Гиренок Федор Иванович

 Автор

УСКОЛЬЗАЮЩЕЕ БЫТИЕ

XPOHOC

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

КАРТА САЙТА

 3. Существует ли нормальный человек?

Слово "человек" - термин нашего внутреннего языка, языка самонаблюдения, порождающего некото- рые, по выражению Фейерабенда, естественные интерпретации. Но этот же термин переходит в язык науки, т.е. объективного описания человека. Двоякое использование термина "человек" создает языковую ситуацию, в которой трудно понять до конца смысл этого слова. И поэтому необходимо точно мыслить в сфере слов, нами не понятых до конца. Например, Иеремия Бентам мыслил не точно. У него было "грязное" мышление, и это мышление вызывало у К. Маркса гнев. "Если бы я, - писал Маркс, - обладал смелостью моего друга Г.Гейне, я назвал бы г-на Иеремию гением буржуазной глупо- сти"12. Глупость, как известно, остается глупостью вне зависимости от классовой принадлежности ее носителей и творцов. И.Бентам отождествил английского филистера XIX в. с нормальным человеком вообще. Сегодня же мы склонны отождествлять нормального человека вообще с его биологически нормальным организмом, забывая, что последнее - это все-таки предпосылка. Но не сама "посылка" человека. Не каждый биологически нормальный человек выдерживает давление социальных обстоятельств. Например, филистер - это слабый и от- части ленивый человек, ибо он не потрудился создать в себе барьер, плотину, которая бы приостанавливала действие в нем общественно необходимых предрассудков и основанного на них стандартного набора социальных качеств. Идеологическое выражение последних срабатывает в нем, но без его ведома, как естественный закон справедливости и безусловный принцип полезности. Иными словами, филистер как феномен свидетельствует о метаморфозах "человеческого", в лоне которого проросла социальность. Там, где мы можем быть только собственнолично (а в этом бытии состоит человеческая природа вообще), там, где должно быть в нас человеческое и где его не оказалось, там появляются "социально" полезные качества филистера. Но филистер - это не норма, а отклонение от нормы. С изменением общества меняются и филистеры, модифицируется человеческая природа вообще, т.е. нечто такое, что не может быть в людях сконструировано "из принципа полезности" ни в биологическом, ни в социальном смысле этого слова. Нормальный человек и человеческая природа вообще складывается вне зависимости от того, как решается проблема полезности в обществе или в биосфере. "Если мы хотим... по принципу полезности оценивать всякие человеческие действия, движения, отношения и т.д., то мы должны знать, какова человеческая природа вообще и как она модифицируется в каждую эпоху"13, т.е. должны уже знать. "Но для Бентама этих вопросов не суще- ствует. С самой наивной тупостью он отождествляет современного филистера... с нормальным человеком вообще"14.

Нам приходится вспоминать эти слова К.Маркса не потому, что их забыли, а потому, что их неправильно понимают, понимают в терминах двух сущностей человека15. Не нужно иметь "семь пядей во лбу", чтобы заметить природные различия между людьми и обусловленные этими различиями характерологические особенности человека, равно как заметить и те следы, которые оставляет цивилизованная жизнь человека в его природном организме. Но эти различия безразличны в момент, когда мы люди, ибо человеческое, если оно в нас есть, то создано оно нами самими. Те же самые различия небезразличны для нас тогда, когда мы принимаем форму рабочей силы цивилизации и в нас ценится способность к труду. Люди, писал К.Маркс, отличаются друг от друга по своим природным способностям, в силу чего они по- разному выполняют разные работы. Когда мы выполняем какие-либо полезные работы, эти различия важны. Но труд свободы строится вне зависимости от этих различий. Природные различия, влияющие на природные способности к труду, в какой-то мере нивелируются машинной технологией, задающей параметры рабочей силы вне жесткой зависимости от этих различий и поэтому ориентированной на природный организм человека как на некоторую норму вообще. Собственно, сама эта норма создается и задается действием технологических связей, а не эволюционных.

Разрыв между требованиями, предъявляемыми технологией к рабочей силе и возможностями осуществления природы организма, на котором основано ее действие, преодолевается либо за счет изменения техноло- гических условий производства, либо за счет усовершенствования рабочей силы, возможности которой расширяются, например, генной инженерией и инженерной психологией.

Биологическими методами нельзя создать в человеке человеческое, но разрушить его можно. Редуцированный к рабочей силе человек - прекрасный материал для "безлюдных" технологий. Причем сама эта редукция, осуществленная биологическими средствами, перекрывает возможность становления в человеке личностных структур более надежно, чем, например, действие технологических или социальных связей. В последнем случае рабочая сила мыслится всего лишь как отсрочка человеческому в человеке. Самопроизвольным движением ума отсроченный человек изображается в качестве существа биосоциального. Но человеческая культура завязана не на индексе непохожести человека и шимпанзе, а на тождественности тех искусственных образований, которыми воспроизводится и удерживается в человеке человеческое. Генетическое различие шимпанзе и гориллы примерно того же порядка, что и генетическое отличие человека и шимпанзе, т.е. около одного процента генетической информации16. Но не на этом проценте биологической информации держится человеческая культура, а на усилии редуцированного человека стать нормальным человеком.

Рабочую силу можно продать, если ее покупают. Но человек не товар. Анализ методов обобществления способности к труду, форм собственности на рабочую силу может, видимо, показать действительную историю превращения человека в рабочую силу и рабочей силы в товар. Представление о биосоциальной сущности человека порождено этой историей как ее отражение в языке самонаблюдающей субстанции человека. И в этом смысле популярная сегодня социобиология является интеллектуализированным криком отчаяния редуцированного человека; предрассудком, поданным в форме науки для утешения отсроченной личности.

Объективное (научное) описание человека строится вне зависимости от языка, на котором люди себя понимают и осознают, т.е. вне зависимости от количества тех сущностей, в терминах которых строится самоотчет человека в обществе, формирующем как свою рабочую силу, так и своих филистеров. Последнее обстоятельство как раз и служит основанием для того, чтобы можно было, повторяя слова Маркса, вновь спросить: что такое человеческая природа вообще и существуют ли сегодня нормальные люди?

12 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 624.

13 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 623.

14 Там же. Соч. Т. 23. C.623.

15 Рюриков Ю. По закону Тезея (Мужчина и женщина в начале биархата) // Новый мир. 1986. N 7.

16 Фролов И.Т. Человек как комплексная проблема // Вопр. философии. 1983. N 10. С. 44.

Оглавление

Перепечатывается с сайта

http://www.philosophy.ru 

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

© Гиренок Федор Иванович, 2002 г.

редактор Вячеслав Румянцев 15.02.2003