Франсиско де Миранда

1786-1787 гг.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Путешествие по Российской Империи

ОТЪЕЗД ИЗ РОССИИ

25 августа. Устал и остался дома. Пришел с визитом д'Орта который, будучи чужд мелкому политиканству, очень тепло принимал меня у себя 19 августа; рассказал, посмеиваясь, что испанцы подготовили какую-то экстренную почту, а Гаянгос получил приказ уехать, не дожидаясь представления императрице. Я отвечал осторожно, и мы оставили эту тему. Снял копию письма князю Потемкину; вечером был у госпожи Рибас, которая заверила меня, что отослала мое письмо своему мужу, до сих пор находящемуся с князем в Кременчуге. Ужинал с семьей Гатри.

26 августа. Второй раз наблюдал, как несут караульную службу в Зимнем дворце, где для этого находятся 300 гвардейцев пехотинцев и 80 кавалергардов. В десять утра они выходят в большой дворцовый двор, где происходит смена караула, причем никто даже военные, не обращает на них ни малейшего внимания.

Мамонов сегодня утром опять не принимает, а потому я поехал домой, чтобы написать генерал-фельдмаршалу Румянцеву, Киселеву и проч. Вечером был у моего доброго друга Нарышкина, передал несколько книг своей любимице барышне Марии, как всегда необыкновенно изящной.

27 августа. Портной принес мундир, шинель, плащ, панталоны и проч., что обошлось мне в 200 рублей, и еще 56 — шелковый пояс. Пошел обедать к Бецкому, где мы уговорились встретиться

Стр. 309

с супругами Гатри, чтобы вместе идти к Мелиссино на торжественный акт по случаю вручения юными великими князьями двух медалей воспитанникам корпуса.

После обеда в многолюдной компании отправились туда и застали довольно пестрое общество, в том числе нескольких военных. Встретил Апраксина, который сообщил, что ужинал с Мамоновым и тот говорил о своем неизменно дружеском ко мне расположении и глубокой симпатии. Хотя я недоволен его поведением в последнее время, согласился с Апраксиным.

Уже после нашего приезда, когда корпус был развернут в боевой порядок, прибыли молодые князья в сопровождении Салтыкова[i] и Ангальта. Маневры начались с артиллерийских стрельб и т.д., затем все присутствующие военные встали в круг и великие князья вручили медали двум воспитанникам, рекомендованным директором, после чего те произнесли по-французски скучные и льстивые речи, уверяя юных князей, будто они рождены управлять родом человеческим и проч., а мы еще удивляемся, отчего почти все властители так гордятся собой и презирают остальных. Каких только верноподданнических и униженных слов не говорилось, дабы угодить этим молодым людям! В конце концов я так разозлился, что удалился под руку с госпожой Гатри. Мы отправились к ней домой, где пили чай, беседовали о литературе и т.д.; она, оказывается, мечтает выучить английский и уже купила словари и проч.

28 августа. Госпожа Рибас сказала, что сегодня вечером некий полковник, приехавший несколько дней назад, отбывает с пакетами к князю Потемкину в Кременчуг, и я сразу пошел к Мамонову, коему оставил записку вместе со своим письмом князю Потемкину.

Потом вместе с Палласом отправился обедать к доктору Гатри, но, оказывается, слуга не предупредил его, и он ждал нас к четырем часам на следующий день. Никого не застав, мы решили поискать хоть какой-нибудь пищи и проехали всю дорогу до Петергофа, но удовольствовались лишь жалким омлетом, к тому же его пришлось есть в каком-то дьявольски холодном месте. Правда, потом мы с госпожой Гатри, на мой взгляд, лучшей в мире женщиной, очень смеялись над этим происшествием.

Вернувшись, поехали в Екатерингоф[ii], который я еще не видел; он оказался парком, расположенным недалеко от устья Невы, с

Стр. 310

плохим деревянным совершенно запущенным дворцом. Потом зашли к книгопродавцу и кое-что купили. Было уже поздно. Во время нашего с Палласом путешествия беседовали с ним на научные темы, и он пригласил меня посетить его виллу в среду, если я до того времени не уеду. Отправился домой переспать с какой-то девицей, которую привел мой слуга, да и не все ли равно, с кем спать.

29 августа. Обедал с князем Куракиным и Вельгорским в загородном доме князя и очень приятно провел время с его семьей. Нанес прощальный визит Остерману, пил чай с госпожой Гатри ужинал с Мамоновым. Встретил у него Рибопьера и Апраксина которые дружески отнеслись ко мне. Мамонов сказал, что отправил мое письмо князю Потемкину, затем отвел меня в сторону и в который раз повторил, чтобы я ему писал, что он мой друг и проч. Чуть позже, когда мы беседовали с ним вдвоем, подшучивая над дипломатами, вошли Кобенцль и Сегюр, и на их лицах было написано удивление.

За ужином Кобенцль сел рядом со мной, а Сегюр — напротив. Беседовали об архитектуре, литературе, писателях и т.д., и, когда я говорил, Сегюр соглашался, а Кобенцль спорил. Я знал, что Мамонову понравится эта сцена; после ужина он и Кобенцль пошли играть в бильярд... Рибопьер выяснил, где я живу, желая навестить меня; предупредил, чтобы я был осторожен, ибо имею врагов, спросил, почему не хочу остаться, если императрица относится ко мне с таким уважением, и т.д. Пробыл в бильярдной до половины первого и пошел домой.

30 августа. Рано утром отправился в Академию наук, где библиотекарь Бакмейстер провел меня в библиотеку, а затем в кабинет естествознания взглянуть на знаменитый препарат Рюйша представляющий собой эмбрион размером с булавочную головку.И чего только не создает природа!

Внимательно осмотрел фигуру Петра Великого, его одежду и простую домашнюю утварь, какой мы все должны были бы пользоваться. Видел распоряжение Екатерины о создании кабинета, собственноручно ею написанное, и одного этого деяния было бы достаточно, чтобы увековечить ее имя. Здесь хранится также богатейшая коллекция старинных и современных медалей числом, я полагаю, около 20 тысяч, среди них та, что отчеканили в Париже

Стр. 311

в честь посещения Петром I монетного двора. Любовался коротким богато изукрашенным мечом, который считается старинным, и, судя по его виду, так оно и есть. Редкостная вещь! Тут есть также несколько томов с превосходными зарисовками насекомых из коллекции д-ра Хилла, находящейся в Англии, которые императрица приобрела всего за 10 тысяч рублей, и т.д. Ключ от помещения с готторпским глобусом так и не удалось раздобыть.

Оттуда отправился в Академию художеств, ибо секретарь ее, господин... приглашал меня посмотреть статую императрицы. Я нашел его в великолепно обставленном кабинете и узнал от него, что Порта только что объявила войну России, а Булгаков заключен в Семибашенный замок. Эта новость меня бесконечно удивила, поскольку вчера вечером у Мамонова еще ничего не было известно. Мы осмотрели превосходный круглый двор Академии, в центре которого я предлагал поставить исполинскую статую Аполлона, и, как оказалось, моя идея одобрена, а работы начнутся немедленно.

После этого мы посетили скульптора господина Шубина, надворного советника, русского по происхождению, который много путешествовал... Мраморная статуя императрицы, изображенной им в полный рост со скипетром, склоненным к земле, в левой руке и со сводом законов, согласно коим нужно править страной, — в правой, очень хороша... Ее собираются установить в храме, расположенном во дворце князя Потемкина, где она, несомненно, будет производить прекрасное впечатление.

Затем направился к Спренгпортену, он болен и лежит в постели, но сообщение о начале войны несколько оживило его. Отобедали, и я пошел посмотреть здание рядом с Арсеналом, где отливают артиллерийские орудия. Сейчас там уже есть несколько готовых и собираются отлить еще. Посетил также удивительные термы князя Потемкина, грандиозное сооружение, и обнаружил, что перистиль разрушили, намереваясь добавить к четырем имеющимся колоннам еще две; боюсь, как бы из-за этих переделок не испортили все здание.

Потом отправился в большую русскую баню, где мужчины и женщины моются вместе, как если бы они были женаты. Мы ходили меж них, и обнаженные женщины не испытывали ни малейшего стыда. Таков здешний обычай, и за городом, у любой реки

Стр. 312

можно увидеть то же самое, никого это не удивляет. В субботу, когда я тоже заходил в баню, здесь было гораздо больше народу.

Видели на улицах войска, двигавшиеся походным порядком к местам сбора, что, однако, не вызывает в людях особого удивления, ибо для этой нации война является обыденным делом. Господин Маубри рассказывал мне о состоянии российского ввоза и вывоза и т.д.

Вернулся домой, где меня ждала девица, которую отыскал рекомендованный мне слуга. Бедняжка оказалась девственницей, говорила только по-немецки, просила заплатить ей четыре [рубля] и страшно боялась; не желая принуждать против воли, я отпустил ее.

31 августа. Поехали с Палласом обедать за город. С нами были Камерон, архитектор императрицы, и Буш, садовник. Они сетовали, что ни в архитектуре, ни в садоводстве невозможно создать ничего примечательного, ибо господа все время вмешиваются, разве что газон может быть не хуже английского, если за ним умело ухаживать; единственное, что заслуживает внимания среди всех садовых творений, — это Руина.

Потом отправился купить «Хромого беса» и «Жиль Бласа», чтобы было что почитать в дороге. Пил чай с госпожой Гатри, а ужинал у Нарышкиных.

1 сентября. Вечером пошел к Безбородко. Мне сообщили, что он за городом, и я направился туда. Он как раз возвратился из дворца, извинялся, что не приготовил бумаги, и просил нас пройтись по парку, а он немедленно все сделает.

Затем поднялись к нему в кабинет, и он сказал, что война началась раньше, чем того ожидали или желали, но теперь уж ничего не поделаешь и нужно относиться к ней как к данности; что турки выдвинули Булгакову неприемлемые условия, он выслушал их, чтобы «доложить по инстанции», после чего его заточили в Семибашенный замок, правда, обошлись вежливее, чем когда-то; что интернунций[iii] выразил протест, угрожая отъездом, а посол Франции заявил, что его король молит Бога об успехе магометанского оружия и проч., — поведение, недостойное христианина; что две армии уже готовы выступить: одна под командованием генерал-фельдмаршала Румянцева, другая — князя Потемкина; что, очевидно, боевые действия не начнутся до весны, поскольку именно в это время года в стане противника свирепствуют разные болезни, и т.д.

Стр. 313

Императрица разрешила Безбородко составить письмо относительно меня и повелела в качестве места написания указать Киев, дабы все выглядело последовательно, с чем я полностью согласился. Граф сообщил, что Нормандес подготовил экстренное донесение, но он избегал говорить с ним об этом до моего отъезда, однако тот настаивал на получении ответа на свою просьбу, и пришлось ему сказать, что никакого иного ответа, кроме уже данного, не будет и что они не собираются вмешиваться в это дело и решать, давать мне Маканасу сатисфакцию или нет. «Тогда я очень хорошо сделал, что отправил свою депешу», — заявил Нормандес, и на том разговор закончился. Граф повторил, чтобы я писал ему отовсюду, так как Ее Величество желает знать обо мне все, что он надеется на нашу встречу и т. д.

Попрощался с господином Бецким, который дружески и даже ласково пожелал мне всего хорошего, а также с госпожой Рибас и добрейшим Минихом. Ужинал у Гатри, где присутствовали также рассудительный английский коммерсант, рассказавший мне о моем друге Стивене Сейре[iv], и его сестра, очень образованная девица, так что мы приятно провели время. Я отвез Беллана к нему домой, по дороге говорили о юриспруденции, и мне захотелось, прежде чем я покину Петербург, посетить суд.

2 сентября. Утром пришел доктор Гатри, и в одиннадцать мы отправились в суд, где нас встречал губернатор генерал-поручик Коновницын. Он принял меня очень радушно и провел по всем залам, давая пояснения, а затем приставил ко мне полицейского офицера, чтобы тот показал мне больницы и тюрьмы, и сказал, что завтра рано утром будет ожидать меня в Думе, или коммерческом суде, и все покажет.

Обедали с доктором. Посетили сначала тюрьму полиции, где в чистых, но без кроватей и каких-либо удобств камерах содержатся 125 мужчин и 16 женщин, в основном за долги. Внизу, в общей камере, находятся несчастные, приговоренные к наказанию кнутом и каторге. В целом арестанты не так уж плохо выглядят.

Затем отправились в Екатерининскую больницу, которую я с удовольствием осмотрел еще раз, поскольку она — одна из лучших в Европе... за больными здесь ухаживают женщины. При больнице есть исправительный дом, где 41 мужчина и 55 женщин рубят дрова и обтесывают бревна, как в Голландии. Мужчины получают

Стр. 314

20 копеек в день, женщины — 10; эти деньги идут на их содержание, а остальное доплачивает само заведение. Они также занимаются уборкой и стирают белье в больнице. Замечательная мысль — соединить два подобных учреждения.

Оттуда пошли в дом призрения, где живут 816 человек обоего пола, которые уже не в состоянии работать, а всего тут могут принять до 1000 человек. Зашли в комнаты, где, несмотря на духоту, очень чисто, и эти бедные старики, судя по всему, довольны. Тут же находится работный дом, где арестанты — 139 мужчин и 39 женщин — тоже заняты рубкой дров и зачисткой бревен, толкут мел и т. д. На заработанные деньги их содержат, а из остатка они выплачивают каждый месяц не больше 20 рублей, из расчета пять копеек в день, пока не выплатят все, что украли. Один француз, служивший в конторе Сатерленда, тоже помещен сюда за воровство. Камеры, где они спят, нельзя назвать хорошими, но все это заведение собираются переводить туда, где сейчас находится Адмиралтейство, а его, в свою очередь, в Кронштадт.

Посетили также несколько народных училищ, основанных на тех же принципах, что и в Москве. В Петербурге их десять, и 4 тысячи детей бесплатно обучаются там чтению, письму, арифметике, геометрии, немецкому, французскому и т. д., а всего в губернии такие учебные заведения посещают 10 тысяч человек, включая уже упомянутых. В этом, как и во всем, проявились мудрость и доброта Екатерины. Приятно, когда дети с пользой проводят самое благодатное для приобретения знаний время.

Вечером навестили господина Соймонова, директора Горного училища, чтобы он отдал распоряжения насчет завтрашнего его осмотра. Он принял нас очень любезно, угостил чаем и показал прекрасную коллекцию сибирских камней и минералов. В ней есть очень красивый черный и разноцветный порфир, гранит и т. д., галька размером более кварты[v] в длину и в ширину, ляпис-лазурь из тех же мест и проч. Оказывается, в Сибири сейчас быстро растет число рудников по добыче золота и серебра. Договорились пойти в училище завтра в двенадцать. Ужинал с госпожой Гатри.

3 сентября. В половине десятого отправились в Думу, где губернатор, оказывается, ждал меня более часа. Уже знакомый мне судья и офицер были весьма учтивы и все мне показали. Осмотрели это прекрасное учреждение, устав которого подписан самой им-

Стр. 315

ператрицей, видели коллекцию книг, необходимых для ведения судебных дел и т. д., и мне дали список всех 99 членов Думы.

Затем пошли в губернский суд, ибо накануне не все успели посмотреть. Меня опять же сопровождал губернатор; думали повидаться с графом Шуваловым, председательствующим в совестном суде, но он в тот день отсутствовал. Я посетил все суды, и все они похожи друг на друга, но зато выяснил, что в период между царствованием Петра I и Екатерины II были изданы считанные указы — свидетельство того, что управление находилось в запущенном состоянии.

Побывали также в уголовном суде, расположенном здесь же, видели множество людей, имевших тут какую-то нужду. Председатель сообщил, что ежегодно они рассматривают около 20 тысяч дел, по которым бывает до 10 тысяч арестованных, и что этот суд учрежден в 1782 году.

Я узнал, что завтра будут наказывать кнутом, чего я никогда не видел. Поднялся наверх в дом губернатора, он дал мне список 24 судов Петербургской губернии и объяснил по-немецки, как найти учреждения, состоящие в ведении правительства, Думы и полиции, и я их действительно нашел. Всячески выражал мне свое восхищение и уважение, а я в ответ выразил ему безмерную благодарность.

От губернатора отправился в Горное училище и явился туда, когда учащиеся сидели за столом. Пришел инспектор, коллежский советник Фелкнер, саксонец по происхождению, и сообщил, что директор господин П.А.Соймонов ждет меня и что все готово. Осмотрели спальни, хорошо обставленные, чистые и опрятные, после чего старший преподаватель горного дела подполковник господин Ренованц, также из Дрездена, показал нам библиотеку и прекрасную коллекцию приборов для занятий физикой и химией. Затем он устроил для меня показательный урок и проводил в кабинет естествознания, замечательно оборудованный весьма поучительными природными экспонатами. Там есть великолепно сохранившиеся зубы и челюсти слонов[vi], найденные в Сибири, и если бы те, кто сомневается в существовании этих животных, их увидели, они больше не упорствовали бы в своем заблуждении.

Стр. 316

Оттуда прошли в большой зал, где выставлены деревянные модели шахт, литейных цехов и т. д. Прежде всего бросается в глаза макет Кронштадта с портом, каналами и проч., который дает прекрасное представление об этом огромном сооружении. Хороша также модель завода в Олонце, в Новгородской губернии, — замечательное предприятие по литью пушек, во главе коего стоит англичанин господин Гаскин. Видел макет монетного двора в Екатеринбурге, где чеканят медные монеты. Весьма любопытна модель знаменитой Змеиной горы в сибирской провинции Колывань, давшей казне с 1747 по 1787 год 22 тысячи пудов чистого серебра и 680 пудов чистого золота... На этой модели видны штольни, которыми пользовались раньше, и те, что действуют сейчас, показано, как в них работают, и т. д.

Есть макет шахты, где применяются сваи, еще один, воспроизводящий слои различных пород, сформированные природой, а все вместе они дают основные представления о предмете тем, кто желает его изучать.

Затем осмотрели идеальную шахту, которая действительно существовала, а теперь по ней можно судить о развитии горного дела, методах работы, выгодах и недостатках, проистекающих из хороших или плохих принципов управления. Судя по всему, когда речь идет о народном образовании, Екатерина Великая не скупится.

После ознакомления с училищем отправились к инспектору Фелкнеру, и он рассказал, что в целом сибирские рудники, где добываются золото и серебро, дают не более двух золотников с пуда, то есть 45 копеек, и что в настоящее время в этом учебном заведении 128 учащихся: 57 курсантов, 12 учеников, 41 пансионер, 14 учащихся разных категорий и 4 гимназиста.

Пансионер платит в год 102 рубля 75 копеек за проживание, питание и обучение, кое включает: три урока русского языка, один — логики, три — немецкого, три — латинского, три — французского, два — арифметики, один — геометрии, один — высшей математики, два — географии, два — истории, два — физики, два — рисования, два — танцев, два — музыки, один — минералогии, подземной геометрии и подземной архитектуры, один — химии металлов... всего 16 преподавателей... а предметов более чем достаточно.

Стр. 317

Написал записку с извинениями господину Соймонову; господин Ренованц показал нам свой только что изданный трактат на немецком языке о шахтах в Сибири. Это учебное заведение [Горное училище] очень хорошо организовано, и, когда фабрика прекратит свое существование, оно сможет разместиться с большими удобствами.

Оттуда зашли перекусить к госпоже Гатри, а в четыре отправились в Военную коллегию — она Одна осталась в большом здании с огромным сводом, построенном Петром I для всех коллегий. Полковник, которому было поручено сопровождать нас, уже ожидал и провел сначала в пышную залу, где заседают члены коллегии, а затем в соседние с ней комнаты, где размещаются канцелярия и типография. Поднялись также наверх, в архив; кстати, во всех свободных помещениях здания хранятся различные городские архивы, поскольку трудно найти место, где бумаги были бы более защищены от огня.

Затем отправились посмотреть великолепного тигра — или леопарда, как называет его господин Бюффон, — которого какие-то итальянцы в клетке привезли из Марселя и теперь показывают за рубль в кадетском манеже. Великолепнейший зверь, самый замечательный из всех виденных мною его сородичей.

После чего пошли покупать шелковый пояс для моего мундира, который на фабрике, где делают позументы, нашивки и проч., обошелся мне (без кисточек) в 56 рублей. На этой мануфактуре, под названием Могонковская, трудятся 200 рабочих. Я остановился посмотреть, как делают галуны на машине, похожей на орган, которой управляют ногами... или силой привычки. В последний раз ужинал с госпожой Гатри, и она вручила мне много писем для своих шведских корреспондентов.

4 сентября. В девять сел в карету и поехал к Невскому монастырю[vii] посмотреть, как происходит наказание кнутом, ибо раньше я никогда этого не видел. На месте наказания в землю был врыт столб (в виде какой-то фигуры), и палачи, крепкие мужики, к которым, насколько я мог заметить, никто не испытывал презрения, уже держали свои кнуты наготове. Привели арестанта в сопровождении пикета конных казаков — являющихся самыми надежными и бдительными стражами заключенных, — и еще одного пикета пехотинцев. С дрожащего человека сняли штаны и рубаху, при-

Стр. 318

вязали за руки и за ноги к столбу, один, притянув его за волосы, заставил уткнуться в дерево лицом, а другой начал наносить удары, с расстановкой, вытягивая кнут от плеча до ягодиц и сдирая кожу, отчего сразу полилась кровь. Несчастный горестно стонал, но на третьем ударе замолчал. На одиннадцатом все кончилось, бедняга надел рубашку и его увел полицейский офицер, командовавший пикетом и руководивший всей процедурой. Мне сказали, что преступник — лавочник, совершивший кражу. Я рассмотрел кнут: он кожаный, сделан, как дубинка, две кварты в длину и один дюйм в ширину, привязывается к кнутовищу.

Вернувшись домой, отправил свой багаж на яхту Спренгпорте-на, на коей намереваюсь, если будет хорошая погода, доплыть до Кронштадта. Написал друзьям и губернатору, до полуночи пробыл у супругов Гатри, ведя изысканные беседы. Спренгпортен составил для меня пространную записку о Швеции.

Получил нынче письмо от своего друга Вяземского, в котором он предупреждает об опасности, грозящей мне со стороны Испании.

5 сентября. Нанял слугу за пять дукатов в месяц, по-моему, он большой бездельник, но другого не нашлось; карету пришлось продать за 16 рублей, а слуге дал 36, чтобы он расплатился со всеми долгами, ибо я уезжаю, ничего не указав в официальных бумагах, чего не разрешено делать никому, даже иностранным посланникам. В конце концов мой добрый Франсиско нанял за четыре рубля крытую восьмивесельную шлюпку, которая доставит меня в Кронштадт, так как идет дождь и погода очень плохая.

Нанес прощальный визит госпоже Левашевой, прекраснейшей женщине; она познакомила меня с двумя маленькими девочками и мальчиком, детьми генерала Левашева, очень милыми и воспитанными, и ласково распрощалась со мной. Подарил слугам восемь дукатов, и они остались весьма довольны.

В час дня сел в шлюпку и при резком переменчивом ветре и сильном волнении моря отправился в малоприятное путешествие за 30 верст до Кронштадта, куда прибыл в десятом часу. Сразу же пошел к адмиралу Грейгу, который прекрасно меня принял, отослал мой багаж в гостиницу, где я уже останавливался раньше, и предложил чаю. Прочитав привезенное от Безбородко письмо, он сказал, что я могу полностью располагать им и обещал рано утром по-

Стр. 319

искать подходящее судно. Я направился в гостиницу, легко поужинал и в постель.

6 сентября. В девять снова явился к адмиралу, и у него уже были «сведения о двух шведских судах, которые вскоре должны отплыть. Я пошел посмотреть их. На одном до Норрчепинга с меня запросили три дуката, на другом, которое было больше и лучше, да еще со слугой — шесть. Я выбрал второе и стал разыскивать капитана какого-нибудь английского судна, которое доставило бы мои книги и проч. в Лондон. Мне порекомендовали капитана «Дельфина» Джона Робинсона, и я заплатил ему полгинеи за перевозку запечатанного ящика и доставку его в Лондоне господину Уод-дингтону[viii].

Долго гуляли по молу, потому что небо прояснилось и установилась прекрасная погода, а затем вернулись домой. Нас предупредили, что судно отплывает на рассвете, и я переправил туда свой багаж. Написал письма господину Уоддингтону и д-ру Гатри, потом мы ужинали. Леди Грейг завела интересный разговор и сказала, что по императрице нельзя судить о слабом поле вообще, поскольку она — женщина необычная, и мы, поднявшись из-за стола, проговорили тет-а-тет до полуночи. Затем я отправился в гостиницу, а в пять утра меня должна забрать адмиральская шлюпка.

Примечания:

Оглавление

Миранда, Франсиско де (1750-1816), биографические материалы

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на следующих доменах: www.hrono.ru
www.hrono.info
www.hronos.km.ru

редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС