SEMA.RU > XPOHOC > РУССКОЕ ПОЛЕ  > СЛОВО  >

№ 4'03

Расул ГАМЗАТОВ

С ВРЕМЕНЕМ НЕ ССОРЯСЬ

XPOHOС
НОВОСТИ ДОМЕНА
ГОСТЕВАЯ КНИГА

 

Русское поле:

СЛОВО
ВЕСТНИК МСПС
ЖУРНАЛ "ПОЛДЕНЬ"
БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ
МОЛОКО - русский литературный журнал
РУССКАЯ ЖИЗНЬ - литературный журнал
ПОДЪЕМ - литературный журнал
Общество друзей Гайто Газданова
Энциклопедия творчества А.Платонова
Мемориальная страница Павла Флоренского
Страница Вадима Кожинова

Литература

В последние годы у меня было много потерь и приобретений. Потерь, к сожалению, становилось с каждым годом больше. Мы в одночасье отказались от того, что создавалось десятилетиями, не разбирая при этом, что хорошо, а что плохо. Все красное постарались измазать черным, все зеленое — желтым. Часто менялись вокруг краски, но правда, увы, шагала отдельно от литературы. В эти годы мой голос немного притих. Все писали: почему вы молчите? Но я не молчал, хотя, конечно же, и не кричал. Ведь раньше и одно тихо сказанное слово слышал весь мир, а сейчас даже крик тысячи людей никому не слышен. За эти годы я написал несколько книг: «Колесо жизни», «О бурных днях Кавказа», «Суд идет», «Полдневный жар» и ряд других. Это книги о времени и пройденных нами дорогах, в которых я стремился поделиться с читателем своими размышлениями о происходящем. В целом эти книги я назвал Цадастан. Цада — это аул, где я родился, в переводе с аварского означает «в огне». Цадастан — придуманная мною страна, страна огня, огня поэзии. Большая держава. У каждого поэта есть малая родина — место, где он родился и вырос, и большая родина, которую он приобрел. Эта приобретенная родина — страна его поэзии — целый мир, созданным им. Владимир Маяковский писал, что для него земля начинается с Кремля. Я тоже в молодости так думал, и даже взял эти его строки в качестве эпиграфа к своей книге. Но сейчас мне кажется, что земля Маяковского все-таки начиналась с маленького селения Багдади в Грузии, где он родился и вырос. И когда он писал, что он в долгу перед багдадскими небесами, он имел в виду не небеса арабского Багдада, в небо над своей родиной. Так и моя родина начинается с аула Цада, где я родился. Остальное — это Цадастан, страна, где живут мои мысли, чувства и переживания. Страна, огонь которой горит гостеприимным светом. Этот огонь, который я пронес через всю мою жизнь, я хочу посвятить вам, мои дорогие читатели.

В издательстве «Советский писатель» вышло в свет Собрание сочинений в восьми томах народного поэта Дагестана, лауреата Ленинской и Государственных премий, Героя Социалистического труда Расула Гамзатова.

* * *

Говорят, что посмертно
Тела наши станут землею.
Я поверить готов
В немудреную эту молву.
Пусть я стану частицею
Земли, отвоеванной с бою,
Той земли, на которой
Сейчас я всем сердцем живу.

* * *

Всему я на свете
Люблю свою меру:
И утру, и полдню,
И сумеркам серым,
И снам, и покою,
И песням старинным,
И даже траве
В наших горных долинах.
Но только в одном
Не хочу я предела:
В бурлящем кипенье любимого дела.
Хочу я прожить плодотворно и много
Не ради того, чтоб бродить по дорогам
И греться под солнцем родимого края,
И даже не ради тебя,
Дорогая.
И где б я ни жил,
Моя песня стремится
К родимым аулам,
К любимой столице…
Как в песне без жизни — ни слов, ни мотива,
Так в жизни нет жизни без песни правдивой.

Песня соловья

Слышишь песнь соловья?
В ней звучит торжество.
Но о чем он поет?
Неизвестно, увы, никому.
Я уверен:
О родине песня его.
Ведь другая давно б надоела ему!

* * *

П.Ю.

Дождик за окном — о тебе я думаю,
Снег в саду ночном — о тебе я думаю.
Ясно на заре — о тебе я думаю,
Лето на дворе — о тебе я думаю.
Птицы прилетят — о тебе я думаю,
Улетят назад — о тебе я думаю.
Зелены кусты, скрыты ли порошею, —
Ни о чем невмочь, — о тебе я думаю.
Уж наверно, ты девушка хорошая,
Если день и ночь о тебе я думаю.

* * *

Скоро, скоро, настанет весенний рассвет.
Люди спят, до влюбленного дела им нет.
Мне всегда был приятен предутренний сон,
Но и этого нынче тобой я лишен.
Для того чтобы знала ты, как я люблю
И от этой любви постоянно не сплю,
Я б хотел свое сердце вложить тебе в грудь,
Но тогда и тебе до утра не уснуть.

Дети дома одного

Сохранилась для потомства
Поговорка давних лет:
«Прежде чем построить дом свой,
Разузнай, кто твой сосед».
Спорить мой земляк не станет
С этой мудростью вовек,
И в нагорном Дагестане
Знает каждый человек, —
Сколько бы в аулы бедствий
Чужеземцы принесли,
Если б с нами по соседству
Русской не было земли!
Тем обязаны России
Горцев вольные сыны,
Что отныне им косые
Сабли турок не страшны.
И, плечом к плечу с Россией,
Пересилив тяжесть ран,
Мы в бою насмерть разили
Интервентов-англичан.
Это было — помним свято —
В девятнадцатом году…
Пью за русского собрата,
Как за старшего в роду.
И, умея в жизнь вглядеться,
Вижу: счастлив оттого,
Что живем мы сердце к сердцу —
Дети дома одного.

* * *

Мой старший брат,
солдат, а не наиб,
В лихом бою над Волгою погиб.
Старуха мать в печали и тоске
Поныне ходит в траурном платке.
И больно мне и горько оттого,
Что стал я старше брата своего.

Молодому поэту

Могу я быть наставником едва ли,
Но ты запомни, молодой поэт:
Стихи — птенцы веселья и печали —
Без боли не рождаются на свет.
Поешь хвалу, бросаешь ли проклятья,
В стихах, как в жизни, будь самим собой,
Не забывай, что свадебное платье
И белый саван шьют одной иглой.
Пиши о счастье, так пиши, чтоб горе
Сторонкой сердце вдруг не обошло.
Рождают реку, что питает море,
Холодный снег и вешнее тепло.
Воспой любовь, воспой строкой крылатой,
Но только, друг мой, помни наперед,
Что в сердце настоящего солдата
С любовью рядом ненависть живет.
Не заставляй перо быть торопливым,
Пусть выдержкой прославится оно.
Кто тянет руки к несозревшим сливам?
Кто пьет недобродившее вино?
Ты будь как тот охотник беспокойный,
Что пропадает сутками в лесу,
Чтобы добыть не зайца в чаще хвойной,
А черно-серебристую лису.

О дружбе

Ты счастлив тем, что многие года
Живешь спокойно, с бурями не споря,
Друзей не знаешь, то есть никогда
Ни с кем не делишь радости и горя.
Но если даже прожил ты сто лет
И голова, как мудрость, поседела,
Тебе при людях говорю я смело,
Что не родился ты еще на свет.

* * *

У нас с тобой разными радости стали,
У нас с тобой разными стали печали…
Но все б эти радости — будь моя воля —
Сменял без возврата на общую боль я!

* * *

Все, что в нас хорошего бывает,
Молодостью люди называют.
Пыл души, непримиримость в спорах,
Говорят, пройдут, и очень скоро.
Говорят, когда я старше буду,
Я горячность юности забуду,
От тревог и от дорог устану,
Говорят, я равнодушным стану.
Сделаюсь спокойным и солидным,
Безразличным к славе и к обидам,
Буду звать гостей на чашку чая,
От друзей врагов не отличая…
Если правда может так случиться —
Лучше мне сегодня ж оступиться,
Лучше мне такого не дождаться —
Нынче ж в пропасть со скалы сорваться!

* * *

Вот я вернулся с дороги
И встретил твой ясный взгляд.
Как будто вижу впервые,
Как эти глаза горят!
Вот я вернулся с дороги,
В милый наш дом вхожу…
И, словно впервые в жизни,
Руки твои держу.
И кажется мне, впервые
Я слышу твой тихий смех,
И в сотый раз понимаю,
насколько ты лучше всех!
И в сотый раз повторяю,
Как счастливы мы с тобой,
Что вместе прожить не месяц —
Всю жизнь нам дано судьбой,
Что вместе встречать нам весны,
Рвать на полях цветы,
Что я не спешил родиться
И не опоздала ты.

* * *

Есть у меня в селе старик сосед.
Однажды мы сидели над рекою,
И я спросил: «Скажи, до скольких лет
Любовь не оставляет нас в покое?»
Старик ответил, что не знает он,
Хоть он и сединою убелен,
Чтоб я спросил у старшего об этом…
И до сих пор я не нашел ответа.
Пускай я буду стариком и седым —
Любовь моя вовек не постареет,
Своим дыханьем, вечно молодым,
Теплом своим тебя она согреет.
И если спросит кто — до скольких лет
Горит любви животворящий свет? —
Я так же, как и старый мой сосед,
Отвечу всем: не ведаю, простите,
Кого-нибудь постарше расспросите…

* * *

Несерьезны наши ссоры —
Подтвердит тебе любой, —
Если даже хмурить брови
Не умеем мы с тобой,
Если мы причину ссоры
Забывает через час
И не можем скрыть привета
Улыбающихся глаз.
Верно, то любовь большая,
Не боясь пролить слезу,
Ветерок едва заметный
Принимает за грозу,
Или хочется порою
Без особого труда
От любви сердцам влюбленным
Отдышаться иногда.

* * *

В маленькой рамке на белой стене
Ты уже год улыбаешься мне.
И в одинокой квартире моей
Мне от улыбки твоей веселей.
Только мне мало улыбки дразнящей,
Мне не хватает тебя настоящей.
Ну-как, скажи мне, по совести, честно:
В рамке тебе неужели не тесно?
Не надоело ль тебе, дорогая,
Видеть, как я без тебя пропадаю?
Выйди ко мне, улыбнись наяву.
Я покажу тебе нашу Москву,
Улицы, парки, театры, мосты…
Но, как всегда, улыбаешься ты.
Девушки есть, словно карточка эта:
Год не услышишь ни слова привета.
Может, и ты равнодушная тоже?..
Нет! Ты совсем на портрет не похожа!

* * *

К дальним звездам, в небесную роздымь
Улетали ракеты не раз.
Люди, люди — высокие звезды,
Долететь бы мне только до вас.

Звезды

Звезды ночи, звезды ночи
В мой заглядывают стих,
Словно очи, словно очи
Тех, кого уж нет в живых.
Слышу,
с временем не ссорясь,
В час полночной тишины:
«Будь как совесть, будь как совесть
Не вернувшихся с войны!»
Горец, верный Дагестану,
Я избрал нелегкий путь.
Может, стану, может, стану
Сам звездой когда-нибудь.
По-земному беспокоясь,
Загляну я в чей-то стих,
Словно совесть, словно совесть
Современников моих.

* * *

Мир покидают старики, свой век
Вдруг оборвав… Но молодые где же?
Повсюду тает, как ведется, снег,
Но почему травы не видно свежей?..
Но вот и дети подросли уже,
А что же стариков я не встречаю?..
Но вот и травы проросли уже,
А почему-то снег лежит, не тая…
Где молодые?.. Смыслу вопреки
Так медленно они растут, так странно…
И покидают землю старики —
До времени уходят, слишком рано.
В долине из-под снега все живей
Выходят травы. С каждым днем — все гуще.
Похожи травы те на сыновей,
Отцов своих в последний путь несущих.

 

 

 

Rambler's Top100 Rambler's Top100 TopList

Русское поле

© ЖУРНАЛ "СЛОВО", 2003

WEB-редактор Вячеслав Румянцев