   |
| |
 |
А.А. Васильев |
-- |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
XPOHOCФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИРЕЛИГИИ МИРАЭТНОНИМЫСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
А.А. ВасильевИстория Византийской империиТом 2Византия и крестоносцы. Эпоха Комнинов (1081-1185) и Ангелов (1185-1204)13. Внутреннее состояние империи в эпоху Комнинов и АнгеловЦерковные делаЦерковная жизнь Византии во время Комнинов и Ангелов имеет значение главным образом в двух направлениях: во-первых, во внутренних церковных отношениях, проявлявшихся в виде попыток разрешить ряд религиозных вопросов и сомнений, которые волновали византийское общество данного периода и являлись одним из самых жизненных интересов того времени; во-вторых, в отношениях Восточной церкви к Западной, константинопольского патриархата к папству. В своих отношениях к церкви государи династий Комнинов и Ангелов твердо придерживались столь типичных для Византии цезаре папистских взглядов. Одна редакция “Истории” Никиты Акомината приводит такие слова Исаака Ангела: “На земле нет никакого различия во власти между Богом и императором; царям все позволительно делать и можно нераздельно употреблять Божие со своим, так как они получили царскую власть от Бога и между Богом и ими нет расстояния.” [+267] Тот же писатель, говоря о церковной деятельности Мануила Комнина, изрекает общее суждение о византийских императорах, которые считают себя “непогрешимыми судьями дел божеских и человеческих.” [+268] Эту точку зрения императоров поддерживали во второй половине XII века и духовные лица. Известный греческий канонист и комментатор так называемого Псевдо-Фотиева Номоканона (канонического сборника XIV века). Антиохийский патриарх Феодор Вальсамон, живший при последних Комнинах и первом Ангеле, писал: “Императоры и патриархи должны быть уважаемы, как учители (церкви), ради силы святого помазания. Отсюда-то происходит власть правоверных императоров наставлять христианский народ и, подобно священникам, приносить Богу воскурение.” В этом их слава, что, подобно солнцу, блеском своего православия они просвещают мир с одного его конца до другого. “Мощь и деятельность императоров касаются тела и души (человека), тогда как мощь и деятельность патриарха касаются только одной души.” [+269] Тот же автор заявляет: “Император не является субъектом ни законов, ни канонов.” [+270] Церковная жизнь при Комнинах и Ангелах открывала императорам возможность широко применять свои цезаре-папистские взгляды: с одной стороны, многочисленные “ереси” и “лжеучения” сильно волновали умы населения империи; с другой стороны, угроза от турок и печенегов и сближение империи с Западом, явившееся результатом крестовых походов, стали грозить самому существованию Византии, как самостоятельного государства, и заставили императоров серьезно обдумать и взвесить вопрос об унии с католической церковью, которая в лице папы могла предотвратить надвигавшуюся с Запада на Восток политическую опасность. В религиозном отношении первые два Комнина, являясь вообще защитниками восточной православной веры и церкви внутри государства, тем не менее соглашались, под давлением политических причин, на некоторые уступки в пользу католической церкви. Увлеченная деятельностью своего отца, Алексея Комнина, Анна Комнина с несомненным преувеличением в своей “Алексиаде” называет отца “тринадцатым апостолом”; или, если последняя честь должна принадлежать Константину Великому, то Алексея Комнина, по словам той же писательницы, “можно считать равным самодержцу Константину Великому, или же, чтобы избежать возражений, следующим после Константина апостолом и императором.” [+271] Третий Комнин, Мануил, уже слишком усердно приносил интересы восточной церкви в жертву своей несбыточной западной политике. Во внутренней церковной жизни империи главное внимание государей было обращено на борьбу с догматическими заблуждениями и еретическими движениями их времени. Одна сторона в церковной жизни смущала императоров: это - чрезмерный рост церковного и монастырского имущества, против чего правительство и принимало время от времени соответствующие меры. Алексей Комнин для нужд государственной обороны и для вознаграждения лиц, помогших ему овладеть престолом, конфисковал часть монастырских имений и перечеканил в деньги некоторые церковные сосуды. Однако, уступая возникшему вследствие этого недовольству, император возвратил церквам стоимость взятых сосудов и осудил свое поведение специальной новеллой “О неупотреблении священных сосудов на общественные надобности.” [+272] Но Мануил восстановлением отмененной новеллы 964 года Никифора Фоки еще раз положил предел дальнейшему увеличению церковной и монастырской собственности, хотя рядом последующих новелл и должен был, по возможности, смягчать суровые для духовенства последствия данного распоряжения. Непорядки и моральный упадок в духовном сословии также тревожили сердце Алексея Комнина, который в одной из своих новелл объявлял, что “христианская вера подвергается опасности, так как церковный чин с каждым днем приходит все в худшее состояние,” [+273] и намечал целый ряд мер для поднятия нравственного значения духовенства в смысле лучшего устроения жизни последнего на канонических началах, развития его образования, широкого развития пастырской деятельности и т. д. Далеко не всегда, правда, императору удавалось, ввиду общих жизненных условий того времени в стране, проводить свои благие начинания в жизнь. Выступая иногда против чрезмерного увеличения церковной собственности, Комнины в то же время являлись нередко покровителями и основателями монастырей. При Алексее Афонская Гора была объявлена императором свободной до скончания века от всяких податей и других притеснений; причем “гражданские чиновники не должны иметь никаких сношений со Св. Горой”; [+274]как и прежде, Афон не зависел ни от какого епископа; прот, т.е. председатель совета игуменов афонских монастырей, рукополагался самим императором. Итак, Афон находился в прямой зависимости от самого государя. При Мануиле русские, жившие уже раньше на Афоне и имевшие там небольшой монастырь, получили по постановлению протата (совета игуменов) обитель Пантелеймона, которая пользуется широкой известностью и в наше время. Тот же император Алексей Комнин помог Христодулу основать на острове Патмосе, где, по преданию, Иоанн Богослов написал Апокалипсис, монастырь во имя этого святого, существующий и поныне. В изданном по этому делу хрисовуле император дарил означенный остров Христодулу в вечную, неотъемлемую собственность, освобождал его от всяких налогов и запрещал доступ на остров всяким государственным чиновникам. [+275] Строжайший режим жизни был введен в монастыре. [+276] По словам Ф. Шаландона, “остров Патмос сделался маленькою религиозною, почти независимою республикой, где могли жить одни монахи.” [+277] Атаки сельджуков на острова Архипелага заставили Христодула покинуть Патмос и искать спасения на Эвбее, где Христодул и умер в конце XI века. Реформы Христодула его не пережили, и все его попытки [создать монашескую республику] [*27] на острове Патмосе кончились ничем. [+278] Иоанн Комнин построил в Константинополе монастырь Вседержителя (Пантократора) и учредил при нем для бедных мирян в высшей степени благоустроенную больницу на пятьдесят кроватей, внутреннее устройство которой, подробно описанное в опубликованном по этому делу императором уставе (типиконе), [+279] являет собой пример “может быть, самого трогательного, что история сохранила насчет гуманитарных понятий в византийском обществе.” [+280] Интеллектуальная [*28] жизнь времени Комнинов отличалась усиленной деятельностью. Некоторые ученые называют даже эту эпоху временем Эллинского возрождения, подготовленного такими выдающимися людьми империи, как, например, Михаил Пселл. Это умственное оживление выразилось при Комнинах, между прочим, в появлении различных еретических учений и догматических заблуждений, с которыми императоры, как защитники истинной веры, должны были неминуемо вступить в борьбу. Эта черта эпохи Комнинов нашла отражение в так называемом Синодике, т.е. в том перечне еретических имен и противоцерковных учений, который ежегодно читается в восточной церкви в праздник Торжества православия, когда еретики и противоцерковные учения предаются анафеме. Значительное число отреченных имен и учений в Синодике относится именно ко времени Алексея и Мануила Комнинов. [+281] Главная борьба Алексея была направлена против павликиан и богомилов, утвердившихся уже довольно давно, как было сказано выше, на Балканском полуострове, особенно в округе Филиппополя. Однако, ни преследования еретиков, ни организованные императором публичные прения с ними, ни сожжение главы богомильского учения, монаха Василия, не привели к истреблению противоцерковных учений, которые, не имея, правда, большого распространения в империи, продолжали существовать. Император обратился к монаху Евфимию Зигавину, мужу умудренному в грамматическом и риторическом искусстве, истолкователю книг Нового Завета и посланий апостола Павла, с просьбой изложить все существующие еретические учения, особенно учение богомилов, и на основании отцов церкви опровергнуть их. Уступая желанию императора, Зигавин написал свое произведение “Догматическая Паноплия (т.е. Всеоружие) православной веры,” которое должно было служить руководством в борьбе с еретическими заблуждениями. [+282] Однако, несмотря на это, при Мануиле имел место знаменитый случай с монахом Нифонтом, который проповедовал богомильское учение. [+283] Большое внимание привлекло к себе разыгравшееся при Алексее Комнине дело ученого, философа Иоанна Итала, родом из Италии, ученика Пселла, обвиненного в том, что он внушал “своим слушателям превратные теории и еретические мнения, осужденные церковью и противные Священному Писанию и преданию отцов церкви, что он не чтит святых икон” [+284] и т. д. Делопроизводство по обвинению Иоанна Итала в ереси, изданное и разобранное в только что цитированном сочинении Ф. И. Успенского, открывает интересную страницу в интеллектуальной жизни эпохи первого Комнина. На соборе, разбиравшем дело Итала, в его лице предстал не только еретик, проповедовавший опасное для церкви учение, но и профессор высшей школы, преподававший науку людям зрелого возраста, находившийся под влиянием идей Аристотеля, отчасти Платона и других философов. В суд было вызвано также несколько его учеников. Разобрав мнения Итала, собор признал их соблазнительными и еретическими. Патриарх, которому для наставления в истине был передан Итал, сам сделался, к великому соблазну для церкви и народа, последователем его учения. По приказанию императора, был составлен тогда список заблуждений Итала. В конце концов, одиннадцать пунктов его учения, признанных еретическими, и сам еретик были преданы анафеме. [+285] Ввиду того, что не все сочинения Итала еще изданы, не представляется возможности вынести о нем одно определенное суждение, что и замечается в науке. В то время, когда, по словам Ф. И. Успенского, “свобода философского мышления была ограничена высшим авторитетом Священного Писания и святоотеческих творений,” [+286] Итал, по мнению Безобразова и Брянцева, “считал возможным отдавать в иных вопросах предпочтение языческой философии перед церковным учением,” [+287] “разграничивал области богословия и философии и допускал возможность держаться самостоятельных взглядов в той и другой области.” [+288] Наконец, в связи с делом Итала Н. Я. Марр ставит “важнейший культурно-исторический вопрос: стояли ли инициаторы суда над Италом на высоте его научного развития, требовавшего разграничения области философии от богословия, и осудив мыслителя за вторжение в теологию, предоставили ли ему свободу чисто философского мышления?” [+289] Ответ на этот вопрос, конечно, отрицательный. В то время такая свобода была невозможна. Однако Итала нужно оценивать не только как теолога. “Он был философом, который был осужден из-за того, что его философская система не соответствовала доктрине церкви.” [+290] Новейший исследователь религиозной жизни эпохи Комнинов сказал, что вся информация о нем ясно показывает - Итал принадлежал к неоплатонической школе. [+291] Только что приведенные взгляды и вопросы ученых ясно показывают, насколько вопрос об Иоанне Итале интересен с точки зрения культурной истории Византии конца XI и начала XII века. Этого мало: в науке обращено внимание на учения, появившиеся в западноевропейской философии во время жизни Иоанна Итала и имевшие сходство с учением последнего; так, например, подобное сходство необходимо находить в учении знаменитого в первой половине XII века западноевропейского ученого и увлекательного профессора Абеляра, автобиография (Historia calamitatum) которого, рисующая нам его глубокие внутренние переживания, с неослабным интересом читается и по сие время. Ввиду сложности и малой разработанности вопроса о культурных воздействиях Востока и Запада в данную эпоху было бы слишком смело говорить, что по своему направлению западноевропейская схоластика находилась в зависимости от Византии; но можно утверждать, что “круг идей, в котором вращалось европейское мышление в период от XI до XIII века, тот же самый, какой находим в Византии.” [+292] Во внешних церковных делах время трех первых Комнинов представляет собой эпоху оживленных сношений с папами и западной церковью. Главной причиной этих сношений, как мы уже видели выше на примере обращения императора Михаила VII Парапинака к папе Григорию VII, является опасность, грозившая Византии со стороны внешних врагов, турок и печенегов, и заставлявшая императоров искать помощи на Западе, хотя бы ценою соединения церквей. Поэтому некоторое стремление Комнинов к заключению унии с Римской церковью объясняется чисто внешними политическими причинами. В самые тяжелые для Византии годы, то есть в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов XI столетия, Алексей Комнин подал папе Урбану II руку примирения и соглашения, предлагая ему созвать собор в Константинополе для обсуждения вопроса об опресноках и других предметах, которые разделяли обе церкви. В 1089 году имел место, под председательством Алексея I, синод греческих епископов в Константинополе. На этом синоде обсуждали намерение Урбана II вновь поместить свое имя в диптихи и упоминать его во время божественных литургий (divine Services). Под нажимом императора эта деликатная проблема была решена положительно. [+293] К этому времени, вероятно, относится сочинение феофилакта Болгарского “О заблуждениях латинян,” в котором В. Г. Васильевский видит знамение времени. [+294] Основная тема сочинения Феофилакта в высшей степени знаменательна. Автор не одобряет общепринятого мнения о разделении церквей, не находит, чтобы ошибки латинян были многочисленны, и чтобы эти ошибки делали церковное разделение неизбежным. Он высказывается против духа богословской нетерпимости и высокомерия, которое господствовало среди его ученых современников. Одним словом, Феофилакт в целом ряде пунктов был готов идти на разумные уступки. Однако в Символе веры не может быть допущено никакой неясности, никакого прибавления, то есть, другими словами, возможность принятия filioque в восточный Символ веры совершенно исключалась. Однако критическое положение империи и затруднения, постигшие Урбана II в Риме, где был выставлен ему антипапа, помешали созыву предполагаемого собора. Случившийся через несколько лет после этого первый Крестовый поход и вспыхнувшие между греками и крестоносцами распри и взаимное недоверие не могли содействовать сближению между церквами. При Иоанне Комнине переговоры между императором и папами Калликстом II и Гонорием II об унии продолжались. Существуют два письма Иоанна, адресованные этим папам. Папские посланники прибыли в Константинополь со всеми полномочиями для ведения переговоров. [+295] Однако им не удалось достичь каких-либо ощутимых результатов. С другой стороны, некоторое количество образованных латинян с Запада принимали участие в теологических диспутах в Константинополе. Немец Ансельм из Хавельберга, который писал около 1150 г., оставил весьма интересное сообщение о диспуте, происходившем перед Иоанном Комнином в 1136 г. “Там присутствовало немалое число латинян и среди них три мудрых человека, сведущих в обоих языках и весьма ученых в писании: Яков венецианец, пизанец Бургундио и третий, наиболее знаменитый среди и греков и латинян своими познаниями в обеих литературах, - итальянец из города Бергамо по имени Моисей. Он был выбран обеими сторонами как заслуживающий доверия переводчик.” [+296] Отношения с папским престолом стали более активными при латинофильском преемнике Иоанна Мануиле. Последний, исполненный надежд на восстановление единой Римской империи и уверенный в том, что императорскую корону он сможет получить лишь из рук римского папы, предлагал римскому престолу унию. Отсюда видно, что основанием переговоров об унии были чисто политические расчеты. Один немецкий историк церкви (Норден) правильно отметил: “Комнины думали при помощи папства подняться до господства над Западом и вместе с тем и над самим папством; папы же мечтали при поддержке Комнинов стать господами Византийской церкви и вместе с тем Византийской империи.” [+297] Мануил находился в переписке с несколькими папами, начиная со времени второго Крестового похода. Сами папы иногда также готовы были протянуть императору дружественную руку, особенно Адриан IV, находившийся в ссоре с королем Сицилийским и недовольный недавно коронованным императором Фридрихом Барбароссой. В своем послании к архиепископу Василию Солунскому папа Адриан IV выражает желание “содействовать приведению всех чад к единению церкви,” сравнивает Восточную церковь с потерянной драхмой, заблудшею овцой и умершим Лазарем. [+298] Несколько позднее Мануил через своего посланца формально предложил папе Александру III соединение церквей, если только папа возвратит ему корону Римской империи, которой не по праву владеет германский государь Фридрих; в случае, если бы для достижения этого плана папе понадобились деньги и военные силы, то Мануил доставит их ему в изобилии. Но Александр III, дела которого в Италии несколько поправились, ответил на это предложение Мануила отказом. Созванный в столице императором собор должен был, уничтожив разного рода неудовольствия между латинянами и греками, изыскать те или иные способы к соединению церквей. Мануил употреблял все старания, чтобы склонить патриарха к уступкам. До нас дошел “Разговор” на соборе Мануила с патриархом, очень интересный для характеристики воззрений обоих высоких участников собора. В этом “Разговоре” патриарх дает папе название “воняющего нечестием” и предпочитает иго агарян (т.е. мусульман) игу латинян. Последнее выражение патриарха, отражавшее, очевидно, определенное церковное и общественное настроение эпохи, будет не раз повторяться в будущем, например, в XV веке, в момент уже падения Византии. Мануил должен был уступить и объявил, что он будет удаляться от латинян, “как от змеиного яда.” [+299] Соборные рассуждения, таким образом, ни к какому соглашению не привели. Было даже решено порвать всякую связь с папой и его единомышленниками. Итак, Мануил, как в своей светской, внешней политике, так и в церковной, потерпел полную неудачу. Причина последней заключается в том, что политика императора в обеих областях была лишь личной его политикой, не имевшей под собой никакой серьезной реальной почвы: восстановление единой империи было уже давно невозможно; униатские стремления Мануила не находили никакого отклика в народных массах империи. В последнее смутное пятилетие правления Комнинов (1180-1185), особенно при Андронике I, церковные интересы были поглощены сложными условиями внешней и внутренней жизни, о которых мы уже знаем. Во всяком случае, Андроник, как противник латинофильства своих предшественников, не мог быть, насколько, конечно, можно судить на основании его бурного и краткого царствования, сторонником унии с западной церковью. Во внутренней же церковной жизни он, во имя достижения своих личных планов, сурово расправился с Константинопольским патриархом и не допускал споров по вопросам веры. [+300] Приписываемый часто Андронику “Диалог против иудеев” принадлежит более позднему времени. Смутное в политическом отношении время Ангелов отличалось таким же характером и в церковной жизни, в которой императоры этого дома чувствовали себя хозяевами. Исаак, первый из Ангелов, самовольно смещал с престола одного за другим константинопольских патриархов. При Ангелах же в Византии разгорелся жаркий богословский спор о евхаристии, в котором принимал участие сам император. По словам историка той эпохи Никиты Акомината, вопрос шел о том: “Святое тело Христово, которого мы приобщаемся, так ли нетленно (άφύαρτον), каким оно стало после страданий и Воскресения, или тленно (φΰαρτόν), каким оно было до страданий.” [+301] Другими словами, “приемлемая нами евхаристия подлежит ли обычным физиологическим процессам, каким подвергается всякая вкушаемая человеком пища, или же не подчиняется этим физиологическим процессам?” [+302] Алексей Ангел встал на защиту “дерзновенно поруганной” истины и поддержал учение о “нетленности” приемлемой нами евхаристии. Появление подобного спора в Византии в конце XII века может быть объяснено западными влияниями, столь сильными в эпоху Крестовых походов на христианском Востоке. Как известно, эти споры начались на Западе уже давно; еще в IX веке там были люди, учившие, что принимаемая нами евхаристия подлежит тем же процессам, как и обыкновенная пища. Что касается до отношения Ангелов к папе, то мы уже знаем, что папа главным образом руководился в них политическими интересами, имея одновременно, конечно, и цель побудить Восточную церковь к унии. Последний план папы успеха не имел. Сложная же международная политика, особенно перед четвертым Крестовым походом, когда в решении византийского вопроса главную роль мог сыграть германский государь, наиболее опасный враг для папства, явилась причиной того, что папа всячески старался поддерживать “схизматического” восточного императора, хотя бы и узурпатора, каким был Алексей III, свергнувший своего брата Исаака, только бы не дать возможности западному императору завладеть Восточной империей. О затруднительном положении Иннокентия III во время четвертого похода, когда глава католической церкви, выступивший сначала столь энергично против изменения пути похода, мало-помалу вынужден был изменить свое мнение и признать в почти беспримерном по варварству разгроме Константинополя латинянами соизволение Божие, речь была выше. Подводя итоги, можно сказать, что религиозная жизнь при Комнинах и Ангелах, период в 123 года (1081-1204), отличалась исключительной интенсивностью и оживлением во внешних связях и противоречивыми, конфликтными процессами внутренних движений. Без сомнения, с точки зрения религиозных проблем, эта эпоха представляет большое значение и живейший интерес. [+303]
[+267] Nicetas Choniates. Historia, Bonn ed., p. 583. [+268] Nicetas Choniates. Historia, Bonn ed., p. 274. [+269] Ράλλη και Πότλη. Σύνταγμα των θείων και ιερών κανόνων, Τ. 4 Αθήναι, 1854, ρρ. 544, 545. [+270] Theodori Balsamonis. In canonem XVI Concilii Carthaginiensis (PG, vol. CXXXVIII, col. 93). См. также: G. Vernadsky. Die kirchlich-politische Lehre der Epanagoge und ihr Einfluss auf das russische Leben im XVII. Jahrhundert. - Byzantinisch-neugriechische Jahrbücher, Bd. VI, 1928, S. 120. [+271] Анна Комнина. Алексиада, XIV, 8, с. 396. [+272] К. E. Zachariä von Lingenthal. Jus graeco-romanum, vol. III, pp. 355-358. См.: V. Grumel. L'Affaire de Leon de Chalcedoine. Le chrysobulle d'Alexis Ier sur les objets sacres. - Etudes byzantines, vol. II, 1945, pp. 126-133. [+273] К. E. Zachariä von Lingenthal. Jus graeco-romanum, vol. III, p. 414. [+274] Порфирий Успенский. Восток Христианский. Афон, III, (1). Киев, 1877, с. 226-227; Ph. Meyer. Die Haupturkunden für die Geschichte der Athoskloster. Leipzig, 1894, S. 172. [+275] K. E. Zachariä von Lingenthal. Jus graeco-romanum, vol. III, pp. 370-371; F. Miklosich, J. Müller. Acta et diplomata graeca medii aevi. vol. VI, Wien, 1890, p. 45. (Во втором американском издании работы данное примечание значительно сокращено по сравнению с французским изданием работы, откуда и взят следующий ниже текст. - Науч. ред.) «Недавно весьма важный пассаж этого хрисовула, опубликованного в «Acta» Миклозича и Мюллера - по поводу титула протопроэдра - был исправлен Ш. Дилем - Remarques sur deux chartes byzantines de Patmos. - Byzantion, vol. IV, p. l-6 (год издания А. А. Васильев не указывает). - и Фр. Дёльгером - Die Kaiserurkunden des Johannes-Teologos-Klosters auf Patmos. - Byzantinische Zeitschrift, Bd. XXVIII, S. 338 (год издания А. А. Васильев не указывает). Текст, между тем, был в правильной форме опубликован Цахариэ фон Лингенталем в отмеченном выше издании. См. также: L. Ross. Reisen auf den Inseln des Aegäischen Meeres, Bd. II. Stuttgart, 1843, S. 156». [+276] См.: Regula pro monasterio S. loannis Theologi in insula Patmo. В кн: F. Miklosich, J. Müller. Op. cit., vol. VI, pp. 59-60. То же самое - K. Βοΐνη. Ακολουθία Ιερά του οσίου και θεοφόρου πατρός ημών Χριστοδούλου. ̉Αθήναι, 1884. [+277] F. Chalandon. Les Comnène... vol. I, p. 289. См. также: П. А. Яковенко. Об истории иммунитета в Византии. Юрьев, 1908, с. 10-11. [+278] См.: E. Le Barbier. Saint Christodule et la réforme des couvents grecs au XIе siècle. Paris, 1863, pp. 51-56. Эта старая биография святого содержит много неточностей. См. также: R. P. Dom P. Renaudin. Christodoule, higoumène de Saint-Jean, à Patmos (1020-1101). - Revue de l΄Orient chrétien, vol. V, 1900, pp. 215-246; L. Oeconomos. La Vie religieuse dans l'empire byzantin au temps des Comnènes et des Anges. Paris, 1918, pp. 142-152. [+279] Греческий текст статута (типикона) был опубликован А. А. Дмитриевским: Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока, т. I (I). Киев, 1885, с. 682-687. [+280] Ф. И. Успенский. Уклон консервативной Византии в сторону западных влияний. - ВВ, т. XXII, 1916, с. 26. См. также: L. Oeconomos. La Vie religieuse dans l'empire byzantin... p. 193-210; E. Jeanseime, L. Oeconomos. Les Oeuvres d'assistance et les hôpitaux byzantins au siècle des Comnènes. Anvers, 1921, pp. 11-18; Ch. Diehl. La Societe byzantine à l'epoque des Comnènes. - Revue historique du sud-est europeen, vol. VI, 1929, pp. 242-249. То же самое отдельным изданием - Paris, 1929, pp. 52-57; Раn S. Codellas. The Pantocrator, the Imperial Byzantine Medical Center of the Twelfth Century A. D. in Constantinople. - Bulletin of the History of Medecine, vol. XII, 2, 1942, pp. 392-410. [+281] О Синодике см.: Ф. И. Успенский. Очерки по истории византийской образованности. СПб., 1892, с. 89-145. [+282] PG, vol. CXXX, col. 9-1362. [+283] L. Oeconomos. La Vie religieuse dans l'empire byzantin... p. 38-47. [+284] Ф. И. Успенский. Делопроизводство по обвинению Иоанна Итала в ереси. - Известия Русского Археологического Института в Константинополе, т. 2, 1897, с. 3, 10. [+285] Эти одиннадцать пунктов были опубликованы Ф. И. Успенским. - Синодик на первое воскресенье Поста. Одесса, 1893, с. 14-18. На французском языке: L. Oeconomos. La Vie religieuse dans l'empire byzantin... pp. 25-28. [+286] Ф. И. Успенский. Очерки по истории византийской образованности, с. 171. [+287] П. В. Безобразов в: ВВ, т. 3, 1896, с. 128. [+288] Д. Брянцев. Иоанн Итал. - Вера и разум, т. 2, ч. 1, 1904, с. 328. [+289] Н. Я. Марр. Иоанн Петрицкий, грузинский неоплатоник XI-XII века. - Записки Восточного отделения Русского Археологического Общества, т. XIX, 1909, с. 107. [+290] F. Chalandon. Les Comnène... vol. I, p. 316; L. Oeconomos. La Vie religieuse dans l'empire byzantin... p. 29. [+291] L. Oeconomos. Ibid. Французский автор в своей работе следует Ф. И. Успенскому. [+292] Ф. И. Успенский. Очерки по истории византийской образованности, с. 178, 181, 183. [+293] См. весьма интересную статью: W. Holtzmann. Die Unionsverhandlungen zwischen Alexios I. und Papst Urban II. im Jahre 1089. - Byzantinische Zeitschrift, Bd. XXVIII, 1928, S. 40. Автор приводит три неопубликованных греческих текста. Имеющий отношение к синоду 1089 года текст находится на страницах 60-62 этой работы. [+294] В. Г. Васильевский. Византия и печенеги. - Труды, т. 1, СПб., 1908, с. 83-85. Текст - PG, vol. CXXVI, col. 226-250. [+295] H. A. Кар-Herr. Die Abendlandische Politik Kaiser Manuels. Strassburg, 1881, S. 9; W. Norden. Das Papsttum und Byzanz... S. 91; F. Chalandon. Les Comnène... vol. II, pp. X-XI, 162-163; F. Dölger. Corpus der griechischen Urkunden, Bd. II, p. 59 (nos. 1302, 1303). [+296] Anselmi Havelbergensis Dialogi, II, cap. 1. (PL, vol. CLXXXVIII, col. 1163). См. также: С. H. Haskins. Studies in the History of Medieval Science. Cambridge, 1924, p. 144, 197; Idem. The Renaissance of the Twelfth Century. Cambridge, 1927, p. 294. [+297] W. Norden. Das Papsttum und Byzanz... S. 101. [+298] PG, vol. CXIX, col. 928-929. [+299] Хр. М. Лопарев. Об униатстве императора Мануила. - ВВ, т. 14, 1907, с. 339, 341, 342-343, 350, 353, 355. [+300] Об отношении Андроника к патриарху и церкви см.: L. Oeconomos. La Vie religieuse dans l'empire byzantin... pp. 113-118. [+301] Nicetas Chomates. Historia, Bonn ed., p. 682. [+302] А П. Лебедев. Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца XI до половины XV века. М., 1902, с. 153. [+303] См.: L. Oeconomos. La Vie religieuse dans l'empire byzantin... p. 222.
[*27] Слов, поставленных в скобки, в английском тексте А. А. Васильева нет. Они вставлены из синтаксических соображений. Слово «попытка» без соответствующего прямого дополнения в русском языке непонятно. [*28] У А. А. Васильева в исходной русской версии 1923 года здесь другое слово - «умственная». Электронная версия книги с локальными гиперссылками на примечаниями и комментариями воспроизводится с сайта http://gumilevica.kulichki.net Здесь читайте:Византия (краткая справочная статья), там же Исторические лица Византии (императоры). Византия (полная хронологическая таблица) и по векам - | IV | V | VI | VII | VIII | IX | X | XI | XII | XIII | XIV | XV |
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,на следующих доменах:
|
