|
|
МАШИНИСТ
Либретто
Либретто сценария «Машинист» написано карандашом
в школьной тетради. На первых страницах тетради — автограф письма Платонова
в сценарный отдел фабрики Совкино. Из письма следует, что писатель сдаст
в сценарный отдел либретто, а сам сценарий будет развернут после решения
вопроса о съемках фильма. В архиве Московской кинофабрики Совкино не удалось
найти следов «Машиниста», однако в планах 1928 и 1930 годов есть два платоновских
названия: «Епифанские шлюзы» и «Песчаная учительница» 1. Несмотря на то,
что сценарии подписаны другими фамилиями, речь идет о платоновских вещах:
об этом свидетельствуют и аннотация к «Песчаной учительнице», и сохранившаяся
рукопись сценария в архиве М. А. Платоновой. Примечателен и тот факт, что
среди машинописей, оборотные стороны, которых писатель использовал в качестве
бумаги для рукописи «Котлована», находятся листы киносценария «Песчаная
учительница», все три экземпляра письма в Совкино о «Машинисте» и очерк
«Огни волховстроя» (1925). Либретто «Машиниста» приоткрывает тот перекресток,
где в 1929 году произошла встреча проектов Платонова-инженера с социально-политическими
установками года «великого перелома». В письме в сценарный отдел Платонов
указывал место возможной съемки фильма «Машинист»: «пойма р. Тихой Сосны,
между гг. Острогожском и Коротояком (120 км от г. Воронежа (...) в этом
же месте работает экскаватор)» 2.
Эта сугубо техническая деталь письма автобиографична: в январе 1926 года
Платонов, губернский мелиоратор, подписал договор с ленинградской Технической
конторой на ремонт паровой лопаты, строительство понтона и подготовку экскаватора3.
Судьба реки Тихая Сосна занимала Платонова-мелиоратора с середины 20-х
годов (см. «Третью фабрику» В. Шкловского в наст. издании, с. 169). В очерке
«Огни Волховстроя» Платонов воссоздал картину преобразования «болот» в
«проспекты» с «пением и грохотом работ» и собственную деятельность по возвращению
к жизни «умирающих рек»: «Для работы по регулированию рек в Воронежской
губернии Губземуправлению потребовались экскаваторы (землечерпательные
снаряды). Дело это новое, поэтому для ознакомления с работой экскаваторов
я поехал предварительно на Волховстрой и оттуда на заводы Ленинграда для
заключения договора на изготовление экскаватора» 4. В начале 1929 года Платонов
опять возвращается к ситуации на реке Тихая Сосна, о чем свидетельствуют
сохранившиеся в архиве служебная записка
1 ЦГАЛИ, ф. 2498, он. 1, ед. хр. 26, л. 41; ед.
хр. 28, л103..
2 ЦГАЛИ, ф. 2124, on. 1, ед. хр. 95, л. 3.
3 ЦГАЛИ, ф. 2124, on. 2, ед. хр. 3, л. 7.
4 «Воронежская коммуна», 1925, № 1, с. 1.
«Характер отложений, слагающих пойму реки Тихая Сосна»
и наброски к очерку о мелиоративных работах на этой реке. Вот только некоторые
из записей — жесткий социально-экономический анализ экологической обстановки
в районе реки: «(....) Заболочено 20 тыс. га. Стоимость реч(ного) осуш(ения)
20 р. максимально) на 1 га. (...) 666 т/д (трудодней.— Н. К,.) уже
затрачено (на 1928...). (...) Почвы дол(ины) Т(ихой) С(осны), обогащаемые
ежегодными наносами черноземн(ых) водоразделов (ил, делювиальные сносы),
очень богаты, особо благоприятны для луг(овых) раст(ений) и для огородных
культур. При этом все почвы богаты известковыми солями. За 15 лет пойменные
леса Т(ихой) С(осны) ухудшились так: понижение прироста, верба иыжнл.1
ольху, суховершинность. (...) Все жители поймы больны маляр(ией) 100%;
но долина Т(ихой) С(осны) — центр округа-края в промышленном отношении»'.
Среди материалов к очерку сохранились и своеобразные наброски социального
каркаса будущего «Котлована» (см. вступительную статью к разделу). Работа
над очерком шла параллельно с замыслом сценария: на одной из страниц набросков
Платонов зачеркивает «Материал для либретто. По Тихой Сосне» и вписывает
вместо «либретто» — «очерка». Завершенный текст очерка в доступных нам
архивах не обнаружен. Не известна и сценарная судьба «Машиниста». Возможно,
завершив в ноябре — декабре 1929 года либретто сценария, писатель использовал
этот текст в работе над «Котлованом». Форма киносценария станет важным
этапом своеобразного поиска ритма повести: в рукописи «Котлована» Платонов
с особой тщательностью следил за пропусками между частями повести, своеобразными
кадрами немого кино. Думается, что и название колхоза «Генеральная Лини»»
в «Машинисте» и «Котловане» — это не только социально-политическая, но
кинематографическая аллюзия из жизни 1929 года: фильм С. Эйзенштейна «Генеральная
Линия», о котором с конца 1926 года достаточно много сообщала пресса, вышел
на экран в 1929 году (под названием «Старое и новое»). Многие эстетические
реалии этого фильма опрокинуты в либретто Платонова в иронический контекст.
Так, главной героине фильма Эйзенштейна, колхознице-ударнице Марфе, в либретто
Платонова противостоит девушка Маша, мечтающая выйти замуж еще до построения
социализма. Отсылает к фильму «Старое и новое» и сцена своеобразного «оголения»
машиниста ради спасения машины: в фильме так же поступает Марфа, снимающая
свой единственный наряд — нижнюю юбку, чтобы протереть трактор. В диалог
с Эйзенштейном Платонов вступил еще в 1927 году после выхода фильма «Октябрь»
(рассказ «Надлежащие мероприятия»).
ЦГАЛИ, ф. 2124, on. 2, ед. хр. 8, л. 6. 230
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Машинист
Девушка
Кузьма
Активист
Середняк
Жених девушки
Лошади, петух. тараканы
Второстепенные персонажи
Машинный зал электростанции. Два турбогенератора. Распределительная
вертикальная панель с приборами. Красные лампы над включенными автоматами.
Под лампами циферблаты амперметров. Таблички:
«литейный», «сборный», «кузнечный», «колесный», «токарный».
Вращающиеся коллекторы генераторов динамо-машины. Из-под токособирательных
щеток брызжет огонь. Стрелки циферблатов амперметров подрагивают близ красных
черточек, указывающих предельную нагрузку,
Машинист стоит у турбогенератора. Турбина слегка парит
через клапаны регулятора. Жарко. Машинист отирает с лица пот обтирочными
концами. По лицу Машиниста ползет масляная грязь. Он смотрит на приборы.
Стрелки трепещут. Коллекторы динамо-машин искрят еще сильнее. Машинист
берет наждачный лист и, прижав его к вращающемуся коллектору, уменьшает
пламя, бьющее из-под щеток. Коллектор натерт до блеска.
Станция везет свою предельную нагрузку.
Электрическое сверло вонзается в котельный лист. Сверлильный
прибор грудью прижимает котельщик. Из-под сверла бьет пламя, несмотря на
струю воды, которая охлаждает сверло. Резец гонит стальную стружку с обтачиваемого
паровозного бандажа.
Фасад электростанции. Черная доска на фасаде. На доске
написано:
«Наш завод работает на плюху. За полугодие промфинплан
выполнен на 85%. Здесь делают узкое место и организуют социалистическое
горе».
Снова машинный зал электростанции. Машинист чистит наждаком
коллектор. Щетки искрят сильнее, чем раньше, и Машинист не может их сбить.
Стрелки амперных циферблатов перешли за красные черты пределов нагрузки
и подрагивают на новых местах.
Из корпуса второго генератора показывается дым. Машинист
оглядывается на него. Взрыв напряженного синего (если можно это сделать)
пламени. Машинист подбегает к распределительной панели и выключает всю
нагрузку сгоревшего генератора. Затем закрывает вентилем паропровод в турбину,
которая вращала выбывший генератор. Весь турбогенератор останавливается.
Теперь работает только один турбогенератор.
Стрелки циферблатов «токарный», «котельный», «литейный»
падают на нули. Эти цеха вез сгоревший турбогенератор.
Ранее показанное электрическое сверло вновь показывается.
Оно теперь останавливается. Резец, гнавший стружку с бандажа, также перестает
работать. Котельщик, что работал сверлом, а затем токарь произносят движением
уст некоторые слова и плюют на железо с такой яростью, что из железа от
их плевков показывается ржавь.
Электростанция. Машинист тоже плюет на корпус работающего
генератора. Слюни его кипят на теле машины и вмиг исчезают.
Машинист нажимает кнопку, около которой написано «котельная».
Котельная. Батарея котлов. Над одной топкой загорается
красная лампа. Она освещает табличку: «Держать предельное давление».
Два кочегара. Они в одних штанах без рубах. Они подходят
под непрестанно льющийся душ, обдаются водой, затем открывают дверцу топки
и начинают бросать в нее, навстречу выбивающемуся дымному огню, полные
лопаты угля.
Машинный зал электростанции. Машинист глядит на единственно
работающий турбогенератор. Машинист говорит генератору:
«Держись, бедняк!»
Подходит к распределительной панели. Включает автомат:
переводит всю нагрузку завода на уцелевший турбогенератор. Моментально,
вслед за движением руки Машиниста, включившего автоматический рубильник,
из-под щеток генератора вместо искр стали бить целые молнии.
Стрелки циферблатов — «токарный», «котельный», «литейный»
— трогаются с нулей, показывают нагрузку.
Сверло котельщика завращалось. Резец снова взял сталь.
Турбогенератор работает с громадным перенапряжением, он даже дымится. Пластины
предохранителя нагреты докрасна (сделать это натуральным цветом, если можно),
затем они делаются накаленными добела и так остаются белыми.
Весь машинный зал электростанции наполняется газом тлеющего
генератора и паром из неплотностей турбины. Машинист открывает двери электростанции,
через дверь виден летний день и покоящиеся без ветра деревья. Машинист
снимает пиджак и ложится на корпус генератора с наждаком в руках. Он хочет
потушить молнии на коллекторе — и трет его наждаком. Все движения Машиниста
не поспешны, но чрезвычайно экономны и потому кажутся быстрыми. Ему 30
лет.
Из котельной входит кочегар. Он равнодушен.
«Ч то у тебя тут газует?»
Осветительные лампы припогасают в тумане газа.
Машинист отвечает с машины.
«Ступай баланс нажми. Видишь — напряжение тает. Твой
пар в мою вертушку не берет — давай мне давление».
Кочегар уходит. Котельная. Котел (нрзб.) работает:
из предохранительного клапана бьет вихрь пара. Кочегар, залезает по лестнице
на котел. У него в руках ключ. Он поворачивает ключом гайку клапана. Пар
перестает бить из клапана. Кочегар сходит с котла.
«Жги воду с форсом»,— говорит он второму кочегару.
Второй кочегар открывает дверцу топки. Оттуда рвется длинное пламя. Вдвоем
они начинают загрузку топки углем.
Машинный зал. Машинист лежит на генераторе. Входят двое:
директор завода и секретарь партколлектива. Они осведомляются, в чем дело.
Стоят у генератора. Смотрят на трепещущие стрелки приборов. Пауза.
«Пронесемся или сгорим?»
Машинист сползает с машины. Рубашка на его животе истлела,
пока он лежал, и он взмок от пота.
Взрыв синего пламени из генератора. Одновременно — вихрь
пара из клапана, турбины. Машинный зал от дыма и пара делается невидимым.
Котельная. Кочегар натягивает рычаг гудка. Тревожный
гудок. К электростанции подъезжает пожарный паровоз.
Кочегар направляет струю брандспойта в чад машинного
зала. Чад несколько рассеивается. Около генератора навзничь лежит Машинист.
Он показывает на свой голый черный живот. Кочегар направляет струю воды
на живот Машиниста. Машинист встает.
«Брось меня в топку, такого стервеца!»
Кочегар поливает водой директора и партийного секретаря,
которые также лежат опрокинутыми. Кочегар кладет брандспойт на пол и закручивает
вентиль еще вращающегося турбогенератора. Все стрелки циферблатов показывают
нули. Кочегар говорит:
«Ты думаешь, промфинплан теперь споткнулся. Пускай
споткнулся — мы его подымем, и он опять пойдет!»
Ночь. Звезды. Завод во тьме. Здание электростанции. Окна
ее слабо светятся. Там горят керосиновые лампы. Два десятка монтеров сидят
на полу: они перематывают якоря генераторов и разбирают турбину. Машинист
повис на цепи недействующего электрического крана. Ему помогают другие
мастеровые. От их общего веса кран начал действовать — он приподымает деталь
генератора, зацепленную за другой конец крановой цепи.
Стоит очередь больных паровозов — иные без дышел, иные
без тендеров и т. д. Мимо паровозов идет Девушка с узелком. Она подходит
к электростанции. Входит в машинное помещение. Видит Машиниста; тот сползает
с крановой цепи. Девушка дает ему узелок с едой. Машинист сразу ест. Девушка
опечаленно стоит против этого грязного полуголого человека. Она говорит:
«Я не знаю, зачем я ношу тебе еду, зачем тоскую, когда
мы никогда не будем женаты».
Машинист жует.
«Уже скоро, Маша, будет социализм. Ты подожди чуть-чуть».
Девушка идет обратно мимо больных паровозов. В ее руке
пустой узелок. Она прислоняется к цилиндру холодного паровоза и стоит в
слабой ночной тьме. Затем идет дальше. Очередь паровозов длится мимо нее.
Девушка идет все более быстро. Бежит. Паровозы не кончаются. Она хватается
за колесо паровоза и останавливается в недоумении.
Общее собрание рабочих завода. Собрание происходит в
цехе. Трибуна—тендер паровоза. На трибуне—Машинист электростанции, директор
завода, секретарь партколлектива и предзавкома. Собрание взволновано.
«Кто сжег генератор? Какой полугад остановил весь
завод на 14 часов? Показать его на усмотрение масс!»
Тысячное собрание настроено тревожно и угрюмо. Машинист
встает:
«Я».
Секретарь партколлектива встает:
«Мы».
Собрание сразу умолкает. Кто сидел, тот
встает. Общее молчание. Видно, как по лицам мастеровых невозбранно ползают
мухи.
Секретарь, директор, предзавкома и Машинист
медленно сходят с тендера. Идут сквозь строй рабочих. Их оставляют без
внимания. Машинист идет сзади всех; его лицо выражает спокойствие, а не
огорчение. Секретарь, предзавкома и директор уже вышли из массы. Но двое
задних мастеровых протягивают руки и задерживают Машиниста:
«А ты оставайся, черт беззаветный!
Опять пойдешь в сборку — паровозы гонять».
Заболоченная долина большой реки. Испарения
болот застят солнце. Осока, камыш, топь, бездорожье и глушь бесприютного
местожительства. Бедная деревня на острове — среди мокрой поймы. Утро.
Тишина. При въезде в деревню вывеска: «Колхоз имени Генеральной Линии».
Около некоторых изб стоят прислоненные новые тесовые гробы. У других изб
мужики только делают гробы. Недалеко от деревни видна железнодорожная дамба,
пересекающая всю речную пойму поперек.
На дамбе неподвижно стоит крестьянин.
Он бос и плохо одет. Он глядит вдаль пустыми, выцветшими глазами, едва
ли что соображая. В колхозе звонит колокол на работу. Крестьянин автоматически
идет с дамбы в колхоз.
Среди колхоза большой двор. На воротах
вывеска «РСФСР. Организационный Двор». На дворе собрались крестьяне, по
виду и настроению подобные первому, которого мы назовем Середняком: он
становится в ряд со всеми. Из дома Оргдвора появляется на крыльце Активист.
Он говорит всем:
«Зачем готовите гробы? Или полагаете,
что этот свет наш. а этот — будет вашим? Упреждаю, что тот свет будет организован
по одному началу с этим: деваться вам некуда. Хотите живите, хотите кончайтесь».
Около Активиста труба громкоговорителя.
Активист включает радио. Труба начинает играть, Активист же дирижирует
звуками. Мужики разбредаются по Организационному Двору, соблюдая некоторый
такт, соответственно музыке и движению дирижирующих рук Активиста. Одни
крестьяне подбирают палочки и соломинки и складывают их в кучи среди Оргдвора;
другие — укрепляют плетни; третьи — просто топчутся. Действие происходит
в тумане болот и точно во сне всех действующих. Середняк мнет глину ногами
в углу Оргдвора. Белые глаза его равнодушны и почти мертвы.
Активист прекращает управление радиомузыкой.
Мужики враз замирают на своих местах.
«Снабжение Энтузиазмом закончено».
Активист делает жест всеобщего устранения.
Крестьяне оставляют Оргдвор. Середняк снова на дамбе и глядит вдаль.
«В ожидании спуска дальнейших директив».
Готовые гробы крестьяне волокут с улицы
во дворы: ставят их в •глушь бурьяна и ложатся в них.
Середняк стоит один на высоте дамбы вдали.
Активист выходит на крыльцо Оргдвора и глядит на сторожевого Середняка
в бинокль.
Общий скотный двор. Беспризорными стоят
десять — двадцать лошадей. Они ржут без пищи и питья и оглядываются в мучении.
Затем идут. всем табуном на водопой. Возвращаясь с водопоя, выдирают зубами
солому из крыш, рвут траву но дороге, собирают отдельные пучки сена — и
все это несут в зубах на общий скотный двор. Здесь они сваливают весь самовольно
собранный корм в кучу и только теперь начинают коллективно есть.
Деревенская площадь. На ней собралась
стая грачей. Стая поднялась и улетела.
Плетень На плетне воробьи Они также поднимаются
и улетают вдаль — за колхозную деревню.
Колея дороги на выезде из деревни. По
этой колес ползет длинная череда тараканов, покидающих колхоз.
активист идет по пустынному колхозу. В
руках у него бумажные
таблички номерки. Активист входит по дворы
и избы. В одном дворе он видит бочку. Прикрепляет к ней бумажку с надписью:
«Бочка № 49I. Емкость 200 литров». Подходит к плетню. Вешает на него тоже
ярлычок:
«Временная единоличная огорожа № 73. На
учете топливного утиля».
Видит петуха, поглядывающего на Активиста
из-за лопуха. Бросается на петуха. Петух бежит от Активиста. Активист мчится
за петухом через дворы, плетни и гумна. Петух взлетает и летит как форменная
птица. Активист глядит на полет петуха в бинокль.
Активист входит в избу. Внутренность избы—
голая и чистая, как больница. На лавках лежат женщина, мальчик и крестьянин:
все вниз лицом и совершенно неподвижны. На стене — обычные часы с маятником
и гирями. Маятник не качается, часы стоят. Активист глядит на часы. Пускает
их в ход, покачнув маятник своей рукой. Маятник, сделав несколько ходов,
вновь останавливается. Активист выходит из избы.
Со средины улицы Активист глядит на сторожевого
Середняка, что стоит на дамбе.
К Активисту подходит истомленный, еле
одетый человек — бедняк Кузьма. Активист говорит ему, не отрывая взора
от бинокля:
«Беги в луга и ликвидируй там петуха».
Кузьма делает ему удар в ухо. Но сытый,
твердый Активист не чувствует боли, так как удар истомленного человека
слишком слаб и бессилен. Это бедняк Кузьма сам зашатался от своего напряжения,
тогда как Активист остался неподвижен. Кузьма ложится в дорожный прах.
«Где же ты, партия?»
Середняк машет с дамбы руками. Активист
трогается в направлении — на дамбу. Кузьма подымается и идет за ним.
Вдалеке виден быстро мчащийся паровоз.
Показать работающий паровоз вблизи — на всем ходу. Паровоз не окрашен,
на цилиндрах нет покрышек — смазочные трубки обнажены; вообще, многие внутренности
паровоза наружи, как обычно бывает на паровозах, вышедших из капитального
ремонта и работающих для испытания. На тендере паровоза написано крупно
мелом: «Проба».
Из окна паровоза выглядывает Машинист,
тот самый, что был раньше на электростанции. Он видит вдалеке, на линии,
человека — Середняка. Машинист дает долгий свисток. Середняк не уходит
с рельсов. Паровоз уже почти настигает его. За Середняком виден тупик —
деревянный упор. Машинист резко закрывает пар и поводит ручкой автоматического
тормоза до отказа. Середняк мчится от паровоза прямо по линии, между рельсов,
не соображая, что надо оставить путь в сторону. Лицо Середняка не выражает
испуга — он бежит автоматически и наблюдает опустевшими, ясными глазами
окружающий солнечный мир.
Тормозные колодки паровоза настолько сильно
сжимают колеса, что из-под колодок брызжет огонь. Колеса перестают вращаться.
Паровоз проползает несколько метров юзом и останавливается. Середняк садится
на деревянный упор тупика и глядит на паровоз.
Активист и бедняк Кузьма взбираются по
насыпи к паровозу. Машинист сходит с паровоза.
Активист спрашивает у Машиниста сумку
с директивами. Машинист не понимает. Активист назойливо требует -- он вынимает
карандаш, чтобы расписаться в получении документов.
Машинист вытирает руки паклей. Чтобы отвязаться
от Активиста, он проводит по лицу Активиста грязной паклей. Активист молча
утирается.
Кузьма просится на паровоз. Середняк стоит
тут же, но не смеет ничего сказать. Кузьма входит на паровоз. Паровоз уезжает
задним ходом.
Активист и Середняк уходят на колхоз.
Середняк доходит до своего дома. Входит
в избу. В избе его висят остановившиеся часы и лежит старик с обомлевшим
лицом. Середняк берет лукошко с печки, выходит во двор и посыпает мусор
из лукошка по земле, как раньше он посыпал зерно курам. Но никакой птицы
нет. Солнце пустынно освещает дворовую землю. Тогда Середняк прислоняется
к молодому деревцу — и так стоит. Но с улицы, поверх плетня, на него смотрит
лицо Активиста. Активист показывает ему жестом головы и руки, что деревцо
надо вырвать.
Середняк целует ствол деревца, затем изымает
его с корнем из земли и несет Активисту. Активист направляется по улице.
Середняк идет за ним с деревцем на плечах. Оба они входят на Организационный
Двор, и Активист показывает место у крыльца, где нужно вновь посадить это
дерево. Середняк бездумными медленными руками начинает рыть яму для корня.
От одного края колхоза начинается болото.
Среди болота виден плот. На плоту — люди и костры. Из крайней бедной хаты
медленно выходит тучный рыхлый крестьянин; одет он плохо и на лицо худ.
Активист выглядывает из ворот Оргдвора
и замечает тучного мужика. Активист постепенно достигает его.
«Ты чего не являлся на раскулачиванье?
Ты отчего не выселился?»
Тучный крестьянин устало глядит на Активиста.
«А я ж тихий бедняк!»
Активист пробует рукой живот этого крестьянина.
«А отчего ты точный?»
Бедняк поднимает рубаху на своем животе:
«Это не жир, а старость — у меня водянка,
и я вскоре скончаюсь!»
Активист берет готовый гроб, что стоит
прислоненный к соседней избе. Затем Активист вынимает свисток и свистит
в него. Из Оргдвора выглядывает Середняк. Активист показывает Середняку
на гроб и на плот, который виден на болоте. Середняк заспешил куда-то с
Оргдвора.
Середняк подводит лошадь к пустому гробу.
Привязывает лошадь упрощенным способом к гробу.
Активист сажает тучного мужика в гроб
и трогает лошадь в воду.
Тучный бедняк кричит в пространство из
гроба:
«Где ты. Козьма! Я же сырой бедняк,
а не кулацкий класс!»
Лошадь без сопровождения поволокла гроб
по болотной мели в направлении видимого плота. Тучный бедняк еще кричит
оттуда что-то, но Активист смотрит на него о бинокль, и бедняк прячет лицо
внутрь гроба, боясь вылезти из него.
Раз ты тучный то езжай на плот в кулацкий
класс! Бедняк пухлым бьть не должен".
Лошадь уволакивает гроб с бедняком. Активист
и Середняк стоят на болотном берегу.
Паровоз едет по дамбе, лежащей поперек
заболоченной долины. Кузьма и Машинист глядят из окна на болота. Кузьма
показывает рукой на всю окрестность:
«Когда я был мальчишкой, кулаки на
великие деньги продали землю инженер-буржуям1
под эту дамбу. А река загородилась и умерла — и стали мы гибнуть в болотах.
Но теперь мы кулаков посадили на бревна и отправили жить на середину болот!»
Паровоз переходит на главный путь и исчезает
с полным паром.
Активист сидит на берегу и смотрит в даль
болот. Середняк неподвижно стоит около него, опустив руки. К берегу приближается
лошадь. Она волочит обратно по болотной мели пустой гроб.
В гроб садятся Активист и Середняк. Лошадь
волочит их на Организационный Двор. Активист входит на крыльцо дома, что
на Оргдворе, и протяжно свистит в свой свисток.
Из гробов, поставленных в бурьян на разных
дворах, поднимаются
равнодушные мужики и бредут к Оргдвору.
Собрание на Оргдворе. Стоят несколько
десятков крестьян против крыльца. Активист включает радио. Прислушивается.
Выключает.
«Оно играет не то. Я вам сейчас сыграю
на губах Организационный танец, а вы пляшите под него всем темпом своих
туловищ».
Видно, как уста Активиста играют танец.
Мужики с мертвыми лицами топчутся по-лошадиному. Активист перестает играть.
Он недоволен.
«Темпу больше, а то раскулачу!»
Мужики танцуют и кружатся несколько быстрее.
В общем танце мужики обертываются лицами в противоположную от Активиста
сторону. Активист кричит им:
«Взором ко мне!»
Крестьяне враз оборачиваются к нему. Все
лица танцующих покрыты слезами.
Активист замечает это.
«Ликвидировать кулацкое настроенье!»
Слезы на всех лицах моментально обсыхают
— и мужики усиленно организуют радость и улыбку на своих лицах.
Паровоз въезжает в ворота паровозоремонтного
завода.
Паровоз останавливается. С паровоза сходят
Машинист и Кузьма.
Партийный комитет завода. Машинист и Кузьма
входят в дверь комитета. В комитете заседание. Все члены комитета — простые
рабочие. Машинист просит, чтобы комитет дал Кузьме право сказать свое слово.
Большевики соглашаются. Кузьма садится на стул посреди комнаты.
Телефон звонит. Секретарь комитета слушает
телефон. Он говорит затем:
«Через полчаса общее собрание. Сейчас
явится Секретарь обкома».
Общее собрание рабочих завода в цехе.
На трибуне Кузьма. Он говорит наглядно. Представляет Активиста. Показывает
омертвевший образ Середняка и т. д.
Уже темнеет. Ночь. Тот же паровоз стоит
близ цеха. Кочегар бросает уголь в топку. Машинист, Кузьма и еще десять
— пятнадцать мастеровых выходят из цеха. Влезают на паровоз. Паровоз сразу
берет хороший ход. Выезжает за ворота завода. Около ворот стоит с узелком
невеста машиниста. Она видит машиниста и кричит ему. Машинист машет ей
рукой приветствие, но паровоз уходит все более быстро. Машинист снимает.
фуражку и бросает ее своей невесте! Девушка подбирает фуражку и стоит с
ней и своим узелком. Задний фонарь паровоза уменьшается и делается вовсе
невидимым. Паровоз исчез.
Ночь. На высоком шесте горит красный фонарь
над колхозом. Дальше — над кулацким плотом — горит фонарь желтый.
Оргдвор. Среди Оргдвора стол. На столе
большая плошка, в которой горит сало. За столом сидит Активист и пишет
ведомость. Ночной ветер колеблет листы его ведомости.
Середняк проходит мимо Оргдвора и стучит
сторожевой колотушкой.
По железнодорожной дамбе, которой сейчас
не видно, мчатся три огня паровоза. Огни летят выше уровня колхоза и земли,
в полной тьме — точно по небу.
Активист слышит шум какого-то движения
и смотрит на небо. На небе — звезды. Активист склоняется над ведомостью
и снова пишет. Огонь в плошке колеблется.
Активист трудится с крайним усердием и
углубленностью. Он не слышит, как к нему подходят Кузьма и Машинист. Кузьма
без всякого предупреждения делает Активисту удар в голову, но попадает
только косвенно, почти промахивается, и сам падает на землю от своего измождения.
Машинист тогда бьет Активиста ровным ударом в лоб. Активист валится, но
во время падения выхватывает револьвер и стреляет вверх. Освещенный паровоз
стоит на дамбе. После выстрела с паровоза раздается тревожный, длинный
гудок: видна струя пара, бьющая из сирены.
Поднявшись, Активист видит, что на Оргдворе,
кроме Машиниста и Активиста (очевидно, Кузьмы} стоят десять—двенадцать
рабочих. Он смотрит на дамбу. Там гудит паровоз.
Активист прыгает через плетень. Рабочие
оставляют его без внимания. Активист подбегает к берегу болота и бежит
по воде по направлению к кулацкому плоту, над которым гудит желтый фонарь.
По темным дворам мужики поднимаются из
гробов. Лошади прыгают с обобществленного скотного двора табуном. Люди
и лошади идут на Оргдвор. Позади всех шествует петух — тот, который некогда
улетел от Активиста.
Кузьма, Машинист и все прибывшие рабочие
сидят за столом. Их окружают крестьяне и лошади.
Утренний рассвет. Около дамбы находится
все население колхоза:
крестьяне, лошади, петух, воробьи, старики,
несколько женщин и т. д.
Все рабочие и Машинист входят на паровоз.
Кузьма остается в колхозе. Он новый председатель колхоза. Паровоз дает
продолжительный гудок и отъезжает. Все население колхоза бежит вослед паровозу,
но паровоз уже скрывается на полном ходу.
Паровозоремонтный завод. Главные ворота.
На воротах громадный плакат:
«Товарищи/ Сегодня начинается сверхурочный
добровольный труд для постройки землечерпательной машины, чтобы осушить
болота в подшефном колхозе имени Генеральной Линии».
Машинный зал электростанции.
Входит Машинист. Дежурный машинист передает
нашему Машинисту свою работу. Машинист расписывается в книге.
Котельная. Кочегар тянет рычаг гудка.
Гудок: конец рабочего дня. Открываются
проходные будки- Из будок никто не выходит. Один мастеровой подошел к доске
с номерами. Вешает свой номер. Сторож глядит на него — и смеется. Мастеровой
снимает свой номер назад и уходит обратно в цех. Новый гудок к началу работы-Проходные
будок закрываются.
Машинист нажимает кнопку. В котельной
на котле зажигается красная лампа с табличкой: «Держать предельное напряжение».
Из-под щеток коллекторов бьют искры и
молнии. Машинист, как прежде, начинает борьбу с перегруженными машинами.
Он трет коллекторы наждаком. Плюет на корпус машины. Слюни кипят. Он снимает
рубашку. Мочит ее под краном. Выжимает из нее лишнюю воду. Потом накладывает
влажную рубаху на корпус машины. От рубахи идет пар. Так же поступает Машинист
со штанами и с нижним бельем. Всей своей одеждой, намоченной и влажной,
он покрывает горячие машины. Сам остается голый. Лишь через чресла обвязывает
себя веревкой.
В машинный зал входит Девушка — невеста
Машиниста. Она лучше, чем прежде, одета и не имеет в руках узелка с едой.
«Я тебе ничего не принесла: принесу,
когда социализм настанет».
Машинист рассеянно глядит на нее, потому
что все время чутко слушает работу машин.
«Ладно, Маша, как социализм доделаем,
так я тебя враз полюблю. А ты пока пойди походи».
Маша стоит и плачет. Машинист целует ее
и, обернувшись, плюет на свою рубашку, лежащую на машине.
Рубаха тлеет. Сплюнутая влага вскипает.
Девушка уходит. С порога оборачивает свое плачущее лицо:
"У Карла Маркса жена была, у Ленина
была, а у тебя все нет и нет».
Машинист озадачен. Но машины дымятся.
Он вновь мочит свою одежду, выжимает ее и расстилает но корпусам машин.
«Проходит месяц».
Едут товарные платформы. На платформе
ящики с частями машин. На ящиках написано "Экскаватор. В колхоз Генеральная
Линия». На одной платформе сидят Машинист и пятеро мастеровых.
«И еще проходит неделя».
Плавучий экскаватор стоит собранным на
воде. Труба его дымится Ковш поднят.
Лето. Высокий день. Чаща осоки, кустарника
и болотная топь окружают экскаватор с трех сторон. Экскаватор поворачивается
рабочей стороной к заросшему болоту. Ковш опускается под воду. Ковш извлекает
грунт и относит его в сторону.
Экскаватор вгрызается в болотную чащу.
Его ковш корчует чащобу, заросли, рвет из-под воды залежалые деревья, мечет
грунт. Машины экскаватора работают ураганным темпом. При больших напряжениях,
когда ковш экскаватора цепляет под водой глубокие корни, понтон экскаватора
накреняется, через него хлещет вода. Тысячи лягушек, спасаясь, бросаются
на экскаватор; другие тысячи их облепляют грунт берегов роемого канала.
Вода мутными потоками кружится вокруг напряженной, трепещущей машины. Как
трактор борозду, машина роет новую реку. Среди вечной неподвижной девственности,
в окружении диких прекрасных цветов — экскаватор рвет землю и поднимает
кверху железной рукой букеты подводных нежных растений, а затем бросает
их прочь. Машинист, облитый маслом и потом, с радостной яростью работает
рычагами управления.
Позади экскаватора уже образовалось прямое
и точное русло новой реки. Экскаватор работает дальше — вперед, окутанный
дымом и паром.
Болото близ колхоза. Под руководством
Кузьмы все члены колхоза работают по живот в воде. Колхоз роет лопатами
подводный грунт и накладывает его в корзины бабам, которые выносят грунт
в корзинах на берег. Грунт — жидкий; по женщинам, когда они уносят корзины,
течет грязь. Мужики, роющиеся в болотной жиже, тоже все в грязи. Заросли,
рвут руками. Миллионы комаров и мух неподвижными тучами стоят над тружениками.
Бабы ходят с корзинами из болота на берег и возвращаются обратно. Колхозники
копают. Они потеют даже в воде: сальные пятна слившегося пота блестят на
их голых телах.
Колхоз углубляет русло по направлению
к далекой непроходимой чаще, что стоит стеной вдалеке.
Из-за той чащи показывается дым работающего
экскаватора.
Весь водяной колхоз обращается взором
в то направление.
Кузьма выходит на берег. За ним выходят
все.
Экскаватор бьется уже в последней болотной
чаще — от колхоза отделяет его уже небольшое пространство негустого болота.
Кузьма уводит всю артель в деревню.
Колхоз. По улице ходят куры. Горой лежат
пустые гробы. Кузьма входит в избу. Висят остановившиеся часы. Кузьма толкает
маятник. Часы идут. С пола на стену поднимаются тараканы. Кузьма моет руки,
достает из сундука чистую рубаху.
Улица колхоза. Бабы и мужики вышли из
изб со свежей одеждой и переодеваются па воздухе.
Экскаватор уже пробился сквозь чащи и
работает на виду колхоза, оставляя за собой след в виде новой, геометрически
точной реки.
Экскаватор приближается к берегу колхоза.
По берегу к остановившемуся экскаватору
идет колхоз. Впереди шествия флаг. Близ флага — Кузьма. Под флагом два
колхозника несут на носилках рупор радиогромкоговорителя и принадлежности
для радиоприема. Задние несут на шестах антенну. Баба волочит по береговой
воде провод заземления. Позади колхозных людей идут общие лошади, Петух,
Грачи, Воробьи и одна Собака.
Шествие останавливается на берегу против
экскаватора. Кузьма пускает радио. Радио играет музыку. Все члены колхоза
дирижируют руками в такт музыке. Экскаватор дает гудок. Ковш опускается
под воду. Ковш поднимается, наполненный грунтом. Ковш относится в сторону
и сгружает подводный грунт на берег. Движения машины сложны и сознательны.
Середняк находится близ Кузьмы. Он поет
от оживления и движется на месте.
«Чия ж теперь машина?»
Машинист отвечает с борта экскаватора:
«Ваша».
Услышав это, весь колхоз в новой одежде
с берега бросается в воду. Достигнув экскаватора, люди хватаются за пего
и с жадностью держатся за причальные брусья. Лошади также подходят вброд
к машине. Петух перелетает воду и садится на площадку понтона.
Колхозники влезают на экскаватор. Трогают
детали машины, гладят железо, глотают слюни от жадности к новой собственности.
Кузьма и Середняк обнимают котел.
Середняк наклоняется ртом с борта, моет
губы, вытирает их начисто исподней рубахой и подходит к Машинисту. Целует
Машиниста.
«Мы уже теперь в колхозе не расстанемся.
От такого имущества у нас будет накладная общая душа.'»2
Некоторые колхозники пошли и поплыли вдаль — по новому
каналу.
Из деревни в канал ручьями тронулась стоячая дотоле вода.
Машинист бросается в одежде в новый канал, чтобы вымыться.
Станция железной дороги — невдалеке от колхоза. К станции
подходит пассажирский поезд. С поезда сходят несколько рабочих семей с
паровозоремонтного завода, Невеста машиниста празднично одетая, также сходит
с поезда. Ее сопровождает молодой человек — ее новый жених.
Снова экскаватор. Середняк, Кузьма и Машинист пляшут
на понтоне под аккомпанемент прерывистого гудка, рукоять которого дергает
один мастеровой.
На берегу появляются люди с поезда. Бывшая невеста Машиниста
идет под руку со своим женихом.
Для приезжих с экскаватора на берег выкладывается мостик.
Плот с классом кулаков. Меж ними несколько бедняков,
в том числе Тучный Бедняк, а также Активист. Они видят экскаватор и происшествия
на нем. Жердями они подталкивают плот в направлении экскаватора, пробираясь
сквозь болотные заросли.
На понтоне экскаватора совершается свидание семей рабочих
с колхозниками. Бывшая невеста Машиниста представляет ему своего жениха:
«Это мой будущий муж».
Машинист радостно пожимает руку этому мужу:
«Здравствуй. Значит, ты с ней будешь работать в котел
нашего класса: все равно!»
Кузьма отзывает Машиниста к котлу экскаватора и открывает
дверцу топки: там погасает огонь.
Но колхозные ребятишки под командой Середняка уже подволокли
к экскаватору поезд связанных между собой пустых гробов. Гробы раскалываются
и идут в топку экскаватора.
К экскаватору подплывает кулацкий плот. Машина сифонит
— из дымовой трубы вырываются языки огня.
Машинист и колхозники глядят на кулацкий плот. Кулаки
глядят на экскаватор.
Машинист обращается: «Вы кто?»
Кулак отвечает с плота: «Мы — как класс».
Машинист пускает в ход экскаватор. Ковш приближается
к плоту, цепляет его за край и волочит вокруг экскаватора — из камышей
на чистый поток. Тучный бедняк кричит с плота. Кузьма объясняет Машинисту.
Машинист освобождает ковш от плота и приспускает ковш к Тучному Бедняку.
Бедняк забирается в ковш; с ним садятся еще двое бедняков. Кроме них, за
борт ковша уцепился Активист.
Ковш поднимается над водой. Затем останавливается в воздухе.
Машинист двигает одним из рычагов, ковш сотрясается. Активист падает в
воду. Троих бедняков ковш опускает на берег.
Затем ковш энергично подталкивает плот вперед; плот увлекается
течением потока и уплывает вдаль, в вечерний сумрак. Девушка подходит к
Машинисту:
«А если б я стала ждать тебя?»
Машинист думает:
«Зачем? Твой жених тоже мастеровой, и мне еще много
надо земли рыть».
Невеста опускает голову.
Середняк подходит к ней:
«Записывайся к нам в колхозные матеря!»
Девушка глядит на Середняка, на Машиниста и своего жениха
(простого мастерового) и легко улыбается.
Трое людей — Машинист, Жених и Середняк — склоняются
к лицу девушки и одновременно целуют ее. Кузьма тоже пытается пролезть
между склонившимися туловищами — для дачи своего поцелуя,— но не справляется.
(Обращаю внимание, что этот поцелуй качественно другой,
чем знаменитый концовочный поцелуй. Если постановщикам сделать этот поцелуй
качественно другим не удастся — тогда не делать поцелуя вовсе. Задача в
том, чтобы поднять «поцелуй» из позора и сделать его свежим, социально
(действенным?—нрзб.) явлением)3.
(ЦГАЛИ, ф. 2124. on. I, ед. хр. 95;
«Новый мир», 1991, № 1) Публикация М. А. Платановой
Подготовка текста Н. Корниенко
' Первоначально в рукописи «буржуям»; добавлением
вносится современный аспект содержания, связанный с шахтинским процессом
1928 года.
2 Над этим кульминационным словом коллективного героя
писатель особенно долго работал, дан несколько его вариантов: *А мы думали
отчего у нас душа пропала... А это у нас товарищ Активист имущество взял
да испортил, и мы испортились»; «У нас душа явилась от такого имущества.
А то товарищ Активист забрал все сквозь и <нрзб.) испортил, и нам стало
пусто жить. Мы говорим болото, а он нам — даешь, говорит, сплошь, а то
сам возьму»; «Ведь теперь вода опустится, луга высохнут, и наш колхоз очутится
на бугре радости!»; «Мы уж теперь расстаться не можем, иначе машина пропадет,
а без нее нам — мокро станет» (л. 31—32 автографа).
Финальная сцена «коллективного» поцелуя дописана после
первоначального финала. Это своеобразная пародия на концепцию «живого человека»
РАППа, которая была в центре литературных дискуссий 1928—1929 годов. В
финале угадывается и ответ Л. Авербаху, автору статьи «О целостных масштабах
и частных Макарах»; тезис Авербаха о «классовой ненависти пролетариата»
как «истинно человеческом» чувстве прозвучит в период работы Платонова
над «Машинистом» (в архиве Платонова сохранились все три издания статьи
Авербаха ноября—декабря 1929 г.).
Вступление и примечания Н. Корниенко
Официальное зеркало проекта в Москве
|
