В.Ф. Шаповалов

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

В.Ф. Шаповалов

Истоки и смысл российской цивилизации

ГЛАВА 2. ПРИРОДНО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

3.    Российский опыт освоения новых территорий. “Секреты” успехов русских казаков

Крупнейшие отечественные историки С. М. Соловьев и В. О. Ключевский отмечали, что "история России есть история страны, которая колонизуется". Под колонизацией они понимали освоение новых территорий. Действительно, если окинуть мысленным взором русскую историю, например, начиная от правления Ивана Калиты, когда Московское государство было небольшим княжеством, ограниченным прилегающими к Москве землями, до Российской империи ХIХ - начала ХХ века, то нельзя не поразиться масштабам пространственного расширения: как мы уже отмечали, территория страны увеличилась в 36 раз!

Конечно, далеко не все из присоединенных территорий были колонизированы в подлинном смысле, т. е. освоены и превращены в органическую часть России. Освоение гораздо более трудный и сложный процесс, чем простое присоединение. Он требует не только значительных усилий, но и особых механизмов, способных обеспечить не временное, а длительное и устойчивое существование на вновь обретаемых территориях. В чем же состоял российский механизм освоения огромных пространств? Как развивался процесс присоединения и освоения новых территорий? Какие качества проявили россияне, сумев освоить столь значительные пространства в столь суровых природно-климатических условиях? 

К сожалению, отечественная историческая наука, привычно выискивая во всех событиях прошлого и настоящего пресловутую "классовую борьбу" и "усиление эксплуатации", на поставленные вопросы ответа не дает. Во всяком случае, их бесполезно искать в учебниках по истории. Найти ответы на эти вопросы можно лишь в трудах историков-энтузиастов, в исторических романах некоторых отечественных писателей и в работах отдельных зарубежных специалистов.

Невнимание к вопросам освоения российским человеком огромных пространств родной земли, как отрицательную черту исторических сочинений, отмечал еще А. И. Герцен: "Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки в мерзлых степях, забытых природой , - закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана… И такие колоссальные события едва помечены историей (т. е. в книгах по истории – В. Ш.) или помечены для того, чтобы поразить воображение дантовским образом ледяного острога в несколько тысяч верст".

Герцен понял, что освоение русским народом Сибири - факт огромного значения, который следует отнести к одному из величайших достижений не только российской, но и мировой цивилизации. Однако, как ясно из приведенных слов,  представление Герцена о процессе освоения было убогим и односторонним: в нем нет и намека на всю масштабность этого предприятия, на его драматичность и, самое главное, - на природу и источники той силы духа, без которой процесс освоения огромных необжитых пространств  не был бы возможен.

В процессе освоения складывалась не только территория, но рождался и складывался сам дух российской цивилизации, отличающий ее от других цивилизаций прошлого и современности. Невозможно понять духа России, оставаясь в неведении относительно способов освоения, основных вехах процесса и его героях.  Поэтому особенности российской ментальности и народного характера могут быть поняты только в связи с деятельностью по освоению соответствующих территорий, с характерными природно-климатическими и географическими особенностями, с соответствующими трудностями и проблемами.

Как было отмечено в Предисловии к настоящей книге, для автора, который пишет о стране, которую считает своей родиной, о стране, которую он любит, важно избегнуть двух одинаково опасных крайностей: греха лести и соблазна самоуничижения. Поэтому для сохранения объективности и трезвости, в ряде случаев, целесообразно привести высказывания той стороны, которая смотрит на тот или иной вопрос с противоположной точки зрения. В вопросе о территориальном расширении России, особенно показательна точка зрения британских авторов.

Именно Британия была на протяжении длительного времени главной соперницей России в борьбе за господство на огромных пространствах Евразии. Поэтому именно англичане пристально следили за тем, каким образом России удавалось столь успешно продвигаться на Юг и Восток. Англичан постоянно беспокоил вопрос, почему России легко удавалось сделать то, что никогда не удавалось им самим, а именно: не только завоевать территорию, но и прочно закрепиться на ней, освоить ее.

      Обратим внимание на слова крупнейшего английского историка Арнольда Тойнби, - одного из немногих западных авторов, сумевших покинуть, по его же словам, «западную кочку зрения». Свидетельства подобных авторов весьма ценны, поскольку они представляют взгляд со стороны и конечно, не склонны идеализировать Россию. В 50-е годы двадцатого столетия, когда в советской исторической науке было не принято даже упоминать о казачестве, а не то, что подчеркивать его положительную роль, Тойнби вполне определенно утверждал, что именно казаки играли важнейшую роль в освоении новых территорий, в территориальном расширении России. Он же кратко описал способы действий казаков, которые давали им возможность одерживать победу над кочевыми народами, прочно закрепляться на новой территории.

Приведем обширную цитату из Тойнби: "В России ответ на вызов времени представлял собой эволюцию нового образца жизни и новой социальной организации, что позволило впервые за всю историю цивилизаций оседлому обществу не просто выстоять в борьбе против евразийских кочевников и даже не просто побить их (как когда-то побил Тимур), но и достичь действительной победы, завоевав номадические земли, изменив лицо ландшафта и преобразовав в конце концов кочевые пастбища в крестьянские поля, а стойбища - в оседлые деревни. Казаки, одержавшие эту беспрецедентную победу, были пограничниками русского православия, противостоящими евразийским кочевникам….

      Казаки представляли собой полумонашеское военное братство наподобие братства викингов, эллинского спартанского братства или же рыцарского ордена крестоносцев. Однако у казаков выработались в ходе борьбы с кочевниками степи некоторые признаки, скорее принадлежащие будущему, чем прошлому. Они поняли, что для победы в борьбе варварами необходим более высокий  уровень вооружения и опора на более совершенную материальную базу.

      Казаки подавили кочевников, опираясь на развитую культуру земледелия. Казаки обезоруживали кочевников весьма оригинальным способом. Они обосновывались на реках, представлявших собой естественное препятствие для кочевых племен. Реки были серьезной преградой для кочевников-скотоводов, не имевших навыков использовать их как транспортные артерии, тогда как русский крестьянин и дровосек, издавна знакомый с традицией речного плавания, был мастером речной навигации. Следовательно, казаки, когда они выходили из русских лесов, чтобы оспорить у кочевников право на естественное обладание степью, имели все возможности с успехом применять свое древнее наследственное искусство. Научившись у кочевников верховой езде, они не позабыли  и своих исконных навыков и именно с помощью ладьи, а не коня проложили путь в Евразию.

      Казаки использовали реку как транспортную артерию для связи с Россией. Они осуществляли контроль по всему течению, не позволяя кочевникам даже пересекать реку. Многочисленные притоки давали казакам возможность строить удобные порты и переходить из бассейна одной реки в бассейн другой. Впоследствии казацкие владения распространились до сибирских рек, впадающих в ледовитый океан. В 1586 г. казаки пересекли водораздел между бассейнами Волги и Оби; к 1638 г. освоение бассейнов сибирских рек привело их на побережье  Тихого океана в районе Охотского моря." (Тойнби А. Постижение истории. М.1991. С.140-141.)

      К верховьям реки Тагил, принадлежащей Обскому бассейну, дружины Ермака вышли в 1582г. (Тойнби допускает ошибку в дате и не указывает другие важные исторические вехи), а первый русский город в Зауралье - Верхний Тагил - был основан в 1583 году. В 1639г. Иван Москвитин достиг берега Тихого океана. В 1643 - 1646гг. Василий Поярков впервые прошел по р. Амур до устья и вышел в Охотское море. В 1647 г. был основан город Охотск.  Семен Дежнев в походе 1648 - 1654 гг. прошел из Колымы в Анадырь, обогнув таким образом северо-восточную часть Сибири. Таковы основные исторические вехи открытия и завоевания Сибири.

"Подобные подвиги изумительны, - писал Н. И. Костомаров (1817 - 1885), - если принять во внимание крайнюю суровость климата, перемены ветра при плавании, необходимость строить кочи (лодки - В. Ш.), проходить сухопутьем по неизвестным странам и таскать на себе тяжести, зимовать в дикой пустыне, при морозе не менее сорока градусов, при недостатке средств и с малым числом людей, среди диких неизвестных племен." (Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.1991. Т.2.  С.347.) 

Повсюду русскими землепроходцами применялся показавший свою эффективность механизм освоения новых территорий: передвижение по рекам (из бассейна одной реки в бассейн другой приходилось переходить "волоком"), установление контроля над реками посредством устройства крепостей в наиболее важных пунктах, организация оседлых форм сельскохозяйственного и иного производства там, где позволяли природно-климатические условия.

Конечно, умелое использование рек и владение навыками пашенного земледелия и оседлыми формами организации труда и быта в целом были только лишь одними из многих факторов успешности территориального расширения России. Необходимо отметить также и особенности русского духа, связанные с православной нравственностью, в частности, с характерной для нее установкой на аскетизм, - готовность переносить лишения, отказывая себе во многом, умение выживать в самых неблагоприятных условиях. Обратим также и на такое качество, как удаль – по словам Е. Н. Трубецкого, - «добродетель, неизвестная ни западным, ни другим славянским народам.» Наконец, еще одно качество, позволявшее достаточно быстро и легко освоится в новой, непривычной среде. Этого качества напрочь лишены постоянные противники России, - англичане. И именно это качество русского человека постоянно удивляло и раздражало англичан.

"Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени напоминает злобу, чем сама жестокость. Он не уклоняется от социального и семейного общения с чуждыми и низшими расами. Его непобедимая беззаботность делает для него легкой позицию невмешательства в чужие дела; и терпимость, с которой он смотрит на религиозные обряды, общественные обычаи и местные предрассудки своих азиатских собратьев, в меньшей степени итог дипломатического расчета, нежели плод беспечности."  В этих словах лорд Д. Н. Керзон, ярый ненавистник России, занимавший в 1919-1924 гг. пост министра иностранных дел Великобритании, вспоминал о своей поездке в дореволюционную Россию.  (Цит. по: Нестеров Ф. Ф. Связь времен. М.1987.  С.108.).

Вероятно, лорд Керзон нашел-таки ответ на терзавший его вопрос: почему же Россия столь легко укрепляется в Средней Азии и на Востоке, почему народы, еще вчера с ожесточением воевавшие против русских, в столь короткий срок становятся их союзниками, их представители охотно поступают на русскую службу, едут учиться в Москву и Петербург, и даже традиционная местная вражда стихает, регион замиряется, люди приступают к строительству мирной жизни? И почему же этого не происходит там, куда приходят англичане? Напротив, они вынуждены сидеть в охраняемых крепостях, и как только ослабляют военное давление, местные жители с радостью избавляются от них, видя в них отнюдь не носителей цивилизации (как «должно было бы быть»), а поработителей и угнетателей?

Опытному английскому дипломату оставалось только признать (на это он не решился), что англичане напрочь лишены того, чего с избытком у русских: таланта и искусства человеческого общения. Высокомерное и пренебрежительное отношение ко всему не европейскому, не английскому – вот черта британского национального характера. Эта черта строго противоположна русскому стремлению не выпячивать своего национального «я», к ровному, уважительному, без демонстрации превосходства в любом виде отношению к другим народам. Лорд Керзон, а последствии и вся англо-американская политическая элита, поняли, что им никогда не победить Россию, поскольку людям Запада никогда не превзойти русских в широте и открытости духа, - в качестве, которое делает их неотразимо привлекательными в глазах всех народов. Никогда не удастся превзойти русских, по меньшей мере, и еще в одном.

История российско-британского противостояния показала, что эта «владычица морей» (как в последствии, и ее главный атлантический союзник – США), совершенно не способна вести сухопутные военные операции. В то время как российский человек на континентальной территории «чувствует себя как дома», «атлантический» человек испытывает страх и трепет, как только ему предстоит удалиться от морского побережья. Вдали от берега, на континенте он совершенно беспомощен, он не знает, как в таких условиях просто выжить, - не то чтобы вести военные действия. Ничего не остается, как вести боевые действия чужими руками, т. е. стравливая между собой местные народы, сея между ними рознь и вражду. Таким образом, девиз «разделяй и властвуй» имеет не чисто идеологическое происхождение: он проистекает из самой глубины британского менталитета, из органически присущего ему высокомерия и его «атлантического» характера. Здесь нам придется несколько отойти от темы и заглянуть в недавнюю современность.

  Триумфальная победа Советского Союза в Великой Отечественной войне еще раз убедила атлантических партнеров – и на этот раз окончательно: победить Россию можно только одним и единственным способом. Этот способ состоит в том, чтобы лишить ее основного стержня – русского характера. Именно этот характер, с западной точки зрения «сочетающий несочетаемое», мужество, решительность, стойкость – с одной стороны, доброжелательность, отзывчивость, открытость – с другой, является основой устойчивости России и залогом ее успехов.

Практически незамедлительно сразу после окончания войны стал осуществляться беспрецедентная по своему масштабу, даже не кампания, - а тотальная и всеобъемлющая стратегия по дискредитации русского народа. На все народы Советского Союза изо дня в день десятки голосов вели пропаганду с целью изобразить русский народ в самых черных красках. Самому русскому народу, в том числе, и через его представителей, внушалась мысль о его «исторической ничтожности», о его якобы «мрачном» прошлом, о том, что его путь – это путь «в никуда» и т. д. Цель этой пропаганды состояла в том, что поставить слово «русский» в прочную ассоциативную связку с отрицательным, негативным, темным. На этом пути удалось решить главную для Запада того времени глобально-политическую задачу – разрушить Советский Союз.

Следует отметить, что демократические преобразования в Советском Союзе были вполне возможны и без разрушения союза народов. Но, конечно, такие преобразования Западу были крайне не выгодны.

Сегодня мы находимся в начале пути по восстановлению исторической справедливости по отношению к русскому народу, ко всему русскому. Поэтому в данном случае обратим внимание, что русский дух отчетливо проявился в процессе покорения и освоения Сибири.

Несомненно, Сибирь представляла для жителей России 17-18 веков приблизительно то же, что в 18 -19 веках западная территория США ("дикий запад") для населения цивилизованного атлантического побережья.  Так же как дикий запад и Аляска для американцев, для россиян Сибирь ассоциировалась с неизведанностью, опасностями и ожиданием сказочных богатств. После того, как первые походы позволили получить общее представление о необъятности сибирских просторов и богатствах Сибири, сюда на свой страх и риск устремились наиболее отважные и сильные люди.

Это были уже, разумеется, не только казаки, но и представители многих сословий, выходцы из различных регионов, в первую очередь, с русского севера. (Вологды, Костромы, Великого Устюга и др.), становившиеся в Сибири казаками. Они стремились разбогатеть за счет промысла пушнины, рассчитывали обнаружить золото или серебро, или другие полезные ископаемые (например, соль, дефицит которой в те времена ощущался не только в Сибири), изыскать возможности для земледелия.

В 17 в. в Сибири основываются поселения особого типа, призванные служить опорными пунктами для промыслов и для дальнейшего продвижения вглубь территории. Одним из таких поселений была Мангазея, по словам современников, - "златокипящая государева вотчина". Мангазея располагалась близ устья реки Обь, на высоком берегу реки Таз. В 1601 году русские отряды во главе с М. Шаховским, Д. Хрипуновым, В. Масальским и С. Пушкиным на высоком берегу реки построили Мангазейскую крепость. В 1625 г. она была обновлена и расширена.

Замечательное описание Мангазеи  30-х годов 17 века находим в работе современной исследовательницы Г. А. Леонтьевой. "Крепость имела форму, близкую к квадрату, со сторонами до 70 метров. Стены имели четыре глухие и одну проезжую башню. Такой город можно было обойти по периметру за четверть часа. Самый большой дом внутри городских стен предназначался для воевод. Здесь же рядом находились приказная изба и амбары для государевой соболиной казны, хлебных и соляных запасов. В углу городской стены располагался зелейный погреб с порохом и ядрами для пушек и пищалей.

      Но главной достопримечательностью Мангазеи была та ее часть, которая лежала вне городских стен. Это был так называемый посад. На посаде жили служилые люди мангазейского гарнизона и промысловое население. Как показали раскопки Мангазеи, проводившиеся в 1968 г., площадь посада занимала около 10 тыс. кв.м. Внутри посада было не менее 60 -70 домов, в которых проживали как постоянные, так и временные жители… Мангазею строили выходцы с русского севера. Дома стояли на высоком подклете. Наличники окон, крылечки украшались богатой резьбой по дереву… Крытые дворы жилых домов и шатровые звонницы трех мангазейских церквей - Успенской, Василия Мангазейского и Желтоводской - представляли образцы" северорусской архитектуры. "Был в Мангазее и свой святой - Василий Мангазейский, поклоняться которому приходили паломники из  Сибири. Он считался покровителем промысловиков." Особенно большое впечатление производил Мангазейский гостиный двор.     

Чем только не торговали в гостином дворе этого заброшенного в далекую тундру северного городка! Здесь предлагали пушнину: меха соболей, песцов, лисиц; продовольствием: хлеб, мясо, рыбу, соль, мед, вино, квас; металлические и деревянные изделия: котлы, ножи, сковородки, тарелки, рыболовные крючки, ложки; охотничье снаряжение и приспособления для ловли пушного зверя: капканы, ловушки, сети; средства передвижения: лодки, каюки, нарты, оленьи упряжки, лыжи." (Леонтьева Г. А. Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров. М.1991.  С.28.).

      В городе, почти сплошь состоящим из приезжих "искателей удачи", поддерживался строгий административный порядок. Каждый прибывший должен был зарегистрировать свой приезд в "приказной избе" - отделе администрации. Была здесь и государственная таможня, куда предъявлялись все товары, предназначенные на продажу. В пользу государства с товаров взималась десятая часть стоимости. Это и был единственный, установленный государством налог, которым облагалась предпринимательская деятельность.

      В пунктах, подобных Мангазее, намечались маршруты, сколачивались артели и "ватаги", обговаривались условия будущих предприятий, готовилось необходимое снаряжение. В 17 веке центрами организации экспедиций кроме Мангазеи были Енисейск и Якутск, бывшие к тому же и административными столицами, резиденциями воевод.

Обратим внимание на то, по каким принципам формировались группы или отряды, направлявшиеся в походы. Эти принципы раскрывают способности российского человека к самостоятельной инициативе, с одной стороны, и к коллективному действию - с другой. Кроме того, в них частный интерес достаточно успешно сочетался с интересом государственным.

      В основе организации экспедиции лежал принцип старинной русской покруты. Покрученником считался человек, шедший на промысел за счет нанявшего его хозяина. Наем на покруту скреплялся договором на определенный срок, как правило, не менее, чем на год. Покрученники  должны были промышлять пушного зверя.  По условиям покруты хозяину и покрученнику обговаривалась соответственная доля от добычи. Покрутный договор предусматривал также иные виды работы, прежде всего, работу по обслуживанию речных судов. Поскольку почти весь путь пролегал по рекам, то в договоре подробно обговаривались обязанности покрученника по обслуживанию судов, начиная от их постройки  и на всем протяжении маршрута. Особо обговаривались условия переброски грузов через волоки и в обход порогов.

По договору покруты немалые обязанности ложились и на хозяина. За счет своих средств он обеспечивал  членов артели всем необходимым для предстоящего похода, приобретал или выделял деньги на покупку одежды повседневной и для промысла зверя, спальные меховые мешки, орудия охоты и рыбной ловли, ножи, котлы, топоры, а также оружие (пищали с запасом пороха и свинца). Наконец, хозяин снабжал каждого из участников индивидуальным пищевым пайком. Характерно, однако, что пища, добытая во время похода, поступала в общий котел артели. В состав экспедиции могли входить не только покрученники (т. е. те, кто обеспечивался за счет хозяина), но и те, кто снарядился на собственные средства, - так называемые "своеужинники".

Таковы были принципы организации самостоятельных (негосударственных) экспедиций. Вместе с тем широко практиковалось объединение этого рода промысловых экспедиций с правительственными отрядами, снаряжаемыми за счет казны и имеющими определенное предписание за подписью воеводы. Промышленники не только действовали вместе со служилыми людьми, но нередко приходили на новые земли и начинали их освоение еще задолго до появления там правительственных отрядов.

      Управление отрядом осуществлялось руководителем или хозяином экспедиции, назначаемыми им десятниками и пятидесятниками (если экспедиция состояла более чем из ста человек). Примечательно, что наряду с  названными административными должностями были должности выборные - есаулы. Это были представители казацкого самоуправления. На маршруте соблюдались все правила казацкой боевой дисциплины и взаимовыручки: во время сухопутных привалов выставлялись охранные пикеты, на зимовках отстраивались укрепления, распределялись обязанности по самообороне и др.

      В свете сказанного интересно взглянуть на то, какими правилами руководствовались люди, решавшие приблизительно те же задачи по освоению новых земель на противоположном полушарии Земли - колонисты американского Запада. Вот выдержка из книги Рэндолфа Марси "Путешественник по прерии. Справочник для сухопутных экспедиций" (1859).

                                  "Организация товарищества.

      После того как выбран конкретный маршрут путешествия через равнины, а требуемое количество людей собралось на Востоке в исходной точке путешествия, им надлежит прежде всего организоваться в товарищество и выбрать себе командира. Товарищество должно быть достаточно большим, чтобы управляться со скотом и обеспечивать защиту от индейцев.

      Для этих целей достаточно от пятидесяти до семидесяти соответственно вооруженных и оснащенных людей. Слишком большая численность лишь затруднит передвижение экспедиции.

      Затем следует составить соглашение, подписанное всеми членами данного сообщества, согласно которому каждый обязуется во всех случаях повиноваться распоряжениям и решениям капитана и оказывать ему всяческое содействие в выполнении им своих обязанностей. Им надлежит также принять взаимные обязательства по отношению друг к другу, дабы личные интересы каждого из них становились предметом заботы всего сообщества. Для обеспечения сего надлежит учредить фонд с целью приобретения запасного тяглового скота на случай болезни и падежа животных в пути; если же выйдет из строя фургон либо упряжка кого-либо из членов сообщества не выдержит тяжести дороги и их придется бросить в дороге, сообщество должно принять на себя обязательство обеспечить перевозку его имущества, а капитану надлежит обеспечить размещение его в караване наравне со всеми остальными. В подобном случае все члены сообщества будут заинтересованы в том, чтобы беречь и охранять собственность других наравне со своею…

      Создание обрисованной мною ассоциации открывает многочисленные преимущества. Скот можно сгонять вместе и охранять по очереди, тем самым гарантируя всем возможность сна и отдыха. Более того, это единственный путь оградить себя от посягательств индейцев, от их набегов и попыток угона скота. Эффективность совместных действий проявляется во всех отношениях, особенно при переправах через реки, ремонте дорог и т. д."       

Из приведенных строк можно, в частности, сделать вывод, что американцы в 18-ом веке только лишь учились тому, что для русских было хорошо известно издревле – в необходимости коллективизма при освоении новых территорий, - по американским представлениям - «дикого Запада». Недавних переселенцев из Европы все еще приходилось убеждать в преимуществах коллективного способа действий, о чем свидетельствует сам факт появления приведенного документа. Американский историк Дэниэл Бурстин видит в освоении колонистами навыков коллективного действия один из факторов формирования американского духа, складывания новой нации. Но характерно и то, что американцам понадобилась письменная инструкция. Очевидно, что в отличие от русского человека, считающего естественным самостоятельно искать и изобретать способы действия, западные люди совершенно беспомощны, если способ действий им заранее не известен и не предписан.

В отличие от колонистов Америки, русские первопроходцы и переселенцы не нуждались в дополнительных доказательствах преимущества коллективного действия при освоении новых территорий: такой способ был для них естественным и очевидным. Он не осваивался заново, а приспосабливался к новым условиям и совершенствовался. К середине 17 века организация сибирских экспедиционных отрядов была четкой, продуманной и отработанной. Однако, вполне очевидно, что эта четкая система складывалась далеко не сразу, а была результатом народного творчества, обобщением более раннего опыта освоения необъятных пространств России.

Своеобразной вершиной описанной организации, как по степени ее совершенства, так и по достигнутым  результатам была серия экспедиций Ерофея Павловича Хабарова 1649 - 1659годов.

Как государственно мыслящий человек, Хабаров (сын крестьянина Вологодской губернии) первым понял значение Амура для России. Отряд Хабарова и его сподвижника Онуфрия Степанова освоил громадную территорию, привел в российское подданство местное население. Присоединение Приамурья, начатое экспедицией Хабарова, привело к распространению на этой территории различных форм хозяйственной деятельности: пашенного земледелия, ремесел, промыслов.

Слаженность организации, взаимовыручка, профессиональные навыки, смелость и решительность участников лежали в основе успехов отрядов Хабарова-Степанова. Эти качества позволяли им одерживать, в том числе, и военные победы над войсками маньчжурского императора, оснащенными вполне современным оружием. Две из этих побед - у Ачанского и Кумарского городков - поразительны: в первом случае отряд Хабарова, насчитывающий триста человек, разгромил двухтысячную армию неприятеля, во втором - отряд его преемника Степанова из шестисот человек успешно противостоял десятитысячной маньчжурской армии. В лице Хабарова мы встречаем выдающегося организатора - человека, способного увлечь за собой других во имя достижения общей цели, невзирая на множество трудностей и опасностей. Колоссальная работа по освоению российской территории была бы неосуществимой без людей такого типа - людей-организаторов, готовых принять на себя ответственность, отличающихся личным мужеством и твердостью воли.

      Процесс колонизации Сибири пошел на государственном уровне особенно интенсивно после реформы 1861г. Отменив крепостное право, российское правительство приняло меры к тому, чтобы способствовать заселению неосвоенных земель. Желающим переселиться были предоставлены льготы и оказана поддержка в организации  сложного переезда на новое место жительства. На восток устремились тысячи переселенцев из Воронежской, Вятской, Орловской, Пермской, Тамбовской и других губерний.

В наши дни яркое художественное освещение новый этап освоения восточных территорий нашел в серии романов Николая Задорнова (отца популярного писателя-сатирика Михаила Задорнова, - в отличие от сына, вполне серьезного и государственно мыслящего человека), прежде всего, в романе-эпопее "Амур-батюшка". Романы Николая Задорнова (1909 - 1985) позволяют увидеть в освоении Дальнего востока событие не локального, а общероссийского масштаба. В них отчетливо прослеживается  в борьбе с  какими трудностями и на каких путях формируется и крепнет российский дух в процессе освоения новой территории. Особое внимание писатель уделяет личности организатора - человеку, ведущему за собой других. Основной акцент в произведениях Н. Задорнова сделан на способности русского человека достойно ответить на вызовы необжитой суровой природы, на широте натуры и твердости характера. Со страниц романов веет победный дух, торжествующий над слабодушием и духовной рыхлостью.

По-иному предстает жизнь российских колонистов в очерке Г. Успенского. Успенский обнажает нищету и неустроенность жизни крестьян-переселенцев. В отличие от Н. Задорнова, Успенский выступает в роли стороннего наблюдателя, хотя и внимательного и сочувствующего. В сравнении с тем желаемым уровнем комфорта и обеспеченности, который представляется Успенскому,  быт сибиряков выглядит убогим и неустроенным.

Писатель рисует картину жизни растерявшихся людей, не находящих в себе духовных сил для противостояния трудностям, смирившихся с повседневной бессмысленной рутиной. Они не способны к самоорганизации и коллективному действию. В их среде не находится решительных людей-организаторов, способных повести за собой других. Они погрязли в мелочах, не готовы сообща подступиться к проблеме, в решении которой заинтересованы все. Они недоверчивы и подозрительны. Картину, нарисованную Успенским, отчасти можно отнести не только к Сибири, но и к другим регионам. Ее не назовешь нетипичной. Приходится, с сожалением признать, что она не менее правдива, чем картина, выписанная на страницах романа Николая Задорнова "Амур-батюшка". Поэтому только в сопоставлении двух противоположных взглядов можно получить искомую всесторонность и объемность изображения.

Действительно, суровость российского климата и особенности природы таковы, что выдвигают перед человеком тяжелые и непростые задачи. Немудрено и сломиться под их тяжестью. Однако тяготы и лишения могут не только сломить, но и закалить дух. И только закаленный дух смог покорить огромную территорию, создав в борьбе за ее освоение современную российскую цивилизацию. И только особые свойства этого духа, какие как мужество, решительность, стойкость в сочетании с доброжелательностью, отзывчивостью, открытостью (о чем речь уже шла выше) позволят и впредь решать те сложнейшие задачи, которые стоят перед Россией.

В.Ф. Шаповалов. Истоки и смысл российской цивилизации. М. 2003. 628 с.

Здесь читайте:

Шамбаров В. Е. Казачество: История вольной Руси. ― М.: Изд-во Алгоритм, 2007.

Запорожская Сечь (справочная статья).

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА