|
|
«Жуков думал за себя и за Клюге»
Генерал-майор артиллерии Артём Фёдорович Сергеев прошёл всю войну,
которую начал лейтенантом, а закончил подполковником. К профессии военного
он готовился с детства. Они с его другом Василием
Сталиным, с которым вместе
воспитывались, поступили в специализированные военные школы.
Очень высокого мнения Артём Фёдорович о полководческом таланте
Георгия Жукова. О Георгии Константиновиче, о советских военачальниках и солдатах наш
разговор.
 - Впервые о Георгии Константиновиче Жукове я услышал от капитана Эйдинова,
инструктора в конно-спортивной школе, где мы с Василием Сталиным занимались.
Это был 1936 год. Жуков ещё не был Жуковым, а просто кавалеристом. Эйдинов,
блестящий наездник, говорил нам: «У меня в 1930 году был командиром полка
Жуков (а сам он был у него командиром эскадрона). Таких командиров полков в
Красной Армии больше нет. И вы всё равно о нём узнаете».
Затем рассказывал, что это был за Жуков. Классик как наездник. Эйдинов
говорил: «Найдите у меня хоть одну ошибку. А вы думаете, что мне не хочется
расслабиться? Но только у меня внутри эта мысль появляется, тут же я
вздёргиваюсь: хлысь - хлыст Жукова. Он никогда не читал нотаций: у него
хороший хлыст - и по тому месту, которое немного не так действует (нога,
рука, спина). В манеже обычно висят большие картины: панно с изображениями
положения всадника и лошади в разных случаях. У Жукова этого никогда не было
- показывал только на себе, как что делать».
В тех частях и подразделениях, где конная тяга, или в кавалерии, всё время
устраивались конно-спортивные праздники, соревнования. Соревнования
проходили индивидуальные и групповые: полк на полк. Эйдинов говорил: «Жуков
всегда сам готовил команду и только сам выводил. Никогда наша команда не
могла занять даже второе место - только первое. Даже близко никто не мог к
ней приблизиться на этих соревнованиях. Жуков не терпел. А его боялись в
командах. В команде его боготворили как наездника и как командира, с которым
вторых мест не бывает».
Ну а дальше мы услышали о Жукове в 1939 году. Когда Халкингольские события
начались, нужен был командир, который бы, несмотря ни на что: ни на то, что
не были достаточно подготовлены, ни на соотношение сил, ни на то, что театр
этот не изучен, там нет опыта, - не только на японцев набросится и порвёт,
выгонит, но ещё и страху наведёт. Сталин запросил: кого? Тимошенко
предложил: есть такой кавалерист в Белоруссии Жуков. Ворошилов поддержал,
Тюленин, Тимошенко поддержали, что это совершенно отчаянный командир. Жукова
вызвали, Молотов сказал: «Жуков задачу выполнил и даже лучше, чем
предполагали. И этого не забыли».
Он так мог поставить дело, что противник его боялся. А свои боялись не
выполнить поставленную им задачу. То есть выходили вместе с ним за пределы
человеческого, возможного.
Жуков был комкором. Все комкоры становились генерал-лейтенантами. А Жуков
сразу - генералом армии, командующим Киевским военным округом, Начальником
генерального штаба.
– Почему Сталин его снял с этой должности?
- Нет, Сталин его не снимал. Жуков в Генштабе сделал своё дело, но он - не
штабист. Он мог навести порядок, протрясти, встряхнуть, но в душе был боевой
командир, свирепый командир, бросавшийся на противника. И мудрый командир.
Когда он был командующим Западным фронтом под Москвой, заместителем
начальника разведотдела фронта у него был подполковник Мильштейн. Он
рассказывал о Жукове так: приехал новый командующий - вновь назначенный
Жуков. Надо идти к нему с докладом. Все шли к нему как на голгофу, а
возвращались едва живые, в шоковом состоянии. Он не допускал никаких
рассуждений от докладывающего - только фактура. Решал всё сам. То есть у
него был колоссальный аналитический ум. Ему не нужны были рассуждения и опыт
того, кто докладывал. Мильштейн говорит: я первый раз пришёл, он начал
задавать вопросы. Только, мол, я начинаю делать обобщения или высказывать
мнения, он: «Не болтай!» То есть всякий выход за голые цифры и факты он
отметал. Потом стал задавать некоторые вопросы. А вопросы - как щелчок по
лбу - очень точные. Потом, говорит, когда мой доклад закончился, Жуков
отвернулся и начал задавать вопросы, но немного другим тоном. Я отвечаю. Он
мне: «Молчи. Не тебя спрашивают!» Вопросы задаются, а ответов не требуется.
Потом говорит: «Иди». Я спрашиваю: «Товарищ генерал армии, кроме нас двоих
никого не было. Вы спрашивали, а отвечать не давали». «Я не тебя
спрашивал»,- говорит Жуков. - Я Клюге спрашивал».
Мы заметили, - вспоминал Мильштейн, что он решает за немецкое командование.
То есть он понимает, что будет, как немцы себя поведут. На военном совете он
что-то говорит о немцах, как они будут действовать. Начальник штаба
Соколовский спрашивает: «Товарищ генерал армии, а Вы откуда знает?» Тот: «А
Клюге не дурнее меня, он знает, как воевать по правилам. А я его этими
правилами - да в морду».
- Это в каком году разговор?
- В 1941. Фельдмаршал Клюге был командующим 4-ой полевой армии, которая
наносила центральный удар по Москве. Или ещё говорят, что Жуков поспорил со
Сталиным относительно Киева. Жуков - генерал. Генерал должен выиграть
сражение. Локальное киевское сражение было абсолютно безнадёжным. А Сталин -
политик. Его задача - выиграть войну. Украина - значительная часть
Советского Союза. Нужно было показать, что защищать будут на смерть. Здесь
Сталин был абсолютно прав. Да, там были большие потери. Но есть стратегия
политическая и военная. Политическая значительно важнее. Там был не спор.
Жукову поручено определённое направление - он отстаивал своё. А Сталину
нужно выигрывать войну. И оба правы. Жуков как генерал. А Сталин как
политик.
Было ясно, что на поле боя Жуков полезнее и нужнее. Где нужно отстоять - он
удержит, создаст такие условия, что будет сделано сверх человеческих
возможностей. Как и произошло под Москвой. Положение было невыносимым. Наши
войска лежат, обороняться нечем. А немцы лежат впереди, встать уже не могут
- самортизированы полностью. Вот тут-то мы их и толкнули. Небольшими силами,
легонько. А они поддаются. И как стало ясно, что они не держатся, то бросили
всё, что можно, и началось это не виданное в истории московское сражение,
которое не только по своим результатам было величайшим: был сломан миф о
непобедимости немецкой армии. Никто не верил, что она может терпеть
поражение, и вдруг её побили, да как! С другой стороны - это стратегическая
операция, состоявшая из трёх сражений: оборонительное сражение,
контрнаступление и всеобщее наступление. Вопреки всем канонам военного
искусства это контрнаступление началось без так называемого необходимого
тройного превосходства в силах. Было равенство сил. Это беспрецендентно:
противнику был бы нанесен страшный удар без превосходства в силах.
- Это заслуга командования или солдат?
– Разделять тут нельзя. Но давайте посмотрим на немецких генералов и на
наших. Когда началась война, у немцев во всём было преимущество:
образованнейшие, опытнейшие, в возрасте превосходство минимум на 15 лет. И
пока их противником были Франция, Бельгия, они блестяще выигрывали всё. Но у
нас они столкнулись с ожесточённейшим сопротивлением. А у них план,
стратегия были рассчитаны на молнееносную войну. И немецкие генералы не
выдержали. В обороне что требуется помимо всего прочего? Работоспособность.
При полном отсутствии отдыха, при перегрузке, бессонных ночах. К тому же
надо ногами бегать. И спать некогда: сражение идёт круглые сутки, и всё
время необходимо перемещаться.
У них было преимущество возраста и опыта, и при этом значительно меньше
физических возможностей. А наши генералы - молодые, не так хорошо
образованные, опыта меньше, но они всё выдерживали. Конечно, тут и
национальный характер надо учесть.
Немецкая стратегия блиц-крига тоже сыграла свою роль. Рассчитывать, что за
7-8 недель наша армия будет разгромлена… Поэтому командующий группой армий
«Северная Украина» генерал Фруснер сказал: «Наша разведка была
недостаточна». В каких вопросах? Оказывается, почти во всех. «Блиц-криг
забуксовал в Смоленске, а война была проиграна под Москвой», - говорили
немцы.
Какое впечатление было от немецкой армии? Организованная, вооруженная,
дисциплинированная, обеспеченная, самоуверенная, прекрасная подготовка
солдат. Высочайшая подготовка была у войск СС: рядовой эсэсовец должен был
кончить специальную школу, иметь колоссальную родословную, послужить просто
в армии, затем закончить спецшколу, и уровень рядового СС соответствовал
уровню обер-лейтенанта армии. Но повал-то огромный. Они же впереди идут.
Оказалось, что у немцев выбит офицерский состав, каждого эсэсовца нужно
ставить на хорошую офицерскую должность. А их уже нет!
У немцев чёткий распорядок, движение - всё безукоризненно организовано. Они
наступали днём. Шли колонной. Ночью они останавливались: привал, охранение.
Утром наступают. У них было отсутствие практики ночного и лесного боя. А мы
перед войной в училище половину времени занимались ночью, в лесах. Если
говорить о кадровой армии, то мы готовились на пределе человеческих
возможностей. Солдат знает своё дело, офицер знает, что такое усталость и
боеспособность. Он не раз в мирное время испытывал это состояние. Очень
важно, чтобы офицер чувствовал боеспособность солдат.
Ещё одну вещь нужно чувствовать - холод и промокание. Всегда нужно офицеру
знать и иметь подразделение хоть маленькое, но сухое, накормленное и тёплое.
Резерв иметь, не потерявший боеспособности. Во втором ленинградском
артиллерийском училище - Михайловском училище, где я учился, было много
старых офицеров, служивших ещё в дореволюционной армии. Подготовка была
суровая, напряженная, связанная с длительной бессонницей, с бесконечными
маршами. Наши тяжёлые орудия загоняли куда-то в болото, в речку,
переворачивались с моста, чтобы в этих условиях действовать.
Среди курсантов соревновательность была жестокая. Батареи выходит на
стрельбы. И назначается взвод сорвать эти стрельбы. За выполнение задачи
всего ставят 6 общих баллов. Если батарея получает «5», то взвод получает
кол за работу. Были на отдельных позициях драки: и зубы трещали, и носы
трещали. За всё время было два несчастных случая. Начальник нашего училища
так сказал: «Я убью 10 курсантов, но не допущу, чтобы в первые дни войны
погибло зря 100 офицеров».
Или тревога ночью: 32 километра бросок с 36 килограммовым ранцем. И никто
нам эту ночь не компенсировал: утром всё идёт по-прежнему.
Учили жестоко. Первый раз тревога - многие не надели портянки и так в кровь
разбили ноги. На всю жизнь запомнили: не дай Бог сапоги без портянок надеть.
Если оплошал, сделал неправильно, страдал, запомнил на всю жизнь. Это
воспитание было очень полезным для нас.
Статья предоставлена для публикации в ХРОНОСе автором.
С Артемом Сергеевым беседовала Екатерина Глушик.
Здесь читайте:
Сергеев Артем
Федорович (биографическая справка).
Беседы о Сталине (воспоминания
ныне здравствующего их участника).
Сергеев Артем.
Яша. К 100-летию со дня
рождения Якова Иосифовича Джугашвили, старшего сына И.В.Сталина. -
20.03.2007
Симонов К.М. К биографии Г.К. Жукова:
Часть первая. Встречи
Симонов К.М. К биографии Г.К. Жукова:
Часть вторая. Записи бесед (Апрель
— май 1968 г.).
Симонов К.М. Глазами человека моего поколения. Размышления о
И.В.Сталине. 27 февраля 1979 года
(фрагмент о воздушном бое над Халхин-Голом).
Хрущев Н.С. Несколько
слов о власти, о Жукове
|
