Гиренок Федор Иванович

Автор

Поэтика дословного

XPOHOC

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

КАРТА САЙТА

У Толстого не сложились отношения с наукой. И поэтому у него с наукой сложные отношения. И не потому, что он не учился в университете. Он учился. Да недоучился. Бросил. В офицеры пошел. А Тургенев не бросил. Тургенев образованный. У него два диплома. Он полный специалист. Толстой ему завидовал. А он на Толстого смотрел свысока. Тургенев барин. Толстой мужик. И мужик косился на барина. И окосел в косноязычии ремесла.

Это было время, когда просвещение и наука разошлись. Между ними появилась трещина. Зазор. И этот зазор заполнился на какой-то миг просвещающим светом морщин мужика. Морщины-складки на поверхности тела крестьянина просвещают светом глубокого. Наука эти складки разглаживает. Стирает. Наука - это процесс производства абсолютно гладкой поверхности ума интеллигенции. Толстой это заметил. И продолжал жить на линиях письма книжной культуры.

Крестьянин - идеальное тело для письма зарубцевавшимися трещинами. Тело крестьянина - это поверхность, на которой пишется то, что называют народом. Лицом народа. Его душой. Стерли складки, разгладили морщины, и нет глубины глубокого. Нет души. И нет народа. То есть народ - это не множество людей, не какая-то их группа. А дословное письмо в складках морщин на теле земли. В этих складках почва, а не грунт. Грунт (grund) - это основа. То, на чем все основывается. Но как-то грубо. Механически. Почва, как живое тело. В нее можно пустить корни. Она дает место непосредственности бессознательного. Крестьянину. Народ - это сморщившаяся поверхность тела крестьянина. След встречи с землей. Морщины - плата за глубину. За то, что есть глубокое. И в этом смысле народ чарует и очаровывает складками на поверхности тела жизни. Он очаровал Толстого и тот умер.

А вот Достоевский. У него тысяча эпилептических припадков. Для того, чтобы сойти с ума, достаточно и одной сотни. А он ничего, живет. И в уме еще держит героев сразу несколько романов. Я говорю об этом потому, что в мире есть вещи, которые ты можешь узнать, если сойдешь с ума. На грани сумасшествия. На пределе. Но тебе не нужно быть Идиотом. Не нужно помещать себя где-то на пределе человеческих возможностей. Испытывать судьбу. Ее испытал Достоевский. И о результатах испытания рассказал в своих сочинениях. Он рассказал, а мы знаем, что знают на грани сумасшествия. «Я злой человек». Это Достоевский о себе, а также о нас. А его называют чемпионом рефлексивных штампов. Он бьется в истерике и говорит, что право имеет на своеволие. А его ловят на слове и интерпретируют как педофила. Гомосексуалиста. Как будто он друг Жана Жене.

Достоевский богоборец. Плохой православный. А его в угол ставят. Как икону. Облагораживают. И вот уже между Достоевским и тобой посредники. Виртуальная реальность. Критики и интерпретаторы. Достоевского хорошо читать без посредников. Ибо он тебя обязательно переведет из одного состояния в другое. И за время этого перевода ты что-нибудь о себе и узнаешь.

Вот, например, Кроткая. Сколько я видел кротких, которые ушли в свой внутренний мир. И там так и остались. Запутались. Современный мир не для наивных. Непосредственных. Не для кроткой. Ну, никому не интересно, что там у нее за душой. Он дворянин. Офицер с тайной. А у нее есть нечего. «А камей-то у нее дрянненький». Ну, офицер-то ей два рубля и дал. Не за вещицу. А так. Для нее. «Я ведь для вас дал два рубля». То есть за торжество над ней.

Кроткая - дословна. Дворянин - рефлексия. Он эту дословность не только рублем усмирял. Но и цитатой из Фауста. Культурой. Кроткая гордая. А власть над гордым особенно хороша. «Подлости культурный человек особенно хорошо понимает». Соблазнилась Кроткая. Она к интеллектуалу из ломбарда. А он ей холодный прием. Молчание. Она желала любить. А он ей в ответ симулятивные фигуры воспитания. Пока симулятивное пространство расширялось, любовь умирала. И умерла. Интеллектуал-офицер хотел добра, а сделал зло. И вот на там месте, где должно было быть чувство любви, он стал создавать какой-то фантазм полулюбви под видом любви. Фантазмы существуют обманом. А Кроткая обманывать не умела. И поэтому ей проще было убить себя. Что она и сделала.

«Кроткая» - это рассказа о столкновении слова с дословным. Понимания с видимостью понимания. Читая это сочинение Достоевского, я прихожу к выводу: видимость чувства не рождает чувство и видимостью добра не устанавливается добро. Кант не прав. Прав Достоевский.

Перепечатывается с адреса: http://chij.km.ru/view/a855934AC44FA4CBC8DECA973FD9662D6.htm

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

© Гиренок Федор Иванович, 2002 г.

редактор Вячеслав Румянцев 28.01.2002