Беседа Риббентропа и Боннэ

1938 г.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Франции Ж. Боннэ *

6 декабря 1938 г.

И.Риббентроп.

В начале беседы Боннэ выразил свое удовлетворение по поводу визита министра. Он, Боннэ, надеется, что и в дальнейшем представится еще возможность для проведения таких бесед.

Министр фон Риббентроп ответил, что и он рад возможности обменяться мнениями с французским министром иностранных дел и что он надеется, что сможет приветствовать своего французского коллегу также и в Берлине.

Затем Боннэ подчеркнул положительное значение германо-французского сближения, особо указав на культурное и экономическое сотрудничество между обеими странами. В этой связи он упомянул о желательности расширения товарообмена и заключения соглашения о взаимных поездках граждан обеих стран.

Со своей стороны имперский министр иностранных дел фон Риббентроп также заявил, что он ожидает многого от сотрудничества в экономической области, особенно если Франция увеличит свои закупки на германском рынке (возможно, путем выдачи правительственных заказов, углубления экономических связей с французскими колониями), что может привести к выравниванию имеющего место ныне дефицита в платежном балансе между обеими странами.

Оба министра пришли к единому мнению о том, что они стремятся сделать все необходимое для облегчения взаимной торговли. В частности, Боннэ заявил, что намерен изучить вопрос о правительственных заказах.

После того как имперский министр иностранных дел заявил Боннэ, что он охотно готов обсудить с ним и другие проблемы, если Боннэ желает этого, Боннэ тотчас же затронул вопрос об отношениях между Францией и Италией. Дав обстоятельную характеристику развития отношений между обеими странами, он остановился на инцидентах, имевших место в итальянском парламенте в связи с последней речью графа Чиано 47), и сказал, что, хотя в ответ на протест французской стороны итальянское правитель-

* На беседе присутствовали посол Германии во Франции граф И. Вельчек и генеральный секретарь МИД Франции А. Леше. Беседу записал посланник П. Шмидт.

стр. 258

ство заявило, что не несет ответственности за эти инциденты, итальянский ответ был сделан в довольно туманной форме, так что Франция в значительной мере обеспокоена теми вопросами, которые были подняты в результате этих инцидентов.

Как в этой, так и в других беседах, имевших место во время пребывания имперского министра иностранных дел в Париже, снова и снова выражалась большая озабоченность относительно дальнейшего развития событий в бассейне Средиземного моря; можно даже сказать, что это, собственно, главная тема, которая в эти дни занимает членов французского правительства.

На вопрос Боннэ, какую позицию занимает Германия но отношению к этой проблеме, и в частности в вопросе о Тунисе, имперский министр иностранных дел ответил, что Германия в этой проблеме непосредственно не заинтересована. Он, имперский министр иностранных дел, недостаточно разбирается в деталях тунисской проблемы, однако неоднократно слышал от итальянцев, что итальянское население в Тунисе не слишком довольно отношением к нему. Конечно, в наши дни нужно учитывать, что мы живем в эпоху пробуждения национализма, который в настоящее время имеет совсем иное значение, чем раньше. В этих условиях вполне возможно, что молодежь могучей и гордой итальянской нации проявляет особое нетерпение, когда она слышит о плохом обращении с ее соплеменниками в других странах, и что молодые горячие головы устраивают тогда такие демонстрации, какие имели место в итальянском парламенте. Имперскому министру иностранных дел представляется, что первой предпосылкой для оздоровления положения там было бы хорошее обращение с итальянским меньшинством в Тунисе. Германская позиция в этой средиземноморской проблеме, сказал имперский министр иностранных дел, такова.

Хотя Германия непосредственно и не заинтересована в этом вопросе, все же у нее есть косвенная заинтересованность, постольку, поскольку ее принципиальная позиция во внешнеполитических вопросах всегда определяется ее дружбой с Италией. Непоколебимой основой германской внешней политики является ось Берлин — Рим 5), дружба между Италией и Германией, между фюрером и Муссолини.

Затем имперский министр иностранных дел подробно остановился на том, как эта дружба возникла из совместной идейной борьбы против подрывной деятельности в собственной стране, а также против Коммунистического Интернационала, и сказал, что понять эту дружбу может только тот, кто сам принимал участие в той идейной борьбе, которая проходила в этих обеих странах на протяжении ряда лет. На этой же основе возникла дружба между Японией и Германией и треугольник Берлин — Рим — Токио, который в наше время следует рассматривать как стабильный фактор на земном шаре. Однако все это, конечно, не является препятствием тому, чтобы тем не менее перебросить мост урегулиро-

стр. 259

вания и взаимопонимания от авторитарных государств к демократиям, а чтобы сделать такой шаг на пути сближения с Францией, он, имперский министр иностранных дел, и прибыл во Францию.

Еще раз возвращаясь к идее национализма, имперский министр иностранных дел подробно обрисовал, насколько, например, серьезной и динамичной оказалась эта идея в случае с Чехословакией. Фюрер принял решение в определенный срок осуществить урегулирование в этом районе на основе этнографического принципа. Впрочем, сказал имперский министр иностранных дел, Германия совершенно определенно рассматривает эту часть Европы как область своих интересов. Затем имперский министр иностранных дел уточнил, насколько было бы хорошо для преодоления в будущем противоречий между авторитарными государствами и демократиями, в частности между Германией и Францией и Англией, если бы к этой сфере германских интересов отнеслись с принципиальным уважением. Ведь Германия не вмешивается в сферу интересов других держав, например Англии.

Министр иностранных дел заявил в этой связи, что для него остается непонятной посылка лорда Ренсимена в Прагу 35) . Он в свое время сказал об этом также Чемберлену в Бад-Годесберге и спросил Чемберлена, согласилась ли бы Англия, например, с тем, что в случае конфликта между Лондоном и Дублином фюрер, не спросив Англию, направил в Дублин, ну, скажем, бывшего имперского министра экономики Шмитта, чтобы урегулировать вопрос между Ирландией и Англией. Министр сказал, что Чемберлен возражал против этого сравнения, однако на это он, имперский министр иностранных дел, заявил Чемберлену, что было бы хорошо, если бы англичане принципиально отошли от этого образа мышления, только что вновь продемонстрированного Чемберленом. Ибо для немцев упомянутое выше сравнение между лордом Ренсименом и Шмиттом является абсолютно классическим. Было бы хорошо, если бы Англия и весь мир раз и навсегда усвоили это.

Что касается Франции, продолжал имперский министр, то, как он уже неоднократно говорил в этом году французскому послу Франсуа-Понсэ, военные союзы на востоке являются ярко выраженными атавизмами Версальского договора и версальского духа. Никогда сильная Германия не потерпела бы таких военных союзов, лишь слабая Германия вынуждена была примириться с ними. Но в момент воссоздания мощи стало ясно, что с этой политикой окружения, создающей невыносимое состояние, рано или поздно, путем переговоров или каким-либо другим путем, но должно быть покончено. Если бы во Франции раз и навсегда признали эту сферу германских интересов, то тогда он вполне поверил бы в возможность принципиального и окончательного урегулирования между Германией и Францией.

Боннэ ответил, что со времени Мюнхена положение в этом

стр. 260

отношении коренным образом изменилось, и тут же заметил, что вопросы, поднятые в связи с последними итальянскими инцидентами (Тунис и Корсика), все же носят целиком и полностью иной характер, нежели вопрос о судетских немцах. Франция не может ни в коем случае и думать об отказе от своих территорий. Поднять территориальный вопрос о Тунисе — значило бы начать войну. Впрочем, Франция была бы готова обсудить положение итальянского меньшинства в Тунисе, которое составляет довольно незначительную часть общего населения. Однако Италия до настоящего времени ни в какой форме не поднимала никаких конкретных вопросов в этой связи.

Имперский министр иностранных дел фон Риббентроп ответил, что он не хотел проводить никаких параллелей между Чехословакией и Тунисом. Он может только сказать, что детали вопроса о Тунисе ему мало известны и что уже по этой причине он не в состоянии высказаться по этому вопросу. Однако он хотел бы выразить надежду, что рано или поздно между Италией и Францией в этом вопросе будет достигнуто урегулирование.

В дальнейшем в беседе был затронут вопрос об обещанных Чехословакии со стороны четырех держав гарантиях новых чехословацких границ. На вопрос Боннэ, как мы относимся в принципе к этой проблеме, имперский министр иностранных дел ответил, что немецкая сторона намерена сначала выждать развития событий, так как возможное предоставление гарантии со стороны Германии в свое время было обусловлено тем, что проблемы других национальных меньшинств также должны быть решены. Далее все зависит от того, будут ли поставлены отношения между Германией и Чехословакией на совершенно новую основу. Однако он уже сейчас хотел бы подчеркнуть следующее: Германия ни в коем случае не потерпит, чтобы Чехословакия вернулась в фарватер Бенеша. Четырехсторонняя гарантия, по его мнению, в некотором смысле означает для этой страны определенное искушение все же вновь пойти по старому политическому курсу Бенеша. Наилучшую и самую эффективную гарантию для Чехословакии он усматривает единственно лишь в установлении этой страной дружественных отношений с Германией.

В то время как Леже в своих коротких высказываниях о «нейтрализации» Чехословакии на основе международных гарантий, казалось, придавал особое значение четырехсторонней гарантии, Боннэ ограничился заявлением, будто бы Франция, собственно, пришла к тому, чтобы подумать о предоставлении гарантии, скорее под давлением обстоятельств. По его словам, 19 сентября в Лондоне речь шла о том, чтобы побудить тогдашнюю Чехословакию отказаться от судетских областей в пользу рейха. Франция перед лицом своих чрезвычайно больших обязательств по отношению к Чехословакии была вынуждена выкупить согласие чехословацкой стороны на отказ от части территории за обещание новой гарантии.

стр. 261

Боннэ не углублял этой темы, а перешел к испанскому вопросу и попросил имперского министра иностранных дел высказать свое мнение и по этой проблеме.

Имперский министр иностранных дел фон Риббентроп подчеркнул, что Германия желает победы Франко. Это вытекает из принципиальной антибольшевистской позиции рейха. Во внутренней и в значительной степени во внешней политике борьба против большевизма является лейтмотивом действий Германии. Фюрер поддержал национальное правительство в Испании исключительно по этой причине. Фюрер и Муссолини, воспрепятствовав утверждению большевизма в Испании, оказали в конечном итоге услугу и Франции, так как если бы Франция имела своим соседом большевистскую Испанию, то многие дела внутри Франции, и как раз в последнее время, значительно бы усложнились. Впрочем, он может в этой связи заявить, что за усилиями правительства Даладье по урегулированию положения во Франции в Германии следили с большим интересом и полным пониманием, а достигнутые на этом пути успехи были восприняты с большим удовлетворением.

Боннэ заверил, что и французское правительство абсолютно против большевизма и что оно также совершенно ничего не имеет против победы Франко, если бы прежде были полностью выведены иностранные добровольцы, чтобы никто не мог сказать, что Франко победил лишь с иностранной помощью. Он, между прочим, указал в этой связи на сравнительно незначительное число германских добровольцев (2500—3000 человек).

Имперский министр иностранных дел в свою очередь еще раз указал на то, что Германия не имеет никаких территориальных претензий в отношении Испании, и упомянул, что Муссолини также сделал заявление в этом плане.

Боннэ сказал далее, что он уже сделал значительный шаг в сторону свертывания гражданской войны, закрыв Пиренеи для провоза военных материалов. Впрочем, у него есть сведения, что барселонское правительство (г-н Негрин) все дальше отходит от Москвы, и он надеется, что между правительством Барселоны и Франко удастся достичь урегулирования.

Имперский министр иностранных дел указал на то, что это очень трудно сделать, поскольку тысячи убитых разделяют оба лагеря, и сказал, между прочим, что большая часть военных материалов и дальше поступает в Барселону морским путем.

В ходе дальнейшей беседы имперский министр фон Риббентроп еще раз охарактеризовал прежнюю французскую политику союзов и окружения, и в частности пакт с Россией 18), как препятствие на пути сближения между Германией и Францией.

Боннэ подчеркнул, что пакт с Россией связан с совершенно определенными условиями и отнюдь не выходит за рамки Лиги наций; впрочем, этот пакт, продолжал Боннэ, был заключен ярко

стр. 262

выраженными правыми политиками, такими, как Фландэн и Лаваль, а не теми, кто сейчас входит в правительство.

Леже заметил в дополнение, что заключение франко-русского пакта двустороннего характера не входило в намерение французской стороны. Первоначально думали о том, чтобы превратить этот пакт в многостороннее соглашение, в котором участвовали бы и другие государства, Польша и Балтийские страны, и лишь в результате развития событий этот пакт стал чисто двусторонним.

Имперский министр, отвечая на это замечание, указал на то, что, как известно, пакт между Францией и Россией направлен исключительно против Германии и, как и следовало предполагать, идея об общем коллективном пакте, к которому должна была присоединиться и Германия, осталась мертвой теорией.

В дальнейшем имперский министр иностранных дел затронул еще вопрос о Марокко и подчеркнул необходимость его скорейшего и окончательного решения. Дискриминации Германии в этом вопросе нужно раз и навсегда положить конец. Он считает, что если в германо-французских отношениях должна наступить новая эра, то для этого надо урегулировать этот вопрос.

Боннэ обещал подвергнуть этот вопрос необходимому изучению в позитивном плане.

В конце беседы состоялся краткий обмен мнениями по колониальному вопросу, в ходе которого имперский министр иностранных дел попросил французского министра иностранных дел изложить ему принципиальные соображения французского правительства по этой проблеме. Он также указал на принципиальную правовую точку зрения германского правительства, которая остается неизменной, хотя в данный момент этот вопрос, возможно, и неактуален.

Боннэ заявил, что в настоящее время в колониальном вопросе Франция ничего не может сделать для Германии. Франция вынуждена была пойти в Мюнхене на весьма большие жертвы, и когда при анализе сообщений германской прессы и других материалов, опубликованных сразу же после мюнхенского соглашения, во Франции сложилось впечатление, что теперь, непосредственно после Мюнхена, рейх хочет выступить с новыми требованиями в области колоний, то во французских кругах это вызвало, как известно, абсолютное сопротивление, так что в данный момент сделать ничего невозможно.

Позднее, вечером, имперский министр иностранных дел еще раз указал Боннэ на то, что Германия рассматривает французские гарантии Чехословакии как вмешательство в сферу наших интересов, и совершенно недвусмысленно заявил, что идея таких гарантий не будет способствовать взаимопониманию, на путь которого мы только что вступили. В соответствии с указанием настоящее представлено на рассмотрение имперскому министру иностранных дел.

стр. 263

Примечания:

5) Ось Берлин — Рим — агрессивный военно-политический союз, заключенный фашистскими государствами — Германией и Италией в Берлине 25 октября 1936 г. По этому соглашению Германия признавала захват Эфиопии Италией; оба государства подтверждали свое признание военно-фашистского мятежного правительства Франко в Испании и наметили мероприятия по оказанию ему дальнейшей помощи; Германия и Италия договорились о разграничении сфер экономического проникновения на Балканах и в придунайских государствах. Образование оси Берлин — Рим положило начало официальному оформлению блока фашистских агрессоров и свидетельствовало, что они вступили на путь открытой подготовки второй мировой войны. Следующим шагом в этом направлении было подписание 25 ноября 1936 г. Германией и Японией так называемого «антикоминтерновского пакта». Согласно опубликованному в то время тексту пакта, его участники обязались информировать друг друга о деятельности Коммунистического Интернационала и вести против него совместную борьбу. Основное содержание пакта было изложено в подписанном одновременно германо-японском секретном соглашении, в котором указывалось, что в случае конфликта одного из участников пакта с СССР они «должны немедленно обсудить меры, необходимые для защиты их общих интересов». Участники соглашения обязались «без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо политических договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения» (Akten zur deutschen auswartigen Politik. 1918—1945. Serie D, Bd. I, S. 600). 6 ноября 1937 г. к «антикоминтерновскому пакту» присоединилась Италия, 24 февраля 1939 г.— Венгрия, 27 марта 1939 г.— франкистская Испания. Впоследствии к нему присоединился также ряд других государств — союзников Германии и Японии во второй мировой войне.

18) Имеется в виду советско-французский договор о взаимной помощи от 2 мая 1935 г. В договоре предусматривалось, что в случае угрозы нападения какого-либо европейского государства на одну из договаривающихся сторон они обязуются приступить к немедленной консультации. Основной статьей договора была статья II, в которой указывалось, что если СССР или Франция подвергнутся нападению со стороны какого- либо европейского государства, то они окажут «друг другу немедленно помощь и поддержку» (Правда, 1935, 4 мая). 

35) В июле 1938 г. английское правительство по договоренности с французским направило в Прагу миссию во главе с председателем тайного королевского совета Великобритании лордом Ренсименом, которая должна была осуществлять «посредничество» между чехословацким правительст- вом и фашистской, так называемой судето-немецкой (генлейновской) партией — агентурой Гитлера в Чехословакии. Под давлением Англии и Франции правительство Бенеша согласилось на приезд Ренсимена в Чехословакию. 16 сентября 1938 г. Ренсимен возвратился в Лондон. В своих рекомендациях английскому правительству он настаивал на отторжении Судетской области от Чехословакии и передаче этих исконных чешских земель гитлеровской Германии.

47) 30 ноября 1938 г. в итальянском парламенте начались дебаты по внешнеполитическим вопросам. Когда министр иностранных дел Г. Чиано в своей речи упомянул о «естественных стремлениях» Италии, группа депутатов- фашистов, а также толпа римских фашистов, собравшихся у здания парламента, начали кричать: «Тунис! Корсика! Савойя!» Французский посол, присутствовавший на заседании, покинул здание парламента. Эти территориальные требования к Франции были немедленно подхвачены и поддержаны итальянской печатью.

Печат. по изд.: «СССР в борьбе за мир... », с. 108—114.

Здесь печатается по кн.: Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937-1939 гг. в 2-х томах. Москва. Политиздат. 1981.

Электронная версия воспроизводится с сайта http://www.infanata.org

Здесь читайте:

Гитлер Адольф   (биографический указатель).

Риббентроп (Ribbentrop) Иоахим фон (биографический указатель).

Германия в XX веке (хронологическая таблица).

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ