Братчина

--

РЕЛИГИИ РОССИИ

На первую страницу

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Братчина (канун, свеча), совместная трапеза полноправных членов однодеревенской общины, устроенная в складчину после молебна. В основе братчин лежал благочестивый обычай — поминание святого, к помощи которого обратилась некогда община для спасения от бедствия.

В Жиздринском у. Калужской губ., например, братчина организовывалась так. Накануне престольного праздника (см.: Храмовые праздники) переносили от одного хозяина к другому так называемую братскую свечу, принадлежавшую общине. Свеча эта здесь была огромной, в четыре пуда и более весом. В течение многих лет к ней ежегодно добавлялось некоторое количество воска. До заката солнца несколько пожилых крестьян собирались в избе, в которой хранилась братская свеча в течение года. Хозяин нес свечу при помощи этих лиц или в сопровождении их, если мог унести ее сам, в церковь и водружал перед иконой, соответствующей предстоящему престольному празднику. На следующий день после литургии свечу брал крестьянин, в дом которого она должна была перейти по принятой очередности, и нес ее один или с помощниками впереди причта, шедшего с иконой по домам. В доме этого крестьянина икону ставили в святой угол, а перед нею — братскую свечу, на которую новый хранитель ее тут же лепил изрядный кусок воска. То же делали и приглашенные крестьяне.

После молебна все поздравляли хозяина с праздником и дарили ему ветчину, рыбу, солод, ржаную муку, мед, а хозяин угощал всех. Священник с причтом шел в следующий двор с иконой, но уже без свечи.

Братскую свечу хранили в холодной горнице или в амбаре. Здесь было принято одну и ту же свечу сохранять в общине столько лет, сколько было в селении дворов, потому она, наращиваясь ежегодно, и достигала гигантских размеров. После того как свеча обошла все дворы, ее передавали в церковь — часть продавали на украшение соответствующей иконы, часть переливали на обычные свечи — и заводили новую.

Давность свечи увеличивала ее значение в глазах крестьян. История ее существования обрастала местными легендами. В дома, явно запятнавшие себя серьезным проступком, братскую свечу не передавали. Иные крестьяне сами отказывались принять на годовое хранение свечу. Общественное мнение их осуждало.

Несколько иной вариант братчины описан в 1847 по непосредственным наблюдениям в Мосальском и др. частях Жиздринского у. Здесь большая общая свеча тоже хранилась поочередно в течение года в доме каждого члена общины. Такой год считался для данного дома счастливым. Общий обед устраивался в доме того крестьянина, чей срок хранения братской свечи заканчивался. Накануне праздника каждый хозяин приносил в этот дом ржаной солод, хмель и др. продукты. Здесь варили пиво и приготовляли угощенье “из общего приноса”. В день праздника икону несли в этот дом. У входа встречал хозяин с хлебом и солью, а хозяйка покрывала икону чистым белым полотенцем. “Общественную” свечу зажигали перед иконой, поставленной на рассыпанном на лавке зерне. Обычный набор зерна — рожь, ячмень и овес. После молебна и икону, и свечу переносили в дом, где предстояло очередное годовое хранение, и там священник снова служил. Затем в первом доме все угощались общественным пивом н обедом.

В селе Ярилове (Озерищенская вол. Дорогобужского у. Смоленской губ.) перед праздником, в который “справлялась свеча”, члены сходки совещались о том, кто будет участвовать в празднике и сколько нужно ссыпать хлеба. Хозяину, в доме которого должна праздноваться свеча, все участвующие ссыпали хлеб на покупку воска и на угощенье. Вечером накануне праздника из дома, в котором хранилась свеча со времени предшествующей братчины, посылали кого-либо созывать участников. Когда все собирались, хозяин разогревал воск и с помощью других лепил его на слепок прежних лет. К большому слепку прилепляли обычную свечку, зажигали, ставили перед иконами и молились. Молитвы читал кто-либо из грамотных крестьян. Каноны, акафисты, припевы пели все присутствующие. Затем начиналось угощенье. Засиживались за полночь.

Представляет интерес описание свечи, составленное крестьянином Суражского у. Черниговской губ. (д. Батуровка) С. А. Дударовым и представленное в 1871 в Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии. “В числе общественных увеселений в нашей местности, — писал крестьянин, — замечательны также свечи (свеча значит то, что в селении, где нет церкви, существует в году один день, избранный для празднования, и память того дня чтится народом), например, в день Флора и Лавра — угодников, которые чтимы жителями деревни Батуровки Суражского уезда”.

Накануне праздничного дня созывали сходку, посвященную денежной и организационной стороне предстоящего исполнения обычая. “Общество” устанавливало на сходе цену на хлеб, который предстояло собрать для пиршества. Размер сбора не назначали. Цена устанавливалась при помощи “торгов” между желающими купить хлеб. Здесь же “сходились ценою” на водку с местным шинкарем и “назначали двух бедных крестьян для того, чтобы те крестьяне просили у жителей на Божью свечу”. Специально выделенный человек, которого называли бращик, занимался припасами. Два крестьянина, назначенные для созыва домохозяев, надевали на себя по большому мешку через плечо и обходили все дома селения. Войдя в дом, сборщик говорил: “Звал бращик и староста на Божью свечу”. Хозяин, получивший приглашение, вручал посланцу ковригу хлеба, а сам с зерном, количество которого определялось каждым произвольно, по желанию, отправлялся “на свечу” — в дом, где делал сбор бращик. Отдав зерно бращику и “отбив несколько поклонов перед угодниками Божьими”, он садился на лавку, а бращик угощал его. “Целую ночь просиживают тут хозяева и чего-чего тут не перетолкуют”, — писал информатор.

Свеча и общинные иконы хранились здесь, как и в других районах, поочередно в каждом доме в течение года. В день праздника утром снова собирались домохозяева, приезжал священник, служил молебен, затем свечу переносили в очередной дом. После этого начиналось угощенье. Крестьянин отмечает, что водка на празднике свечи появилась только после “введения акциза”, а “в прошедшие времена” варили мед.

В описаниях общинных трапез в северных губерниях и в Сибири их называют по большей части канунами. В селениях Пинежского у. праздновали кануны, посвященные Николаю-чудотворцу, вмч. Георгию, Илье-пророку, Иоанну Предтече, Флору и Лавру и др. святым. Соответственно кануны праздновались в селениях уезда в разные дни. Современники отмечали, что “празднование канунов в деревнях установлено с давних времен по обетам, данным предками в бедственные у них времена и в память чрезвычайных случаев или происшествий: мора людей, падежа скота, необыкновенного нашествия медведей, волков или других хищных зверей, ужасных пожаров, гибельных ураганов, совершенного побития хлебов”.

Праздники, установленные по обету в связи со спасением селения от какого-либо бедствия, назывались обетными, или заветными, или часовенными. Последнее название употреблялось, если деревня построила по своей инициативе и на свои средства часовню.

Канун в Пинежском у. устраивали “целою общиною деревни в чьем-либо доме” поочередно, либо с “доброго согласия крестьянина, который может иметь средства”. В этот дом все участники приносили свою долю. Из приходских церквей в празднующие канун деревни приносили хоругви и иконы; дома, поля, “пожии” и скот окропляли. В пиршестве участвовали здесь “только старые и пожилые мужчины и женщины”.

В Яренском у. Вологодской губ. канун община организовывала обычно в летнее время. На устройство его с каждого двора собирали муку и деньги. Специально для этого выделенные лица варили общее пиво и готовили общий обед. В назначенный воскресный день приглашался причт с Крестным ходом и молебном на полях и лугах общины. После молебна причт приглашали в избу, где был приготовлен “канун” — пиво, чай, обед. К совместной общинной трапезе было принято приглашать бедняков, не участвовавших в сборе средств, и нищих.

Традиционный общественный пир по типу братчины мог охватывать несколько селений. Такое явление детально описано в 1860-х в Вятском и Орловском уездах Вятской губ. Здесь некоторые весенние и летние праздники отмечались в складчину объединениями деревень. “В прежние времена, — писал наблюдатель, — в ссыпках принимали участие до сорока соседних селений, ныне же число участвующих селений вряд ли где превышает двадцать пять. Большею же частью участвуют в ссыпках только пять или десять селений, население которых в розницу не превышает 5 — 10 дворов”. Такие объединения характерны для маленьких деревень. Обычно одна хозяйка брала на себя хлопоты по собиранию солода и хмеля со всех хозяев, участвующих в ссыпках деревень и по приготовлению пива.

В Никулинском приходе Вятского у. ежегодно, в день Бориса и Глеба, приготовлялась общественная яичница из яиц, собранных накануне во всех деревнях прихода. Несколько иной характер носило объединение соседних деревень для поочередного общественного угощения. Например, из трех селений каждое поочередно угощало за общественным столом два других селения на Петров, Ильин и Спасов дни.

См. также описание обряда громница — освящения и чествования так называемой громничной свечи, проводимого на праздник Сретения.

М. М. Громыко

РЕЛИГИИ РОССИИ

 Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на 2-х доменах: www.hrono.ru и www.hronos.km.ru,

редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС