|
|
Т.О. Белоусов в Государственной Думе:
от социал-демократии к
беспартийности
Личность Терентия Осиповича Белоусова, депутата III Государственной
думы от Иркутской губернии, прежде всего поучительна тем, что
заостряет проблему двойственного положения парламентария, избранного
по мажоритарной системе и вместе с тем вошедшего в одну из думских
партийных фракций. Как известно, приоритеты региона, пославшего своего
представителя (или представителей) в центральное законодательное
учреждение, нередко вступали в противоречие не только с
общеимперскими, но и с интересами других территорий, и тем более не
всегда совпадали со стратегическими и тактическими установками той
политической партии или группы, которую депутат совершенно осознанно
избрал в качестве "своей". Т.О. Белоусов полагал, что ему удастся
соблюсти баланс местных, общероссийских и фракционных интересов
(имеются в виду интересы социал-демократической фракции, в которую он
вступил без колебаний). Не являлись ли благородные помыслы иркутского
депутата априори политической наивностью?..
До избрания в Государственную думу Т.О. Белоусов активной
общественной деятельностью не занимался. Он трудился на ниве народного
просвещения - учителем начальной школы в с.Черемхово Балаганского
уезда Иркутской губернии с ежегодным окладом 1000 руб. Педагогическое
образование Т.О. Белоусов получил в Иркутске, в местной учительской
семинарии. Депутатом III Думы Белоусов стал в возрасте 33 лет, т.е. на
том отрезке биографического пути, когда уже накоплен определенный
жизненный опыт и еще не исчерпан запас физических, моральных и
творческих сил для реализации социально значимых замыслов.
Обстоятельства избрания Т.О. Белоусова членом Государственной думы
третьего созыва заслуживают того, чтобы изложить их подробнее. На
губернский съезд выборщиков в Иркутске Белоусов приехал в качестве
выборщика от городских избирателей Балаганского уезда. 15 декабря 1907
г. (III Дума работала уже полтора месяца) в зале заседания Иркутской
городской думы под председательством члена Иркутской судебной палаты
П.Д. Попова собрались 19 выборщиков для определения путем выборов,
согласно измененному избирательному закону, одного депутата
Государственной думы от Иркутской губернии. По букве закона записками
были намечены кандидатуры. К баллотировке допускались те, кто получал
свыше 2 записок. Таковых оказалось трое, но один из выборщиков,
собравший только 3 предварительных голоса, отказался баллотироваться в
депутаты. Выборщикам было предложено выбрать из двух претендентов:
Т.О. Белоусова (получил 9 записок) и П.И.Федорова (7 записок). Оба
претендента на высокое звание оказались достойными друг друга:
Белоусов опередил Федорова на 1 голос (10 "за", 9 "против").
Таким образом, избрание депутата состоялось в первом "туре", 15
декабря. Был составлен соответствующий протокол, никаких возражений и
замечаний ни со стороны присутствовавших выборщиков, ни от
председателя губернского избирательного собрания не последовало.
Вызывает удивление, как председатель собрания П.Д. Попов не обратил
внимания на то, что Т.О. Белоусов участвовал в голосовании собственной
кандидатуры (как и его "конкурент"). Было бы абсурдом предполагать,
что Белоусов вычеркнул свою фамилию из бюллетеня. Следовательно,
абсолютного большинства голосов 15 декабря он не получил (за вычетом
голоса Белоусова остается 9 "за" и 9 "против"). Председатель
губернского избирательного собрания был обязан в такой ситуации
перенести решение вопроса об избрании единственного представителя
Иркутской губернии в Думе на следующий день. Этого сделано не было, о
чем, безусловно, П.Д. Попов сожалел, поскольку его действия как
председателя избирательного собрания выборщиков подверглись критике с
высокой трибуны Государственной думы.
Т.О. Белоусов не подозревал, что выборы в Иркутске отзовутся
громким эхом в стенах Таврического дворца столицы. Получив 17 декабря
1907 г. удостоверение об избрании депутатом, скрепленное подписью
иркутского губернатора, и подготовившись к длительной командировке,
народный учитель из с.Черемхово отправился "депутатствовать". Точных
данных о времени его прибытия в С.-Петербург у нас не имеется, но
скорее всего он приступил к депутатским обязанностям в середине января
1908 г. 12 января 1908 г. на общем собрании Государственной думы вновь
прибывшие депутаты (Т.О. Белоусов, Н.В. Некрасов (Томская губ.) и
Р.Я. Эргардт (г. Рига) были распределены по отделам, созданным еще в
первые дни работы III Думы (отделы создавались для рассмотрения
выборного делопроизводства перед утверждением Думой результатов
выборов). Т.О. Белоусов жребием оказался в Х отделе. Проверить
правильность выборов по Иркутской губернии было поручено VI отделу,
под председательством М.В. Родзянко. VI отдел дважды обсуждал
"иркутскую" ситуацию с выборами. На втором заседании (1 февраля 1908
г.) члены отдела заслушали личные объяснения Т.О. Белоусова. Хотя при
избрании я не получил абсолютного большинства, доказывал Белоусов, но
в случае повторения выборов был бы избран относительным большинством
голосов. Аргументы иркутского депутата не были признаны убедительными.
Отдел подтвердил свое первоначальное решение: 1) признать выборы по
Иркутской губернии проведенными неправильно; 2) "... принимая во
внимание, что выборы происходили под председательством члена Иркутской
судебной палаты П.Д. Попова, допустившего существенную ошибку в деле
признанием правильными выборов, состоявшихся вопреки ясного указания
закона, отдел предлагает Государственной Думе довести о сем до
сведения правительства"(1).
В тот же день, 1 февраля 1908 г., Государственной думе предстояло
заслушать доклад VI отдела и определиться окончательно: отменить
выборы по Иркутской губернии или их утвердить. Отмена выборов могла
произойти только в случае принятия такого решения квалифицированным
большинством Государственной думы (2/3 депутатского состава). Доклад
М.В. Родзянко, мотивировавшего заключение отдела, вызвал оживленный
обмен мнениями. Выступили восемь депутатов, пятеро из них не
согласились с рекомендациями VI отдела. Эмоциональную речь произнес
сторонник кассации выборов в Иркутске кн. В.В.Тенишев (Орловская
губ.): "Кажется прямо ужасающим, чтобы Государственная Дума, будучи
высшим законодательным установлением, долженствующая внушить стране
уважение к закону, допускала избрание в члены Государственной Думы лиц
неизбранных и покрывала бы это своим постановлением"(2).
Обсуждение прецедента с выборами в Иркутске подтвердило
несовершенство нормативно-правовой базы думской избирательной
кампании. Этим обстоятельством нетрудно было воспользоваться в
партийно-фракционных целях. Т.О. Белоусов, как известно, заявил о
приверженности идеям социал-демократии и тем самым получил поддержку
леводемократической части нижней законодательной палаты. В.Г. Ветчинин
(Орловская губ.) обвинил "левых" депутатов в беспринципности: "Не могу
обойти молчанием того, что в настоящее время левые партии изменили
свою точку зрения"(3). Ранее, заметил орловский
депутат, когда рассматривался вопрос о правомочности избрания депутата
правоконсервативной ориентации, "левые" не были согласны с
аналогичными доводами в пользу утверждения итогов выборов.
Тайное голосование поставило точку в вопросе "быть или не быть?"
Т.О. Белоусову членом III Государственной думы. Из присутствовавших 1
февраля 1908 г. на пленарном заседании Думы 316 чел. 178 положили
"шары" за отмену выборов, а 138 приняли противоположное решение(4). Преимущества в 40 голосов тех, кто добивался лишения
Белоусова депутатского мандата, оказалось недостаточным, и Терентий
Осипович Белоусов с 1 февраля 1908 г. стал полноправным депутатом III
Думы.
Вскоре, 12 февраля 1908 г., состоялся ораторский дебют Т.О.
Белоусова. На двадцать восьмом заседании Государственной думы третьего
созыва ему предоставили слово в ходе обсуждения доклада финансовой
комиссии по правительственному законопроекту "О суммах налога с
недвижимых имуществ в городах, посадах и местечках на 1908 год".
Т.О. Белоусов впервые выполнял ответственное поручение
социал-демократической фракции, выступив от ее имени. "Нам кажется, -
отметил он, - что владельцы крупных многоэтажных и других роскошных
домов могут вынести и более высокое обложение; нам думается, что на
владельцах городских недвижимых имуществ ... найдется большее
количество шкур, которые можно содрать, чем на крестьянских и
мещанских владельцах..."(5). Для социал-демократов,
заявил Т.О. Белоусов, предложенный министром финансов законопроект
неприемлем, и они намерены его отклонить.
В следующий раз Т.О. Белоусов поднялся на думскую трибуну 21
февраля 1908 г. Обсуждался вопрос, имевший непосредственное отношение
к Сибири: доклад финансовой комиссии Думы по законопроекту о
содержании срочного пароходства по р. Лене. Белоусов говорил долго,
обстоятельно, изложил "историю вопроса", что в общем-то было излишним.
В его речи просматривалась конструктивность, не являвшаяся
отличительной особенностью выступлений социал-демократических
ораторов. Иркутский депутат предложил одобрить заключение контракта с
частным почтово-пассажирским пароходством Глотова, но не на 10-летний
срок, как предлагалось в законопроекте, а вдвое меньший. Многое
изменится за 10 лет, рассуждал Т.О. Белоусов, могут появиться новые
пароходства, а правительство, связав себя долгосрочным контрактом, не
сможет понизить расходы казны. Белоусов подчеркнул, что вопрос о
"глотовском пароходстве" относится к разряду сравнительно мелких, но
он выводит на проблему взаимоотношений Центра и регионов: "Если бы
местному населению была предоставлена какая-либо возможность,
какое-либо право так или иначе заботиться о своих местных нуждах, то
несомненно, конечно, многие недостатки были бы устранены. Но до сей
поры местная жизнь края всецело регулируется отсюда, из Петербурга..."
(6).
В первую сессию работы третьей Думы Т.О. Белоусов был одним из
самых активных депутатов на общедумских заседаниях. Правда, как
правило, он озвучивал отношение социал-демократической фракции к тому
или иному законопроекту, но делал это по вопросам, по которым считал
себя компетентным. К таким вопросам, в частности, относилось
финансирование народного образования в стране. 11 марта 1908 г.
Т.О.Белоусов первым записался для выступления в прениях по докладу
комиссии по народному образованию, рассмотревшей законопроект,
внесенный министром народного просвещения, об ассигновании кредита "на
нужды начального образования". Деловая, конструктивная часть речи
Белоусова перемежалась с пропагандистскими клише. В начале выступления
Т.О. Белоусов от имени своих товарищей по фракции подчеркнул, что
социал-демократы настроены голосовать за принятие законопроекта, но
постараются добиться внесения в него ряда поправок. Иркутский депутат
рассматривал вопрос о развитии народного образования в России в
неразрывной связи с общим направлением внутренней политики российского
правительства, с правовым и материальным положением учителя, о котором
имел представление не понаслышке. Он парировал выкрики оппонентов
справа, что это не относится к делу: "Может ли бесправный,
полуголодный, полунищий народный учитель, да может ли он вселить в
душу своих питомцев ту любовь к родине, о которой здесь, в этой Думе,
так много говорят?"(7).
Политические оппоненты неоднократно прерывали Т.О. Белоусова
возгласами, шумом практически на протяжении каждого его думского
выступления. Но иркутский депутат не терял самообладания, вновь и
вновь просил слова для того, чтобы обратиться через народных
представителей к широким слоям российского общества. В период с
середины февраля по конец июня 1908 г. Т.О. Белоусов как оратор был
чрезвычайно активен: он произнес 14 думских речей, словно стремясь
восполнить двухмесячное отсутствие в Думе. В конце 1 сессии Белоусова
избрали в бюджетную комиссию, комиссию по народному образованию,
комиссию для выработки законопроекта об изменениях соответствующих
статей действующего законодательства о крестьянах в отношении взимания
и отправления натуральных и земельных повинностей.
Деятельность Т.О. Белоусова в период второй, третьей и четвертой
сессий продолжалась в том же русле, что и в первую сессию. Число
комиссий, постоянных и временных, в работе которых участвовал
иркутский депутат, возросло. В разные сессии это были следующие
комиссии: по городским делам, сельскохозяйственная, земельная, по
народному образованию, по переселенческому делу, бюджетная (в состав
последней Белоусов избирался ежегодно) и др. У него в Думе сложилась
вполне устойчивая репутация: его ценили товарищи по фракции и не
воспринимали всерьез политические оппоненты; но и те, и другие считали
действия Т.О.Белоусова прогнозируемыми. Однако в середине пятой сессии
III Государственной думы, в феврале 1912 г., Т.О. Белоусов совершает,
казалось бы, нелогичный поступок: подает заявление о выходе из
социал-демократической фракции и переходе в группу беспартийных
депутатов.
На заседании социал-демократической фракции действия Т.О.
Белоусова были единогласно осуждены. Вскоре в большевистской газете
"Звезда" (23 февраля 1912 г.) появился редакционный материал "К уходу
из думской социал-демократической фракции депутата Т.О. Белоусова".
Был поставлен вопрос о том, что Белоусов по нормам партийной этики
должен сложить с себя обязанности депутата, так как он прошел в Думу в
качестве представителя социал-демократии. Несколько позднее В.И.Ленин
в свойственном ему стиле отозвался о Белоусове как ренегате, назвав
направление его деятельности "резко ликвидаторским"(8).
Основное обвинение, выдвинутое против бывшего члена фракции РСДРП
III Государственной думы, - политическое лицемерие (Т.О. Белоусов не
скрывал, что фракция еще два года назад превратилась для него в
"чуждую среду"). Статья В.И. Ленина в "Звезде" побудила Т.О. Белоусова
подготовить ответную статью с тем, чтобы "реабилитировать себя от той
травли, которая затеяна ею ("Звездой". - Ю.Р.) по моему адресу"(9). По неизвестным причинам Т.О. Белоусов не
проявил достаточной настойчивости в своем первоначальном намерении
опубликовать рукопись статьи (10).
Т.О. Белоусов неоднократно заявлял, что в своей деятельности
руководствуется интересами избирателей. Между тем он не спешил
объяснить им мотивы своего решения стать беспартийным депутатом.
Большевистская "Звезда" не имела широкого
распространения в Сибири. 1 марта 1912 г. газета "Сибирь" (Иркутск) в
отделе "Хроника" сообщила о выходе Белоусова из состава
социал-демократической фракции. "Правда ли это и какая могла быть тому
причина?"- спрашивал И.Юдин в письме 3 марта 1912 г. забайкальского
депутата III Думы по казачьей курии А.А.Войлошникова(11). Вполне понятно желание депутата II Государственной думы,
отбывавшего ссылку в Верхнеудинске, получить информацию из надежного
источника.
Для многих жителей Сибири таким источником была ежедневная газета
"Сибирская жизнь" (Томск). 6 марта 1912 г. со ссылкой на "Сибирь" она
информировала читателей о телеграмме, отправленной Т.О. Белоусову
председателем иркутского биржевого комитета А.В. Витте: "Представители
торговли и промышленности убедительнейше просят Вас не
отказываться от звания члена Думы, иначе Иркутская губерния лишается
совершенно представителя в Думе". Т.О. Белоусов с благодарностью
воспринял моральную поддержку, о чем также сообщалось в газете.
Доверие, оказанное Белоусову местными представителями деловых кругов,
и его отношение к этому были расценены сторонниками "Звезды" как еще
одно проявление ликвидаторских настроений иркутского депутата. В
резолюции группы рабочих с. Черемхово Иркутской губ. отмечалось:
"Необходимо констатировать весьма недвусмысленную склонность
г. Белоусова опереться на доверие и поддержку представителей торговли
и промышленности г. Иркутска в данный момент и явную попытку снискать
эту поддержку в предстоящих выборах в 4-ю Государственную думу. Не
считать возможным более признавать депутата Белоусова выразителем
своих интересов"(12).
В сибирской прессе, как и в столичной "Звезде", обсуждался
вопрос: правомерно ли считать Т.О. Белоусова избранным в
Государственную думу социал-демократическими выборщиками. Авторы
публикаций отвечали на него утвердительно. Белоусов же доказывал, что
" в социал-демократической группе я был добровольно присоединившимся
членом, ибо в моих выборах состав выборщиков был беспартийный"(13). С доводами
Белоусова не согласился один из выборщиков, написавший письмо в
редакцию "Сибири", опубликованное 24 марта 1912 г. под названием "По
поводу выхода Т.О. Белоусова из с.-д. фракции". "Я, например, уверен,
что не будь у г. Белоусова социалистического знамени, некоторые из
выборщиков голосовали бы за другого кандидата. Вопрос между последним
и г. Белоусовым был решен перевесом одного только голоса. И этот
единственный голос, решивший судьбу г. Белоусова, мог быть привлечен на
его сторону исключительно его социалистическим знаменем". Очевидно,
корреспонденту "Сибири", подписавшемуся "Выборщик Z", не были известны
все обстоятельства, связанные с выборами в Иркутской губернии, в
частности, о решающем значении для избрания Белоусова в первый же день
выборов голоса ... самого Белоусова.
Разрыв Т.О. Белоусова с социал-демократической фракцией послужил
поводом для "анализа" в сибирской печати его работы как иркутского
депутата. Упоминавшийся "Выборщик Z" упрекал Т.О. Белоусова в
отсутствии связей с избирателями. "Непосредственную связь с нашим
избранником мы утеряли почти с момента избрания. Виною тут, конечно,
"общие условия", "независящие обстоятельства" и т.п. Но была ли хоть
раз сделана попытка преодолеть эти препятствия..." Автор справедливо
заметил, что Белоусов в 1908-1911 гг. являлся одним из наиболее
активных членов III Государственной думы от Сибири. Однако он не был
согласен с ним, что в рамках фракционной дисциплины невозможна
последовательная защита региональных интересов. В корреспонденции
поставлен вопрос, звучавший риторически: "Г. Белоусов, депутат с
наименьшим местным колоритом, так мало или почти не уделявший внимания
местным вопросам и нуждам, неужели он мог разойтись со своей фракцией
из-за местных вопросов?"(14).
Нежелание Т.О. Белоусова завершить депутатскую карьеру в составе
социал-демократической фракции было воспринято не только с осуждением
или непониманием. Собственный корреспондент "Сибирской жизни" в
с.Черемхово М. Изюмский (псевдоним) стремился показать многогранность
общественной реакции на решение Белоусова. "... Заявления отдельных
лиц, а также резолюция рабочих ввиду ограниченности группы еще не
выражают собой общего настроения... Так, например, многие, игнорируя
принципиальную сторону дела, настаивают на том, что Белоусов поступал
все время правильно и не заслуживает никаких упреков"(15).
Т.О. Белоусов подчеркивал, что "выход из фракции не изменяет
направления моей депутатской деятельности..." В.И. Ленин оценил это
заявление, как "пустые слова, повторяемые всеми ренегатами"(16). Но многие жители Сибири (не только Иркутской
губернии) продолжали считать Т.О. Белоусова защитником их интересов в
Думе. В период, последовавший после печально знаменитого ленского
расстрела, на имя Белоусова поступили ряд телеграмм и писем,
содержавших сведения о бесправном положении рабочих на золотых
приисках Лензото. В них выражалась надежда, что депутат сможет
"защитить человеческую кровь и сирот-детей и стариков"(17). Обращались к Белоусову с аналогичной просьбой
из других районов страны.
После выхода Т.О. Белоусова из социал-демократической фракции
наступила продолжительная пауза в его выступлениях с думской кафедры
(с 32-го заседания до 99-го). Это вполне объяснимо. Во-первых,
Белоусовым на какое-то время было утрачено душевное равновесие.
Во-вторых, беспартийный депутат имел гораздо меньше возможностей
взойти на трибуну Государственной думы, чем представитель той или иной
партийной фракции. Наконец, после обретения статуса беспартийного
депутата Т.О. Белоусов, естественно, сосредоточил свое внимание на
вопросах, если и не сугубо сибирских, то во всяком случае на тех, которые
прямо или опосредованно затрагивали интересы его избирателей.
9 апреля 1912 г. в Государственной думе обсуждался доклад
бюджетной комиссии по смете специальных средств Министерства
внутренних дел. Т.О. Белоусов остановился на постановке
почтово-телеграфного дела в Сибири, отметив, что предложенные проекты
правительства не способны в полной мере удовлетворить потребности
огромного края в развитии сети почтово-телеграфных учреждений(18). Примечательно, что после
Т.О. Белоусова выступал Г.С. Кузнецов, "от имени социал-демократической
фракции". Такая последовательность ораторов, безусловно, случайная, в
данном случае наполнялась глубоким смыслом и еще раз напомнила
депутатам Думы о недавнем социал-демократическом прошлом
Т.О. Белоусова.
Выступить на следующем общедумском заседании, 10 апреля 1912 г.,
Т.О. Белоусов считал своим гражданским долгом: рассматривались
заявления об обращении с запросом к председателю Совета Министров,
министрам внутренних дел, юстиции, торговли и промышленности по поводу
применения огнестрельного оружия во время волнений, возникших на
Ленских приисках. Своей часовой речью Т.О. Белоусов продемонстрировал
верность принципам, избранным в начале парламентской биографии:
защищать интересы людей труда. Неконъюнктурность его организационного
разрыва с думской социал-демократией становилась очевидной. В этом
отношении показателен момент выступления иркутского депутата, когда он
отверг как необоснованные обвинения А.И. Гучкова в адрес
социал-демократии, отметив, что "вокруг стачки рабочих именно
закопошились низменные интересы капиталистов"(19).
Обличительную и по смыслу антиправительственную речь беспартийный
Белоусов, подписавшийся под заявлением о запросе, закончил
эмоционально возвышенно: "Таким образом, господа, запрос наш, столь
трепетно ожидавшийся возмущенными кругами общества, будет иметь лишь
одно следствие: он лишний раз покажет перед страной, в руках каких
вахмистров по воспитанию и погромщиков по убеждению находятся судьбы
народа"(20). Удивительно, что депутаты,
расположенные в левой части Таврического дворца, не поддержали
Белоусова аплодисментами, на которые они не скупились на протяжении
четырех сессий.
16 апреля 1912 г. Т.О. Белоусов вновь выступил в Государственной
думе, при обсуждении доклада бюджетной комиссии по смете расходов
Министерства народного просвещения. Эта речь стала последним думским
выступлением иркутского депутата. Т.О. Белоусов с грустью
констатировал, что вопрос о введении всеобщего обучения в Сибири, в
отличие от Европейской России, "весьма далеко отстоит от своего
осуществления"(21). Отсутствие земских учреждений
в крае, убеждал Белоусов, отрицательно отражается на школьном деле в
сибирских губерниях и областях. В отношении к земству Т.О. Белоусов был
последователен. В названной выше неопубликованной им статье "По поводу
моего выхода из с.-д. фракции" Белоусов отметил, что противоречивость
его положения как члена фракции РСДРП и депутата от Иркутской губернии
нагляднее всего проявилась при обсуждении законопроекта о введении
земства в Сибири. "Мое участие в разработке вопроса, моя подпись под
проектом ... была признана (с.-д. фракцией. - Ю.Р.)
недоразумением(22).
9 июня 1912 г. III Государственная дума, в отличие от своих
предшественниц, благополучно завершила работу и была распущена в связи
с истечением срока полномочий. Т.О. Белоусов не спешил покинуть
С.-Петербург. Но и охранное отделение столицы не спешило перевести его
в категорию политически благонадежных граждан. В ноябре 1912 г.,
накануне открытия заседаний Государственной думы четвертого созыва,
начальник отделения по охранению общественной безопасности и порядка в
С.-Петербурге сообщал в Департамент полиции о том, что из бывших
членов социал-демократической фракции III Думы в городе "значатся на
жительстве" Н.М. Егоров, Н.Г. Полетаев, Т.О. Белоусов и
Н.С. Чхеидзе(23). Чиновниками ведомства политического
сыска Белоусов по-прежнему воспринимался как видный социал-демократ.
Выход Т.О. Белоусова из социал-демократической фракции III
Государственной думы, в которой он находился четыре года, несомненно,
был для депутата актом душевной драмы. Но он нашел в себе силы
продолжить депутатскую деятельность, во имя интересов избирателей,
хотя внешне парламентская работа Белоусова в феврале - июне 1912 г.
предстает менее динамичной,чем до принятия принципиального решения о
выходе. После окончания "третьедумского этапа" своей биографии
Терентий Осипович Белоусов отошел от активной общественной
деятельности. Ни желания, ни моральных и физических сил (он был болен
туберкулезом) на продолжение карьеры политического деятеля у него не
осталось.
Приложение
Таврический дворец. В С.Д. фракцию.
Прилагаемый при сем ответ на ст. в "Звезде" предполагаю сдать в
печать сегодня. Препровождаю его для сведения фракции. Полагаю, что
она найдет время для ознакомления с ним до появления его в печати и
сообщит мне, если увидит в ответе какой-либо криминал для себя, каким
путем и способами я должен реабилитировать себя от той травли, которая
затеяна ею по моему адресу. Т. Белоусов.
По поводу моего выхода из С.Д. фракции. "Если г.Белоусов желает
отмалчиваться, то мы не вправе молчать. И все, и каждый будет третировать вас, как политического
авантюриста и обманщика. Всякий сознательный рабочий не будет молча
смотреть на установление парламентской безнравственности, когда
депутаты ловят мандаты, как добычу для свободных проделок с этой
добычей. Рабочие должны воспитывать не ловцов мандатов, не дельцов
парламентских сфер. Перебежчик... ренегат... Нельзя молчать... Нельзя
допускать, чтобы депутаты смели безнаказанно выходить из с.д.
фракции"...
Так аттестует меня "Звезда", в числе постоянных сотрудников коей
значатся две трети членов с.д. фракции.
Аттестация эта не вызвала ни протеста, ни каких-либо оговорок ни
со стороны фракции как целого коллектива, ни одного защитительного
голоса от отдельных депутатов - моих бывших сочленов по фракции.
Поэтому я должен рассматривать ее как отражение мнения фракции и как
дальнейшее развитие, толкование ее постановления о моем выходе.
Обвинение брошено тяжкое и порочащее.
Я должен защититься. Я имею право на это. После этой статьи я
считаю себя вправе приподнять завесу этой истории, возмутившей
нравственное существо целомудренных весталок, поддерживающих священный
огонь большевистской "Звезды".
"О направлении г. Белоусова нам, как и большинству марксистов,
известно лишь одно: это было направление резко ликвидаторское.
Г.Белоусов дошел в ликвидаторстве до того, что фракция окончательно
ликвидировала его связь с демократией... Тем
лучше для нее, для рабочих, для рабочего дела".
Я рад, что члены с.д. фракции, участвующие в "Звезде", бросили
мне эту перчатку. Я поднимаю ее.
Совершенно верно, что мой выход есть, употребляю терминологию
этой статьи "ликвидация связи с с.демократией". В эту плоскость и было
поставлено мое заявление с.д. фракции. Вот что писал я между прочим в
этом заявлении.
"Фракция знает мое отрицательное отношение к официально
господствующему течению с.демократии (но не к самой идее организации
демократических масс). Ныне своим выходом я окончательно ставлю точку
над i. Знаю, что мой выход не есть мое личное дело, точно так же, как
и дело народного представителя не есть дело служения какой-либо
фракции, партии, а есть дело служения населению. И лишь интересами
этого служения продиктован мой выход. Я хочу отметить и подчеркнуть,
что существование современного официально господствующего в русской
с.д. есть опасный гипноз, отводящий внимание рабочих масс от
строительства действительно отвечающей их интересам партии" (Фракция,
я полагаю, не поставит мне в вину перестановку в словах).
Из этого заявления и из этого шага видно, что действительно мною
первым ликвидируется "связь с с.д." (употребляю выражение "Звезды"), а
не фракция отсекает меня от нее. Если члены фракции прибегли к
толкованию своей резолюции о моем выходе через посредство обширной
печати, то вправе и я разъяснить свое заявление.
С какой с.д., спрашивается, я ликвидирую связь? В этом вопросе и
заключается все существо этой истории с выходом, на чем
предусмотрительно не остановились авторы статьи, о которой идет речь.
Да, я ликвидирую связь с той с.демократией, которая стоит, по моему
глубокому убеждению, поперек пути строительного творчества
демократической мысли, с той с.д., которая ядом своего морального
разложения отравляет рабочую мысль, с той с.д., о похождениях которой,
о философии и этике которой так красочно повествуют разоблачения
Мартова.
И странно, как не обратили внимание на это заявление те члены
с.д. фракции, кои приложили свою руку для появления на страницах
"Звезды" ругательного акафиста по моему адресу. За четыре прошедшие
года работы в Государственной думе много пришлось передумать по поводу
современного положения и нравственной атмосферы, господствующей в той
с.д., от имени коей говорит "Звезда". И был получен неутешительный
вывод. Именно. Если старая психология, которою живут командующие слои
современной с.демократии, не заменится другою, включающую в себя более
общественности, если со сцены рабочего движения и организации не
сойдут заговорщики и профессионалы по деланию революции, теоретики
партизанства (пользуюсь характеристикой, данной этому течению "Нашею
Зарею"), то нельзя ожидать ни в ближайшем будущем, ни в отдаленном
росте организации нашего рабочего класса. Так говорит многолетний опыт
изучения господствующей в рядах с.д. смуты.
Та с.демократия, которая говорит в "Звезде" бурнопламенными
устами г.Т., та с.демократия,которая получила от с.д. церкви так
называемое ликвидаторское направление,это действительно здоровое
течение, несущее жизнедеятельность рабочим организациям, та
с.демократия есть, по моему глубокому убеждению,злой недуг,
разъедающий ряд лет рабочую мысль, это то болото, в котором беспомощно
барахтается, тонет рабочая мысль, в той с.д. нет здоровых сил для
творчества лучших форм общественной жизни, а есть лишь вызывающая
чувство негодования, мелкая борьба личностей, мелких партийных
страстей, есть злоба и ненависть ко всему тому, что не подходит под их
аршин, что осмеливается иметь свое суждение, но нет честного желания
служить интересам демократических масс. В той с.д. есть все, чем
характеризуется азиатчина и деспотизм, вплоть до поразительного
совпадения с ним в мелочах, как, например, подтасовка выборов на
конференции и съезды, легкомысленное обращение, если не сказать
другого слова, с общественными средствами и т.д.
И выразитель той с.демократии, этих рыцарей "собачьей головы" и
метлы" (да простит мне "Наша Заря" взятое у нее выражение), осмеливается
бросить мне обвинение в политическом авантюризме и обмане народа,
осмеливается с ухарским видом спрашивать у меня, какой я народ
представляю.
Удовлетворю его любопытству.
Я представляю тот народ, рука которого не положила бы мне
избирательного бюллетеня, если бы он допустил возможность одобрения
мною, например, хотя бы тех приемов строительства лучших
государственных форм, о которых сказано в отмеченной брошюре Мартова.
Мой выход из с.-д. фракции, бессильно метавшейся от
ликвидаторства к большевизму, не только не поднявшей своего
авторитетного голоса в осуждение позорящей честь и достоинство с.д.
внутренней смуты, носителем коей является современный большевизм, но
даже отдавшей в лице своего большинства симпатии этому миру, мой выход
есть результат долгого раздумья, долгого мучительного наблюдения
и долгих страстных, но к сожалению, бесплодных надежд увидеть то течение
рабочей мысли, к коему я тяготею, господствующим.
Четыре года - большой период жизни общества, а значит и большой
для внутреннего строительства с.д. И я вижу, они бесплодно пропали для
этого дела, они дали мне лишь неопровержимое доказательство того, что
подобные надежды в будущем останутся тщетными. Я оказался слишком
чуждым для такой атмосферы, слишком далеким от понимания этого мира и
его, в свою очередь, своеобразного понимания задач текущих об
организации общественных сил.
Уважая чужие мнения, я уважаю и собственные и не желаю далее
оставаться безличным членом фракционного меньшинства. Я хочу быть тем,
что я есть, хочу жить теми убеждениями, которые для меня дороги, а не
теми, которые предписываются большинством.
После долгого раздумья я вышел из с.д. фракции.
С.д. Илиодоры подняли дубины над моей головой и кличут клич "не
оставлять безнаказанно" моего ухода из фракции. В этом кличе и в этих
приведенных мною выше эпитетах по моему адресу, как нельзя лучше,
отразилась этика той с.д., с которой ликвидирую связь.
Они не допускают даже возможности моего ответа в какой-либо
газете, бранят "Речь", "Живое Дело", что приютили его.
Надо комментировать эти приемы борьбы, эту мораль готентотов. Они
грозят лицу, смевшему уйти из их круга, смевшему критически отнестись
к их воззрениям, "не оставлять его безнаказанно", т.е. грозят травлей
его личности и намерением отравить его дальнейшую жизнь ругательствами
и намеками: "кто он такой... что он есть... куда покатился... к кому и
к чему потянуло... (цитирую по "Звезде").
Коли попал в этот круг, выхода нет. Хочешь, не хочешь, по гроб
твоей жизни оказывай себя правоверным с.д. в том стиле и духе, который
предуказан творцами "Звезды".
В предвидении такой бесцеремонности в обращении с личностью в
этих кругах "борцов за свободу" личности и ее критической мысли", в
предвидении этой травли нужно много времени для колебаний и, пожалуй,
нужна доля мужества для принятия окончательного решения об уходе.
Таковы в кратких словах те мотивы моего ухода, к освещению коих,
должен сказать, я приступил с великой неохотой, лишь вынужденный
бесцеремонной травлею "Звезды", поддержанной молчаливым одобрением
с.д. фракции, ибо знаю и понимаю, как неблагодарна эта полемика в
переживаемое темное смутное время.
Надо полагать, к великому удовольствию илиодоровцев из "Звезды",
считаю нужным остановиться еще на одной стороне моих разногласий с
с.д. фракцией. Ряд лет работы в Думе, внимательное изучение современной
общественной жизни и, наконец, указания моих избирателей привели меня
к убеждению, что парламентская тактика с.д. группы, будучи копией
аналогичной тактики заграничной с.д. и откликом большевистского
течения русской, не может охватывать все многообразие выдвигаемых
нашею своеобразною русскою жизнью запросов. Можно и должно быть врагом
современного политического курса и всего крепостнического уклада
русской жизни. Но состоя членом законодательного учреждения, хотя бы и
с урезанными полномочиями, нельзя с пренебрежением проходить мимо его
обыденной жизни, нельзя, витая в облаках заданий радикального
переустройства, упускать и сегодняшние, ближайшие в существующих
рамках политического бытия , пользы и нужды страны вообще и в частности
той местности, от которой прибыл депутат в это учреждение.
Кто близко знаком с работой и тактикой думских партий, тот знает,
конечно, что положение с.д. депутатов в повседневной работе Гос. Думы
было самое фальшивое. Пришли мы, с.д., в Думу с задачей
содействовать политическому воспитанию масс посредством трибуны путем
критики действий правительства и формулировки "неурезанных
требований". "Группа с.д., - пишет Ю.М. Стеклов в том же номере "Звезды",
в коем помещены ругательства по моему адресу, - не стремилась
приобщиться к органической работе Думы". Но, скажу я, на основании
опыта, силою вещей, силою повседневного хода работ в законодательном
учреждении, затрагивавшем большие и малые вопросы народной жизни,
рядом с парадною стороною, мы должны были сталкиваться и с этой
работой, должны были участвовать в процессе формулировки различных
законодательных норм, касавшихся различных сторон общественной и
экономической жизни страны, от неприкосновенности личности ... до
рассмотрения вопроса об организации пароходного сообщения где-нибудь в
дальней Сибири и проч. ... И то, что ставит цитированный мною
публицист в заслугу с.д. фракции, является, по моему мнению, слабой
стороной ее думской деятельности.
Надо пережить подобное положение, чтобы в достаточной степени
оценить всю важность такого вопроса. Например,по своему глубокому
убеждению и по наказу от избирателей, насущные нужды деревни требовали
от меня, депутата, выдвинутого этой деревней, самой энергичной защиты
и вмешательства в дело ассигнования кредитов на улучшение ее
экономического и духовного быта, а для тактики правоверной современной
русской с.д. такое вмешательство неприемлемо, ибо им мы можем оказать
доверие власти и приобщиться к органической работе третьей Думы.
Или: как житель сибирского края, я вижу, что переселение -
величайший фактор для жизни Сибири, и должен поэтому принимать самое
деятельное участие в обсуждении самых мельчайших сторон этого дела,
должен отстаивать все мероприятия и кредиты, улучшающие его постановку и
экономическое положение новоселов, но как член с.д. фракции я обязан
взять по отношению к этому вопросу резко непримиримую позицию на
основании отмеченных выше взглядов на органическую работу и также на
основании и других мотивов, относящихся к категории общей оценки
господствующего в данное время политического курса в стране. И т.д. и
т.д.
Там, в тиши думских комиссий, за спиною и за глазами печати, где
трибунные цели не к месту, с.д. депутат втягивался, невольно, в
процесс часто скрупулезных расчетов на орошение, осушение, обучение,
пути сообщения и пр. и пр., должен был воевать с представителями
правительства за необходимость тех или других изменений в проектах и
законодательных предположениях, выйдя же из комиссии на трибуну,
должен был с горделивым видом принципиальной выдержанности ядовито
громить ответственную оппозицию за ее пристрастие к ее крохоборству,
за ее оппортунизм, за ее политическую обывательщину и т.д.
Прекраснейшей иллюстрацией к этому положению может служить вопрос
о введении земства в Сибири. Я, член с.д. фракции, приветствовал мысль
о распространении земского положения на Сибирь, я был из тех депутатов
Сибири, которые первые подали голос за разработку этого вопроса и за
внесение законодательного предположения в Думу. А с думской трибуны
члены фракции с.д. громили этот проект, громили к.д. за нарушение этим
законопроектом прав населения, за отказ от неурезанных требований, и
мое участие в разработке вопроса, моя подпись под проектом вследствие
этого непримиримого взгляда была признана недоразумением.
Получается, как выше сказано, в высшей степени фальшивое
положение, в силу которого на массу выдвигаемых думской работою и самой
повседневной жизнью вопросов с.д. депутаты должны были отвечать
бессильным балансированием между Сциллою - принципиально отрицательным
отношением к так называемой органической работе - и Харибдою -
повелительными требованиями жизни самого процесса участия в работе
законодательного учреждения. И мои наблюдения дали мне вывод, что
тактика соседних с.д. левых групп более отвечает обязанностям,
возложенным населением на своего депутата. Но надежд на изменение и
пересмотр этого вопроса в с. демократии не вижу. Слишком сильно
влияние тех, кому посвящен этот ответ. Я не развертываю деталей этого
вопроса и останавливаюсь на нем лишь для полноты своего ответа. Поэтому
я не даю своей полной формулировки желательной, по моему мнению,
тактики.
В заключение еще несколько сообщений на некоторые вопросы и
соображения, высказанные в статье, на которую дается этот ответ.
Мое предложение фракции о неоглашении в данное время моего ухода
было продиктовано исключительно желанием избегнуть ненужного шума и не
нанести своим бывшим сочленам в их думской работе ущерба. Я полагал,
что сосчитаться со мной по поводу моего ухода возможно было и во время
избирательного периода, т.е. по окончании Думы.
Далее. Мандата я не ловил. Апеллирую к своим выборщикам по поводу
этого оскорбительного для них навета.
Еще раз сообщаю, что состав моих выборщиков и избирателей был
беспартийный. К фракции я присоединился не на основании наказа от них,
а по своему желанию. Поэтому громы и молнии, коими лихо бросает в меня
моралист из "Звезды", являются самой обыкновенною, достойною их
автора, "передержкою".
И наконец, думаю, что Иркутское общество торговли и
промышленности, пославшее мне телеграмму (какое ужасное преступление -
получение такой телеграммы для правоверного с.д.), не является
единственным кругом моих избирателей, которые не поддержали
предложения фракции о снятии полномочий(24).
(1) ГАРФ. Ф.579. Оп.1. Д.42. Л.3.
(2) Государственная
Дума. Третий созыв. Стенографические отчеты. Сессия 1. Ч. 1. СПб., 1908.
Стб. 1631.
(3) Там же. Стб. 1637.
(4) Там
же. Стб. 1638.
(5) Там же. Стб. 1940.
(6) Государственная Дума. Третий созыв. Стенографические отчеты. Сессия
1. Ч. II. СПб., 1908. Стб. 19.
(7) Там же. Стб. 415.
(8) Т. По поводу
ухода депутата Т.О.Белоусова из с.-д. фракции //Звезда. 1912. 13
марта; Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 21. С. 190-195.
(9) ГАРФ.
ДП. ОО. 1912. Д. 307. Л. 97.
(10) См. текст неопубликованной статьи
Т.О. Белоусова в приложении к статье.
(11) ГАРФ. ДП. ОО. 1912.
Д. 307а. Л. 11.
(12) Сибирская жизнь. 1912. 31 марта.
(13) Сибирь.
1912. 15 марта; Сибирская жизнь. 1912. 20 марта.
(14) Сибирь. 1912. 24 марта.
(15) Сибирская
жизнь. 1912. 31 марта.
(16) Ленин В.И. Полн.
собр. соч. Т. 21. С. 194.
(17) ГАРФ. ДП.
Оп. 265. Д. 524. Л. 315.
(18) См.:
Государственная Дума. Созыв третий. Стенографические отчеты. Сессия V.
Ч. III. СПб., 1912. Стб. 1638-1642.
(19) Там же. Стб. 1816.
(20) Там же. Стб. 1820-1821.
(21) Там же. Стб. 2340-2341.
(22) ГАРФ. ДП. ОО. 1912. Д. 307. Л. 102.
(23) ГАРФ. ДП. ОО. 1912. Д. 307. Л. 293.
(24) ГАРФ. Ф. ДП. ОО. 1912. Д. 307. Л. 97-102.
"Исторический ежегодник", 1997 (спецвыпуск) год, страница
58-71.
© Омский государственный университет, 1999
Перепечатывается сайта
http://www.omsu.omskreg.ru/histbook/articles/y1997s/a058/article.shtml
|
