пальцы, а третьи, если и хотели что-либо сделать, чтобы прекратить пьяные оргии, - бессильны.

18 декабря 1920 г.

Белевский, доктор Пономарев и капитан Саламатов выехали во Владивосток для организации издания газеты. Предполагалось, что поеду и я, но Молчанов почему-то не пустил. Но Белевский пообещал взвать телеграммой, как только это потребуется. Однако не думаю, что при существующей в Приморье обстановке удастся организовать издание каппелевской газеты.

20 декабря 1920 г.

Положение для наших частей весьма неблагоприятное. Китайцы требуют, чтобы мы возможно скорее очистили дорогу от наших эшелонов. А Приморское правительство нас не принимает. Но все же части выгружаются на Пограничной и идут дальше походным порядком, искать себе приют у народа. Как нас там встретят, где приютят, - покажет ближайшее будущее. Но большевики прилагают все усилия для того, чтобы не дать нам продвинуться в Приморье, хотя и обезоруженными, но все-таки организованными частями. Части заваливаются прокламациями...

[HIWRP. Savintsev, lieutenant. Машинопись]

Здесь печатается по кн.: В жерновах революции. Русская интеллигенция между белыми и красными в пореволюционные годы. Сборник документов и материалов. М., "Русская панорама". 2008.

Примечания

 * Савинцев Петр. Дневник. 1920 г. (извлечения из подготовительных материалов).

**   Заголовок составителей сборника.

*** Т. е. в штаб корпуса.

Здесь читайте:

СССР в 20-е годы (хронологическая таблица).

Основные события 1920 года (хронологическая таблица).

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ