Дмитрий Корнейчук

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

На сайте В Сети

XPOHOC

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Дмитрий КОРНЕЙЧУК

Wall street на Приморском бульваре

Должность маклера на Одесской бирже
стоила сотни царских рублей и множества
рекомендаций местной бизнес-элиты

Здесь заключали сделки почти все зернотрейдеры Российской империи

Как чиновник миллионера разорил

1890 год запомнился в Российской империи небывалым урожаем. Экспорт зерна увеличился вдвое, крупнейшие западные биржи (Берлинская, Парижская, Лондонская) живо отреагировали на такой рост — курс кредитного рубля уверенно пошел вверх. Укреплению национальной валюты радовались в России все, кроме Министерства финансов. Там понимали, что подходят сроки выплаты по зарубежным займам и платить придется подорожавшим рублем. И в недрах министерства созрел план искусственной девальвации российского кредитного рубля. Глава Минфина Иван Вышнеградский подготовил тайный доклад для государя Александра III, копию документа направил Александру Абазу, председателю департамента экономии Государственного совета.

Получив в руки столь ценную для валютной спекуляции информацию, предприимчивый чиновник Абаз немедленно связался со своим другом — одесским коммерсантом (зерноторговля и банковская деятельность) Александром Рафаловичем, которого всегда ласково называл «мой банкир». Абаз убедил Рафаловича принять участие в «игре на понижение» русского рубля на Берлинской бирже. Но чтобы получить значительный барыш, требовалось и вложить в операцию немалые средства. А они у Александра Рафаловича были — предприниматель в третьем поколении унаследовал торговый дом, годовой оборот которого еще в 1860-е годы составлял 50 миллионов рублей, соучредитель крупных коммерческих банков (Херсонского земского, Бессарабско-Таврического) мог решиться на подобную авантюру. К тому же торговый дом Рафаловичей успешно реализовывал внешние государственные займы на Берлинской бирже, за что основатели предприятия неоднократно получали почетные награды от российского правительства.

Теперь здесь заседают не маклеры, а депутаты горсовета

Сняв со счетов своего торгового дома почти все наличные кредитные рубли (сумма исчислялась миллионами), Александр Рафалович занялся скупкой золота на Берлинской бирже. Время шло, а курс рубля продолжал медленно расти. Одесский банкир нервничал, понимая, что ежедневно теряет сотни тысяч. Он постоянно телеграфировал Абазу и мысленно проклинал тот день, когда дал втянуть себя в эту авантюру. Чиновник сохранял кабинетное спокойствие и настоятельно советовал Александру не нервничать и ждать. Но нервы Рафаловича не выдержали — он начал скупать рубли, естественно, теряя на этом, а через несколько недель курс кредитного рубля, как и обещал Абаз, пошел вниз, но спасти не в меру азартного одессита было уже невозможно.

На 1 января 1891 года, впервые в истории предприятия, баланс торгового дома оказался отрицательным. Долг составлял 1,5 миллиона рублей. Учитывая заслуги торгово-банкирского дома «Федор Рафалович и Ко» (Федор был отцом Александра. — Прим. Контрактов) перед российским правительством, Министерство финансов создало специальный синдикат из пяти банков, который должен был выделить Рафаловичам необходимую для погашения долга ссуду (4% годовых) под залог имущества. Однако летом 1891 года выяснилось, что на самом деле долги значительно больше официально объявленных. Кроме того, не была выплачена необходимая залоговая сумма. В результате, Министерство финансов приняло решение о прекращении поддержки торгово-банкирского дома «Федор Рафалович и Ко» и его окончательной ликвидации.

По монаршему велению, инвесторскому хотению

Детективных историй в жизни одесских финансистов всегда хватало. Начались они еще с основания города и тамошней биржи. Когда солдаты под началом де Рибаса только возводили будущую губернскую и портовую столицу, основанную в 1794 году, местное французское и греческое купечество уже ходатайствовало к властям города о разрешении создания здесь биржи. Положительный ответ был получен в 1796 году, с которого, собственно, и ведется летоисчисление Одесской биржи.

На первых порах биржевики ютились в доме херсонского купца Дофине, а со временем переехали в особняк известного банкира барона Рено на улице Ришельевской. Естественно, что подобные домашние условия собраний часто вызывали недовольство иностранных купцов, привыкших к комфорту Амстердамской или Лондонской бирж. Одесскому градоначальнику и генерал-губернатору посыпались купеческие ходатайства о строительстве здания биржи. В первой же половине XIX века разрешение на постройку любого государственного или общественного здания визировалось правительством или, чаще всего, лично императором.

Получить его добро было непросто — государю было не до того: война с Наполеоном, новая геополитическая карта Европы, тайные общества декабристов волновали правящую династию куда больше, чем инвестклимат в Одессе. Только в 1828 году одесскому генерал-губернатору Михаилу Воронцову, во время визита в город нового императора Николая I, удалось подсунуть на подпись давно подготовленные планы постройки биржи.

Предусмотренное планами двухлетнее строительство превратилось в настоящий долгострой, пожирающий все больше и больше финансовых ресурсов. Николай I разрешил использовать на строительство 134 тыс. рублей из городского бюджета. В марте 1829 года утвердили смету, выполненную архитектором Боффо, который входил в круг доверенных лиц Воронцова. Стоимость всех работ по предварительным подсчетам составила 104 тыс. рублей. «...Работу начать немедленно по заключении контракта (определения подрядчика. — Прим. Контрактов) и кончить каменную крышу к 1 ноября сего, 1829 г., — писал генерал-губернатор Михаил Воронцов одесскому градоначальнику, — а совершенно окончить в сентябре будущего, 1830 г.».

В марте 1829 года городской строительный комитет провел тендер, который выиграл, предложив наименьшую сумму за свои услуги (93 тыс. рублей), дворянин Иосиф Копш. Под залог выполнения контракта он предоставил три дома своих компаньонов-купцов Крамарева и Попова. 23 мая 1829 года в присутствии всего местного политического бомонда провели торжественную закладку здания. Казалось, всего несколько лет — и здесь, на Николаевском бульваре, возникнет настоящий деловой центр, в котором местные и приезжие купцы схлестнутся в пучине деловых экономических схваток.

Но этим планам не суждено было исполниться. Сначала в Одессе разразилась эпидемия чумы, из-за которой пришлось приостановить строительство. В ноябре 1830 года архитектор Боффо, с согласия генерал-губернатора, изменил размеры биржевой залы, однако соответствующие корректировки в рабочие сметы внесены не были. Подрядчик Копш постоянно жаловался на несоответствие затрат существующим сметам, однако уже в августе 1831 года распоряжением одесского градоначальника графа Палена контракт на строительство с Копшом разорвали.

Причина — невыполнение установленных сроков. Дальнейшее строительство возложили на Боффо. Но тут неожиданно выяснилось, что пропали утвержденные сметы и планы. У подрядчика их не оказалось, а когда на него начали «наседать» особенно сильно, Копш язвительно отрапортовал: «Планы, по-видимому, находятся у того, кто нуждается в утайке оных и кто прежде утаивал планы, затем полагать следует, что оные у архитектора Боффо находятся». Обиженный экс-подрядчик намекал на желание архитектора лично поживиться на биржевом долгострое.

Боффо собирался сдать «сырое» здание биржи в 1834 году. Но принимали работы тоже не дураки. «В предположении, что Биржевое здание в том же, 1834 году, непременно должно быть окончено, но как в постройке сей беспрерывно открывались новые недостатки, — писал одесский градоначальник Левшин Воронцову, — исправления коих и вообще приведение здания в наилучший вид проводилось до 1837 года».

Разочаровавшись в своем выдвиженце Боффо, генерал-губернатор Воронцов в 1834 году учредил специальную комиссию по достройке злополучного биржевого здания, которую возглавил известный архитектор Джованни Торричелли. Строительная эпопея закончилась только в 1837 году. Окончательный финансовый аудит показал, что на постройку биржи городская казна потратила 215 тыс. рублей. «По случаю окончательного устройства биржевого здания, Одесская биржа откроет свои двери с 15 мая 1837 года», — наконец возвестили власти радостную новость заждавшимся одесским купцам.

В здании на Николаевском (ныне Приморский) бульваре Одесская биржа проработала до 1899 года, после чего переместилась на Итальянскую улицу (сейчас — одесская филармония на Пушкинской улице), а покинутое здание заняла городская Дума.

От спота к фьючерсу

Для Одессы, являющейся главнейшим перевалочным пунктом на пути российского экспортного зерна в страны Средиземноморья и Западной Европы, было очень кстати появление хлебной биржи. Долгое время основной массив заключаемых на Одесской бирже договоров представляли сделки за наличные — спотовые контракты. Покупалось и продавалось только имеющееся на городских складах зерно. Деньги платились немедленно (максимум — на третий день) после заключения договора, совпадая с приемом товара покупателем.

Но уже в первой половине XIX века, по мере увеличения объемов поставляемого в Одессу зерна, явственно вырисовывались недостатки контрактов на спот. Собственными хлебными складами в Одессе владело небольшое количество крупных зерноторговцев, и это позволяло им устанавливать монопольные цены на бирже, зачастую неоправданно завышенные. Не было у иностранных импортеров и четкой уверенности в ежегодных своевременных поставках зерна. В качестве такого гаранта, выполняющего одновременно функцию страхования биржевых контрагентов от ценовых колебаний рынка, на Одесской бирже выступили сделки на срок (форвардные договора).

В 50-60 годах позапрошлого столетия Российская империя, управляемая императором Александром II, уверенно становилась на рельсы рыночной экономики. Эмиссии акций компаний и облигаций внутренних государственных займов способствовали развитию рынка ценных бумаг. А вот специализированных бирж в стране не создали — приходилось оперировать с фондами на товарных биржах. Одним из семи российских фондовых пионеров была Одесская биржа.

Максимальную спекулятивную выгоду приносили запрещенные действующим законодательством сделки на разность (фьючерсы) с акциями акционерных компаний. Например, стоимость дивидендных бумаг вагоностроительного завода «Феникс» умелой игрой «на повышение» в 1897 году взвинтили на Одесской бирже до 603 рублей, а в 1901 году они уже котировались всего по 45 рублей. Облигации государственных или городских займов при своей минимальной доходности считались наименее рискованным размещением капитала, отличаясь стопроцентной гарантией.

Особое нарекание вызывало российское биржевое законодательство, которого просто не существовало. Закона о биржах не было и в помине. Деятельность Одесской биржи регламентировалась только Уставами биржи и Торговым, которые описывали лишь основные понятия о правилах биржевой деятельности. Устаревшие законодательные нормы не пересматривались на протяжении многих лет, существенно замедляя развитие столь важного для экономики фондового рынка.

Ожесточенные споры среди ведущих российских экономистов и юристов привели к запрету на фьючерсные сделки с акциями. Вследствие некомпетентности «законодательных мужей» в биржевых терминах, к фьючерсным сделкам отнесены были и форвардные. Как результат, повсеместно распространялось следующее явление. Купец или банкир не мог купить на Одесской бирже акции, к примеру, киевского АО «Завод Гретера и Криванека» (нынешний Большевик), если их не было в наличии в Одессе. Приходилось совершать дополнительный вояж в Киев и уже там, на местной бирже, заключать спотовый договор на желаемые ценные бумаги. Согласитесь, не особо комфортно.

Еще одним законодательным ляпом был запрет котировки на бирже иностранных ценных бумаг. Сие упущение, исправленное только правительством Витте в конце XIX века, поставило экономику страны в полную зависимость от зарубежного капитала: крупные иностранные корпорации скупали на Одесской бирже акции только становившихся на ноги отечественных предприятий, а на Берлинской и Парижской — облигации внешних займов. Существует мнение, что именно манипуляции английских и французских банкиров внешними государственными займами вынудили Российскую империю ввязаться в Первую мировую войну, приняв сторону Антанты.

Я бы в маклеры пошел

Несмотря на номинальное подчинение Одесской биржи департаменту торговли и мануфактуры Министерства финансов, непосредственное административное руководство осуществлял Биржевой комитет, выбираемый среди наиболее влиятельных представителей биржевого купечества. Полномочия Биржевого комитета были закреплены Уставом биржи, где, в частности, указывалось, что никакие распоряжения правительства без согласия комитета не имели силы.

Членами Биржевого комитета могли состоять как русские, так и иностранные купцы. На российских биржах существовало негласное правило, запрещающее евреям становиться членами биржи. Одесская биржа являлась единственным исключением, записав в своем Уставе вольный допуск евреев в ряды маклеров и членов Биржевого комитета.

Комитет заведовал зданием, экзаменовал маклеров, ходатайствовал о торговых льготах перед правительством. Члены Биржевого комитета входили в Совет по делам торгового мореплавания при Министерстве торговли, в различные комитеты Министерства финансов. Занимаемые должности позволяли влиять на экономическую политику правительства в Черноморском регионе. К достижениям одесского Биржевого комитета можно отнести пролоббированное в 1860-х годах строительство первых веток Юго-Западной железной дороги, призванной заменить экономически неэффективную перевозку зерна чумацкими возами.

В компетенцию Биржевого комитета входило также установление платы за посещение Одесской биржи. Полученные средства шли на содержание здания, ведение канцелярии, дотации различным биржевым ведомствам. Достаточно высокая плата взималась одинаково со всех лиц, посещающих биржу. Льготы существовали только для приказчиков (брокеров) и доверенных лиц. Многих российских экономистов тех лет возмущал факт подобной «уравниловки» тарифной сетки. «Едва ли, однако, справедливо взимать одну и ту же плату с представителей банка и какого-нибудь посетителя, — сетовал биржевой аналитик Влас Судейкин. — Согласно требованиям справедливости следовало бы установить пропорциональный сбор соответственно размерам оборотов, как установлено, например, в Берлине, где посетители разделены на 9 классов и соответственно тому, к какому классу отнесены, уплачивают сбор за право посещения».

При Одесской бирже, одной из первых в Российской империи, в 1887 году начала действовать Арбитражная комиссия, занимавшаяся решением спорных ситуаций между биржевыми контрагентами. Появление арбитража определялось спецификой местного зернового рынка. Часто иностранный торговый дом, купив форвардный контракт на пшеницу, получал в итоге какую-то смесь зерна с песком. Естественно, что подобное «зерно» не нужно было и задаром. Ранее разозленные иностранцы, не привыкшие к подобному «бизнесу», обращались в Коммерческий суд. Рассмотрение дел стоило больших денег, а главное — занимало продолжительные сроки. В бизнесе же, как известно, потеря драгоценного времени может привести к огромным убыткам. С появлением Арбитражной комиссии многие споры, по согласию сторон, решались в считанные дни.

Особую касту на Одесской бирже представляли собой маклеры. В зависимости от специализации они делились на товарных и фондовых. Однако часто один и тот же маклер занимался всеми видами договоров. После заключения сделки маклером составлялась специальная записка в двух экземплярах, подписанная продавцом и покупателем. Содержание записки вносилось в специальную маклерскую книгу, выдаваемую бирже Министерством финансов. Кстати, с заполнением маклерской книги шутить не стоило (особенно с развитием фондовых операций), поскольку если аудиторы из министерства находили какие-либо несоответствия, маклер лишался места.

Должность маклера на Одесской бирже считалась престижной. Куртаж (маклерское вознаграждение) составлял 0,5% с каждого контрагента по товарным сделкам, 0,25% — за заключение сделок с ценными бумагами. Учитывая, что количество маклеров составляло 60 человек при многомиллионных оборотах товаров и ценных бумаг, то «хлебность» маклерского дела видна невооруженным взглядом.

В маклерский мирок попасть было отнюдь не легко. Официально для получения этой должности на Одесской бирже требовалось отвечать следующим условиям: быть подданным Российской империи, быть старше 30 лет, происходить из купцов или мещан. Помимо этого, желающие маклерствовать должны были отдавать в городской бюджет ежегодно 350 рублей 50 копеек. Находились готовые раскошелиться на значительно большие суммы, лишь бы за них замолвили словечко перед Биржевым комитетом. Например, претендующий на маклерскую должность купец Георгий Петарки обещал платить 800 рублей.

Следуя все тем же официальным правилам, будущих маклеров экзаменовал Биржевой комитет, утверждая на должность наиболее компетентных. Вскоре новоназначенный принимал присягу и вливался в когорту биржевых маклеров. Но еще в те времена общество прекрасно знало истинную технологию получения столь желанной маклерской должности. «Лица, желающие занять должность маклера, подвергались Биржевым комитетом экзамену, — писал уже упомянутый выше специалист по биржевым интригам Влас Судейкин. — Впрочем, более важное значение для выбора имеет знакомство, так как избираются маклерами, заручившись поддержкой влиятельных людей на бирже».

У маклеров существовали конкуренты — незаконные маклеры или, как их тогда называли, «зайцы». Эти ловкие ребята, часто еврейского происхождения, проникая на биржу под видом брокеров (а это — меньшая входная плата), заключали на порядок больше договоров, чем официальные маклеры. Клиентов они брали своей энергичностью в поиске контрагентов и, что немаловажно, значительно меньшим куртажем за свои услуги. Маклерские записки, составленные «зайцами», в суде не признавались, так что купцам, перед тем как воспользоваться услугами маклера, часто приходилось требовать у них документы, удостоверяющие занимаемую должность.

Существовали свидетельства тесной кооперации «зайцев» с официальными маклерами. Так, «заец» выполнял наиболее сложную работу по «сводничеству» покупателя с продавцом, а договор визировал официальный маклер за 1% со сделки, который и делился между обоими. Биржевой комитет, к компетенции которого относилась борьба с незаконными маклерами, смотрел на них сквозь пальцы. Вот и получалось, что на Одесской бирже «ушастых» было раза в три больше, чем официальных маклеров.

Материал предоставлен автором.

Оригинальная публикация по адресу http://www.kontrakty.com.ua/show/rus/article/44/3020067650.html

Корнейчук Дмитрий. - Нерациональное зерно.

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

 Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на 2-х доменах: www.hrono.ru и www.hronos.km.ru,

редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС