   |
| |
 |
А.А. Васильев |
-- |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
XPOHOCФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИРЕЛИГИИ МИРАЭТНОНИМЫСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
А.А. ВасильевИстория Византийской империиТом 2Падение Византии. Эпоха Палеологов (1261 - 1451).11. Вопрос об унииВопрос об унии, особенно остро вставший в эпоху Палеологов и выразившийся реально в заключении трех уний, и долгие, бурные исихастские споры вызвали напряженную деятельность в области догматической и полемической литературы, которая и дала ряд представителей как среди сторонников, так и среди противников унии и исихастов. О некоторых из этих писателей уже речь шла выше. К наиболее выдающимся сторонникам унии можно отнести трех писателей и практических деятелей в этом смысле: Иоанна Векка, умершего в конце XIII века, Димитрия Кидониса, жившего в XIV веке, и знаменитого деятеля XV века Виссариона Никейского. Современник первого Палеолога и первоначально, как идейный противник сближения с латинянами, враг последнего, Иоанн Векк, занимая высокую церковную должность и противодействуя униатской политике Михаила VIII, навлек на себя его гнев и был заключен в темницу. По отзывам источников, это был выдающийся человек по уму и образованию. По словам одного греческого историка, Векк отличался “ученостью, долговременной опытностью и красноречием, могущими уничтожить церковный раскол.” [+1011] Другой историк XIV века называет его “человеком умным, питомцем красноречия и науки, наделенным такими дарами природы, как никто из его современников; ...по остроте же ума, беглости языка и знанию церковных догматов, по сравнению с ним все казались детьми.” [+1012] Но знакомство с сочинениями знаменитого писателя никейской эпохи Никифора Влеммида привело к изменению религиозных взглядов Иоанна Векка, который, став на сторону учения об “экономии,” сделался сторонником унии. Тогда Михаил VIII возвел его на патриаршую кафедру, которую Иоанн Векк, являясь всегда перед государем ревностным ходатаем за бедных и обиженных, и занимал до начала следующего столетия, когда Андроник II, порвав с унией, низложил его и заключил в темницу, где он и умер. Наиболее обширное сочинение Векка - “О единении и мире церквей древнего и нового Рима,” в котором автор старается доказать, что уже отцы древней греческой церкви признавали латинский догмат и что только позднейшие греческие богословы во главе с Фотием извратили их учение. Таким же образом обработана была Векком тема об “исхождении Святого Духа.” В этом же направлении он написал еще много богословских сочинений, одно количество которых обеспечивает за Векком первое место среди друзей Рима и Византии. Труды Векка являлись для позднейших приверженцев унии источником, из которого они черпали нужные им материалы. [+1013] Живший в XIV веке Димитрий Кидонис [+1014] принадлежал к числу очень талантливых писателей времени Палеологов в области как богословия, так и риторики. Он родился в Фессалонике в самом начале XIV века и умер в начале XV, так что жизнь его длилась практически целое столетие. [+1015] В Милане он обстоятельно познакомился с латинским языком и литературой. Он жил в Фессалонике, Константинополе и на Крите. Ему было также пожаловано венецианское гражданство. Дни свои он закончил в монастыре. Кидонис принимал деятельное участие в религиозных вопросах и спорах эпохи, проявив себя сторонником сближения с Римом. В своих работах он имел перед громадным большинством своих современников то преимущество, что знал латинскую литературу и мог пользоваться западными учеными. Он был автором многочисленных сочинений по теологии, риторике и философии. [+1016] Трактат “Об исхождении Святого Духа,” опубликованный среди сочинений Кидониса, совершенно очевидно принадлежит не ему, а одному из его учеников - Мануилу Калекасу. [+1017] Кидонис перевел с латинского на греческий, среди прочего, знаменитое сочинение Фомы Аквинского “Summa Theologiae.” Этот перевод не публиковался. Католический автор писал по этому случаю: “Эти трудоемкие переводы, которые позволили Св. Фоме говорить на языке св. Иоанна Дамаскина, похоронены на столетия в пыли библиотек. Какова их судьба в будущем? Не найдется ли где-либо теолог, апостол, одновременно и томист, и эллинист, для распространения в греческой церкви доктринальных богатств, которые Кидонис сохранил для будущих времен? Не будет ли этот перевод “доктринальным гидом” унии церквей?” [+1018] Среди речей Кидона можно отметить две, носящие “увещевательный” характер (συμβουλευτικοί), которые изображают угнетенное состояние духа константинопольцев перед лицом турецкой опасности. В них также идет речь о возможности эмиграции в Западную Европу и содержится призыв к грекам и латинянам объединить их усилия перед лицом общего врага. [+1019] Однако самое большое значение для культурной истории XIV столетия имеет обширная переписка Кидониса. Большинство его писем не издано: из 447 напечатано только 51 письмо. Среди его корреспондентов можно отметить Мануила II (32 письма), Иоанна Кантакузена, с которым он был весьма дружен (11 писем), и большое количество других выдающихся личностей эпохи. [+1020] До того момента, когда все его письма не станут доступными для изучения, [*121] нельзя ни представить себе полностью его биографию, ни составить полный список его сочинений. Более того, без внимательного и детального изучения этого нового материала история греческой цивилизации в два последних столетия существования Византии не может быть полностью изучена и адекватно оценена. Это изучение будет иметь значение не только для греческой цивилизации, но также прольет новый свет на культурные взаимосвязи между Византией и итальянским Возрождением, с которым Кидонис был так тесно связан. Один из лучших представителей итальянского Возрождения конца XIV века Колуччо Салютати написал Кидонису длинное и хвалебное письмо. [+1021] Неопубликованная переписка патриарха Константинопольского Афанасия I, который при Андронике II Палеологе дважды занимал патриарший престол (1289-1293 и 1304-1310), очевидно, может дать много интересного материала для политической, религиозной и социальной ситуации в империи его времени. Такой вывод можно сделать на основании уже опубликованных образцов его писем. [+1022] К числу сторонников унии принадлежал и знаменитый Виссарион Никейский, участник Флорентийского собора и позднее кардинал Римской церкви. Значение деятельности и личности Виссариона выходит далеко за пределы богословской литературы и будет оценено нами ниже при рассмотрении вопроса о Византии и Возрождении. Партия противников унии выставила также писателей, не могших, конечно, пойти в сравнение с такими сторонниками унии, как Виссарион. Григорий (в миру Георгий) Кипрский, бывший патриархом при Андронике Старшем, главный, хотя и далеко не всегда достойный противник Иоанна Векка, человек “известный, - по словам источника, - ученостью,” [+1023] оставил несколько сочинений богословского характера, с попыткой решить с греческой точки зрения вопрос об исхождении Святого Духа. Большее значение имеют литературно-риторические произведения Григория. Марк Евгеник, митрополит Эфесский, известный уже участник Ферраро-Флорентийского собора, не подписавший акта унии, оставил несколько небольших, компилятивных произведений, иногда полемического характера, например, против Виссариона, которые делают его одним из выразителей национального греческого взгляда на унию. [+1024] Наконец, последний крупный полемист Византийской церкви и первый Константинопольский патриарх под турецким владычеством Геннадий (в миру Георгий) Схоларий был хорошим знатоком богословия и философии. Он принимал участие в Ферраро-Флорентийском соборе, где он, являясь сторонником унии, перешел постепенно, особенно под влиянием Марка Эфесского, к ее убежденным противникам. Он был плодовитым писателем, разносторонним теологом и ученым, труды которого охватывали почти все области литературы. Он написал целый ряд полемических произведений. Философские работы Геннадия, возникшие из-за спора его с Гемистом Плифоном, на тему об аристотелизме и платонизме, роднят первого с представителями гуманизма и позволили одному греческому ученому, К. Сафе, назвать его “последним византийцем и первым эллином.” [+1025] Его “Жалоба о превратностях моей жизни” содержит исторические детали о жизни и сочинениях автора, а также о положении греческой церкви в первые годы исламского господства. Он написал также краткое историческое сочинение, “Хронографию,” опубликованную впервые в 1935 г. по авторскому списку. Хотя “Хронография” занимает только девять страниц печатного текста, она покрывает все годы от Адама до 1472 года. [+1026] Исихастское движение, мистикиИсихастское движение, захватившее церковную жизнь Византии XIV века, выставило также целый ряд писателей с той или другой стороны, начиная с основателя исихазма на Афоне Григория Синаита. Духовный лидер исихастов Григорий Палама был также автором известного количества догматических сочинений и большого количества проповедей, шестьдесят шесть из которых были обнаружены в одном из монастырей области Метеора в Фессалии. [+1027] Литературная деятельность Никифора Григоры, непримиримого противника исихастов, уже обсуждалась. Другой противник Паламы, Иоанн Кипариссиот, живший во второй половине XIV века, может быть упомянут как автор ̉Εκθεσις στοιχειώδης ̉ρήτεων θεολογικών (Expositio materiaria eorum quae de Deo a theologis dicuntur). [*122] Это сочинение может быть охарактеризовано как первая попытка изложения догматики по образцу западной схоластики. [+1028] XIV век дал Византии одного из лучших византийских писателей и одного из самых выдающихся мистиков восточной церкви в лице Николая Кавасилы. Имея одним из оснований, как и западноевропейская мистика, мистические сочинения так называемого Дионисия Псевдо-Ареопагита, автора, еще не определенного в науке, писавшего, вероятно, в конце V и начале VI века, византийская мистика пережила крупную эволюцию в VII веке, благодаря замечательной личности Максима Исповедника, сумевшего освободить мистику Псевдо-Ареопагита от ее неоплатонической основы и привести ее в согласие с учением восточной православной церкви. Влияние Максима явно чувствуется на писателях-мистиках XIV века, во главе которых стоит Николай Кавасила. Николай Кавасила принадлежит к числу писателей, которые мало известны и недостаточно изучены, ибо многие из его сочинений не опубликованы. Значительное их количество, особенно проповеди и письма, сохранились в многочисленных рукописях, хранящихся в Национальной Библиотеке в Париже. Одна из них использована румынским историком Тафрали в его монографии о Фессалонике. [+1029] Для изучения мистического учения Кавасилы имеют главное значение два его сочинения: “Семь слов о жизни во Христе” (De vita in Christo) и “Изъяснение Божественной литургии” (Sacrae liturgiae interpretatio). Разбор учения Кавасилы с его положением “жить во Христе есть самое соединение со Христом” отвлекло бы нас далеко в сторону. Можно, однако, с уверенностью сказать, что литературная деятельность Кавасилы в области византийского мистицизма и сама по себе, и в связи с исихастским движением, и в связи с мистическими движениями в Западной Европе, заслуживает почетного места в культурной жизни Византии XIV века и должно бы привлечь внимание исследователей, которые до сих пор ошибочно не обращали должного внимания на этого интересного писателя. Исследователи по-разному оценивают мистицизм Кавасилы и некоторые даже объявляют, что его вовсе невозможно назвать мистиком. [+1030] Согласно французскому исследователю Р. Гийану, его письма написаны в легком и элегантном стиле, хотя иногда и излишне утонченном, и содержат новый интересный материал. [+1031] В области философии эпохе Палеологов принадлежит знаменитый византиец Георгий Гемист Плифон, представитель возродившегося в то время увлечения древним эллинством, почитатель и знаток Платона в форме неоплатонизма, мечтатель, задумавший создать при помощи богов античной мифологии новую религиозную систему. [+1032] Плифон был настоящим гуманистом, тесно связанным с Италией. Интерес к античной философии, особенно к Аристотелю, а с XI века и к Платону, не прекращался в Византии. Михаил Пселл в XI веке, Иоанн Итал в XII, Никифор Влеммид в XIII посвятили большую часть своего времени изучению философии, первый - более в сторону Платона, второй и третий - Аристотеля. Борьба двух философских направлений - аристотелизма и платонизма, столь характерная для средневековья, давала себя сильно чувствовать в Византии XIV века во время исихастских споров. Поэтому в высшей степени интересная фигура XV века Гемиста Плифона имеет за собой целую подготовительную историю. Получив первоначальное образование в Константинополе, он провел большую часть своей почти столетней жизни в Мистре, этом известном культурном центре Морейского деспотата, [*123] откуда он совершил поездку в Италию, сопровождая императора Иоанна VIII на Ферраро-Флорентийский собор. Кончил Плифон свои дни в Мистре, откуда прах его был перевезен одним итальянским меценатом в небольшой итальянский городок Римини, где и теперь покоится в одной из его церквей (Сан-Франческо). [+1033] Целью философских работ Плифона было выяснить значение платоновской философии сравнительно с философией Аристотеля. В борьбе аристотелизма с платонизмом Плифон являет собой новую фазу. Перенеся с собой в Италию свое знание Платона и увлечение им, он настолько повлиял на Козимо Медичи и итальянских гуманистов, что добился основания Платоновской академии во Флоренции. В этом городе Плифон написал трактат “О том, чем отличается Аристотель от Платона,” где он старался доказать превосходство своего любимого философа. Пребывание византийского философа во Флоренции можно рассматривать как один из важнейших моментов в истории перенесения древнегреческой науки в Италию и особенно возрождения платоновской философии на Западе. [+1034] Большой труд Плифона в виде утопии “Трактат о законах” (Νόμων συγγραφή), не дошедший до нас, к сожалению, в полном виде, представляя собою, с одной стороны, интересную для некоторых настроений XV века и, конечно, заранее обреченную на неудачу попытку восстановить язычество на развалинах христианского культа при помощи элементов неоплатонической философии, задается обширной целью дать людям такие условия жизни, которые позволили бы им жить хорошо и счастливо. [*124] Но для того чтобы открыть, в чем же состоит человеческое счастье, Плифон считает необходимым уразуметь как природу самого человека, так и систему вселенной, часть которой составляет человек. Плифон передавал также Мануилу II планы о мерах к возрождению Пелопоннеса. По своему значению и влиянию личность Плифона далеко выходит за пределы интересов культурной истории Византии и по этому одному заслуживает самого глубокого внимания. Хотя его деятельность и значение еще не полностью оценены, значение Гемистия Плифона является одной из наиболее привлекательных тем для историка, интересующегося культурной историей поздней Византии. [+1035] В области риторики, которая часто бывает связана с философией, можно выделить несколько лиц. Упомянутый уже выше патриарх при Андронике Старшем Григорий (Георгий) Кипрский оставил интересную и прекрасно написанную автобиографию. [+1036] Современник того же Андроника и ученик Григория Кипрского Никифор Хумн, написавший целый ряд риторических произведений, оставивший сборник в 172 письма разнообразного содержания. В своих философских сочинениях он выступает как один из наиболее пылких и умелых защитников Аристотеля. Хумн был в переписке практически со всеми известными деятелями своего времени, прославившимися в политике, религии или литературе. Уступая по уму, оригинальности и знаниям своему учителю, Григорию Кипрскому, Хумн не лишен определенного значения для византийского и итальянского Возрождения своего времени. “По своей любви к древности, страстной, несколько правда рабской, и по разнообразию своих познаний Хумн предвещает итальянский гуманизм и западное Возрождение.” [+1037] Наконец, сочинения Мазариса, подражателя Лукиану - “Путешествие Мазариса в ад,” его “Сон после оживления” и несколько писем, связанных с Пелопоннесскими делами начала XV века - несмотря на малую литературную талантливость автора, представляют важный документ для знакомства с вопросом о подражании Лукиану в византийской литературе и сообщают подробности о византийской культуре данной эпохи. С точки зрения филологии, время Палеологов также дало немало интересных представителей, являющихся по своему характеру и образу мыслей предвестниками новой духовной эры и имеющих, по словам Крумбахера, меньше связи с их византийскими предшественниками, например, с Фотием или Евстафием Солунским, чем с первыми деятелями классического Возрождения на Западе. [+1038] Однако есть одна сторона в деятельности филологов эпохи Палеологов, которая особенно ставится им в вину, и не без основания, представителями классической литературы, а именно их отношение к классическим текстам. В то время, как экзегеты и переписчики с XI по XII век, то есть во время Македонской и Комниновой династий, толкуя и переписывая тексты, сохраняли вообще почти в неприкосновенности рукописное предание александрийского и римского времени, византийцы эпохи Палеологов начали переделывать произведения древних авторов согласно своим предвзятым идеям или, иногда, по новым, измышленным стихотворным шаблонам. Конечно, последнее обстоятельство заставляет в области классической литературы, когда только это бывает возможным, обращаться к рукописям допалеологовской эпохи. Но и это явление, столь досадное с классической точки зрения, должно быть объяснено и оценено из условий того времени, когда люди начинали, хотя бы грубо и неумело, не удовлетворяться чисто механическими приемами прежней работы и искать путей для проявления личного творчества. Из филологов монах Максим Плануд (в миру Мануил), современник двух первых Палеологов, посвящавший свой досуг науке и преподаванию, посетивший в качестве посла Венецию, имел много родственных черт с возникавшим тогда культурным движением на Западе, особенно благодаря своему знанию латинского языка и латинской литературы. Он перевел большое количество латинских произведений на греческий язык и этим самым содействовал культурному сближению Востока и Запада в эпоху Возрождения. Будучи усердным преподавателем, Плануд оставил сочинения по грамматическим вопросам. Сохранившееся собрание его писем (более ста) рисует нам духовный облик автора, его научные интересы и занятия. Кроме компилятивного сборника извлечений историко-географического содержания из древних писателей, Плануд оставил нам немало переводов латинских авторов, например, Катона Старшего, Овидия, Цицерона, Цезаря. Он, пожалуй, более всего известен в Западной Европе своим изданием избранных греческих авторов. Громадное количество известных нам рукописей его переводов указывает на то, что в первые времена гуманизма они служили часто пособиями для обучения греческому языку на Западе. В то же время, его многочисленные переводы с латинского на греческий во многом способствовали культурному сближению между Востоком и Западом в эпоху Возрождения. [+1039] Ученик и друг Плануда, современник Андроника II, Мануил Мосхопул имеет благодаря своей литературной деятельности, подобно своему учителю, большое значение как для характеристики византийских знаний конца XIII и начала XIV веков, так и для культивации классических знаний на Западе. Его “Грамматические вопросы” и греческий словарь, наряду с переводами Плануда, были любимыми пособиями для изучения греческого языка на Западе, а его толкования на целый ряд классических писателей и сборник писем представляют интересный, еще недостаточно исследованный культурный материал для данной эпохи. В истории византийской литературы к представителям филологии относится обыкновенно также современник Андроника II, Феодор Метохит, многообразная деятельность которого, однако, заходит далеко за скромные пределы филологии. [+1040] Он был уже упомянут выше, в главе о Никейской империи, как автор панегирика в честь Никеи. Широко образованный, прекрасно начитанный в классических авторах, почитатель философии в лице Аристотеля и особенно Платона, “Олимп мудрости,” по словам современных ему панегиристов, “живая библиотека,” “Геликон муз,” [+1041] государственный деятель, первый министр при Андронике II и меценат, Феодор Метохит представляет собой интересный тип византийского гуманиста первой половины XIV века. Интересно отметить, что этот человек науки и знания совмещал в себе талант политического деятеля, имевшего исключительное влияние на государственные дела и пользовавшегося полным доверием императора. Современный ему историк Никифор Григора писал: “Он с утра до вечера всецело и необыкновенно горячо был предан занятиям по общественным делам во дворце, как будто ученость была для него совершенно посторонним делом; поздно же вечером, уйдя оттуда, он настолько погружался в науку, как будто бы был каким-либо схоластиком, совершенно чуждым каким-либо другим делам.” [+1042] На основании высказываемых им иногда в своих произведениях политических взглядов, Сафа сделал интересный вывод: не чувствуя склонности к народовластию и не будучи сторонником аристократии, он имел свой политический идеал, нечто вроде конституционной монархии. “Немалою оригинальностью этого византийца XIV века, - пишет Диль, - является лелеяние подобных мечтаний, при абсолютном режиме басилевсов божественного права.” [+1043] Конечно, история политической теории в Византии еще не изучена, однако этот пример показывает, что история политических идей в Византии не является скучным повторением одного и того же. Она имеет свою жизнь и развитие. [+1044] Более новое исследование, однако, показывает, что, вероятно, идея Метохита была не практической политической теорией, а интерпретацией идеи Платона в неоплатоническом духе. [+1045] Потеряв положение, состояние и дом при перевороте, низложившем Андроника II, Феодор попал в заточение. Тяжело заболев, он получил возможность окончить свои дни в константинопольском монастыре Хора (теперь мечеть Кахриэ-джами), который он, ввиду ветхости зданий монастыря, заново отстроил и украсил мозаиками. Еще и теперь, среди других великолепных сохранившихся мозаик в современной мечети Кахриэ-джами, можно видеть над главными дверьми, ведущими из второго притвора в храм, мозаику, представляющую Христа на троне, и у его ног коленопреклоненную фигуру Феодора Метохита в пышном платье высших византийских должностных лиц, подносящего Христу небольшую модель византийской церкви; имя Феодора Метохита читается на мозаике. Он скончался там в 1332 году. К его ученикам принадлежит знаменитый византийский ученый Никифор Григора. В своих сочинениях он весьма обстоятельно и с энтузиазмом передал образ своего учителя. [+1046] Его многочисленные и разнообразные, далеко не все изданные и малоизученные произведения, будет ли то собрание философских и исторических этюдов, или риторические и астрономические сочинения, или многочисленные стихотворения и письма к различным выдающимся современникам, позволяют видеть в Феодоре Метохите, наряду с Никифором Григорой и Димитрием Кидонисом, одного из самых блестящих византийских гуманистов XIV века. Новейший исследователь пишет о трудах Метохита как об удивительных и разнообразных и считает его “возможно, крупнейшим писателем XIV века и одним из крупнейших писателей византийской литературы.” [+1047] Его философские занятия позволяют некоторым ученым, например, К. Сафе, а за ним Ф. И. Успенскому, видеть в Метохите предшественника и подготовителя византийского платонизма XV века вообще и Гемиста Плифона в частности. [+1048] Из его сочинений больше всего известны “Комментарии и моральные суждения,” обычно называемые “Смесь” (Miscellanea philosophica et historica). [*125] Это своего рода “неоценимая кладезь идей Метохита,” которая дает читателю возможность восхититься его широкой и глубокой эрудицией. Метохит цитирует и, по всей вероятности, на деле прочитал свыше семисот греческих авторов. Его основным источником и любимым автором был Синезий. [+1049] В его сочинениях рассеяно много важных исторических сведений не только по истории Византии, но и соседних народов. В качестве примера можно назвать детальный рассказ о его посольстве к сербскому царю в 1298 году для переговоров о браке одной из дочерей Андроника II. [+1050] Метохит написал двадцать поэм, из которых опубликованы две. Первая содержит 1355 строк и является длинным описанием его собственной жизни и монастыря Хоры. Вторая поэма также является описанием этого монастыря. [+1051] Остальные восемнадцать поэм, хотя и не опубликованы, но анализировались в литературе. Они содержат большое количество информации о жизни автора и исторических событиях его времени. [+1052] В девятнадцатой поэме Метохит давал детальное описание богатства, комфорта и удобства своего дворца, потерянного им во время восстания 1328 года. [+1053] Поэмы его написаны изысканным стилем, который не всегда легко понимать. Однако это особенность не его одного, а многих византийских авторов, как поэтов, так и прозаиков, писавших в стиле, не отличавшемся ясностью и нуждающемся в комментариях. Тем большую ценность, с этой точки зрения, имеет тонкость его стиля. Метохит оставил также некоторое количество писем. Из них в наши дни существует четыре. Большой ценности они не имеют. По всей видимости, остальные его письма были уничтожены недругами. [+1054] Роль Метохита, благодаря мозаикам Хоры, велика также и в искусстве. В этом отношении он не ошибся, выражая надежду, что его деятельность в области искусства обеспечит за ним “до скончания века славную память у потомства.” [+1055] Без всякого сомнения, одной из важнейших проблем в исследовании “возрождения Палеологов” является творчество в целом Феодора Метохита. Многое еще, однако, необходимо сделать. Его величие как человека и его значение в истории культуры XIV века только еще начинает осознаваться. Его сочинения должны быть полностью опубликованы и изучены и только тогда можно будет адекватно оценить великого человека в великой культурной эпохе. Среди филологов времени Андроника II можно упомянуть Фому Магистра, вышедшего из литературного кружка Мосхопула, Метохита и Григоры, автора ряда схолий к древним писателям, речей и писем, литературное наследие которого заслуживает того, чтобы быть лучше известным. [+1056] Другим филологом того же времени был Димитрий Триклиний, выдающийся критик текста, способный встать рядом, по словам Крумбахера, с некоторыми современными издателями. [+1057] Для своего времени он был прекрасным знатоком древних авторов, например, Пиндара, Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана, Феокрита. Ко времени Палеологов принадлежит последний крупный юридический памятник, имеющий жизненное значение до настоящего времени: это - большая юридическая компиляция фессалоникийского юриста и судьи XIV века Константина Арменопуло, известная под названием “Шестикнижия” (έξάβιβλος), так как делится на шесть книг, или “Ручной книги законов” (πρόχειρον νόμων). Этот сборник содержит гражданское и уголовное право с некоторыми приложениями, вроде, например, известного “Земледельческого закона.” Автор пользовался предшествующими законодательными памятниками, особенно Прохироном, и еще одним сборником X века, а также Эклогой, Эпанагогой и некоторыми другими. [+1058] В недавнее время в вопросе об источниках “Шестикнижия” было обращено внимание на одну очень важную, еще не разъясненную сторону. Оказалось, что Арменопуло пользовался некоторыми источниками в очень древних редакциях, еще без прибавлений и изменений, сделанных законодательной комиссией Юстиниана. [+1059] Другими словами, “Шестикнижие” представляет собой драгоценное подспорье, еще до сих пор с этой точки зрения не разобранное и не оцененное, для критических исследований об источниках Юстинианова права, о первоначальном содержании измененных текстов и о следах так называемого классического римского права в юридических памятниках Византии. После 1453 года “Шестикнижие” Арменопуло распространилось на Западе, и гуманисты отнеслись со вниманием и уважением к этому юридическому памятнику павшей Византии. Сборник Арменопуло сохранял еще до времени последней войны значение правового источника или судебного руководства в современном греческом государстве и в Бесарабии. [+1060] [*126] Несколько медицинских трактатов, написанных не без арабского влияния, принадлежат времени Палеологов. Одно медицинское руководство конца XIII века имело большое влияние на западную медицину и употреблялось на медицинском факультете Парижа вплоть до XVII века. Полное отсутствие оригинальности и самостоятельности византийской медицины подчеркивалось неоднократно. Французский исследователь медицины, особенно интересовавшийся византийским временем, писал: “Если бы кто-то захотел обратиться к оригинальным сочинениям в области медицины, ему нечего было бы отметить, и страница, посвященная этому более чем тысячелетнему периоду, осталась бы незаполненной.” [+1061] Изучение математики и астрономии также процветало при Палеологах, и многие из вышеназванных культурных деятелей эпохи, имевших разносторонние интересы и представлявших собою своего рода энциклопедистов, посвящали часть своего времени и этим точным наукам, черпая материал из древних произведений Евклида, Птолемея и из персидских и арабских сочинений, большая часть которых, в свою очередь, основывалась на греческих образцах. Поэзия при Палеологах представлена Мануилом Олоболом и Мануилом Филом. Поэзия Олобола обычно рассматривается как искусственная, неоригинальная, искавшая часто темы в сфере придворных интересов, поэтому слывшая неискренней и иногда до непозволительности льстивой и заискивающей. [+1062] Недавние исследования, однако, показали, что это мнение ошибочно. Поэмы, это верно, описывают великолепие и блеск дворцовых церемоний, но не содержат личной лести или заискивания перед императором. [+1063] Олобол был также автором энкомия [*127] в честь императора Михаила VIII. [+1064] Мануил Фил, всю жизнь проведший в страшной нужде, вынужденный тратить свое литературное дарование на добывание хлеба насущного и не останавливавшийся для этого ни перед каким видом унижения и лести, невольно вызывает ассоциацию с известным писателем XII века Феодором Продромом. [*128] Последняя крупная фигура в литературе XIV века - это Феодор Мелитениот. Несколько человек, живших на рубеже XIII и XIV вв., носили имя Феодор Мелитениот. Поэтому достаточно сложно выделить среди них того, кто написал сочинение, приписываемое только Мелитениоту. [+1065] Очевидно, однако, что Феодор Мелитениот, который жил в XIV веке, был автором астрономического сочинения, наиболее обширного и наиболее научного во всю византийскую эпоху. Он же был автором поэмы в 3062 “политических” стиха, озаглавленной “Относительно благоразумия” (Είς τήν σωφροσύνην). [+1066] Весьма интересный вопрос был поставлен недавно - можно, или же нельзя, считать, что поэма Мелитениота написана под прямым влиянием сочинения Бокаччо L'Amorosa Visione. [+1067] Этот пример еще раз показывает значение культурного обмена между Византией и Италией во времена Палеологов. Недавно в научной литературе были подчеркнуты известные параллели между поэмой “Относительно благоразумия” и знаменитым легендарным паломничеством Карла Великого. [+1068] Очень интересные памятники, написанные на народном греческого языке, дошли до нас из эпохи Палеологов. Греческая стихотворная версия Морейской хроники более чем в 9000 стихов, оцененная уже с исторической точки зрения нами выше, при рассказе о завоевании латинянами Пелопоннеса, дает любопытный пример греческого народного языка того времени, вобравшего в себя целый ряд слов и выражений из романских языков завоевателей. В науке до сих пор остается спорным вопрос о языке первоначального оригинального текста хроники. Одни ученые стояли за французский оригинал, другие за греческий. В новейшее время высказано мнение о том, что оригинальным текстом Морейской хроники был текст итальянский и притом, вероятно, в форме венецианского наречия. [+1069] Автором греческой версии хроники обычно считается какой-либо близко стоявший к описываемым событиям и хорошо знавший Пелопоннесские дела грецизированный франк. К этой же эпохе относится стихотворный роман (около 4000 стихов) “Ливистр и Родамна,” сильно напоминающий по сюжету и по идеям известный уже нам роман “Бельтандр и Хрисанца.” В двух словах содержание романа таково: Ливистру во сне было открыто, что ему в супруги предназначена Родамна; он ее находит в лице индийской принцессы, добивается ее любви и, победив в единоборстве соперника, получает Родамну в жены; однако, благодаря волшебным чарам, соперник похищает Родамну, которую в конце концов, после целого ряда приключений, Ливистр благополучно находит. [+1070] В этом романе надо отметить результат смешения франкской культуры с греко-восточным укладом жизни. Однако, если в “Бельтандре” франкская и греческая культуры являются еще не совсем слившимися, в “Ливистре” можно уже отметить признаки того, что франкская культура глубже проникла в византийскую почву, но зато и сама уже начала поддаваться греческому влиянию. Однако, несмотря на латинское влияние, было бы ошибочно утверждать, что вся поэма является лишь простым подражанием какому-нибудь западному образцу. “Если, - по словам Ш. Диля, - описанное общество кажется пропитанным некоторыми латинскими элементами, оно в общем сохраняет чисто византийский характер.” [+1071] Первоначальная редакция романа должна относиться к XIV веку. До нас роман “Ливистр и Родамна” дошел в позднейшем обработанном виде. Вероятно, к пятнадцатому веку относится греческая версия тосканской поэмы “Песнь о Фиорио и Бианчифиоре” (Il cantare di Fiorio e Biancifiore), восходящей к XIV веку. Греческая версия содержит около 2000 строчек на народном греческом языке и в “политическом размере.” В греческом тексте нет никаких указаний на его возможного автора. Крумбахер думал, что его автором был эллинизованный франк, иными словами, католик. [+1072] Однако сейчас эта точка зрения считается ошибочной и, возможно, анонимный автор греческого текста был православным греком. [+1073] Греческая версия “Романа о Флориасе и Плациа Флоре” (Φλωρίου καί Πλάτζια Φλώρης) представляет большой интерес в том, что касается греческого народного языка времени Палеологов. Видимо, к началу XV века относится поэма “Византийская Ахиллеида,” также написанная “политическими” стихами. Несмотря на классическое название, вызывающее в памяти Троянскую войну и Гомера, поэма очень мало связана с Гомером. Действие происходит в рамках франкского феодализма. Личность главного героя поэмы, Ахилла, находится под влиянием другого византийского эпического героя, Дигениса Акрита. “Ахилл - это Дигенис, наделенный классическим именем.” [+1074] Не ясно, был ли знаком автор Ахиллеиды с одной из версий византийского эпоса, или же он брал сходные эпизоды из общего источника для обеих поэм - из народных песен. Окончательно этот вопрос решить невозможно, однако параллельные места в текстах обеих поэм делают первое предположение более правдоподобным. [+1075] Поэма кончается смертью Ахилла в Трое на руках Париса и Деифоба и взятием города греками, которые мстят за его смерть. Эпоха Палеологов в разнообразных отраслях литературы, несмотря на весь трагизм внешнего положения империи, характеризуется кипучей и плодотворной деятельностью лучших представителей культуры того времени, которые не раз дают случай проводить параллель с современными им течениями и интересами итальянского Возрождения. Однако необходимо подчеркнуть такой же сильный и на первый взгляд несколько неожиданный подъем и в сфере искусства, если принять во внимание общее положение государства при Палеологах. Возрождение византийского искусства при Палеологах, в виде таких памятников, как росписи Кахриэ-джами, Мистры, Афона, Сербии, настолько было неожиданным и непонятным для научного мира, что ученые для разъяснения вопроса об источниках новых форм искусства той эпохи прибегли к ряду гипотез. Первая “западная” гипотеза, принимая во внимание западные влияния на различные стороны византийской жизни со времени четвертого Крестового похода и сближая византийские памятники с итальянскими фресками треченто вообще и с тем, что Джотто и некоторые другие художники жили в Италии именно в тот момент, когда появились первые произведения искусства восточного Возрождения Палеологов, приходит к заключению о возможности влияния итальянских мастеров треченто на византийское искусство. Отсюда выводятся новые формы в XIV веке. Однако, западная гипотеза должна быть признана маловероятной потому, что теперь неоспоримо доказано обратное явление, то есть влияние византийских образцов на итальянское искусство XIII века. Вторая “сирийская” гипотеза, выдвинутая в начале XX века австрийским историком искусства Стржиговским, сводилась к тому, что лучшие произведения византийского искусства времени Палеологов являются лишь простыми копиями древних сирийских оригиналов, то есть таких оригиналов искусства, которые действительно, в свое время (в IV-VI веках), дали немало новых форм, воспринятых византийским искусством. Если согласиться с этой теорией, то ни о каком возрождении византийского искусства в XIV веке, ни об его оригинальности, ни о творческой фантазии мастеров речи быть не может, и все исключительно сведется к хорошим копиям с древних образцов, к тому же точно неизвестных. Эта теория, которую Н. П. Кондаков называет “археологической игрой,” [+1076] нашла мало сторонников среди ученого мира. [+1077] [*129] В первом издании своего “Учебника византийского искусства” (Manuel d'art byzantin), опубликованном в 1910 году, французский византинист Ш. Диль отвергает обе вышеизложенные теории. Он видит корни возрождения искусства при Палеологах в том общем культурном подъеме, который столь характерен для той эпохи, и в пробуждении очень живого чувства эллинского патриотизма, а также в постепенном развитии тех новых путей в византийском искусстве, которые появились в Византии с XI века, то есть со времени династии Комнинов. Поэтому “для того, кто внимательно смотрит на вещи, большое движение в искусстве XIV века не будет явлением внезапным и неожиданным: оно родилось из естественной эволюции искусства в среде замечательно деятельной и живучей; и если иностранные влияния могли частично помочь его блестящему расцвету, оно почерпнуло из себя самого, из глубоких корней, которыми оно погружалось в прошлое, свои сильные и оригинальные свойства.” [+1078] В 1917 году Д. В. Айналов критиковал предложение Ш. Диля с методической точки зрения. Он отмечал, что Ш. Диль основывался не на анализе художественных памятников, а косвенно выводил свои постулаты из данных о развитии литературы, науки и т. д. Д. В. Айналов приходит к выводу, что вопрос о происхождении новых форм византийской живописи XIII-XIV столетий может получить решение только путем историко-сравнительного исследования их. Наблюдая свойства горного и архитектурного ландшафтов в мозаиках Кахриэ-джами в Константинополе и собора св. Марка в Венеции, Д. В. Айналов отмечает замечательное родство их форм с формами ландшафтной живописи начального итальянского Возрождения и приходит к выводу, что византийская живопись XIV века не может быть признана самостоятельным явлением византийского искусства, а лишь отражением нового развития итальянской живописи, которая в свою очередь выросла на почве более раннего византийского искусства. “Одним из передаточных звеньев этого обратного влияния искусства раннего Возрождения на поздневизантийское является Венеция.” [+1079] Т. Шмидт утверждал, что ввиду общего экономического и политического упадка империи при Палеологах, настоящее возрождение искусства в XIV веке было невозможно. [+1080] Ш. Диль в этой связи справедливо заметил: “Эта гипотеза может показаться изобретательной, однако, это образец скорее утверждения, чем доказательства.” [+1081] В 1925 году О. М. Далтон, независимо от Д. В. Айналова, писал: “Новшества, принесенные из Италии, которые появляются в Сербии, в Мистре или в Константинополе, являются в широком смысле слова греческими же произведениями искусства, поверхностно окрашенными сиенским очарованием. При таких обстоятельствах мы не можем утверждать, что в XIV веке живопись у славян или у византийских греков находилась под западным влиянием. Италия затронула своим очарованием в основном не изменившееся искусство.” [+1082] Наконец, принимая во внимание последние работы Мийе (Millet), Брейе (Bréhier) и Айналова, Ш. Диль во втором издании своего “Учебника византийского искусства” (Manuel d'art byzantin, Paris, 1926) подвел итоги этого обсуждения, объявив XIV век настоящим Возрождением. В это время с чудесным размахом и полной преемственностью развивается то, что лишь намечалось в XI и XII веках, и между прошлым и XIV веком перерыва в развитии нет. В этом месте Ш. Диль приводит уже цитировавшийся выше отрывок из первого издания своей книги. [+1083] В 1930 г. Л. Брейе писал: “Византийское искусство эпохи Палеологов является синтезом двух духовных сил, которые доминируют в истории Византии - классицизма и мистицизма.” [+1084] В 1938 г. А. Грабарь утверждал, что прогресс в византийском искусстве при Палеологах был особенно примечателен. При них последнее возрождение искусства, особенно живописи, проявилось как в пределах империи, которая в конце концов свелась к Константинополю и его пригородам, так и в независимых греческих княжествах (Спарта, Трапезунд), которые последовали примеру Византии. [+1085] После всего сказанного выше, следующее утверждение является непонятным: “История византийского искусства на деле кончается с захватом Константинополя франками в 1204 г..” [+1086] Напротив, византийское искусство является богатой, плодородной областью изучения, заслуживающей и дальнейшего изучения. [+1087] Многие произведения возрождения византийского искусства при Палеологах сохранились до наших дней. Из монументальных сооружений можно отметить семь церквей в Пелопоннесской Мистре, некоторые монастырские церкви Афона, много церквей в Македонии, которая принадлежала в XIV веке Сербии, и в собственно Сербии. Пышный расцвет мозаичной и фресковой живописи при Палеологах оставил нам удивительные памятники, будут ли то не раз уже упоминаемые знаменитые мозаики Кахриэ-джами в Константинополе, или фрески Мистры, Македонии, Сербии. На Афоне также встречаются мозаики и фрески конца XIII, XIV и XV веков, хотя эпоха расцвета афонского искусства относится уже к XVI веку и часто приводится в связь с деятельностью загадочного византийского художника, этого “Рафаэля” или “Джотто византийской живописи,” Мануила Панселина из Фессалоники, некоторое количество произведений которого, весьма вероятно, и до сих пор можно увидеть на Афоне, однако, на этот счет существует известная неясность. [+1088] Жил он, вероятнее всего, в первой половине XVI века. От той же эпохи Палеологов дошло до нас много икон и рукописей с миниатюрами. Для примера упомянем о знаменитой Мадридской рукописи XIV века византийского хрониста Скилицы, которая содержит до 600 весьма интересных миниатюр, отражающих историю Византии с 811 г. до середины XI века - в период, отраженный в труде Скилицы. [+1089] [*130] О двух парижских рукописях, - одной XIV века с миниатюрой Иоанна Кантакузена, председательствующего на Исихастском соборе, и другой начала XV века с миниатюрой Мануила II, упоминание было сделано выше. [+1090] Искусство эпохи Палеологов с его отражениями в славянских странах вообще и в России в частности еще очень мало исследовано. Материал еще далеко не сгруппирован, не освещен и даже не приведен в известность. Занимаясь сравнительным изучением иконописи XIII-XIV века, Н. П. Кондаков в 1909 г. заметил: “Здесь вообще мы вступаем как бы в темный лес, в котором пути остаются неразведанными.” [+1091] Новейший исследователь вопроса о византийской живописи XIV века Д. В. Айналов к этим словам Н. П. Кондакова прибавил: “Все же в этом лесу некоторые пионеры уже проложили с разных сторон тропинки и сделали ценные положительные наблюдения.” [+1092] Уже позднее, в 1919 г., вышла книга известного французского историка искусства г. Мийе (Millet) о средневековых сербских церквах; причем автор задается целью опровергнуть обычное мнение о том, что сербское искусство есть лишь простая ветвь искусства византийского; сербское искусство имеет свой оригинальный характер. [+1093] Подводя итог нашему очерку культурно-просветительного движения при Палеологах, мы прежде всего должны будем признать такую его силу, напряженность и разнообразие, каких мы не встречали в более ранние времена, когда общее положение империи должно было, казалось, гораздо более благоприятствовать культурным проявлениям. Конечно, этот подъем не должен представляться чем-то неожиданным, не имеющим корней в прошлом. Корни его нужно видеть в культурном подъеме Византии в эпоху Комнинов; связующим звеном между этими двумя эпохами, оторванными друг от друга роковым латинским господством, является культурная жизнь Никейской империи во главе с Никифором Влеммидом и просвещенными государями дома Ласкарей, которые среди всех трудностей внешней политической обстановки сумели приютить в Никее и развить лучшие умственные силы эпохи с тем, чтобы передать это наследие в восстановленную империю Палеологов. При них культурная жизнь бьет особенно сильным ключом в конце XIII и в XIV веках, после чего она, под угрозой турецкой опасности, начинает затихать в Константинополе, и лучшие умы XV века, как-то Виссарион Никейский и Гемист Плифон, переносят свою деятельность в Пелопоннес, в Мистру, в тот центр, напоминающий нам некоторые менее крупные итальянские центры Возрождения, который казался еще в несколько большей безопасности от турецкого завоевания, чем Константинополь и Фессалоника. При рассмотрении литературной и художественной деятельности наиболее выдающихся представителей того времени приходилось неоднократно сопоставлять византийские культурные интересы и запросы с аналогичными интересами и запросами эпохи раннего итальянского Возрождения. Очевидно, как Италия, так и Византия переживали тогда время интенсивной культурной работы, которая имела много общих черт и одинаковое происхождение, выйдя из условий мирового переворота, совершенного Крестовыми походами. Это была эпоха не итальянского и не византийского Возрождения, а, если уж пользоваться условным термином возрождения в общем, широком, а не в частном, узком национальном смысле, то это была, если так можно выразиться, эпоха греко-итальянского или вообще южно-европейского Возрождения. Только позднее, в XV веке, на юго-востоке Европы этому подъему был положен предел турецким игом, а на западе, в Италии, общие условия сложились так, что культурная жизнь могла дальше развиваться и переброситься в другие страны. Конечно, в Византии не было Данте. Византийское возрождение было ограничено традициями своего прошлого, в котором дух созидания и независимость были подчинены строгому авторитету церкви и государства. Формализм и условность были основными чертами византийского прошлого. Если взять во внимание условия жизни в Византии, то нельзя не прийти в изумление от интенсивности культурной жизни времени Палеологов и от энергичных усилий его лучших умов ввести новый путь свободы и независимого развития в литературу и искусство. Однако фатальная судьба Восточной империи преждевременно прервала этот литературный, научный и художественный пыл. [+1094]
[+1011] Georg. Pachymeris De Michaele Paleologo, V, 24. Bonn ed., vol. I, p. 403. [+1012] Nicephorus Gregoras. Historia, V, 2, 5. Bonn ed., vol. I, pp. 128-129. [+1013] См.: A. D. Zotos. Ιωάννης ό Βέκκος πατριάρχης Κωνσταντινουπόλεως Νέας Ρώμης. München, 1920. [+1014] О венецианском гражданстве Кидониса см.: R. Loenertz. Demetrius Cydones, citoyen de Venise. - Echos d'Orient, vol. XXXVII, 1938, pp. 125-126. [+1015] См.: G. Саттеlli. Demetrio Cidonio: Brevi Notizie della vita e delle opere. - Studi Italiani di filologia classica, N. S, vol. I, 1920, pp. 144-145; Кидонис родился между 1300 и 1310 гг. и жил до 1410-1413 гг.; R. Guilland. Correspondance de Nicephore Grégoras, pp. 325-327. Он датирует смерть Кидониса началом 1400 г.; M. Jugie. Demetrius Cydones et la theologie latine à Byzance aux XIVе et XVе siècles. - Échos d'Orient, vol. XXXI, 1928, pp. 386-387. Он утверждает, что Кидонис родился между 1310 и 1320 гг. и умер в 1399-1400 гг. Новейшая и наиболее детализированная биография - G. Cammelli. Demetrius Cydonès. Correspondance, pp. V-XXIV. [+1016] См.: R. Guilland. Essai sur Nicéphore Grégoras, pp. 327-331. [+1017] Это открытие было недавно сделано итальянским исследователем Г. Меркати. См.: M. Jugie. Démétrius Cydonès... Échos d'Orient, vol. XXXI, 1928, p. 385. [+1018] См: E. Bouvy. Saint Thomas. Ses traducteurs byzantins. - Revue augustinienne, vol. XVI, 1910, pp. 407-408. См. также: M. Rackl. Demetrios Kydones als Verteidiger und Uebersetzer des hl. Thomas von Aquin. - Der Katholik. Zeitschrift für Katholische Wissenschaft und Kirchliches Leben, Bd. XV, 1915, S. 30-36; M. Jugie. Démétrius Cydonès... - Échos d'Orient, vol. XXXI, 1928, p. 148. [+1019] См.: G. Cammelli. Demetrii Cydonii orationes tres adhuc ineditae. - Byzantinisch-neugriechische Jahrbücher, Bd. III, 1922, S. 67-76; Bd. IV, 1923, S. 77-83; 282-295. [+1020] См.: G. Cammelli. Personaggi bizantini dei secoli XIV-XV attraverso le epistole di Demetrio Cidonio. - Bessarione, fasc. 151-154, vol. XXIV, 1920, pp. 77-108. Предварительный список опубликованных и неопубликованных работ Кидониса есть в следующей работе - G. Cammelli. Demetrio Cidonio. - Studi Italiani di filologia classica, N. S, vol. I, 1920, pp. 157-159. B 1930 году Каммелли опубликовал пятьдесят его писем с французским переводом и дал полный список 447-и его датированных и не датированных писем. См.: G. Cammelli. Démétrius Cydonès. Correspondance. См. также детальную рецензию на эту публикацию - V. Laurent. La Correspondance de Démétrius Cydonès. - Échos d'Orient, vol. XXX, 1931, pp. 339-354; Idem. Manuel Paléologue et Démétrius Cydonès. Remarques sur leur correäpondance. - Echos d'Orient, vol. XXXVI, 1937, pp. 271-287, 474-487; vol. XXXVII, 1938, pp. 107-124. G. Mercati. Per L'Epistolario di Demetrio Cidone. - Studi bizantini e neoellenici, vol. III, 1931, pp. 201-230; P. Charanis. The Greek Historica [+1021] См.: Epistolario di Coluccio Salutati, a cura di F. Novati. Roma, 1896, vol. III, pp. 105-119 (письмо датируется 1396 годом). [+1022] R. Guilland. La Correspondance inédite d'Athanase, patriarche de Constantinople (1289-1293; 1304-1310). - Mélanges Diehl: Études sur l'histoire et sur l'art de Byzance, vol. I, p. 121-140; N. Bănescu. Le Patriarche Athanase Ier et Andronic II Paléologue. Etat réligieux, politique et social de l'Empire. - Bulletin de la section historique de l'Académie roumaine, vol. XXIII, (I), 1942, pp. 1-29. [+1023] Nicephorus Gregoras. Historia, VI, l, 5. Bonn ed., vol. I, p. 163. [+1024] О Марке Евгенике см. прекрасную статью Л. Пети (L. Petit) в следующем издании - Dictionnaire de théologie catholique, vol. IX, 2, Paris, 1927, col. 1968-1986. [+1025] С. Sathas. Documents inédits relatifs à l'histoire de la Grèce au Moyen Âge, vol. IV, p. VII et note 7. [+1026] Сочинения Геннадия недавно были опубликованы в восьми томах: Oeuvres complètes de Gennade Scholarios, ed. L. Petit, X. A. Siderides, M. Jugie. Paris, 1928-1936. Среди недавних работ о Геннадии см.: M. Jugie. Georges Scholarios, professeur de Philosophie. - Studi bizantini e neoellenici, vol. V, 1939, pp. 482-494. Чувствуется срочная необходимость детального исследования биографии, деятельности и литературных сочинений Геннадия. [+1027] Благодаря неутомимой деятельности Н. А. Вееса, рукописи метеорских монастырей теперь известны и описаны. См.: J. Dräseke. Die neuen Handschriftenfunde in den Meteoraklöstern. - Neue Jahrbücher für das klassische Altertum, Bd. XXIX, 1912, S. 552. [+1028] К. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur, S. 106-107. Текст - PG, vol. CLII, cols. 741-992. [+1029] О. Tafrali. Thessalonique... Paris, 1913, р. IV и далее практически повсеместно. В английском (имеется в виду первое американское. - Науч. ред.) и французском издании моей «Истории Византийской империи» я, следуя другим авторам, ошибочно называл Николая Кавасилу митрополитом Фессалоникийским. Он никогда не был митрополитом какого-либо города. [+1030] См: П. Аникиев. К вопросу о православно-христианской мистике. - Православно-русское слово, 1903, № 13, с. 200-217; А. П. Лебедев. Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца XI До половины XV века. М., 1902, с. 440-445; G. Montelatici. Storia della letteratura bizantina 324-1453, pp. 251-252; F. Vernet. Nicolas Cabasilas. - Dictionnaire de la theologie catholique, vol. II, (2), col. 1292-1295. [+1031] R. Guilland. La Correspondance inédite de Nicolas Cabasilas. - Byzantinische Zeitschrift, Bd. XXX, 1929-1930, S. 98. См. также: S. Salaville. Nicolas Cabasilas: Explication de la divine liturgie. Paris, 1943. Французский перевод этого сочинения с весьма длинным введением содержит биографию Кавасилы. См. весьма благоприятную рецензию на эту книгу - V. Grumel. Études byzantines, vol. II, 1945, pp. 265-267. [+1032] Его настоящее имя, - Георгий Гемист. Плифон означает то же самое, что Гемист - «полный, наполненный». Гемист начал сам себя называть Плифоном из желания заменить обычное греческое имя Гемист на более эллинское слово Плифон. Ср. также по поводу Эразма Роттердамского, называвшего себя Desiderius-Erasmus. См. также: H. Tozer. A Byzantiner Reformer: Gemistus Plethon. - JHS, vol. VII, 1886, p. 354. [+1033] См.: F. Schultze. Geschichte der Philosophie der Renaissance, Bd. I. Georgios Gemistos Plethon und seine reformatorischen Bestrebungen. Iena, 1874, S. 23-109; J. W. Taylor. Georgius Gemistus Pletho's Criticism off Plato and Aristotle. Menasha, Wisconsin, 1921, pp. l-2. [+1034] A. Ellissen. Analecten der mittel - und neugriechischen Literatur. Bd. IV (2). S. 11. [+1035] См.: E. Stephanen. Études récentes sur Pléthon. - Échos d'Orient, vol. XXXI, 1932, pp. 207-217. В работе прекрасная библиография (особенно с. 217). Здесь не представляется возможным рассматривать всю огромную литературу о Гемисте Плифоне. Последнее наиболее важное исследование - M. V. Anastos. Pletho's Calendar and Liturgy. - DOP, vol. IV, 1948, pp. 183-305. Прекрасная библиография. (См. также: И. П. Медведев. Византийский гуманизм... с. 183-204, в особенности - с. 203-204. - Науч. ред.) [+1036] G. Misch. Die Schriftsteller-Autobiographie und Bildungsgeschichte eines Patriarchen von Konstantinopel aus dem XIII. Jahrhundert. Eine Studie zum byzantinischen Humanismus. - Zeitschrift für Geschichte der Erziehung und der Unterrichts, Bd. XXI, 1931, S. 1-16. [+1037] R. Guilland. Correspondance de Nicephore Grégoras, p. 324. Глава в этой книге о Хумне - с. 317-324. См. также: Georgios Chumnos. Old Testament Legends from a Greek Poem on Genesis and Exodus. Ed. F. H. Marshall. Cambridge, 1925. [+1038] K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur, S. 541. [+1039] Последнее и исчерпывающее исследование о Плануде написано Венделем (С. Wendel) и опубликовано в Paulys Real Encyclopadie. Neue Bearbeitung. Bd. XX, 1950, col. 2202-2253. [+1040] К. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur. München, 1897, S. 350-353. Крумбахер называет его одним из наиболее выдающихся полигисторов византийского Возрождения. [+1041] Nicephorus Gregoras. Historia, VII, 2, 2; Bonn ed., vol. I. pp. 272; C. Sathas. Bibliotheca graeca medii aevi, vol. I, introd., pp. 60-61. [+1042] Nicephorus Gregoras. Historia, VII, II, 3; Bonn ed., vol. I, pp. 272-273. [+1043] Ch. Diehl. Études byzantines, p. 401. См. также: R. Guilland. Correspondance de Nicéphore Grégoras, p. 361. [+1044] В. Валъденберг. Речь Юстина II к Тиверию. - Известия Академии наук СССР, 1928, № 2, с. 140. [+1045] D. Hesseling. Een Konstitutioneel Keizershap. - Hermeneus, vol. XI, 1938-1939, pp. 89-93. См. также: Byzantinische Zeitschrift, vol. XXXIX, 1939, S. 263. [+1046] См.: St. Bezdeki. Le Portrait de Theodore Metochite par Nieephore Gregoras. - Mélanges d'histoire générale. Cluj, 1927, pp. 57-67. [+1047] См.: R. Guilland. Les Poésies inédites de Théodore Métochite. - Byzantion, vol. III, 1927, p. 265; Idem. Correspondance de Nicéphore Grégoras, p. 358. [+1048] C. Sathas. Bibliotheca graeca medii aevi, vol. I, introd., p. 64; Ф. И. Успенский. Очерки по истории византийской образованности, с. 263-264. [+1049] См.: R. Guilland. Correspondance de Nicéphore Grégoras, pp. 360-362; K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur, S. 551-552. [+1050] См.: С. Sathas. Bibliotheca graeca medii aevi, vol. I. Paris, p. 22. Рассказ о посольстве на с. 154-193 этого же издания. См. также: R. Guilland. Correspondance de Nicéphore Grégas, p. 364. [+1051] M. Treu. Dichtungen des Grosslogothet Theodoros Metochites. Potstdam, 1895, S. 1-54. [+1052] R. Guilland. Les Poésies inédites de Théodore Métochite. - Byzantion, vol. III, 1927, pp. 265-302; K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur, S. 552-553. В последнее время о рукописной традиции поэм Метохита писал И. Шевченко - «Observations sur les recueils des discours et des poèmes de Th. Metochite». - Scriptorium, vol. II, 1951, pp. 279-288. [+1053] См.: R. Guilland. Le Palais de Théodore Métochite. - REG, vol. XXXV, 1922, pp. 82-95. На страницах 86-93 он опубликовал часть поэмы с переводом на французский язык. См. также: J. Ebersolt. Les Arts somptuaires de Byzance. Paris, 1923, p. 109. [+1054] См.: R. Guilland. Correspondance de Nicéphore Grégoras, p. 368. [+1055] Ch. Diehl. Etudes byzantines, p. 401. [+1056] См.: R. Guilland. Corrspondance de Nicéphore Grégoras, pp. 348-353. [+1057] K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur, S. 554. [+1058] См.: P. Collinet. Byzantine Legislation from the Death of Justinian (565) to 1453. - The Cambridge Medieval History, vol. IV, Cambridge, 1923, pp. 722-723. [+1059] См.: L. Siciliano. Diritto bizantino. - Enciclopedia Giuridica Italiana, vol. IV, (5), Milano, 1906, p. 72; P. Collinet. Byzantine Legislation... p. 723. [+1060] Л. Кассо. Византийский закон в Бессарабии. М., 1907, с. 42-49. [+1061] E. Jeanseime. Sur un aide-mémoire de thérapeutique byzantine contenu dans un manuscrit de la Bibliotheque Nationale de Paris (Supplement grec, 764): traduction, notes, commentaire. - Mélanges Diehl: Études sur l'histoire et sur l'art de Byzance, vol. I, p. 170. (О медицине в поздней Византии см. также: С. Н. Гукова. Естественно-научные знания в Палеологовский период. В кн.: Культура Византии. XIII-первая половина XV в. М., 1991, с. 370-372. Автор отмечает изобилие медицинских рукописей, плохую их изученность и высокий уровень медицинских познаний в поздневизантийском обществе. - Науч. ред.) [+1062] См.: M. Treu. Manuel Holobolos. - Byzantinische Zeitschrift, Bd. V, 1896, S. 538-559; K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur. München, 1897, S. 770-772. Анализ Крумбахера базируется на статье M. Троя. [+1063] A. Heisenberg. Aus der Geschichte und Literatur der Palaiologenzeit. München, 1920, S. 112-132. [+1064] См.: X. Siderides. Μανουήλ Όλοβώλου Έγκώμιον εις Μιχαήλ Η' Παλοαολόγον. - Έπετηρίς Εταιρείας Βυζαντινών Σπουδών, t. III, 1926, ρρ. 168-191 [+1065] См.: К. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur, S. 782; F. Dölger. Neues zu Alexios Metochites und zu Theodorus Meliteniotes. - Studi e testi, vol. CXXIII, 1946, pp. 238-251. См. также: M. Miller. Poeme allégorique de Méliteniote, piblié d'après un manuscrit de la Bibliothèque Impériale. - Notices et extraits des manuscrits de la Bibliothèque Nationale, vol. XIX, (2), 1858, S. 2-11. [+1066] M. Miller. Poème allégorique... рр. 11-138; G. Montelatici. Storia della letteratura bizantina, 324-1453, p. 269 - эту поэму не упоминает. Фрагменты его астрономического сочинения есть в PG, vol. CXLIX, col. 988-1001. Лучшее издание его фрагментов есть в следующем издании - Catalogus codicum astrologicorum graecorum, vol. V, 3, 1910, pp. 133-147 (excerpta ex codice 21, Vatic. 1059); vol. XI, l, 1932, p. 54 (Codices escorialenses). [+1067] См.: F. Dölger. Die byzantinische Literatur und Dante. - Compte-rendu du deuxième Congrès International des Études byzantines, 1927, pp. 47-48. На третьем Конгрессе византинистов он выступил с тезисом, что поэма Феодора написана под влиянием «Божественной Комедии» Данте, однако, позже, под влиянием предположения С. Г. Меркати, он изменил свою точку зрения в пользу Бокаччо. Действительно, во время Возрождения некоторые сочинения Бокаччо были переведены на греческий. Перевод на разговорный греческий его Тезеиды «начинает серию блистательных романических эпопей, имевших такую блистательную судьбу в Италии». См.: J. Schmitt. La Théséide' de Boccace et la ' Théséide' grecque. - Études de philologie néo-grecque publiées par J. Psichari. (Bibliotheque de l'École des Hautes Études. Sciences philologiques et hlstoriques, vol. XCII). Paris, 1892, p. 280. См. также: К. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur, S. 870. [+1068] M. Schlauch. The Palace of Hugon de Constantinople. - Speculum, vol. VII, 1932, pp. 505; 507-508. [+1069] J. Longnon. Livre de la conquête de la Princée de l΄Amorée. Chronique de Morée. Paris, 1911, pp. LXXXIII-LXXXIV. [+1070] Греческий текст опубликован в следующем издании - W. Wagner. Trois poèmes grecs du Moyen Âge. Berlin, 1881, pp. 242-349. Детальный анализ романа - M. Gidel. Études sur la littérature grecque moderne. Paris, 1866, pp. 151-196; J. B. Bury. Romances of Chivalry on Greek Soil. Oxford, 1911, pp. 11-12. [+1071] Ch. Diehl. Figures byzantines, vol. II, p. 348. [+1072] K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur. S. 868. [+1073] См.: Le roman de Phlorios et Platzia Phlore, publie avec une introduction, des observations et un index par D. C. Hesseling. Amsterdam, 1917, pp. 9, 13-14. См. также стих 1794 на с. 104. [+1074] L'Achilléide byzantine, publiée avec une introduction, des observations et un index par D. C. Hesseling. Amsterdam, 1919, p. 9. [+1075] L'Achilléide... p. 3-15; K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Literatur, S. 848-849; G. Montelatici. Storia della letteratura bizantina, 324-1453, pp. 192-193. [+1076] Н. П. Кондаков. Македония. Археологическое путешествие. СПб., 1909, с. 280. [+1077] См.: Ch. Diehl. Manuel d'art byzantin, vol. II. Paris, 1926, pp. 744-745. [+1078] Ch. Diehl. Manuel d'art byzatin. Первое издание - Paris, 1910, p. 702; второе издание - Paris, 1926, vol. II, p. 751. [+1079] Д. В. Айналов. Византийская живопись XIV столетия. - Записки классического отделения Русского Археологического Общества, т. IX, 1917, с. 86, 89, 96. (От себя здесь хотелось бы отметить, что Ш. Диль и Д. В. Айналов говорят не совсем об одном и том же. Ш. Диль говорит об истоках в целом взлета искусства при Палеологах, Д. В. Айналов же рассматривает лишь одно из проявлений искусства: живопись. На наш взгляд, можно говорить о правоте обоих исследователей: Ш. Диля - в исследовании истоков поздневизантийского искусства в целом, Д. В. Айналова - в рассмотрении одного из частных проявлений византийского искусства. Критика же Д. В. Айналовым Ш. Диля не представляется убедительной из-за несовместимости начального подхода к материалу, когда один автор исследует целое, а другой ограничивается рассмотрением частного. - Науч. ред.) [+1080] Th. Schmidt. La 'Renaissance' de la peinture byzantine au XIV siècle. - Revue archéologique, vol. II, 1912, pp. 127-128. [+1081] Ch. Diehl. Manuel d'art byzantin, vol. II, p. 748. (От себя здесь хотелось бы заметить, что история России знает множество примеров далеко неоднозначной взаимосвязи экономического и политического развития общества и подъемов в развитии искусства, особенно в XIX в. - Науч. ред.) [+1082] О. M. Dalton. East Christian Art. Oxford, 1925, p. 240. [+1083] Ch. Diehl. Manuel d'art byzantin, vol. II, p. 751. Вся глава о возрождении византийского искусства в XIV веке (с. 735-751 указанной книги) была перепечатана в Byzantion, vol. II, 1926, рр. 299-316. Во втором издании своего исследования Ш. Диль еще не мог воспользоваться книгой О. М. Далтона, однако, вскоре он опубликовал подробную на нее рецензию в Byzantinische Zeitschrift, Bd. XXVI, 1926, S. 127-133. [+1084] L. Bréhier. La Rénovation artistique sous les Paléologues et le mouvement des idées. - Mélanges Diehl: Études sur l'histoire et sur l'art de Byzance, vol. II, p. 10. [+1085] A. Grabar. L'art byzantine. Paris, 1938, pp. 7; 10. (Ввиду того, что А. А. Васильев здесь не цитирует, а пересказывает А. Грабаря, мысль последнего остается не вполне ясной. Остается, к сожалению, лишь догадываться, что под «следованием примеру Византии» имеется в виду, скорее всего, следование в развитии искусства. - Науч. ред.) [+1086] H. Peirce, R. Tyler. Byzantine Art. New York, 1926, p. 15. [+1087] См. рецензию Ш. Диля на книгу G. Millet. «Rechercheg sur l'iconographie de l'Evangile», опубликованную в: Journal des Savants, N. S, vol. XV, 1917, р. 376. См. также: G Sotenou. Die byzantinische Malerei des XIV. Jahrhundert in Griechenland. Bemerkungen zum Stilproblem der Monumentalmalerei des XIV. Jahrhunderts. - Ελληνικά, vol. I, 1928, pp 95-117. [+1088] См.: Ch Diehl. Manuel d'art byzantm, vol. II, pp. 840-844. О дате жизни Панселина см. в особенности у Ш. Диля с. 842 и прим. 1. См. также О. M. Dalton. East Christian Art, p. 238. [+1089] Полное собрание фотографий этих миниатюр можно найти в Париже, в фотографической коллекции École des Hautes-Études. См. также: J. Ebersolt. La Mimature byzantme. Paris, Bruxelles, 1926, p 59. [+1090] О миниатюрах времени Палеологов см.: Ch Diehl. Manuel d'art byzantm, vol. II, pp 872-874. [+1091] Н. П. Кондаков. Македония. Археологическое путешествие, с. 286. [+1092] Д. В. Айналов. Византийская живопись... с. 68. [+1093] G. Millet. L'ancient art Serbe. Les èglises. Paris, 1919, p. 9; Idem. La Renaissance byzantine. - Compte-rendu du deuxième Congrès international des études byzantines, Beigrade, 1927, pp. 19-21. [+1094] В своей весьма интересной статье «Das Problem der Renaissance in Byzanz». - Historische Zeitschrift, Bd. CXXXIII, 1926, S. 393-412; А. Гейзенберг (A. Heisenberg) в целом отрицал существование византийского Возрождения, однако он закончил свою статью следующим образом (с. 412): «Только несколько столетий спустя господствующий класс в Византии стал ощущать, что под оболочкой античной традиции, нарочито навязываемой государством и церковью, скрыты силы новой, более богатой и глубокой жизни. Однако, в тот момент, благодаря жадности Западной Европы, силы византийского мира оказались навсегда сломлены. Настоящее Возрождение не было суждено ни народу Византии, ни остальному православному миру в Восточной Европе». См. также: F. Dölger in: Deutsche Literaturzeitung, Bd. XLVII, 1926, col. 1142-1143, 1145. Наличие в византийской истории «настоящего возрождения» подчеркивал Р. Гийан - R. Guilland. Essai sur Nicéphore Grégoras, pp. 294-295 и в целом повсеместно. См. также блестящую статью К. Ноймана - С. Neumann. Byzantinische Kultur und Renaissancekultur. — Historische Zeitschrift, Bd. XCI, 1903, S. 215-232.
[*121] Письма Димитрия Кидониса опубликованы полностью уже после смерти А. А. Васильева. - Démétrius Cydonès. Correspondance publié par R. J. Loenertz. Città del Vaticano, 1956-1968, vol. I-II (Studi e testi, vols. 186; 208). [*122] То есть - «Изложение первооснов теологических высказываний». [*123] О Мистре и ее роли в культурной жизни поздневизантийского времени см. подробное специальное исследование: И. П. Медведев. Мистра. Очерки истории и культуры поздневизантийского города. Л., 1973. [*124] О Георгии Гемисте Плифоне в целом, по поводу трактата «О законах» в частности, см. работу И. П. Медведева - Византийский гуманизм XIV-XV вв. Изд-во «Алетейя», СПб., 1997. В книге, на с. 220-290, приведен русский перевод трактата. На с. 58 И. П. Медведев следующим образом оценивает этот трактат: «Действительно, вершиной философской мысли Плифона был фундаментальный антихристианский трактат «Законы...» В «Законах» дана стройная система антихристианского мировоззрения, начиная от абстрактных философско-онтологических проблем, теологии и этики и кончая идеальным государственным строем». Хотелось бы отметить также, что до половины содержания всех глав указанной книги И. П. Медведева составляют анализ взглядов именно Плифона. [*125] Буквально - философская и историческая смесь. [*126] Об Арменопуло и его «Шестикнижии» см. подробно: И. П. Медведев. Византийское право на заключительном этапе своего развития. В кн.: Культура Византии. XIII-первая половина XV в. М., 1991, с. 304-309. [*127] T. e. хвалебной речи. [*128] А. А. Васильев исключил из последующих переизданий конец данной фразы. В исходной русской версии, после слов «Феодором Продромом», следует (с. 124) - «этим характерным представителем византийского литературного пролетариата». [*129] В исходной русской версии далее следует еще одна фраза про Стржиговского, исключенная А. А. Васильевым из последующих переизданий работы. - «Что же касается самого Стржиговского, то он в ряде последующих работ, вплоть до последнего времени, ищет корней древнехристианского искусства в искусстве стран гораздо более дальнего востока, чем Сирия». [*130] А. А. Васильев не включил в последующие переиздания важную фразу, характеризующую рисунки этой рукописи В исходной русской версии это - с. 127: «...среди последних для нас особенно интересны миниатюры (около двадцати), относящиеся к русской истории и иллюстрирующие прием русской великой княгини Ольги в Византии, войны греков с русскими, походы Святослава с его изображением, переговоры с князем Владимиром и т. д.»
Электронная версия книги с локальными гиперссылками на примечаниями и комментариями воспроизводится с сайта http://gumilevica.kulichki.net Здесь читайте:Византия (краткая справочная статья), там же Исторические лица Византии (императоры). Византия (полная хронологическая таблица) и по векам - | IV | V | VI | VII | VIII | IX | X | XI | XII | XIII | XIV | XV |
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,на следующих доменах:
|
