 |
|
|
 |
Вальтер Шеленберг |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
XPOHOCФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИРЕЛИГИИ МИРАЭТНОНИМЫСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
Вальтер ШелленбергЛабиринтМемуары гитлеровского разведчика
20. На пути к единой разведывательной службе.Мои новые обязанности - Проблемы и планы - Разговоры с доктором Мельгорном - Реорганизация отдела - Создание комиссии по проверке - Мы поражены оккупацией Исландии- Гейдрих предлагает слить СД с гестапо-Противодействие этому плану - Мой кабинет 22 июня 1941 года, в день когда наши армии вторглись в Россию, после беседы с Гейдрихом, продолжавшейся едва ли более три минут, я вошел в здание, в котором размещался VI отдел, чтобы приступить к выполнению обязанностей его шефа. Слухи о моем назначении циркулировали уже несколько дней. Несколько серьезных и здравомыслящих сотрудников искренне приветствовали это решение. Подавляющее большинство же испытывало широкую гамму чувств, от откровенного разочарования до настороженного ожидания. Первым долгом я взялся за решение проблемы кадровых пе- рестановок, над которой думал уже несколько недель. В первые дни на меня навалилось так много новых и незнакомых мне обя- занностей, что который вечер я падал в постель смертельно уставшим. Я должен был создать для себя новый распорядок рабо- ты. В эти первые и очень важные для меня дни я понял, что, хо- тя мне и удавалось достичь цели, к которой я стремился, много лет, передо мной встала сложнейшая задача - перестроить разве- дывательную службу за границей в разгар войны на два фронта. Меня смущал и подавлял груз, лежавшей на мне ответственности, временами я просто не знал, с чего начать. Первым делом я ре- шил найти верный тон в руководстве повседневной работой отдела и постепенно перейти к более крупным проблемам. Конечно, я уже долго думал над ними и теоретически их разрешил, однако мои выводы было не так легко использовать на практике. Я понял, что должен спокойно все взвесить и на несколько дней уехал из Берлина к моему близкому другу, доктору Мельгор- ну. Он обладал огромным опытом в такого рода делах и в то вре- мя занимался созданием администрации Восточных территорий. Я знал, что могу обсудить с ним мои проблемы и попросить его со- вета. Он жил в Познани, и мы вдвоем отправились в поместье мо- его знакомого, польского землевладельца. Первые три дня я не вспоминал о работе и полностью посвятил себя охоте, верховой езде и рыбной ловле. Сельская местность с ее огромнымм прост- ранствами, красотой восходов и закатов вселила в меня столь необходимое спокойствие. Под яркими восточными звездами и не- обьятным ночным небом я почти физически ощущал дыхание земли, впитывал ее сильные и свежие ароматы. Но прелесть лета и при- родных ритмов нарушали армады самолетов, летевших к фронту: они напоминали о суровой военной реальности того времени. - Если бы не они, я мог бы безмятежно и мирно предаваться собственным мыслям. Проблемы, вставшие передо мной были сложны и многообраз- ны. Во-первых в отличие от Англии, в Германии не существовало традиций разведывательной службы, и, следовательно, мало кто понимал какие сложные, но жизненно важные задачи она решает. Другим серьезным недостатком было отсутствие обьединенной системы разведывательных органов. Вместо нее существовали мно- гочисленные, мешавшие друг другу бюро и агенства. Это приводи- ло к дублированию, лишним расходам, неэффективной работе; сде- лало неизбежным личные и профессиональные склоки. Наконец, ка- тастрофически не хватало специально подготовленных кадров. Когда я стал обсуждать эти рпоблемы и свои варианты их решения с доктором Мельгорном, он заявил, что по его мнению я абсолютно неверно оценивал мотивы Гиммлера и Гейдриха. Единственное, что их интересовало - это власть. Мельгорн был уверен; они безжалостно выбросят меня при первых же признаках неудачи. Это обстоятельство отнюдь не обнадеживало, но я был полон решимости приложить свои усилия и чувствовал себя в состоянии справиться с работой и одновременно избежать любой ловушки. Отдохнувший, воодушевленный беседами с Мельгорном, я вер- нулся в Берлин и взялся за дело. Вскоре стало ясно, что его оценка была верной. Гейдрих, всегда до крайности подозрительный, относившийся ко мне с предубеждением и жестко контролировал каждый мой шаг, ставя на моем пути всевозможные препятствия. Тогда я понял до какой ненависти, зависти и злобных интриг может дойти человек. Временами я ощущал себя скорее обьектом охоты, чем начальником отдела. Единственное, что давало мне силы продолжать свою дея- тельность, было удовольствие и удовлетворение от самой работы. Когда я возглавил АМТ6, обнаружились серьезные огрехи в расходовании валюты и финансовых отчетах. Ответственность за это лежала на ряде сотрудников отдела, в том числе на его быв- ших руководителях. Я использовал эту возможность и потребовал ревизии финансов отдела. Я хотел провести детальную проверку, чтобы мне не пришлось отвечать за ошибки предшественников. Комиссия по проверке состояла из восьми высоких чинов во главе с советником министерства(ministerialrat). Естественно, я хотел, чтобы комиссия ограничила расследование вопросами фи- нансов и оформления документации, но когда выяснилось, что расходы превысили известную сумму, я заявил о своей готовности устно отчитаться перед комиссией о целях, на которые расходу- ются средства секретных служб в той мере, в какой это не угро- жало нашей работе. Гейдрих использовал последнее обстоятельст- во, чтобы заронить подозрения в отношении меня. Он дал указа- ние руководителю комиссии обратить внимание на те случаи, ког- да я отказывался дать исчерпывающую информацию, утверждая, ра- зумеется, будто я пытался скрыть нарушения. Я парировал этот ход, сам собрав информацию по всем подобным случаям, и напра- вил ее Гейдриху лично. Характерным штрихом для наших отношений было то, что, хотя мы многократно виделись в эти дни, никто из нас, ни Гейдрих, ни я даже словом не обмолвились по поводу этой истории. Только вернув отчеты, появлением которых был обязан себе сам, он показал, что оценил мой контрход. Можно представить, насколько сложно было в этих обстоя- тельствах выполнить мою программу или завоевать доверие такого человека как Гейдрих. Поэтому относительно своих долгосрочных планов я молчал. Как бы то ни было, проблемы, связанные с са- мой работой - добыванием секретной информации - были столь многочисленны, что наиболее срочные мероприятия из моей прог- раммы могли быть осуществлены без того, чтобы Гейдрих оценил их значение в полном обьеме. Он отчаянно нуждается в информа- ции, дабы выставить себя в благоприятном свете перед Гитлером, Гиммлером, Герингом и другими руководителями. Когда он лично представлял им доклады секретных служб, он так интересовался произведенным впечатлением, что мне удавалось добиться от него таких полномочий, которые, в ином случае, он бы никогда мне не дал. Поэтому я сумел организовать отделы по связи в различных министерствах и добился права вступать в прямой контакт с ми- нистрами, если хотел обсудить проблемы, решение которых пред- полагало взаимодействие с данным ведомством. Это было большое достижение и я эксплуатировал его насколько удавалось. Тем временем мне пришлось пережить первые неудачи. Наибо- лее тяжелой и опасной из них была оккупация Исландии американ- цами летом 1941 г. Канарис не смог вообще раздобыть никакой информации о готовящейся акции. Я же направил наверх одно датское сообщение, которое, впрочем, нельзя было считать слиш- ком надежным. Оно пролежало на столе Гиммлера, и Гитлер впер- вые узнал о случившемся из иностранных газет, да и то с опоз- данием: служба обработки прессы в Министерстве пропаганды действовала неважно. В результате, мне было приказано создать специальные информационные агенства в нейтральных странах. Это было непросто и потребовало создания издательской фирмы, кото- рая должна была наладить контакты с издателями в Швейцарии, Португалии и других нейтральных государствах. Каналами связи служили Люфтганза и Центральное европейское бюро путешествий; для исключительных случаев имелись и специальные курьеры. Почти шесть месяцев потребовалось, чтобы обьединить рабо- ту, которую, дублируя друг друга без всякого смысла, делали подразделения МИДа и Министерства пропаганды, лишь уевличивая тем самым мои валютные расходы. Через два месяца после назначения начальником АМТ-VI я подготовил меморандум о задачах политических спецслужб за гра- ницей. Я показал, что в политике, банковскои деле, промышлен- ности, сельском хозяйстве, искусстве, литературе, музыке су- ществуют разнообразные связи между Германией и оккупированными территориями, с одной стороны и нейтральными или воюющими с нами государствами, с другой. Спецслужбы были заинтересованы в установлении контактов за границей и получении оттуда информа- ции. Мой меморандум должны были положить в основу приказа рейхсфюрера СС и министра внутренних дел Гиммлера, предназна- ченного для различных подразделений СС и персонала ми- нистерства. Гиммлер заявил, что в принципе он согласен с мемо- рандумом и даже готов выступить с изложением моих идей перед высшим руководством СС и партии. К тому же, приказ Гимлера был разослан и в другие министерства, от которых впервые потребо- валось сотрудничать с нами в такой форме. Однажды, когда я сидел вечером за работой раздался теле- фонный звонок Гейдриха, приглашавшего меня для беседы. Я расстроился, но собрал все необходимые документы и отправился на Вильгельм-штрассе. В те дни Берлин все еще был великолепен. Пока я ехал по городу долгим кружным путем, я успел забыть о большинстве своих проблем. Я свернул с Курфюрстендам в направлении Тирпартена и остановился у Кранцлера выпить кофе и мысленно подготовиться к предстоящему поединку. Основное помещение для Гойдриха на Вильгельм-штрассе обычно напоминало улей. Поэтому я был изумлен, когда увидел лишь несколько утомленных работников, склонившихся над горами корреспонденции: в остальном все было спокойно. Я всегда под- держивал дружеские отношения с помощниками Гейдриха, и один из них шепнул мне: "У шефа нет настроения работать сегодня вече- ром". Меня ждал светский вечер, и я мог войти в логово льва совершенно спокойным. Однако вскоре стало ясно, что я ошибался. Когда я вошел, в глаза бросилась нарочитая небрежность, с которой Гейдрих работал над какими-то бумагами. Заметив, что я смотрю за ним, он сделал типичный для него жест - нервно пожал плечами и наконец, отложил бумаги в сторону. "Если что-нибудь очень важное?" - спросил он довольно высоким гнусавым голосом. "Нет, ничего особенного," - ответил я. "У вас есть время поо- бедать со мной?" - спросил Гейдрих . Фактически это был приказ. Мы прошли в бар Идена и там пообедали молча, ибо я давно взял за правило, чтобы разговор начинал Гейдрих. За соседним столиком сидела знакомая мне дама, с которой время от времени я дружески переглядывался. Гейдриха, не знавшего ее, это уди- вило, а его необычайное любопытство заставило расспросить, кто она, где мы познакомились, сколько времени я ее знаю. Затем, он внезапно сменил обьект беседы и начал говорить о деле, ради которого и хотел со мной увидеться. Мы повели долгий и неприятный разговор о передаче некото- рых наиболее деликатных и важных функций моего отдела IV отде- лу Мюллера. Гейдрих использовал древний принцип "разделяй и властвуй". Я согласился со всем, что было сказано, и, сохраняя терпение и спокойствие указал на риск передачи столь важного дела в грубые и неопытные руки. Мой сарказм и аргументация произвели на него впечатление. Гейдрих велел мне уладить этот вопрос с Мюллером: проблема была решена. Затем последовал под- робный разговор о деятельности отдела на оккупированных терри- ториях, который завершился вполне приемлемым компромиссом, давшим мне определенную свободу. После окончания разговора мне пришлось сопровождать Гейдриха, обходившего различные ночные клубы и делать вид, что получаю удовольствие от его идиотских бесед с барменами, содержателями заведений и официантками. Все они знали и боялись его, хотя изображали великую преданность. Наконец, в пять утра мне, было позволено уйти домой. На следующий день я должен был ознакомить Мюллера с реше- нием Гейдриха, однако потребовалось два часа, чтобы Мюллер по- нял: его атака отбита. При этом я не должен бышл допустить от- крытого разрыва: отношения между нами были уже напряжены, а Мюллер был противником, который не останавливался перед любым вероломством без раздумий и использовал все имевшиеся в его распоряжении средства. В результате, Мюллер заговорил в доверительном и дружест- венном тоне и повел речь о значении сотрудничества и взаимного доверия. Правда, на следующем совещании руководителей отделов СД он внезапно без предупреждения обрушился на меня, обвинив некоторых моих агентов в халатности и нечестности. Один их приведенных им примеров, действительно, свидетельствовал о на- шей грубой ошибке. В Париже гестапо арестовало корсиканца с фальшивыми документами, выданными одним из моих бюро в Бордо. Его сотрудники недостаточно тщательно проверили человека с ко- торым имели дело. Так член парижского подполья, разыскиваемый полицией получил важное задание германской разведки. Неожиданно Гейдрих встал на мою сторону, видимо, из-за того, что вся эта история ему надоела. "Несчастья подобного рода случались и в вашем отделе, Мюллер, - сказал он с ирони- ей. Однажды важный свидетель смог выброситься из окна четвер- того этажа. И произошло это не только потому, что ваши следо- ватели спали в рабочее время, но и потому что они не овладели азами полицейского ремесла." На этот раз Мюллер обжегся по-настоящему и на три или че- тыре недели оставил меня в покое. Читателя может заинтересовать, как выглядел мой кабинет, который я занимал в качестве главы иностранного отдела Гер- манской секретной службы. Прямо напротив дверей большого, хорошо меблированного ка- бинета с роскошным густым ковром располагался большой письмен- ный стол красного дерева. Самым ценным предметом меблировки в комнате был старомодный сервант: в нем хранилась моя личная справочная библиотека. Слева от стола находился столик на ко- лесиках, на котором были установлены телефоны и микрофоны, связывавшие меня напрямую с канцелярией Гитлера и другими важ- ными учреждениями; был и специальный телефон прямой связи с моим берлинским домом и загородной виллой в Герцберге. Микро- фоны были повсюду: в стенах, под столом, даже в одной из лам- почек, так что любой звук автоматически записывался. Окна ком- наты закрывала проволочная сетка. Последняя была частью систе- мы безопасности, построенной на фотоэлементах, которая подава- ла сигнал тревоги, как только кто-нибудь приближался к окну, дверям, сейфу или пытался слишком близко подойти к любому предмету в комнате. В течение тридцати секунд после подачи сигнала отряд охраны должен был окружить обьект. Мой стол был маленькой крепостью. В него было встроено два пулемета, которые могли изрешетить пулями все помещение. Эти пулеметы были нацелены на посетителя и следили за его приближением к столу. В случае необходимости мне оставалось лишь нажать кнопку и оба пулемета одновременно открывали огонь. Я мог также нажать на другую ткнопку и охрана по сирене окружала здание и блокировала все выходы из него. Моя машина была оборудована радиопредатчиком, позволявшим на дистанции до 25 милль вести переговоры и диктовать секрета- рю. Когда я отправлялся в заграничную командировку мне, в соответствии с постоянно действовавшим приказом, вставляли искусственный зуб, содержавший яд, способный убить меня за 30 секунд, если бы я попал в руки врача. Чтобы быть вдвойне уве- ренным, я носил перстень с голубым камнем: под ним была спря- тана золотая капсула с цианидом (сyаnide). ОглавлениеЗдесь читайте:Шелленберг (Schellenberg) Вальтер (1910-1952), один из руководителей гитлеровской разведки.
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,на следующих доменах:
|
