Мощнина Л.А.

УТОПИЯ И ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

XPOHOC

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

РЕЛИГИОЗНЫЕ ТЕРМИНЫ

КАРТА САЙТА

"Фрагменты республиканских установлений"
("Les Institutions republicaines. Fragments")
А. Сен-Жюста как характерный пример
утопического творчества XVIII века.

Восемнадцатое столетие вошло в мировую историю как век Просвещения. Частный интерес как особая, материальная сфера приложения здравого смысла, "разумный эгоизм" как его проявление в отношениях с другими членами общественного договора - эти и многие другие социальные феномены вошли в реальную действительность благодаря завоеваниям демократии. Формирование же данных понятий, как и самой способности рассудка здраво судить обо всех событиях жизни, стало делом просветителей. Такое мировосприятие, пропущенное через призму здравого смысла, породило веру в неограниченные возможности человеческого разума. Возникал соблазн испробовать свои силы на данном поприще и хотя бы мысленно попытаться встать вровень с Всевышним, Творцом истории. Поэтому нет ничего удивительного, что век Разума стал временем расцвета социального утопизма.

Утопия - непреодолимая потребность людей рисовать себе идеальное государство и общество, которые всем без исключения обеспечили бы идеальное счастье. Утопические образы воображаемого общества получили своё воплощение в самых различных философских, социологических, экономических и политических трудах, в программах общественного переустройства, в социально-прогностических трактатах, а также в литературно-художественных произведениях, так называемых "государственных романах". В научной литературе издавна получили распространение определения утопии, не имеющие оценочного характера⁽¹⁾. Словом "утопия" часто называют представления о лучшем обществе независимо от того, каковы были когда-то или же каковы сейчас возможности их осуществления. Но такое широкое понятие требует уточнения. Одни авторы считают необходимым подчеркнуть, что с утопиями мы имеем дело только тогда, когда идеал дан в широко развитой форме. Утопия - это мечта, которая становится системой, идеалом, разросшимся в целую доктрину⁽²⁾. Другие называют утопиями лишь такие идейные системы, которые возникли как продукт интеллектуальной спекуляции. Это сконструированная в кабинете интеллектуальная модель, с которой сверяют действительность, чтобы решить, что в ней хорошо, а что плохо⁽³⁾.

Рассмотренные выше концепции утопии не обязательно исключают друг друга. Нередко это просто подход к явлению с разных сторон, благодаря чему мы лучше узнаем его. Авторы, исследующие проблемы утопии, определяют это понятие как "место, которого нет". Другая аксиома состоит в том, что всегда существует глубокое расхождение между утопией и действительностью. Утопист отказывается принимать мир таким, каким он его застал. Он не удовлетворяется существующими на данный момент возможностями, а мечтает, фантазирует, предвосхищает, проектирует, экспериментирует. Это неприятие как раз и порождает утопию.

Есть разница между утопистом и реформатором, то есть человеком, который исправляет существующий мир, вместо того, чтобы возводить на его месте новый. Если некоторых утопистов можно назвать "реформаторами", то лишь в том смысле, в котором это слово употребляется как антоним слова "революционеры". Ибо, в большинстве своём, утописты не хотели исправлять существующий мир силой, но, самое большее, пытались создать в нём островки Нового, которые своим примером должны были воздействовать на людей доброй воли. Впрочем, проблема практического преобразования мира существовала отнюдь не во всех утопиях. Утопист не обязательно знает, что надо делать. Его миссия - подвергнуть сомнению старый мир во имя образа другого мира. Стихия реформатора - компромисс, то есть именно то, что утопист отвергает раз и навсегда. Ближе к утопическому мышлению стоит революционер, однако, в большинстве своём утописты крайне далеки от революционности, либо они вообще не пытались провести свои замыслы в жизнь, либо, самое большее, пытались сделать это в весьма скромном масштабе и мирными средствами. Воплощения ценностей могли быть весьма различны, но их общей чертой всегда было то, что они существуют вне времени и пространства. Например: Природа, Бог, Разум, "универсальная гармония". Значение этого рода утопий состоит в том, что во многие эпохи именно в них проявлялось суровое осуждение существующего мира и мечты о лучшем будущем. Кроме того, они служили философской основой утопий другого типа, особенно тех, которые конструировали вымышленную модель совершенного общества. Именно идее природы человека и естественного права суждено было сыграть большую роль в истории утопического мышления.

Утописту даётся иногда возможность превратить свою альтернативу идеала и действительности в политическую альтернативу. И в известные эпохи именно он оказывался наиболее дальновидным политиком. Утопия приобщается к практике, а политика - к идеалу. Утопия политики помещает желаемый идеал в пределах досягаемости человека, делает его целью борьбы. Если даже эта борьба не может закончиться осуществлением идеала, она, во всяком случае, способствует разрушению существующего порядка, из отрицания которого вырастает любая утопия. Эта борьба начинает нечто поистине новое, хотя её окончательный результат никогда не совпадает с намеченным. Осуществлённый идеал перестаёт быть таковым, ибо носит на себе пятно компромисса и поражений, которые он потерпел в столкновении с действительностью. Но в результате и действительность становится иной. Утопия политики не выдвигает каких-либо общественных идеалов, свойственных только ей. Она характеризуется скорее особой локализацией этих идеалов, чем их безусловной оригинальностью. Можно сказать, что утопия политики есть практическое применение утопического мышления в жизни общества. Классический пример утопии политики дала нам эпоха Великой французской революции. Революционная ситуация превратила идею "общественного договора" в утопию политики. На смену теоретическому противопоставлению двух моделей общества традиционно - иерархического и разумного общества как объединения свободных и равных людей - пришёл политический конфликт противостоящих друг другу политических программ. Утопия оказалась вовлечена в реальную политическую борьбу, но утопией быть не перестала, ибо по-прежнему, исходила из противоположности между действительностью и идеалом; не столько из решимости преобразовать господствующие отношения, сколько из стремления преобразить - на этот раз посредством революции - плохие отношения в хорошие. Несмотря на то, что якобинцы считали себя учениками Руссо, они представляли совершенно другую стадию развития идеи - стадию её практического осуществления. Критикуемой действительности противопоставляется здесь в качестве идеи общество, которое возникает сразу же в результате применения предлагаемых партией политических средств. Но якобинских лидеров вряд ли можно считать прагматиками в обычном смысле слова. К их политическому реализму - плохо это или хорошо - всегда примешивалось нечто такое, что в разной связи и у разных авторов именуется "утопизмом", "мессианством", "морализаторством".

Гармония Свободы, Морали, Добродетели и счастья народа - вот установки, с которыми выступал в Конвенте Антуан Сен-Жюст - виднейший идеолог якобинской диктатуры. Детальный проект идеального общества будущего был изложен им в неоконченной работе "Республиканские установления" ("Les Institutions republicaines"). "Установления есть гарантия правительства свободного народа от разложения нравов и гарантия народа и гражданина от разложения правительства... Нужно утвердить все общественные и личные гарантии, дабы устранить раздоры и насилие, поставить влияние нравов на место влияния людей... Террор может освободить нас от монархии и аристократии. Но что избавит нас от нравственного разложения? Установления!" ⁽⁵⁾

Даже при беглом чтении проекта Сен-Жюста обращает на себя внимание категория законов. Законы, в его понимании, не столько отражают, сколько творят общественные отношения. Конституция для него - само общественное устройство страны. Таким образом, данные установления, то есть воплощение в законах социальных, общественных, нравственных норм взаимоотношения и поведения граждан, должны были, по мнению автора, разрешить важнейшие задачи формирования нового мировоззрения, привести к моральному возрождению нации, достижению гармонии интересов человека и гражданина, то есть частных и общественных. Закон - самая важная часть в структуре политических установлений. Правительство же призвано подавать пример законопослушания и добропорядочности. Нравственность, общественную добродетель Сен-Жюст, подобно просветителям считал основным принципом Республики. "Установления имеют целью поставить принципы нравственности в основание всех действий",- пишет он ⁽⁶⁾.

Антуан Сен-Жюст был человеком своего века, увлечённого идеями Просвещения, но как политик, он всегда ощущал почву реального. Это объясняет, что в его идеологемах присутствуют две реальности: современное ему "гражданское общество" и возможность возрождения "естественной социальности". Соответственно той или иной доминанте всё творчество Сен-Жюста можно расположить в двух плоскостях, хотя они постоянно сосуществуют и взаимопересекаются. Условно можно говорить об авторском "двуязычии". Логика сближения идеала с реальностью определила саму форму гражданской общины в воображении Сен-Жюста - сосуществование общего и частного интереса в виде двуединства собственности - владения. В проекте легко угадываются реальности крестьянской страны, общества, в основе остающегося аграрным. "Всякий собственник старше двадцати пяти лет, не занимающийся ремеслом и не являющийся магистратом, обязан обрабатывать землю... и под страхом лишения прав гражданина сроком на один год выращивать овец..."⁽⁷⁾. Обязательность труда для всех граждан Сен-Жюст считал необходимым условием для достижения всеобщего блага в государстве. "Если все будут трудиться, возвратится изобилие, потребуется меньше денег; не будет больше пороков" ⁽⁸⁾. Рассматривая труд как обязательное условие гражданства, Сен-Жюст вместе с тем считает, что республика обязана обеспечивать средствами к существованию людей, отличившихся своей добродетелью. А также изувеченных солдат, стариков, сирот, всех тех, кто жертвовал собой ради дружбы, а также всех тех, чьё имущество погибло от войны, пожаров и стихийных бедствий ⁽⁹⁾.

В проекте Сен-Жюста - гражданская община, в которой будут господствовать добродетель и принцип: один за всех и все за одного. Безукоризненная честность, строжайшая дисциплина и самоотверженная храбрость - вот отличительная особенность граждан его государства. Эта община - смутный призрак внешней структуры античного общества. Та же строжайшая регламентация быта граждан на манер Спарты, те же суровые предписания о правах и обязанностях населения. Каждый гражданин общины ежегодно обязан отчитываться в храме об употреблении своих имуществ во избежание чрезмерных накоплений. Закон регламентирует и быт граждан. Так, "никто не имеет права употреблять в быту золото и серебро, если это не монета"; или ещё: "никто не должен употреблять в пищу мясного в 3, 6 и 9 дни декады" ⁽¹⁰⁾. Исключение из общины, лишение звания гражданина считается самым суровым и самым распространённым наказанием.

Граждане должны быть дружелюбны, как братья. Сен-Жюст подробно разрабатывает институт дружбы. Таким образом, он пытается создать прочную спаянность между гражданами. "Каждый человек, достигший 21 года, должен объявить в храме, кто его друзья, и быть им преданным всю жизнь. Если человек совершит преступление, его изгоняют вместе с друзьями. Тот, кто скажет, что не верит в дружбу или что не имеет друзей, подлежит изгнанию" ⁽¹¹⁾.

Граждане равны, и это подчёркивается целым рядом внешних форм равенства: например, "Ежегодно первого флореаля один молодой человек, состоятельный, добродетельный, без физических недостатков должен жениться на бедной девушке" ⁽¹²⁾ В интересах такого же социального равенства родителям запрещено вторгаться в сферу сердечных наклонностей их детей, каковы бы ни были их материальные средства. Характерно, что, выступая в принципе вообще против развода, Сен-Жюст вменяет в обязанность супругов развестись, если в течение семи лет они не имеют детей или не усыновят сирот, ибо "благо родины превыше всего" ⁽¹³⁾ Памятуя это, отец не может проявить нежные чувства к сыну, если тот оказался трусом. Каждый человек должен быть Юнием Брутом.

Система воспитания разработана у Сен-Жюста также весьма детально. Цель - воспитание граждан со всеми их добродетелями. Дети с пяти лет воспитываются государством, коллективно, в самой строжайшей дисциплине. Речь их приучают к исключительному лаконизму. До 10 лет они обучаются в школе, причём обязательно живут в деревне. Ребёнка в свободное от занятий время предоставляют самому себе, не бьют и не ласкают. Их организм должен закаляться: дети одеты в простую холщовую одежду во все времена года, спят на циновке и питаются сообща с другими детьми фруктами, овощами, кореньями, молоком и хлебом. С 10 до 16 лет они воспитываются преимущественно как воины и земледельцы. Дети группируются по батальонам и легионам, живут в лагерях и если не занимаются строевой подготовкой, то помогают на полях. С 16 до 21 года они обучаются какой-нибудь профессии, которая соответствует их желанию. В 21 год они достигают совершеннолетия и становятся полноправными гражданами. Такое воспитание касается только мальчиков. Девочек воспитывают родители. О том, какое большое значение придавал Сен-Жюст правильной системе воспитания, можно судить по его записной книжке, где он подчеркнул: "Заставить исполнять законы об образовании, вот в чём секрет"⁽¹⁴⁾. Большое внимание уделяется и вопросу о воспитателях: их избирают из числа стариков, достигших шестидесятилетнего возраста. Старики же ведают и цензурой, одним из важнейших институтов в системе Сен-Жюста, который он заимствовал из истории Рима, хотя и несколько изменил его. Сен-Жюст считал главным назначением цензора следить за чистотой нравов, но контроль их мог касаться только молодёжи и общественных служащих; последние были обязаны подавать пример всем остальным гражданам. "Цензура не распространяется на народ: он сам себе цензор, Она может лишь следить за исполнением законов и заставлять магистратов им подчиняться. Для сохранения революционного правительства нужен либо тиран, либо справедливость и неумолимая цензура"⁽¹⁵⁾. Миссия цензоров осуществляется обычно в храме.

Храмы в республике Сен-Жюста это не просто место для поклонения божеству. Там должны были совершаться самые важные акты политической и гражданской жизни республики: провозглашаться законы, отчитываться в расходовании своих средств граждане; там они должны были ежегодно клясться в верности дружбе, и почтенные старцы, опоясанные белыми шарфами совершать обряд цензуры над поведением молодёжи и чиновников⁽¹⁶⁾. Такая общественно-государственная роль храмов вполне согласуется с государственным характером религии Сен-Жюста. Её задача - поддержание культа добродетели. Это как бы высший моральный институт. Культ Верховного существа был призван укреплять всеобщую гармонию, провозглашать и утверждать святость свободы и гражданской добродетели в наслаждении благами земли. Большое значение при этом Сен-Жюст отводит религиозным национальным праздникам, посвящённым Природе и различным добродетелям, организуемых в первый день каждого месяца по революционному календарю, поочерёдно в честь Верховного существа, Природы, народа или какой-нибудь добродетели: любви, супружеской верности, победы, мудрости, патриотизма, молодёжи, старости, труда, бессмертия души и пр. ⁽¹⁷⁾ Всё это - культы, которые должны быть неотъемлемой отличительной особенностью гражданина.

Таков идеальный строй республики Сен-Жюста. Строй, который своими внешними формами, начертанными при помощи просветительской философии XVIII века, уносит в давно прошедшие героические времена античного мира. Не даром современник Сен-Жюста, Барер, позднее так вспоминает о нём в своих "Мемуарах": "Если бы Сен-Жюст жил во времена греческих республик, он был бы спартанец. Его "Фрагменты..." доказывают, что он избрал бы законодательные институты Ликурга... Но его постигла бы судьба Агиса и Клиомена"⁽¹⁸⁾.) Триумфы утопии в истории есть нечто исключительное, но всё же реальное. Это триумфы особого рода, ибо сны утопистов не сбываются. Никакого рая на земле нет. Утопии не могут избежать судьбы всех идеологий. Они дают человеку ценности, за которые стоит бороться, но не могут гарантировать ему всемогущества и всеведения. Результат деятельности ускользает из-под контроля. Но значение утопии не в этом. Оно зависит от того, в какой мере она способна внедрить в общественное сознание убеждение в проблематичности существующего порядка, а также в необходимости выбора между ним и каким-либо альтернативным порядком.

Примечания:

http://liberte.newmail.ru/ 

Здесь читайте:

Великая французская революция (хронологическая таблица)

Морщихина Л.А.  Военная деятельность Антуана Сен-Жюста

Антуана Сен-Жюста (биографическая статья) 

СТАТЬИ

редактор Вячеслав Румянцев