Андрей Тесля

2005 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Андрей Тесля

Источники гражданского права Российской империи

XIX - начала XX веков

Монография

ЧАСТЬ II

МЕСТНЫЕ ЗАКОНЫ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

ГЛАВА 3

ПРАВО ОБЩЕЕ И ПРАВО МЕСТНОЕ

§ 4. БЕССАРАБСКОЕ ПРАВО

Бессарабия вошла в состав Российской Империи по Бухарестному мирному договору 1812 г. и уже одним из первых актов русской власти, касающемся внутреннего управления присоединенной территорией, Высочайше утвержденным Образовании временного правительства в Бессарабии 23 июля 1812 было сказано: «жителям Бессарабской области предоставляются их законы». Территориальные пределы действия бессарабского права не оставались неизменными:

1. уезды Аккерманский и Измайловский в 1828 г. были исключены из сферы действия местных изъятий 180), поскольку, опустевшие в 1774 – 1808 гг. после эмиграции населявших их татар, они были уже при русской власти вновь заселены болгарскими и сербскими переселенцами, а равно немецкими колонистами, собственно же молдавского населения в них практически не было, а потому и сохранение местных изъятий теряло свой смысл 181).

2. По Парижскому мирному трактату 1856 г. от России отошел почти весь Измайловский уезд, переименованный ранее (в 1835 г.) в Кагульский, часть Аккерманского и несколько селений Кишиневского уезда.

3. В 1878 г., по Берлинскому мирному договору, названные выше земли были возвращены России. Поскольку со стороны правительства не было высказано сколь-нибудь ясным образом каковы законы, действующие на возвращенных территориях 182) (получивших единое название Измаильского уезда), то практика по их гражданским делам руководствовалась (вплоть до 1917 г.) Румынским ГК, введенного в действие на этих землях Румынским правительством в 1864 г. (в рамках общей реформы гражданского права, когда был принят и сам кодекс, являвшийся местной редакцией Code Civil) 183).

По присоединению Бессарабии планировалось произвести кодификационную обработку местного права по той схеме, что в это время предполагалась общей для все Империи. Последовательно были составлены два проекта, последний из которых, принадлежавший Петру Манеге, произвел даже благоприятное впечатление в Петербурге, но дело так и не осуществилось 184).

Между тем ситуация с источниками местного права была достаточно запутанная. Уставом образования Бессарабской области 185) было указано на необходимость руководствоваться в делах гражданскими обычаями и законами местными, за одним изъятием: во всех гражданских делах, где ищет и отвечает казна, должны быть применяемы законы общие, действующие в России. В Учреждении же 1828 г. была следующая формулировка: «В тяжбенных делах принимаются в основание законы края, а в тех случаях, где оные окажутся недостаточными, принимаются и законы российские» (§ 63), т. е. исчезло упоминание об обычаях, в уставе 1818 г. шедшее даже прежде упоминания законов.

В августе 1818 года Верховный Совет Бессарабии в инструкции гражданскому суду высказал следующий взгляд на источники местного права: «1) обычаи Молдавии, апробированные правительством этой провинции, суть для нее законы незыблемы, 2) кроме сих, издревле принятых, в Молдавии введены в употребление в присутственных местах и римские законы, называемые «Василика» (царские), 3) законы, означенные во 2 пункте, отнюдь не уничтожают тех, о коих сказано в пункте 1, но оными руководствоваться в таких делах, по которым апробированных обычаев не было, и 4) Арменопуло и все прочие законы, означенные в рапорте гражданского суда, не что иное, как только извлечение из законов, упомянутых в пунктах 1 и 2, а потому суд нисколько не погрешит, если при апробированных обычаях руководствоваться будет и книгой Арменопуло» 186). Упоминание Василик 187) в качестве обычного источника права в Бессарабии, со все очевидностью носит мифический характер, поскольку, с одной стороны, в судебной практике на них никаких ссылок не встречается и косвенных указаний на использование столь сложного и высокоразвитого правового акта, совершенного не согласного с местными условиями, нет, а с другой, невозможно представить, чтобы в Бессарабии, находившейся тогда на весьма низкой ступени гражданского быта, судебная система которой была примитивна по отзывам всех с ней знакомых, применялись Василики как действительный источник, в свое время в самой Византии так и не смогший войти в употребление из-за излишней сложности. Так что собственно реальным источником, как это подтверждается и из последующей истории, была упомянутая книга Арменопула.

Поскольку Сенат с 1812 г. сделался высшей судебной инстанции и для Бессарабии оттуда стали поступать дела требующие сенатского решения либо же прошения о пересмотре дел. Таким образом, высшее судебное учреждение Империи столкнулось с проблемой источников бессарабского права и затребовало в 1826 г. ответа от местного Верховный Совет. Последний представил «существующие узаконения с описанием обычаев», указав на Соборную Грамоту Александра Маврокордато 1785 г. и указал, что кроме того имеется в крае молдавский рукописный перевод Арменопула и еще Краткое Собрание Донича – упоминания о Василиках более не было 188). По существу этим ответом, возможности проверить точность которого у Сената естественным образом не было, оказался определен дальнейший круг источников местного права.

Хотя, как уже указывалось, в Учреждении 1828 г. отсутствовало право применять обычаи и в силе оставались исключительно прежние законы, однако на практику влияния это не оказало. Отмеченные три источника оставались в таковом качестве вплоть до 1917 г. Из них единственно Соборная грамота подпадала под понятие закона – два же остальных источника имели совершенно своеобразный статус. На данных актах необходимо остановиться подробнее:

1. Соборная грамота Александра Маврокордато утверждена в Ясах 28 декабря 1785 г. и состоит из двух отделов, соответствующим решениям, принятых на двух Общих Собраниях Господарского Дивана 189). Первый отдел посвящен регулированию части вопросов по поземельным отношениям, второй касается статуса цыган. Действие Соборной грамоты в Бессарабии в период Российской Империи никогда не подвергалось сомнению, поскольку при ее издании были соблюдены все требуемые законодательные процедуры, она была отпечатана и сообщена во всеобщее сведение. О прочих грамотах молдавских господарей такого сказать не приходится – почти все они издавались по частным поводам, не публиковались и до сведения населения не доводились, передаваясь в руки тем лицам, для которых и были изданы. Соответственно, русская практика ни одной из них за законодательный источник не признала.

2. Шестикнижие Арменопула. Авторство этого сборника принадлежит Константину Арменопулу (1320 – 1382), византийскому юристу, при императорах Иоанне Кантакузене и Иоанне Палеологе состоявшим судьей в Фессалониках. В подлиннике книга его называлась Prohirion, т. е. «ручной закон», или, иначе, «ручная книга законов», в 6-ти книгах, от чего и получила свое обыденное название (для отличения от прочих довольно многочисленных византийских государственных и частных prohirion’ов). Во 2-й половине XVIII века сначала в Валахии, а затем и в Молдавии Шестикнижие начинает получать распространение, не имея, однако же, какого-либо официального утверждения. «Заимствовалось то или другое постановление из компиляции Фессалонийского судьи или потому, что оно совпадало с местными национальными воззрениями, которым все-таки отдавалось преимущество в случае противоречия, или оно заполняло пробел отечественного права…» 190). Тем не менее еще в начале XIX века в Молдавии господствовал земской обычай и только упорядочивание судов русской властью привело к занятию сборником Арменопула первенствующего положения.

3. «Краткое собрание законов» Андронаки Донича, изданная в 1814 г., представляла собой действительно краткое и достаточно ясное изложение начал римского права с основными изменениями, внесенными из местных молдавских обычаев. Уже по одному тому обстоятельству, что она была издана в 1814 г., т. е. после присоединения Бессарабии к Империи, книга Донича, имей она даже официальную легализацию в Молдавии, не могла возыметь законной силы на русской территории. Но трудность Арменопула для тогдашних судов вызвала необходимость обращения к таковому, более удобному источнику, что и ввело его в судебный оборот.

Таким образом, собственно с легальной точки зрения, книги Арменопула и Донича не могли являться источниками бессарабского права. Однако реальность сильно разошлась с таковыми теоретическими соображениями, чему во многом способствовало предпринятое Сенатом в 1831 г. издание перевода этих двух памятников. В добавление к самому факту сенатского издания, ему был предпослан сенатский указ от 1 сентября 1831 г. 191), что заставляло практику, не смотря на обстоятельные возражения правоведов, последовавшие с 40-х гг., смотреть на эти книги как на законы, чей авторитет подкреплен сенатским 192). Наиболее здравая позиция в этом споре теории с практическими нуждами была занята Л. А. Кассо, отмечавшего, что «вследствие признания этих сборников со стороны нашего правительства в качестве руководств, мало по малу устанавливалось безмолвное предположение о рецепции всего их содержания, если только в каждом отдельном случае не было доказано существование нормы земского обычая, идущей в разрез с постановлениями римского права, или по крайней мере несоответствие сего последнего новым воззрениям» 193) и указывавшего, что такая ситуация в отечественном праве не единична – те же Рижские Городские Статуты не были утверждены Швецией и не имели статуса закона, не приобретя оного и с переходом Лифляндии в подданство Российской Короне, но через безмолвное признание сложившейся практики со стороны русского правительства, рижский суд продолжал обращаться к Статутом и использовать их положения в случае, если ощущал потребность в этом 194).

Несмотря на такую внешнюю стабильность источников бессарабского права, последнее в XIX веке претерпело существенные изменения, пережив два весьма различных этапа своего развития.

На первом этапе бессарабское право подверглось сильнейшему воздействию со стороны русского как через издание имперских lex particulare, вводивших нормы общероссийского права, так и путем усердного обращения судов к Своду Законов для восполнения пробелов в местном праве. Перечислим важнейшие имперские lex particulare, вводившие lex commune:

1. Именным указом Сенату от 28 мая 1823 года на Бессарабию были распространены общие сроки давности на судебные иски 195).
2. В 1831 г. на Бессарбию было распространено действие Банкротского устава 196).
3. В том же году изданы правила о производстве в Бессарабской области продажи недвижимых имений по приговорам судебных мест тамошнему Областному Гражданскому Суду в соответствии с общеимперским порядком 197).
4. 10 июня 1836 г. состоялось Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета – о распространении на Бессарабскую область общих законов Империи о порядке продажи имений 1) с публичного торга и 2) принадлежащих малолетним 198).
5. 3 июля 1842 г. состоялось Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О распространении на Бессарабскую область порядка, изъясненного т. X законов гражданских кн. 2, раздела 3, в главе 8-й «о вводе во владении недвижимыми имуществами и о сроке выкупа оных» 199).
6. В 1845 году состоялось Высочайше утвержденное мнение о распространении правил исчисления давности для малолетних и на Бессарабскую область и о действии общего срока давности по делам, возникшим в Бессарабской области до введения туда сего срока 200).

Ситуация к концу этого этапа была такова, что в 1896 году Кассо говорил: в Бессарабии «в настоящее время… может быть речь не об jus particulare, как о действующей системе романистических норм, а только о местном праве, как о совокупности цивилистических особенностей, почти что лишенных органической связи» 201).

Второй этап ознаменован в первую очередь переменой в судебной практики, а равно (хотя это и предшествовало судебной практике, но само по себе было бы недостаточным) прекращением законодательной унификации бессарабского права с общим. Особо значимым стал ряд сенатских решений, принятых в самом конце XIX – в начале XX века, в которых сенат настаивал на использовании судом ст. 9 У. Г. С. для выяснения положений местных законов, для возможного их толкования, настаивая, что к местным отношениям должен применяться тот закон, из которого они вышли, а если в нем нет норм для разрешения конкретного казуса, но сам институт исключительно местный, то в этом случае суд должен найти выход исходя именно из структуры оригинального правового института, поскольку в противном случае прибегания к общему праву это было бы синонимично неправосудию 202). Решениями Правительствующего Сената 1885, 1886 и 1902 годов было разъяснено, что при разноречии местных законов нет основания к применению законов общих 203). Эти решения и стали началом недолго расцвета местного права, закончившегося вместе со всем многоцветным правом Империи.

Примечания:

180) ПСЗ РИ Собр. 2. № 1834 (29 фев. 1828 г. – Учреждение для управления Бессарабской областью).

181) Формулировка, избранная законодателем для обоснования прекращения действия в этих двух перечисленных уездах местных изъятий («так как в оных нет молдаван»), послужила основанием для юридического недоразумения, а именно предположения, что бессарабское право действует не территориально, а как личный закон (lex persona). Данное предположение даже получило основание в судебной практике – Одесская Судебная Палата в делах 1875 г. (№ 887) и 1885 г. (№ 831) высказалась в том смысле, «что местные законы могут иметь применение только при разрешении тяжебных дел о праве граждан коренных местных жителей молдаван» [Шимановский М.В. О местных законах Бессарабии. Вып. 1. С. 38 - 39]. Тем не менее затем судебная практика претерпела изменения в пользу более адекватного толкования закона и в конечном счете было принято, что местные законы распространяются только на уроженцев Бессарабской губернии и изъявивших водворится в ней на постоянное место жительства (решение Одесской Судебной Палаты 1884 г., № 145).

182) В Правилах 29 января 1879 г. (С. У. Р. ст. 52), II, п. I, было постановлено только, что правоотношения, возникшие до присоединения, должны рассматриваться с точки зрения прежнего законодательства.

183) Реш. кас. деп. 1895. № 78.

184) Кассо Л.А. Петр Манега. Забытый кодификатор бессарабского права / Л.А. Кассо. – СПб.: Сенатская типография, 1914.

185) ПСЗ РИ Собр. 1. № 27357 (29 апр. 1818).

186) Цит. по Кассо Л.А. Византийское право в Бессарабии / Л.А. Кассо. – СПб.: Типография Московского университета, 1907. С. 37.

187) Василики (Базилики) – от basilevs, греч., «царь», буквально означает «царские книги». Это название получила вторая редакция «Ревизии древних законов» Василия Македнонянина, изданная его сыном Львом VI Мудрым (886 – 911). Сохранились: 36 целиком, 7 – в отрывках, 17 - пропали

188) Кассо Л.А. Византийское право… С. 37 – 38.

189) Гроссман С.М. Местные законы Бессарабии / С.М. Гроссман. – СПб.: б\и, 1904. С. 321 – 329.

190) Кассо Л.А. Византийское право… С. 25.

191) В ПСЗ не вошел.

192) Пергамент О.Я. О применении местных законов Арменопула и Донича / О.Я. Пергамент. – СПб.: Типо-литография А.Г. Розена, 1905. С. 25.

193) Кассо Л.А. Византийское право… С. 41 – 42.

194) Там же. С. 40.

195) ПСЗ РИ Собр. 1. № 29486.

196) ПСЗ РИ Собр. 2. № 4691.

197) ПСЗ РИ Собр. 2. № 5035.

198) ПСЗ РИ Собр. 2. № 9289.

199) ПСЗ РИ Собр. 2. № 15815.

200) ПСЗ РИ Собр. 2. № 18952.

201) Кассо Л.А. Общие и местные… С. 7.

202) Реш. кас. деп. 1894, № 117; 1897, № 58; 1900, № 72.

203) Реш. кас. деп. 1885, № 59; 1886, № 25; 1902, № 9.

Здесь читайте:

Андрей Тесля (авторская страница).

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

 Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на следующих доменах:
www.hrono.ru
www.hrono.info
www.hronos.km.ru,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС