Иван Тимофеев

1616-1619 гг.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Иван Тимофеев

Временник

АРХЕОГРАФИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ

“Временник” дьяка Ивана Тимофеева дошел до нас в единственном списке XVII в. Рукопись была найдена П. М. Строевым, который впервые и сообщил о ней в февральской книжке "Журнала Министерства народного просвещения" за 1834 г. ¹ Здесь указывается, что "Иван Тимофеев, дьяк митрополита Новгородского Исидора, по его приказанию сочинил (около 1619 г.) “Временник” в 5-ти главах, от царя Ивана Васильевича до своего времени: писание высокопарное и многословное, но местами любопытное".

Рукопись, найденная Строевым, принадлежала Флорищевой пустыни ². Кем и когда она была туда передана — неизвестно. Один из прежних ее владельцев оставил свою подпись на последнем ненумерованном листе рукописи; здесь мы читаем: "Куплена сия книга у Еутифия Сидорова Попова, дана 13 ал порукою по нем Иван Васильев сын Безносов. 1699 августа в 1 де...".

Попав в пустынь, вероятно как вклад на помин души, рукопись оставалась там до конца XIX (или начала XX) в.; упоминание о ней встречается в описаниях Н. А. Артлебена (№ 108; 40-е годы прошлого века), ³ А. Е. Викторова (№ 124; 80-е годы), ⁴ В. Георгиевского (90-е годы прошлого века) ⁵.

В труде В. Георгиевского „Флорищева пустынь. (Историко-археологическое описание", изданном в Вязниках в 1896 г., в приложении, где дается [416] описание рукописей, принадлежащих пустыни, на стр. 217—218, под № 99 значится: "Русский Летописец от царя Ивана Васильевича IV до избрания на царство царя Михаила Феодоровича. Скоропись первой половины XVII в. в четверку на 312 листах". ⁶ Далее следует заглавие "Временника" Ивана Тимофеева и краткое описание рукописи, главным образом со стороны ее содержания. ⁷ Подобно Строеву, Георгиевский отмечает, что "памятник состоит не столько из рассказов об исторических событиях, сколько из риторических рассуждений, и отличается необыкновенной витиеватостью". Не называя имени автора, Георгиевский почему-то считает его псковичем, ничем не аргументируя своего предположения.

Более подробное описание рукописи дает при издании памятника С. Ф. Платонов. ⁸ Он обращает внимание на внешний вид рукописи, на бумагу, на почерки, которыми она написана, на исправления и приписки, имеющиеся в ней. Но это описание в настоящее время нуждается в пересмотре, так как некоторые особенности рукописи С. Ф. Платоновым выли упущены или не отмечены.

В конце XIX в. (но не ранее 1897 г.) рукопись "Временника" была передана в древлехранилище Александро-Невского братства в гор. Владимире, где и оставалась до 1913 г. В этом году она была привезена в Москву и — лист за листом — сфотографирована для Археографической комиссии. Эта работа была закончена 2 апреля 1913 г. и фотокопия была передана для хранения в Отдел рукописей Государственной Библиотеки СССР им. В. И. Ленина, где теперь и находится (№ М 3737). Позднее, видимо, после работы над ней С. Ф.Платонова, сюда же, как обнаружил Ц. М. Кудрявцев, была передана и сама рукопись. В настоящее время она доступна изучению и в последние годы была описана дважды: проф. И. И. Полосиным в его работе "Иван Тимофеев — русский мыслитель, историк и дьяк XVII в." ⁹ и автором этой статьи. ¹⁰

Рукопись "Временника" нуждается в специальном изучении не только потому, что она уникальна. Она дает возможность исследователю разобраться [417] в самом произведении Тимофеева, понять его структуру, взаимоотношение его частей. Из текста "Временника" мы знаем, что он писался не один год и в необычных условиях. Его автор — дьяк Тимофеев так рассказывает о своей работе: "Составленное моим скудным умом описание не было объединено, но представляло собой совершенно отдельные друг от друга отрывки, как бы имеющие плоть не собранные вместе различные части бумажных членов или как некая только что скроенная одежда, не сшитая вместе или разорвавшаяся от ветхости; эти части тогда из-за страха не получили исправления и соединения в стройное сочетание по порядку, потому что я жил в городе как пленный и потому, что наше пребывание (там) было не свободно и под страхом, а также от недостатка и оскудения в осаде как бумаги, так и (необходимого) для телесных потребностей". ¹¹

Хотя впоследствии эти "отрывки" были собраны автором и объединены в одно произведение, все же характер работы сказался на всей структуре памятника. Изучая рукопись, И. И. Полосин обнаружил в ней 64 самостоятельных очерка, из которых складываются главы и части "Временника". Рукопись помогает нам восстановить первоначальное расположение как этих очерков, так и более крупных частей произведения, их последовательность и взаимосвязь. Палеографический анализ рукописи дает возможность выяснить, является ли она автографом автора, авторским экземпляром или копией, которая не была в руках автора и написана без его участия. Все это имеет значение при изучении содержания памятника.

Рукопись "Временника" (как указали предыдущие исследователи) написана в четвертую долю листа.¹² Это довольно толстая книга в деревянном, обтянутом коричневой тисненой кожей переплете. Кожа местами отклеилась от досок, корешок лопнул, снизу и сверху оборван. На нем три наклейки: с надписью "Временник", с номером Флорищевой пустыни (¹⁰⁸/₆₈₂) и новая — с номером Ленинской библиотеки (10692). Обе имевшиеся когда-то застежки оборваны, бумага, заклеивавшая доски переплета с внутренней стороны, тоже содрана; на остатке ее, уцелевшем на первой (верхней) доске, — надпись, повторенная четыре раза (начало строчек оборвано):

тво друзей а привечали едва нъ обрящется.

Входного чистого листа в начале рукописи нет, она начинается прямо с первого записанного листа, с верха страницы, без заглавия, со слов "Иже рукою божиею...". [418]

Над текстом на полях наверху надпись, сделанная библиотекарем Флорищевой пустыни: "№ 108. Была посылаема". На первой странице внизу — номер Флорищевой пустыни (¹⁰⁸/₆₈₂). Пометки библиотекаря пустыни есть и на других листах. ¹³

Как указал еще С. Ф.Платонов, ¹⁴ рукопись написана не одним писцом и не на одной бумаге. Почерки рукописи представляют собой различные виды скорописи XVII в. В большей своей части она выполнена очень тщательно и аккуратно, но в ней есть характерная особенность: в той. части текста, которая написана первым, по счету Платонова, почерком, при переписке были пропущены места, так как, повидимому, переписчик не все смог прочесть в рукописи, с которой списывал. Эти пропущенные места потом были восстановлены, восполнены другим почерком и другими, чернилами, явно другим лицом.

Рассматривая эти вставленные в первый почерк слова и фразы в их взаимном расположении, легко убедиться, что они были пропущены переписчиком не потому, что он их просто не разбирал, а потому, что в оригинале, с которого он списывал, эти места были попорчены. Пропущенные и восстановленные места расположены на рядом лежащих страницах друг против друга и захватывают не одну, а несколько строк. Как пример приведу вставки на лл. 55 об. и 56 (см. стр. 431) и 63 об. и 64. [421]

Вставки на той и другой страницах сохраняют форму пятна, которое находилось в оригинале. Почти точное совпадение пятен-вставок объясняется тем, что переписчик старался воспроизвести оригинал возможно точнее, уписывая текст лист в лист. Поэтому испорченные места и приходились у него почти там же, где они были расположены в подлиннике. ¹⁵

Это чаще всего строки 4, 5, 6, 7, ближе к корешку, вверху страницы, и строки 3, 4, 5 — тоже ближе к корешку, внизу страницы. Таким образом рукопись-протограф, видимо, была промочена в двух местах, отчего ее отдельные листы склеились, а когда их раздирали, попортили текст. Вставки встречаются чаще в начале "Временника", они падают главным образом на первую часть рукописи (до л. 86), причем ближе к началу их очень много, и они захватывают по несколько строчек, а далее — их все меньше, — они сокращаются до двух-трех слов, а потом и до одного слова.

Почерки, которыми написана книге, неоднородны: первый (по счету Платонова), которым написана большая часть книги,— очень четкий, изящный, с легким нажимом, — представляет собой прекрасный образец скорописи начала XVII в. Из других почерков ближе к нему третий, такой же мелкий, четкий, но с более ярко выраженным нажимом. С. Ф. Платонов склоняется к мысли, что этот почерк — вариант первого, и оба они принадлежат одному лицу. Это предположение повторил недавно И. И. Полосин. Но не только детальное сопоставление начертаний букв в обоих почерках, а и простое сравнение заставляет признать, что это — почерки разных лиц. [422]

Иной характер носят почерки второй, четвертый и пятый (по счету Платонова). Все они резко отличаются от первых двух и друг от друга. Буквы здесь значительно крупнее, в почерке пятом — с резким нажимом.

Написание букв — иное: так, для почерка четвертого характерна размашистость, завитушки и росчерки, которых нет ни в одном из остальных почерков.

Но кроме этих пяти почерков, отмеченных еще Платоновым, приходится установить еще один, тот, которым написаны вставки, приписки на полях, отдельные заглавия и оглавление к "Временнику". Этот почерк близок к почерку второму; это и привело к тому, что в описании С. Ф. Платонова они перепутаны между собой.

С. Ф. Платонов, а за ним и И. И. Полосин в указанных выше работах считают, что и оглавление, и лл. 18-40 написаны одним почерком, именно почерком 2, но при детальном сопоставлении начертания [423] букв, какими написано оглавление, с буквами почерка лл. 18—40 приходится признать, что они не тождественны. Зато почерк оглавления совершенно сходен с тем, которым написаны вставки в текст, приписки на полях и некоторые заглавия, в частности — на листе 269. — Назовем это почерком 6.

Все изложенное убеждает нас в том, что мы имеем дело не с авторским экземпляром "Временника", а с копией, над которой трудилось несколько лиц и, по-видимому, в разное время. К последнему заключению приводит изучение бумаги, на которой написана рукопись, и тетрадей, из которых она составлена. [424]

Рукопись "Временника" состоит из 43 тетрадей; из них 2-я, 6-я,. 26-я и 40-я — неполные (26-я — 4 л., прочие — по 6 л.), остальные — полные, по 8 листов каждая. В конце рукописи подшиты еще 4 л.; они не записаны, на предпоследнем помещена упомянутая выше запись. о покупке книги, последний был наклеен на доску переплета, а потом-оборван. Начиная с первого листа 9-й тетради, все тетради до конца книги перенумерованы славянскими цифрами, но так как концы листов при переплете были срезаны, сохранились только части цифр, и их не везде легко разобрать. Тетрадь 30-я помечена неправильно — сохранилась часть буквы К, т. е. 20, отсюда и все последующие тетради пронумерованы неправильно, и общий счет их не верен: последняя, 43-я, помечена [425] 42-й (см. л. 307). На первых восьми тетрадях цифры не сохранились. Буквы-цифры по характеру написания приближаются к почерку 6.

Основная часть рукописи написана на тонкой бумаге двух сортов: начало "Временника" (лл, 2—7 3-й тетради) написано на тонкой бумаге (№ 2, см. табл.) с филигранью "кувшин с полумесяцем", которая возобновляется со 2-го л. 7-й тетради и идет непрерывно (за исключением лл. 47, 58, 59, 60, 61) до 26-й тетради включительно, а потом с 38-й тетради по 41-ю включительно. Тетради 27 и следующие — до 37-й включительно, а также тетради 42 и 43, сделаны из другой бумаги — еще более тонкой (№ 1, см. табл.) с филигранью "Кувшин с сердечком и цветком". Из нее же сделаны листы 59 и 60, а также 1-я тетрадь рукописи — лл. 1—8. Основная часть этой бумаги падает, таким образом, на конец рукописи (лл. 192—268 и 298—312), поэтому 1-я тетрадь, занятая так называемым "вступлением" к „Временнику" и сделанная из той же бумаги, оказывается явно не на месте. Уже при первом знакомстве с рукописью она производит впечатление пришитой в начале книги случайно: это совершенно самостоятельная тетрадь, помещенная перед входным листом рукописи, до оглавления (пустой лист между лл. 8 и 9). Текст начинается прямо с верха страницы, без заглавия (см. рис.). Бумага и почерк не соответствуют бумаге и почерку как следующего за этой тетрадью оглавления, так и первых страниц "Временника" (лл. 12—17). Все это дает нам основание предположить, что эти страницы, считавшиеся до последнего времени вступлением к "Временнику", на самом деле должны стоять ниже, в той части рукописи, которая по почерку и бумаге соответствует им, т. е. где-то между лл. 192 и 312. Это подтверждается еще и следующими палеографическими данными: эта первая тетрадь рукописи была подмочена, о чем свидетельствуют подтеки-пятна по корешку и по углам; подобные же пятна и на тех же местах мы обнаруживаем и в конце рукописи с л. 190 и до конца книги. В начале рукописи подобных пятен нет. Кроме того, как было указано” выше, в текст рукописи, написанный почерком 1, вносились пропущенные слова и фразы, причем эти вставки сокращаются и постепенно исчезают к концу книги. В 1-й тетради, написанной тем же почерком, таких вставок совсем нет, следовательно, она стояла не в начале, а где-то ближе к концу "Временника". На то же указывает и заглавная буква И, с которой начинается текст 1-й тетради. Она по своему рисунку однородна с буквой Я, которой начинается последняя часть рукописи,— так называемый "Летописец вкратце". Заглавные буквы в начале рукописи сложнее и украшены рисунком.

Лица, переплетавшие рукопись, а за ними Платонов и другие исследователи сочли эту тетрадь вступлением к "Временнику" потому, что она начинается рассказом об Адаме и Еве и их "прегрешении", что [426] представляет собой традиционный литературный прием, излюбленный древнерусскими писателями и использовавшийся обычно в начале произведения. Но "Временник" составлялся из отдельных очерков, самостоятельно существовавших частей. Поэтому это традиционное вступление могло относиться к одной из этих частей или даже к главе. В тетради мы находим четыре самостоятельных отрывка, из которых только первый может претендовать на то, чтобы быть началом чего-то, — остальные представляют собой рассуждения автора, каких очень много именно в последней части "Временника".

Кроме тонкой бумаги с "кувшином", мы находим в рукописи и другую — плотную (№ 3, см. табл.), с иной филигранью. Лл. 1 и 8 3-й тетради, тетради 4, 5, б и лл. 40, 47, 58 и 61 рукописи сделаны из плотной бумаги с филигранью "шут (la folie) с пятью бубенцами". Это бумага более позднего происхождения, — по указаниям альбомов Тромонина и Лихачева, она относится к 60-м годам XVII в. Изучая рукопись, легко убедиться, что листы и тетради, сделанные из этой бумаги, вставлены в рукопись позднее, чтобы восполнить утерянные или попорченные от времени листы. На это указывает между прочим и то, что вся эта бумага, и только она, записана особым, нигде больше не повторяющимся почерком 2. Таким образом, переписчик с почерком 2 работал над рукописью лет 30—40 спустя, после того как был написан основной текст, — он восстанавливал утраченные страницы. В это же время рукопись была и переплетена: бумага, использованная при переплете (см. листы, пришитые в конце книги и наклеенные на доски переплета), близка по качеству и филиграни к той, которая записана почерком 2. Такой бумаги в рукописи мы нигде более не встречаем. Бумага, на которой написано оглавление (№ 4, см. табл.), тоже плотная, но иного качества и иной филиграни. В рукописи она составляет отдельную тетрадь (2-ю по счету).

Таким образом, между почерками и бумагой, которая ими записана, существует определенное соотношение. Это соотношение показано в таблице на стр. 426.

История написания рукописи представляется нам в следующем виде. В наших руках находится копия, снятая в 30-х годах XVII в. с попорченной рукописи, заключавшей в себе труд дьяка Тимофеева. Работу над рукописью начал переписчик с почерком 3, на бумаге с филигранью "кувшин с полумесяцем" (см. начало "Временника", л. 12). Он написал только несколько листов, возможно, сделал заглавие — вязь, заставку и заглавную букву П на обороте л. 12 (см. стр. 428) и передал рукопись другому (почерк 1), который и продолжал работу до конца, лишь иногда передавая ее иным лицам (почерки 4 и 5), которыми написаны всего несколько страниц текста. [427]

Работа, видимо, выполнялась по частям на отдельных тетрадях, причем, если в конце тетради после законченной главы или части оставались пустые листы, они не записывались. Тетради каждой части памятника, помимо общей нумерации, имеют свой особый счет: об этом говорят цифры, проставленные в левом нижнем углу на обороте последнего листа каждой тетради. ¹⁶ Согласно этой нумерации памятник делится на 5 частей; из них часть [II], с л. 40 по 93 включительно (глава о царе Федоре Ивановиче), состоит из 6 тетрадей; часть [III], с л. 94 по 191 (рассказ о царствовании Бориса Годунова), - из 12 тетрадей, 2 последних листа пустые; часть [IV], с л. 192 по 234 (рассказ о царствовании Лжедимитрия I- Расстриги), - из 6 тетрадей, 5 последних листов пустые; [428] часть [V], с л. 235 по 268 (пп. 1—7 по оглавлению, посвященные Василию Шуйскому) — из 4 тетрадей, 6 последних листов пустые; часть [V] включает еще и так называемый "Летописец вкратце" (пп. 8,. 9 и 10 оглавления), который является особой, заключительной частью "Временника"; она состоит из б тетрадей (с л. 269 по л. 312); 2 последних листа пустые.

Мы видим таким образом, что эти части обусловлены содержанием произведения. Каждая из них посвящена какому-то одному историческому лицу, причем самой большой оказывается часть, посвященная Борису Годунову, личность которого особенно интересует Ивана Тимофеева. Ему уделено в два раза больше места, чем Федору и Расстриге и в три раза больше, чем Шуйскому.

Счет и пометку тетрадей в каждой из частей вел переписчик с почерком 1, писавший большую часть рукописи. Цифры сохранились [429] не везде: так, их нет в части [V], поэтому можно допустить, что первоначально она состояла не из 4, а из 5 тетрадей и включала в себя ту, которая в рукописи стоит первой; не хватает цифр и на некоторых тетрадях "Летописца вкратце". Часть [I] "Временника" (лл. 1—40) совсем не имеет такого счета тетрадей, так как вся, кроме первых восьми листов, написана другими лицами (почерки 2 и 3). В ней рассказывается о царствовании Ивана Грозного. Части [I], [II], [III] и [IV] сразу были подобраны вместе и составили одно целое произведение, часть [V] и "Летописец вкратце" существовали самостоятельно: 1-й лист тетради 27 — начало первой главы, посвященной Шуйскому, — очень запачкан. Так же запачкан и оборот предыдущего пустого листа, последнего в тетради 26-й, причем пятна на той и другой страницах не совпадают. Это доказывает, что одна из этих страниц была началом, а другая — концом двух самостоятельных частей рукописи, хранившихся отдельно и, возможно, являвшихся первоначально не только двумя отдельными частями труда Тимофеева, но и двумя отдельными произведениями.

Мы помним, что произведение Тимофеева писалось не сразу, а создавалось постепенно в виде небольших отрывков, отдельных очерков. Эти отрывки в рукописи легко обнаруживаются: они выделяются абзацем, киноварной или прописной буквой, тремя точками, иногда пропуском строки. ¹⁷ После главы или части переписчик (почерк 1) ставил простую или фигурную восьмерку с росчерком (их в рукописи более десяти), ¹⁸ в конце большого раздела делал концовку в виде треугольника, сужая текст к последнему слову и завершая его восьмеркой (см. лл. 8 об., 94 об., 268 об.).

Отрывки и очерки не везде приведены в связь друг с другом. Это особенно чувствуется в последних двух частях "Временника", где они так и остались, по образному выражению Тимофеева, "только скроенной, но не сшитой одеждой". Это и повело к тому, что некоторые из них оторвались и попали как "введение" в начало рукописи. [430]

Заглавные буквы, выполненные киноварью, видимо, вписывались в рукопись позднее. Они не однородны: некоторые выписаны очень тщательно и украшены рисунком (см. лл. 40, 59, 77 об., 94, 235), другие гораздо проще по стилю и выполнены небрежнее (см. лл. 132 об., 188, 250). Вставка букв почему-то не была закончена, — некоторые из них так и остались не вписанными (см. лл. 138 и 140), некоторые написаны просто чернилами, причем явно в разное время (см. лл. 145 об., 146 об., 271, 273); [433] местами по чернилам буквы подведены киноварью (см. лл. 192, 288). Все это производит впечатление позднейшей работы.

Нет сомнения, что после переписки рукопись попала в руки новому лицу, которое проредактировало ее, внесло в текст пропущенные слова и фразы, исправило некоторые слова, вписало почти все недостающие прописные буквы, сделало ряд приписок на полях. Основываясь на единстве почерка, мы предполагаем, что всю эту работу проделал переписчик с почерком 6. Помимо указанной редакторской работы, он написал оглавление, заглавия к некоторым главам ¹⁹ и сделал надпись на листе 269, открывающем последнюю часть "Временника": "Летописец вкратце тех же предипомянутых царств и о великом Новеграде, иже бысть во дни коегождо царства их".

Приписки на полях или исправляют текст, заменяя одно слово другим, или вносят некоторые пояснения к сказанному в тексте. Так, на листе 15 приписано на полях слово "кроме" вместо "свене", написанного в тексте; на л. 72 об. на полях слово "отвратися", которым заменено стоящее в тексте "обратися", и т. п. К припискам, поясняющим текст, относятся такие, как заметка на том же листе 15, внизу: "казанского царя Симеона", объясняющая, кого поставил вместо себя царь Иван Грозный, когда разделил землю на "опричнину" и "земщину". Такова приписка на л. 76: "о обители богородицы Донския", на л. 82: "о Богдане Бельском"; к этому же типу приписок относится и та, в которой уточняется имя автора "Временника" (л. 277 об., внизу). ²⁰

С. Ф. Платонов предполагает, что редактором, исправлявшим рукопись, мог быть сам автор "Временника"— дьяк Иван Тимофеев. К этой же гипотезе склоняется и И. И. Полосин в своей работе о "Временнике". ²¹ Такая гипотеза на первый взгляд представляется, действительно, наиболее вероятной. Кому же, как не автору, было легче всего восстановить пропущенные при переписке места, испорченные в рукописи-протографе? Он же мог дать и необходимые пояснения к тексту на полях рукописи...

К сожалению, эту очень заманчивую гипотезу приходится оставить. Прежде всего, трудно себе представить, чтобы автор, исправляя текст, оставил без поправки явно испорченные, бессмысленные места, а такие места есть в рукописи. Затем, трудно предположить, чтобы [434] Тимофеев, последовательно скрывающий в продолжение всей работы свое имя, вдруг почему-то решил открыть его в приписке, да еще говоря о себе в третьем лице. Аргументация, которую приводит в своей статье И. И. Полосин в пользу того, что рукопись правил сам автор, говорит скорее против этой гипотезы: пропуск ошибок, стремление разъяснить и расшифровать текст, уточнить терминологию — все это как раз в большей степени свойственно позднейшему редактору; слово "вселукавне", на которое указывает исследователь как на типично тимофеевское, мог внести и редактор, найдя его в рукописи, по которой он правил текст.

Помимо этих соображений, палеографическое изучение рукописи не дает нам права утверждать, что она была написана при жизни автора: Тимофеев умер в конце 20-х годов, а филиграни бумаги, на которой написана большая часть рукописи, ведут нас к 30-м годам XVII в. Если даже допустить, что список был сделан еще при жизни автора, т. е. в конце 20-х годов, то редактирование — внесение пропущенных слов и фраз, пояснения и приписки — сделано явно позднее. Это подтверждает бумага, которую использовал редактор для оглавления (а оно, как было указано выше, написано тем же лицом с почерком 6): она иная по качеству, чем та, на которой писалась вся рукопись, — более плотная и, судя по следам филиграни, более позднего происхождения.

Но есть еще более веские доказательства, что редактировал рукопись не автор.

В Государственном Архиве древних актов в Москве хранится так называемая "Книга десятен" Епифани, составленная в 1605 г.²² В начале этой книги мы читаем:

"Лета 7114 по государеву цареву и великого князя Дмитрея Ивановича всеа Русии наказу боярин князь Василей Кардануковичь Черкаской, да князь Ондрей Васильевич Хилков, да дьяк Иван Тимофеев (разрядка моя, — О. Д.) верстали на Туле государевым царевым и великого князя Дмитрея Ивановича всея Русии жалованьем поместными оклады и деньгами Епифанцов детей боярских и новикоз служилых и неслужилых" (см. стр. 435).

Вся книга написана одним почерком, повидимому, подьячим Семенкой Федоровым, подпись которого находится на обороте последнего, 90-го, листа книги. Книга заключает в себе вступление, начало которого приведено выше, перечень окладчиков, перечисление их обязанностей и обязательств (лл. 1—3), а с листа 4-го и до конца — список служилых людей "десятен" Епифани. Бумага, на которой написана книга, очень [445] ранняя, — конца XVI — начала XVII в.,²³ из чего можно заключить, что это — подлинник, а не позднейшая копия. На это указывает также подпись — скрепа дьяка, имеющаяся на каждом листе рукописи на полях справа. Подпись разбита на части так: ",Ди-ак Иван Тимо-фе-ев" и повторяется в книге 14 раз. Последняя подпись находится на л. 90 и 90 об.: на листе 90, на поле,— "диак"; на обороте, непосредственно после перечня умерших служилых людей, закрывая всю книгу, — "Иван Тимофеев".

Почерк, которым сделаны эти расписки, не похож на тот, которым написан основной текст книги, но в ней есть слова и строчки, по характеру начертания букв близкие к подписи-скрепе, описанной выше. Это пометки на пустых местах — страницах или листах: "место порозжо", "страница порозжа",²⁴ и семь строк внизу, на обороте листа 80. Содержание этой закетки,²⁵ выделяющейся из всего прочего текста книги, подтверждает наше предположение, что она является припиской дьяка, скреплявшего книгу.

Нет основания сомневаться, что указанная выше скрепа на полях книги принадлежит дьяку Ивану Тимофееву, автору "Временника", Известно, что в 1605 г., в период правления первого самозванца, он находился в Москве и выполнял различные поручения правительства.²⁶ О том, что в данном случае мы имеем дело именно с его подписью, упоминает и Н. Лихачев в своей книге "Разрядные дьяки XVI века".²⁷

Сличение подписи-скрепы с почерком указанных выше записей и заметок убеждает нас в их тождественности. А если это так, то во всех этих случаях мы имеем дело с подлинным автографом дьяка Ивана Тимофеева. Но начертание букв этого автографа не имеет ничего общего ни с почерком 6 изучаемого нами "Временника", ни с одним из других пяти почерков, которыми написан памятник. Все это дает нам право заключить, что ни в переписывании "Временника", ни в его редактировании автор не принимал участия и вставки в текст, заметки на полях и оглавление сделаны другим лицом. Работа эта была проделана, вероятно, уже после смерти автора, причем надо думать, что у редактора был в руках другой, более исправный список труда Тимофеева, [446] по которому им и были восстановлены пропущенные слова и фразы. Этот список, к сожалению, до нас не дошел.

Так как рукопись сразу после написания не была переплетена и ее части и отдельные тетради сохранялись в разрозненном виде, некоторые листы и тетради со временем были утеряны, и когда о "Временнике" вспомнили, рукопись пришлось вновь восполнять и редактировать. Переписчик с почерком 2 восстановил и вставил в надлежащие места текста недостающие листы и тетради, и рукопись была переплетена. Выше было указано, что эта работа была проведена в 50—60-е годы XVII в., т. е. лет через 30—40 после написания рукописи. Этэ подтверждается следующей исторической справкой: известно, что в царствование царя Алексея Михайловича интересовались историческими трудами Ивана Тимофеева, так как их предполагалось использовать при работе над продолжением "Степенной книги". Дьяк "Записного приказа" Тимофей Кудрявцев, которому было поручено царем составить продолжение "Степенной книги", пишет:

"Гость Матвей Васильев сказывал мне про дьяка Ивана Тимофеева: был де он книгочтец и временных книг писец, а жаловал де его за то боярин князь Иван Михайлович Воротынский, а потому Ивановых книг или списка с тех книг у стольника у князя Ивана Алексеевича Воротынского (внука Ивана Михайловича, — О. Д.) чаят. Да купчина Герасим Дьяков про летописные книги того же дьяка Ивана Тимофеева сказывал мне: чаят де Ивановы летописные книги остались после боярина князя Алексея Михайловича Львова в дому его".²⁸

Таким образом, труд Тимофеева специально разыскивали с тем, чтобы использовать его в исторических сочинениях, задуманных правительством. Естественно предположить, что именно в это время рукопись была найдена и приведена в порядок. Сообщение дьяка Кудрявцева указывает, между прочим, и на другой факт, а именно на то, что труд Тимофеева переписывался и было несколько его списков, причем они хранились у разных лиц (князья Воротынские, князья Львовы). Это объясняет нам, каким образом мог быть восстановлен писцом с почерком 2 текст утерянных листов и тетрадей; одним из таких списков, более исправным, пользовался и первый редактор рукописи, внося вставки в текст и делая приписки на полях.

Анализ рукописи помогает нам при работе над содержанием произведения Тимофеева. Изучая ее, мы ясно видим отрывки, из которых составлялся "Временник", и можем более или менее точно определить их взаимосвязь и последовательность. Мы видим также, что по рукописи [449] дважды прошлась рука редактора, поэтому многое в ней является результатом не авторской, а редакторской работы. Таковы заглавия отдельных частей, которые носит случайный характер и не всегда соответствуют содержанию следующих за ними страниц; такова нумерация глав, принадлежащая первому редактору рукописи, местами нарушающая первоначальное соотношение частей "Временника" и, видимо, не вполне соответствующая замыслу автора. Все эти наблюдения значительно уясняют для нас содержание памятника.

В тексте рукописи немало ошибок и описок.²⁹ Орфография не выдержана, употребление "Ъ" случайно, "Ь" в большинстве случаев не ставится, — смягченный звук изображается буквой, написанной над строкой; еще чаще вместо него ставится над строкой же "паерок". Смягчение согласных обычно не соответствует современному правописанию и произношению ("неповиньное", "перьстом", "коньца" и т. п.). При печатании текста ошибки, описки и явно искажающие смысл слова исправлялись: "Ъ" везде заменен Е, "I" — И; надстрочные буквы внесены в строку и там, где в современном правописании требуется "Ь", — смягчены. То же сделано и в том случае, когда над буквой стоит соответствующий "Ь" современного правописания "паерок". В некоторых случаях выносная согласная буква дается в сопровождении соответствующей гласной ("предиреченный", "отечество"), так как эти слова в таком написании встречаются в рукописи. Некоторые слова и предложения прочтены по сравнению с изданием С. Ф. Платонова по-новому, например, на л. 4 об., строка 9-я сверху, у Платонова — "бранную", следует читать — "брадную"; л. 275, 6-я строка сверху, у Платонова — "благонареченный", на самом деле — "богонареченный"; л. 283 об., строка 2-я сверху, у Платонова — "и роду убийственно", следует читать — "ироду убийстве но".

Глава, считавшаяся "введением", отнесена нами ниже, в часть [V] "Временника", где говорится о времени царя Василия Шуйского и где она более у места: своим рассказом о том, как, подобно древнему Адаму, русские цари, а потом и все русские люди, потеряли "благочестие" и начали "превращать древние обычаи", она дополняет повествование о царе-неудачнике и в то же время подводит итог всему сказанному выше, в первых четырех главах "Временника".

Надстрочные цифры в тексте и переводе памятника — ссылки на комментарий географический и исторический. Буквы алфавита в тексте являются ссылками на соответствующие примечания.

Сложность и запутанность синтаксических отношений в речи Тимофеева, обилие в ней намеков и сознательно зашифрованных выражений [450] делают необходимыми при переводе на современный язык значительные отступления от самой конструкции авторской речи. Во многих случаях не поддаются точному переводу и изобретенные Тимофеевым сложные слова. Главная задача перевода — помочь читателю следить за ходом рассуждений автора, сохранить смену тональностей в его изложении и своеобразие его периодической речи, насколько оно не противоречит нормам современного русского литературного языка.

Комментарии

1 Хронологическое указание материалов отечественной истории, литераторы, правоведения. Журн. Мин. нар. просв, за 1834 г., ч. 1, отд. 2, § 164, стр. 175. См. также: Библиолог, словарь, стр. 269—271.

2 Флорищева пустынь, бывш. Гороховецкого у. Владимирской губ., была основана в 50-х годах XVII в. Иларионом, митрополитом Суздальским и Юрьевским.

3 Напечатано во "Владимирских губ. ведомостях" (1880, №№47—52, и 1881, №№2— 7).

4 А. Е. Викторов. Опись рукописных собраний "Книгохранилищ Северной России". СПб., 1893.

5 В. Георгиевский. Флорищева пустынь. (Историко-археологическое описание). Вязники, 1896.

6 Листы рукописи — только эаписанные — были сосчитаны и перенумерованы, видимо, во время написания цитируемой работы. Запись о числе листов находится на обороте листа 312-й рукописи и скреплена подписью архимандрита Антония (настоятель монастыря с 1872 г., архимандрит с 1896 г.).

7 См. указанную работу, стр. 217—218.

8 "Временник" напечатан С. Ф. Платоновым в XIII т. Русской исторической библиотеки 3 раза: 1-е изд. — в 1891 г., 2-е изд. — в 1909 г., 3-е изд. — в 1925 г Указанное описание рукописи см. во 2-м изд., стр. XVI—XVIII.

9 Ученые записки Моск. Гос. пед. инст. им. В. И. Ленина, т. 60. Кафедра истории СССР, вып. 2. М., 1949, стр. 150—152.

10 Записки Отдела рукописей Гос. Библиотеки СССР им. В. И. Ленина, вып. 2, М., 1950 г., стр. 55-77.

11 Временник, л. 2:8 об.

12 Длина рукописи — 20 см, ширина в разворот — 28.5 см.

13 См. лл.: 63, 64, 66, 146, 147, 148, 202, 203, 204.

14 См. XIII т. Русской историч. библиотеки, 2-е изд., 1909, стр. XVI—XVII.

15 См. листы 48 об. н 49, 53 об. и 54, 50 об. и 51 и др. На то, что переписчик старался писать подлинник лист в лист, указывают и концы некоторых страниц, где он, стараясь уписать текст, жмет букву к букве, или, наоборот, если место остается, растягивает буквы (первый случай см. л. 41 об., 49 об., 51 об.; второй — 175 об., 177 об., 105 об., 77 об.).

16 См. оборот листов 63, 71, 109, 117, 125 и т. д.

17 Структура рукописи подробно разобрана в упоминавшейся выше работе И. И. По-

18 См. лл. 77, 155 об., 251 об., 266, 234 об., 312 (восьмерка е росчерком) и лл. 132 об., 135, 145, 151, 174 (простая восьмерка).

19 См. л. 288 — "О вдовстве Московского государства", л. 288 об. — "Притча 1". Заглавием является и приписка на л. 138 — "Притча о цареве сыне, иже пострижеся и паки ростригся и женитися восхоте".

20 "Новгородский митрополит Исидор понужает бывающая предложити писанию дьяка Ивана Тимофеева".

21 См. указанную выше работу, стр. 151.

Текст воспроизведен по изданию: Временник Ивана Тимофеева. М-Л. АН СССР. 1951

Вернуться к оглавлению.

Исходная электронная версия текста находится на сайте Восточная литература - http://vostlit.narod.ru/

Здесь читайте:

Тимофеев Иван (XVI-XVII вв.), автор «Временника», произведения о событиях Смутного времени.

Русское государство в XVII веке (хронологическая таблица).

Исаак Масса Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей.

Андрей Курбский История о великом князе Московском (документ).

Генрих Штаден “Записки немца-опричника”. 

Сочинений Григория Котошихина, в котором последний описывает Бориса Годунова и его правление.

Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Часть. Московское государство перед смутой.

Соловьев С.М. Учебная книга по Русской истории. Глава XXIX Царствование Бориса Годунова.

Из дневника Марины Мнишек

Последние дни царствования Лжедмитрия I (из дневника Марины Мнишек).

Заговор и убийство Лжедмитрия I (из дневника Марины Мнишек).

Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Часть. Московское государство перед смутой.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА