В.П. Зиновьев, Е.В. Карих

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

XPOHOC

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Сибирь, многонациональная окраина России, не выделялась в начале XX в. из ряда других районов империи по характеру общественного движения. В нем практически отсутствовали радикально-националистические тона, за исключением черносотенного, при иных слабых культурно-национальных проблесках в его палитре. На открытые конфликты с властью местные сибирские народы шли лишь при грубом вмешательстве в их религиозные традиции и обычаи. Национальная же окраска политических партий в Сибири была та же, что и в других русских губерниях - с изрядной долей евреев и поляков в составе левых партий. Это служило удобной мишенью для правых партий и властей. В рабочем движении этнический аспект проявлялся в виде конкуренции на рынке труда между русскими и китайскими рабочими.

В период первой мировой войны, когда силы империи потребовали полной мобилизации для борьбы с внешним врагом, в экономической жизни страны усилилась роль ранее второстепенных элементов и появились новые. Так, для разрешения топливно-энергетического кризиса и выполнения тыловых работ стал широко применяться труд мобилизованных ("реквизированных") рабочих из коренных народов Сибири и Казахстана (по указу 2 июля 1916 г.). Они трудились на лесозаготовках, на каменноугольных копях, грузчиками в портах и на станциях железной дороги, на стройках. Непривычные к индустриальному труду, производственной дисциплине, к новым, часто очень суровым, условиям быта, униженные грубым, пренебрежительным обращением, "реквизированные инородцы" воспринимали мобилизацию как насилие и нарушение их исконных прав властями, а не как выполнение своих гражданских обязанностей.

Дефицит рабочих рук снял также запреты на применение в индустриальной сфере труда иностранных рабочих - корейцев и китайцев. Они стали основными работниками в промышленности Дальнего Востока и Восточной Сибири, их стали завозить в Западную Сибирь и Европейскую Россию. Этой категорией работников двигал единственный стимул - заработок, который бы позволил стать состоятельным человеком на родине. Они соглашались на условия работы, на которые не соглашались русские работники. Но и китайцев коснулись лишения военного времени - дефицит продуктов питания, нехватка средств для расчета. Кроме того, работодатели и посредники пытались "надуть" китайских рабочих при выдаче заработка чаще, чем русских.

В сибирскую экономику во время войны был привлечен еще один трудовой ресурс - военнопленные. Они работали в крестьянских хозяйствах, на шахтах, на лесозаготовках, на фабриках и заводах, золотых промыслах. Применялся труд в основном славян - чехов, словаков, западных украинцев, мобилизованных в австрийскую армию. В меньшей степени - мадьяр, австрийцев, немцев. Для военнопленных главной целью было уцелеть до конца войны и вернуться домой здоровыми.

Доля названных категорий работников в трудовой армии стала в 1916 г. заметной величиной. Только на оборонных предприятиях они составляли более половины всех занятых. По данным статистики, в сибирском районе в 1916 г. из 104408 рабочих, занятых на оборонных, частично работающих на оборону и приравненных к оборонным предприятиях, работали 37710 (36,1%), 9790 (9,41%) "реквизированных инородцев", 6888 (6,6%) военнопленных⁽¹⁾. Военнопленные, по подсчетам Д.М. Зольникова, составляли 25-30-тысячный контингент в сфере индустриального труда, что равнялось 5% всей рабочей силы. Все несвободные категории работников, по его мнению, составляли не менее 10% занятых в промышленности и на транспорте⁽²⁾. Труд иностранных рабочих широко применялся в горной промышленности. Так, в 1916 г. из 98697 рабочих Сибири и Дальнего Востока (без Приморского горного округа), занятых на горных промыслах, китайцами являлись 48063 (48,7%), корейцами - 3702 (3,7%) чел.⁽³⁾. В целом инонациональные группы рабочих составляли в индустриальной сфере Сибири и Дальнего Востока не менее трети занятых в ней работников, что не могло не сказаться на характере рабочего движения в регионах.

Этнический аспект освободительного движения в Сибири в начале XX в. не подвергался серьезному анализу в советской историографии, поскольку идея интернационализма априори предполагала единство всех эксплуатируемых в борьбе с общим социальным врагом⁽⁴⁾. Не отрицая действия этого фактора, позволим себе усомниться в том, что мотивы участия военнопленных, "реквизированных" и иностранных рабочих в общественном движении ограничивались солидностью с русским пролетариатом. Преобладали, конечно, свои интересы, далекие от социальных перспектив развития общества, так как все три категории работников были временными.

В настоящей статье авторы постарались подробнее, чем это делалось в литературе ранее, остановиться на анализе этнического аспекта общественного движения в Сибири и на Дальнем Востоке в период первой мировой войны (до кануна Февральской революции). Основой для анализа стали материалы хроник рабочего движения в Сибири и на Дальнем Востоке, которые ранее с этой точки зрения не рассматривались⁽⁵⁾. Общее количество активных массовых выступлений (волнений и стачек) иностранных, "реквизированных" и военнопленных работников представлено в таблице 1.

Таблица 1. ВОЛНЕНИЯ И СТАЧКИ ИНОСТРАННЫХ, "РЕКВИЗИРОВАННЫХ"
И ВОЕННОПЛЕННЫХ РАБОЧИХ В СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
В 1914 - ФЕВРАЛЕ 1917 гг.

Данные таблицы, на первый взгляд, не требуют особого анализа - наиболее часто выступали иностранные рабочие - 24 раза, затем военнопленные - 17 раз, а уж потом - "реквизированные" - 9 раз. Однако, если учесть время, за которое эти выступления произошли, то окажется, что по социальной активности названные категории работников располагаются в обратном порядке. Ведь "реквизированные" протестовали 9 раз за полгода, военнопленные - 17 раз менее чем за два года, а иностранные рабочие - 24 раза за три с лишним года.

Основным требованием иностранных рабочих было увеличение расценок, часты были протесты против вычетов из заработной платы и обманов при расчете. Такого рода мотивы обнаружились в 20 случаях из 24 выступлений. Из 7 выступлений военнопленных с известными мотивами 6 были вызваны плохими условиями быта, требованиями лучшего питания, отдыха в праздничные дни и т.п. "Реквизированные", попав на предприятия, требовали в основном повысить расценки. Таковы мотивы 4 из 5 выступлений с известным характером требований. Главной же формой протеста мобилизованных на работы было бегство (дезертирство), так как основным предметом недовольства был сам факт мобилизации.

Наиболее крупные из выступлений иностранных, военнопленных и "реквизированных" рабочих стоит назвать, так как часть из них в литературе неизвестна, а часть - интерпретирована не совсем верно. Обращают на себя внимание три стачки китайских рабочих в июле 1914 г. в Буреинском округе на приисках Уютном С.И. Сентянова, Вознесенском Т-ва Н.В. Притупова и К^o, Балаганак А.М. Бродовикова, на которых бастовали соответственно 610, 243 и 98 китайцев-старателей, добившихся изменения договоров в свою пользу. Стачка 6-19 февраля 1916 г. на руднике акционерного общества "Тетюхе" - факт известный, но следует заметить, что за общими цифрами скрывается слабая солидарность русских и китайских артелей, разная степень организованности и упорства в борьбе с администрацией рудника за повышение расценок труда. Русские бастовали две недели, китайские рабочие - один день⁽⁶⁾. Всего на Дальнем Востоке в период первой мировой войны произошло 10 стачек иностранных рабочих, в Сибири - 14 стачек и волнений, хотя здесь этих рабочих было значительно меньше. Ситуация кажется странной, но только на первый взгляд. На Дальнем Востоке, куда китайские рабочие в значительном числе пришли в конце XIX в., уже установились определенные нормы во взаимоотношениях работодателей и китайских артелей, в Сибири же период выяснения отношений пришелся на военное время, отсюда и большая интенсивность конфликтов. В Сибири наиболее крупными были волнения китайских рабочих, следовавших на строительство Мурманской ж.д., которые выразились в столкновениях китайцев с железнодорожной охраной на ст. Яя и Анжерская. Причиной этого послужило открытое недоброжелательство и взаимное пренебрежение сторон конфликта. В поезде находилось 940 рабочих⁽⁷⁾. Малоизвестно также выступление 455 китайских рабочих на лесоразработках Фабричной и Сорогульской дач наследников князей Сан-Донато против мошенничества своих старшин при расчетах. Произошло столкновение с войсками, 13 активных участников протеста были арестованы⁽⁸⁾.

Из выступлений военнопленных наиболее масштабное произошло на лесозаготовках в тех же лесных дачах наследников князей Сан-Донато в Туринском уезде. В результате этих волнений пленных австрийцев заменили китайцами. В том же Туринском уезде в волнениях военнопленных на строительстве Северо-Восточной Уральской железной дороги участвовали по 300-400 чел.⁽⁹⁾.

Из существующих в исторической литературе сообщений о фактах борьбы этнических меньшинств в Сибири накануне революции 1917 г. наиболее всего расходится с истиной трактовка событий на Алтае летом-осенью 1916 г. Выступлениям алтайцев и киргиз (казахов) советские историки пытались придать классовый характер, поскольку речь шла о выступлениях против царских властей⁽¹⁰⁾. На самом же деле нужно говорить о национальных отношениях. Жители Алтая расходились в вопросе о мобилизации не по классовому признаку (богатые - за, бедные - против), а по осознанию своей общности с русским государством, осознанию обязанностей перед "белым царем".

Наиболее подробные донесения сохранились в Департаменте полиции. Начальник Томского губернского жандармского управления доносил, что жители пограничных районов - алтайцы и казахи - приняли указ о мобилизации на тыловые работы от 2 июля 1916 г. враждебно, особенно в Усть-Каменогорском уезде. По сообщениям жителей Бухтармы, "киргизы подготавливают свое оружие: пики, куют топоры и подтачивают кинжалы; забирают скот, как свой, так и русские табуны и гонят за границу и по пути уничтожают хлеб свой и русских и хотят громить русские села"⁽¹¹⁾. Сообщалось, что в Монголию ушли киргизы из пограничья в Бийском уезде во главе с Цукербаем, под предводительством которого находится до 200 вооруженных всадников. Ушли в Монголию также 113 аилов теленгитов под начальством Чинта (Чената Екдюшева). После отсрочки и отмены мобилизации киргизы вернулись сами, а теленгиты были возвращены казаками силой: старшин выпороли нагайками, их лошадей угнали, ценности и деньги забрали. Киргизы объясняли свое нежелание служить тем, что они неравные с русскими, не имеют школ, чтобы учить детей. Алтайцы разделились по отношению к царской службе на две части. Оседлые, особенно крещеные, алтайцы считали, что "белому царю" помогать надо, они соглашались идти не только на тыловые работы, но и в солдатский строй⁽¹²⁾. Кочевые алтайцы заявляли, что "на работы по обороне не пойдут, так как их деды и отцы не служили, а потому и они не отпустят своих детей" (из приговора Каракальского общества Урсульской волости)⁽¹³⁾. Старшины кочевых родов заявляли крестьянскому начальнику, что они освобождены от службы навсегда Екатериной, что затею с мобилизацией устроили царские родственники и местные чиновники. В селе Теньгу алтайцы выбрали даже уполномоченных для подачи прошения императрице Марии Федоровне об освобождении их от службы. Зайсанов, согласившихся на службу, они требовали сменить, грозились убить их. В Усть-Канской волости прошли сходы, где принимались решения не служить "белому царю". Волнение распространилось на весь Горный Алтай. Когда же 1-2 августа 1916 г. на сборный пункт Теньгу собрались на медицинское освидетельствование алтайцы Катандинской, Урсульской, Уймонской, Сентелекской, Бащелакской, Солонешенской, Черно-Ануйской, Песчаной, Кош-Агачской и Киргизской волостей, общее настроение уже сложилось, общее мнение кочевых алтайцев было таким - "отказ от службы". Оседлые, новокрещенные алтайцы на освидетельствование явились, а кочевые, собравшись в трех верстах от сборного пункта, в числе более 1000 человек, отказались и пытались даже оказать сопротивление казачьей команде, вооружившись камнями и палками. Особенно активными были алтайцы Усть-Канской, Урсульской, Катандинской, Уймонской волостей, где явиться на сборные пункты отказались сотни человек. Около 80 семей алтайцев ушли за границу, угнав сотни голов скота. Среди наиболее активных зачинщиков выступлений жандармы отмечали бывшего зайсана Ялбака Пиянты, братьев Мойтиновых, Чета Кару, Чугульчу Подучина, Тыда Тутушева, Шалтая Кулундака, Тыко Попеляева, Шагитая Шулундака, Аната Чапарова, Бектелея Книева, Моголчи Шавнина, Мошу Кундушева, Адчегора Дионова, Кайчина Ертушкина, Бешменчея Бийтуева, Коту Семеева. Еще до сбора в Теньгу был арестован главный агитатор - зайсан Елек Токуев⁽¹⁴⁾. После объявления об отсрочке призыва до 15 сентября кочевники по-прежнему отказались от службы и разъехались по аилам. В то же время спокойно прошло освидетельствование и призыв на службу в Песчаной и Алтайской волостях, где жили оседлые алтайцы.

Призыв на службу вызвал также волнения телеутов Кузнецкого уезда и бурят в Иркутской губ.⁽¹⁵⁾.

Таким образом, военнопленные, иностранные и "реквизированные" работники составили заметную часть общественного движения в Сибири и на Дальнем Востоке в период первой мировой войны. Движение их было менее интенсивным, чем русских рабочих: составляя около трети рабочей силы, они дали немногим более шестой части стачек и волнений. Это движение не было частью революционной борьбы, как об этом иногда пишут в исторической литературе, а преследовало экономические или национальные цели. Однако свой вклад в раскачивание российского самодержавия оно внесло.

⁽¹⁾ Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах). М., 1925. С. 74.

⁽²⁾ Зольников Д.М. Рабочие Сибири в годы первой мировой войны и Февральской революции. Новосибирск, 1982. С. 34, 189.

⁽³⁾ РГВИА. Ф. 369. Оп. 9. Д. 4. Л. 26-27.

⁽⁴⁾ См.: Зольников Д.М. Рабочее движение в Сибири в 1917 г. Новосибирск, 1969. С. 77; Он же. Рабочие Сибири в годы первой мировой войны... С. 34, 119; Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983. С. 301.

⁽⁵⁾ Рабочее движение в Сибири: историография, источники, хроника, статистика: В 3 т. Томск, 1991. Т. 3. Июнь 1907 - февраль 1917 гг. С. 224-306; Зиновьев В.П., Попелкова Л.В. Стачечное движение на Дальнем Востоке России. Хроника. 1905-1916 гг. // Материалы к хронике общественного движения в Сибири в 1895-1917 гг. Томск, 1995. С. 131-165.

⁽⁶⁾ Зиновьев В.П., Попелкова Л.В. Указ. соч. С. 157.

⁽⁷⁾ ГАТО. Ф. 3. Оп. 12. Д. 4255. Л. 84-88.

⁽⁸⁾ ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 29. Д. 44. Л. 38.

⁽⁹⁾ Рабочее движение в Сибири. Т. 3. С. 263, 284, 286, 289.

⁽¹⁰⁾ См.: Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. С. 276, 300-301.

⁽¹¹⁾ ГАРФ. Ф. ДП. 4 д-во. 1916. Д. 130. Ч. 6. Л. 33.

⁽¹²⁾ Там же.

⁽¹³⁾ Там же.

⁽¹⁴⁾ Там же. Л. 32.

⁽¹⁵⁾ Там же. Л. 21-23; Крестьянство Сибири... С. 276.

"Исторический ежегодник", 1997 (спецвыпуск) год, страница 85-91.
© Омский государственный университет, 1999

Перепечатывается  сайта http://www.omsu.omskreg.ru/histbook/articles/y1997s/a086/article.shtml

Здесь читайте:

Революция 1917 года  (хронологическая таблица)

Гражданская война 1918—1920 гг.  (хронологическая таблица)

"Красные" в Гражданской войне  (именной указатель)

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

 Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на 2-х доменах: www.hrono.ru и www.hronos.km.ru,

редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС