   |
| |
 |
Столыпин Петр Аркадьевич |
1911 г. |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
На первую страницуНОВОСТИ ДОМЕНАГОСТЕВАЯ КНИГАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
Протокол допроса Н.Н. Кулябко16-17 августа 1912 г. 1912 года августа 16 дня сенатор Н.З. Шульгин, производящий по
высочайшему повелению предварительное следствие по делу о бывшем товарище
министра П.Г. Курлове, отставном статском советнике Веригине, полковнике
Спиридовиче и отставном подполковнике Кулябке, обвиняемых в преступных по
службе деяниях, допрашивал в гор. Киеве нижепоименованного в качестве
обвиняемого с соблюдением 403 ст. Уст. угол. суд. и он показал: Николай Кулябко. Сенатор Н. Шульгин. И. о. обер-прокурора Кемпе.
1912 года, августа 17 дня сенатор Н.З. Шульгин в гор. Киеве допрашивал в качестве обвиняемого, с соблюдением 403 ст. Уст. угол. суд., нижеподписавшегося, который показал: Кулябко, Николай Николаевич, 39 лет, отставной подполковник, продолжаю свое показание. На наши вопросы Богров ответил, что ранее он не заявлял о доложенных им сведениях, так как ожидал письма от Николая Яковлевича и не имел никаких определенных сведений, но под влиянием прочтенной им в одной из московских правых газет статьи о готовящемся заграницей, при поддержке финляндцев, покушении на статс-секретаря Столыпина и ввиду предстоявших в гор. Киеве торжеств по случаю Высочайшего приезда, он решил сообщить мне то, что ему известно для принятия мер на случай внезапного появления в Киеве Николая Яковлевича и для получения инструкций. При этом я не могу точно припомнить, упоминал ли Богров о том, что его заявление вызвано так-же случившимся в этот же день около полудня самоубийстве в охранном отделении задержанного Муравьева. По словам Богрова, он категорически отказал Николаю Яковлевичу в разрешении поселиться у него на квартире, обещав посодействовать к приисканию квартиры в каком-либо другом доме, а на просьбу достать для приезда их моторную лодку, не дал определенного ответа. Помню, что кто-то из нас спрашивал Богрова, каким образом Николай Яковлевич узнал, что он, Богров, проживает на даче в Потоках. На это Богров ответил, что, приехав в Киев, он узнал адрес его от швейцара его дома. Спиридович возражал против предоставления злоумышленникам моторной лодки, и тогда было решено указать Богрову на необходимость ввезти их в город с одной из ближайших железнодорожных станций, по возможности не сопровождая их; что же касается квартиры, то я предоставил Богрову подыскать подходящую. Спиридович тогда же высказал убеждение, что, по всей вероятности, готовится покушение на особу Государя Императора, хотя Богров это мнение оспаривал, указывая, что революционеры не решаются это сделать из боязни вызвать еврейский погром. При этом я сказал Богрову, что, ввиду той роли, которая нами была намечена для него, если бы ему понадобилось получить доступ в места торжеств, то я всегда могу предоставить ему возможность быть там. При этих словах моих Богрову присутствовали Спиридович и Веригин, которые по поводу этого никаких возражений мне не заявляли. Я помню, что Спиридович высказывал мне соображение, не будет ли служить для Богрова провалом получение им билетов, но не могу определенно сказать, было ли это сказано им при описанном свидании с Богровым или впоследствии, когда я осведомил Спиридовича о допуске мною Богрова в Купеческий сад. Роль, которую должен был взять на себя Богров, мы в разговоре обсуждали все вместе, т.е. я, Спиридович, Веригин и сам Богров, причем пришли к соглашению, что Богров, не принимая на себя активной роли в выполнении планов злоумышленников, может взять на себя наблюдение за тем, что ему последними будет поручено, если какие-либо поручения будут ему даны. Хотя при неоднократных допросах меня при сенаторском расследовании я удостоверял, что тогда же нами принципиально было решено допускать Богрова, если это понадобится, в места Высочайших посещений, но в настоящее время с точностью восстановить это обстоятельство я не могу. Когда вышел между нами разговор о докладе генералу Курлову сведений, полученных от Богрова, то кто-то из присутствовавших высказал, чтобы об этом мною было доложено Курлову утром на следующий день, так как генерал был болен и в течение ночи от Богрова могли поступить новые более определенные сведения. Насколько я припоминаю, я все же, будучи вечером в Европейской гостинице и, увидевшись там с генералом Курловым, изложил последнему в кратких словах о поступивших от Богрова сведениях, добавив, что подробный доклад будет сделан мною утром. На следующий день я явился с докладом к генералу Курлову, последний, как мне помнится, распорядился пригласить к себе Веригина и Спиридовича и в их присутствии я изложил подробно весь наш вчерашний разговор, выработанный план действий и прочитал письменные заявлений Богрова. По существу доклада генерал Курлов особых возражений не сделал и только когда я доложил, что может представиться надобность выдать Богрову билеты на торжества и подыскать ему конспиративную квартиру, генерал высказал опасение, не послужит ли это провалом для дела и для Богрова. На это я ответил, что Богров найдет возможность всегда дать революционерам правдоподобное объяснения. Тогда же генерал Курлов приказал обставить наблюдение Кременчуга и Потоки и командировать туда офицера с филерами, и я предложил послать в Кременчуг ротмистра Муева. Генерал Курлов, согласившись на это, приказал вызвать по телеграфу начальника Полтавского губернского жандармского управления, чтобы переговорить с ним по поводу этой командировки. Вместе с тем, Курлов отдал мне приказание сделать телеграфное сношение с начальниками Петербургского и Московского охранных отделений для выяснения личностей, указанных в письменном заявлении Богрова. Я послал в Петербург полковнику фон Коттену четыре телеграммы. Кроме того, по указанию Веригина, высказавшего предположение, не будет ли Николай Яковлевич лицом, носившим кличку «Тростник», была послана также телеграмма в Москву полковнику Заварзину, причем телеграмма эта была подписана вице-директором Веригиным. В этих телеграммах источника получения сведений не указывалось, так как это обыкновенно не практикуется. Ротмистр Муев был командирован мною в тот день, причем я дал ему инструкцию наблюдать за появлением Николая Яковлевича и дал ему приметы последнего, указанные Богровым. Независимо от этих мер я распорядился обставить наблюдением дом Богрова на Бибиковском бульваре, каковое наблюдение было поставлено с утра 27 августа. Наблюдение это имело целью следить за прибытием в этот дом террористов, если бы это случилось; распоряжения подвергнуть наблюдению самого Богрова я не отдавал. В течение последующих дней 28, 29 и 30 августа я Богрова не видал и сношений с ним не имел, старший филер Демидюк за это время встречался с ним один или два раза, но никаких новых сведений мне не докладывал. 31 августа вечером Богров по телефону мне сообщил, что приехало то лицо, о котором он докладывал раньше, что дело очень серьезное и что ему необходимо быть в Купеческом саду. Я ответил Богрову, чтобы он зашел в отделение или прислал туда посыльного к дежурному, у которого будет оставлен билет. Еще раньше этого разговора дежурный Сабаев мне докладывал, что «Аленский» по телефону просил прислать ему обещанный билет в Купеческий сад. Поэтому, после разговора с Богровым по телефону, я вложил билет в конверт, передал последний дежурному для вручения тому лицу, которое явится за его получением. В тот же день, ночью около 2–3 часов, по внутреннему телефону в мою квартиру из канцелярии отделения мне было доложено о прибытии «Аленского» и о том, что ему необходимо переговорить со мною. Я подозвал его к телефону и сказал, чтобы он изложил письменно свои сведения и сообщил на особой записке Демидюку приметы Николая Яковлевича; тогда же я приказал Сабаеву отправить Демидюку записку, которая будет вручена ему Богровым. Узнав из слов Богрова, что письменные сведения у него уже имеются, я велел доставить их мне чрез дежурного. Когда я получил эту записку Богрова, ту самую, которая мне сейчас предъявлена (обвиняемому предъявлена записка, описанная в протоколе осмотра от 4 июля 1912 года), и ознакомился с ее содержанием, я распорядился пригласить Богрова к себе наверх и сам открыл парадную дверь, будучи совсем раздет и закутан в одеяло. В записке Богрова было изложено, что у него в квартире ночует приехавший сегодня из Кременчуга Николай Яковлевич, у которого два браунинга, что приехавшая вместе с ним девица Нина Александровна, как он думает, имеет при себе бомбу и поселилась на неизвестной квартире, но будет у него, Богрова, завтра между 12 и 1 часом дня. В записке также упоминалось, что, по вынесенному Богровым впечатлению, готовится покушение на Столыпина и Кассо, и что Николай Яковлевич высказывается против покушения на Государя из опасения еврейского погрома в Киеве, но заявляет, что успешный исход их дела несомненен, намекая на таинственных высокопоставленных покровителей. Богров повторил мне изложенное в записке и, рассказав о своем посещении Купеческого сада, объяснил, что был в этом саду по поручению Николая Яковлевича с целью собрать приметы министров Столыпина и Кассо и ознакомиться с условиями их охраны. Поручения этого Богров, по его словам, не выполнил, объяснив Николаю Яковлевичу, что за темнотою и массою публики он не мог приблизиться к министрам. На это Николай Яковлевич предъявил ему требование выполнить данное поручение непременно на следующий день, и он обещал сделать это, предварительно переговоривши с певицей Региной, которая будто бы обещала ему чрез знакомых достать билет. Ввиду этого Богров просил меня заготовить для него билет в театр на спектакль 1 сентября и если Николай Яковлевич будет настаивать на своем требовании, то прислать его, после переговора с ним по телефону. Я согласился и после этого Богров ушел. Утром в 6 часов я по телефону доложил генерал-адъютанту Трепову в кратких словах о полученных сведения и просил предупредить статс-секретаря Столыпина; я также просил генерал-адъютанта Трепова дать мне возможность подробно доложить ему обо всем. Он приказал мне встретить его на Бибиковском бульваре, по которому он собирался ехать на маневры. Тут же я по телефону сообщил Спиридовичу сущность полученных ночью сведений. После этого я сделал, как мне сказал генерал Трепов и, встретив его на бульваре, пересел в его автомобиль и подробно ему изложил все мне известное. Передав мне заготовленное им письмо на имя министра Столыпина, генерал Трепов поручил мне передать это письмо Столыпину. Возможно, что он приказал мне вложить в письмо записку Богрова, которую я ему тогда показывал, но я этого обстоятельства теперь не могу припомнить. Когда я доложил генерал-губернатору Трепову, что я не имею личного доклада у министра, то он сказал, чтобы я вручил письмо его адъютанту и чрез последнего предупредил министра о грозящей ему опасности. Я поехал к адъютанту статс-секретаря Столыпина Есаулову на квартиру, передал ему письмо генерала Трепова и подробно сообщил имевшиеся у меня сведения о террористах. При этом я просил его содействия по расстановке охраны дома генерал-губернатора и, ввиду изъявленного им согласия, отправился от него в означенный дом, где распорядился приблизить наружную охрану к дому и никого не впускать в подъезд без разрешения Есаулова. Поехав затем в охранное отделение, я сделал распоряжение об установлении офицерского дежурства в доме генерал-губер-натора и приказал Демидюку усилить наблюдение за домом Богрова. Из отделения, в десятом часу утра, я поехал в Европейскую гостиницу. Спиридовича я там не застал и, придя к Веригину, осведомил последнего об известиях Богрова. О моем прибытии было доложено генералу Курлову, и он потребовал меня к себе. Я прошел в его номер и сделал ему подробный доклад, между прочим, и о том, что Богров накануне был в Купеческом саду, где ему не удалось исполнить поручение Николая Яковлевича, и что последний поручил Богрову выполнить таковое сегодня, если не последует каких-либо изменений. Я не помню, присутствовал ли при этом докладе Веригин, но, возможно, что в это время он пришел в номер генерала Курлова. По окончании доклада, вместе с Веригиным, я спустился в нижний этаж, где мы пили с ним кофе. В это время мне сообщили, что в гостиницу пришел «Аленский» и спрашивает меня. Тогда, оставив Веригина, я прошел в номер последнего вместе с Богровым. Туда же вскоре пришел и Веригин. При нем Богров сообщил, что назначенное между 12 и 1 часом дня посещение его квартиры Ниною Александровною отменено и что свидание ее с Николаем Яковлевичем состоится в 8 часов вечера на Бибиковском бульваре около здания Первой гимназии; о причинах такой перемены Богров ничего нам не сообщил. Мы стали обсуждать с Богровым и Веригиным, какие последнему могли быть даны поручения и в чем состоял план их действий. Было решено, что если у террористов будут только предварительные переговоры к осуществлению замысла, то Богров спокойно пойдет по тротуару, если же обнаружится намерение их приступить к выполнению замысла, то Богров даст знать курением папиросы, и это будет служить сигналом для их ареста. Тут же возобновился разговор о посещении Богровым театра, причем Богров указал на необходимость быть не в галерее, а в партере и на то, что соучастники террористов могут находиться в самом зале и подвергнуть его перекрестному наблюдению. Веригин сказал, что он мог бы дать ему свое место в одном из первых рядов, но что это будет неудобно, так как там будут сидеть генералы. Тогда я обещал дать ему место в одном из задних рядов кресел. Мы продолжали обсуждать еще все поручения, которые террористы могли бы возложить на Богрова как в театре, так и на улице и дали Богрову на каждый случай соответствующие указания. После окончания этого разговора Богров ушел, а я и Веригин в первом часу дня поехали к кадетскому корпусу. По дороге туда нас обогнал Спиридович, возвращавшийся с маневров и остановился у кадетского корпуса; на подъезде последнего я вкратце передал ему все сведения, сообщенные Богровым, о приезде террористов и о том, что предполагавшееся у них свидание отменено и должно состояться вечером, а также и о том, что накануне Богров был в Купеческом саду вечером. После прибытия в корпус Государя Императора, я направился по линии Высочайшего проезда до дворца и затем вернулся на площадь около Европейской гостиницы. По возвращении в гостиницу генерала Курлова, приблизительно около 3 часов, я сделал ему подробный доклад как о сведениях, полученных от Богрова, так и о данных последнему инструкциях. Мой доклад в общих чертах содержал в себе сведения, что Богров может находиться в самом театре, что ему может быть поручено злоумышленниками вывести министра, т.е. указать его при выходе и что Богрову на этот случай даны инструкции, как объяснить террористам причины невыполнения данного ему поручения. Во все время этого доклада присутствовал Веригин; я не помню, когда именно приехал Спиридович, но припоминаю, что в самом начале доклада его еще не было. Спиридович, по прибытии в номер, когда у нас продолжался разговор по тому же предмету, прочел записку Богрова и заявил, что дело принимает очень серьезный оборот и необходимо сейчас же настоять на том, чтобы были изменены маршруты следования Высочайших особ и способы передвижения, причем настаивал, чтобы Курлов об этом письменно сообщил дворцовому коменданту. По поручению генерала Курлова Спиридович тут же набросал черновик письма генералу Дедюлину и, по одобрении его генералом, передал его для переписки секретарю Сенько-Поповскому. После этого я виделся еще раз в этот день со Спиридовичем на ипподроме. Здесь у нас был с ним разговор по поводу сведений Богрова, причем он меня торопил возвратиться в отделение для распоряжений по наблюдению за домом Богрова и местом, предназначенным для свидания террористов. По дороге с ипподрома возле Царского сада я встретил чиновника особых поручений при Петербургском охранном отделении Зеленова и послал его на Бибиковский бульвар посмотреть наблюдение и, повидавшись с Демидюком, передать ему приказание усилить наблюдение за домом Богрова и за местом свидания. Это было приблизительно около 6, 7 часов вечера. Сам я отправился в охранное отделение. Там я был вызван к телефону Богровым, который сообщил мне, что планы не изменяются и просил прислать ему билет на спектакль. Я вызвал к себе Демидюка и передал ему билет для вручения Богрову чрез посредство швейцара от имени г-жи Регины. Тогда же я переговорил с Демиюком относительно наблюдения за домом Богрова и приказал ему усилить таковое за местом свидания в районе около Первой гимназии, сообщив, что Богров может пойти вместе с Николаем Яковлевичем на свидание и если после этого направится спокойно, то следует ограничиться наблюдением за участниками, стараясь выяснить их квартиру; если же Богров по дороге будет усиленно курить, то участников свидания надлежит арестовать. Перед началом спектакля, проехав по линии Высочайшего проезда, я приехал к городскому театру около 8 часов. Минут за двадцать до начала представления, которое было назначено в 9 часов, я встретился с Богровым в коридоре театра и Богров тут передал мне, что свидание Николая Яковлевича с Ниной Александровной отменено и что первый из названных лиц в эту же ночь переедет на неизвестную ему, Богрову, квартиру, по словам Богрова, сношения Николая Яковлевича с Ниной Александровной происходили по телефону. Я тогда же высказал Богрову опасение, что Николай Яковлевич скроется и сказал, чтобы Богров съездил домой проверить, там ли он. Богров спросил меня, не возбудит ли подозрения его возвращение домой. На это я указал ему, чтобы он причину своего прибытия объяснил тем, что забыл дома перчатки. После этого я не заметил, когда Богров вышел для выполнения моего приказания. В это время, когда я говорил с Богровым, съезд публики в театр был в разгаре и я в ожидании приезда министров вышел на улицу и находился возле главного подъезда. При приближении мотора, в котором ехал статс-секретарь Столыпин, я встретил его у того же подъезда. При входе в театр он спросил меня, нет ли чего-нибудь нового, я ответил, что пока ничего нет – Николай Яковлевич дома. После входа Столыпина в зал, я, встретившись с Есауловым, сообщил ему об отмене свидания злоумышленников и о возможности переселения Николая Яковлевича на новую квартиру. Генерал Курлов приехал в театр раньше моего прибытия. Во время одной из встреч с ним в коридоре театра до первого антракта я доложил, что Николай Яковлевич сегодня ночью должен перебраться от Богрова на конспиративную отъезжую квартиру и может скрыться от наблюдения и что такой прием, видимо, предпринят им с целью отвести от их планов Богрова; поэтому возможно, что где-нибудь на улице злоумышленники могут бросить бомбу во время разъезда. Я также доложил, что, ввиду такого опасения, я приказал Богрову съездить домой и проверить, находится ли там Николай Яковлевич. Генерал Курлов спросил, не вызовет ли это возвращение Богрова подозрения у Николая Яковлевича, на что я доложил, что это мною предусмотрено и что я приказал Богрову объяснить его возвращение тем, что он забыл перчатки. Хотя в моем докладе Курлову прямо не упоминалось о том, откуда я послал Богрова домой, но если бы мне был сделан доклад в такой форме, как я сделал генералу Курлову, то я понял бы, что Богров был в театре и оттуда поехал домой. Во время первого действия я, вместе с Веригиным вышел из театра в кофейню Франсуа выпить кофе. Сюда же, по приказанию генерала Курлова, Веригиным был вызван инспектор почт и телеграфов Довяковский, которому Веригин передал распоряжение генерала Курлова установить наблюдение за телефоном Богрова. Тут же в кофейне я передал Веригину последние полученные мною от Богрова сведения и сообщил о том, что я послал его на квартиру под предлогом взять там забытые перчатки. При выходе из кофейни вместе с Веригиным я увидел у подъезда театра Богрова, которого наряд не пропускал в театр, ввиду того, что контрольный купон его билета был оторван. Я сказал жандармскому офицеру, что это лицо уже проконтролировано и уже было в театре, после чего Богров был пропущен. В одном из вестибюлей театра Богров мне сообщил, что Николай Яковлевич сидит дома ужинает и на мой вопрос, как принял Николай Яковлевич его возвращение, он ответил, что в самую квартиру он не заходил и узнал через швейцара. В первом антракте я доложил генералу Курлову в коридоре, что Николай Яковлевич дома и ужинает. На это Курлов выразил опасение, что он может скрыться и предложил мне лично проверить наблюдение за домом Богрова. Вследствие этого я сел в автомобиль, в котором приехал Столыпин, и объехал район наблюдения на Бибиковском бульваре. Вернувшись в театр, я во втором антракте вновь имел свидание с Богровым в помещении, где находится телефон, и приказал Богрову тотчас же ехать домой и не выпускать из виду Николая Яковлевича. Богров выразил свое согласие и я видел, что, выйдя из телефонного помещения, он пошел по коридору в правую сторону театра, если обратиться лицом к сцене. Выйдя из этого помещения недалеко от него в коридоре, я встретил генерала Курлова и вместе с ним вернулся в то же помещение, где стал ему докладывать о сделанных мною распоряжениях и о том, что я приказал Богрову ехать домой и быть безотлучно при Николае Яковлевиче. Этот доклад был прерван произведенными в театре выстрелами, и мы бросились к входам в зрительный зал, где и наткнулись на толпу у прохода, задержавшую злоумышленника, в котором я узнал Богрова. Спиридовича я видел мельком в коридоре во время представления в театре, но никаких разговоров о Богрове с ним не вел. Николай Николаевич Кулябко. Сенатор Н. Шульгин. И. о. обер-прокурора сенатор Кемпе. ГА РФ. Ф. 271. Оп. 1. Д. 26. Л. 273–290об. Подлинник. Электронную версию документа предоставил Фонд изучения наследия П.А.Столыпина
Здесь читайте:Столыпин Петр Аркадьевич (биографические материалы) Тайна убийства Столыпина (сборник документов) Богров Дмитрий Григорьевич (1887-1911). Из еврейской семьи, убийца Столыпина Вадим Кожинов в кн. Россия век XX глава 3 Платонов О.А. История русского народа в XX веке. Том 1 глава 27 и глава 28 Анна Герт Столыпинская утопия в контексте истории
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
|
Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,на 2-х доменах: www.hrono.ru и www.hronos.km.ru,редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
