Владимир ИВАНОВ

ПУТЬ К "КАМЕННОМУ ПОЯСУ"

Традиционно принято считать, что заселение русскими территории современного Башкортостана началось во второй половине XVI в. в связи с добровольным вхождением приуральских башкир в состав Русского государства. Это, безусловно, так. Хотя известные сейчас исторические данные, если, конечно, к ним подходить объективно и без излишних эмоций и амбиций, свидетельствуют о том, что проникновение славянского, а затем и русского населения на территории, непосредственно прилегающие к Башкортостану, произошло значительно раньше.

Процесс этот был сложным, неоднозначным. В нем присутствовали различные аспекты. Однако доминировали все-таки факторы естественноисторической обусловленности. Их - великое множество, которое хватило бы не на одну книгу. Мы же в очерке, посвященном истории появления русских на исторической карте Башкортостана, ставим своей целью показать, какие исторические обстоятельства направляли и регулировали этот процесс, как русские интегрировались в местную этнокультурную среду, какую роль они сыграли в социально-историческом развитии народов Южного Урала и Приуралья. А для того, чтобы понять всю масштабность и сложность этого процесса, необходимо углубиться в далекую древность.

Начальные века I тысячелетия н. э., судя по результатам археологических исследований, для населения Прикамья и Приуралья протекали относительно стабильно и спокойно. Кажется, сама природа края способствовала тому, чтобы развести подальше друг от друга возможных противников - кочевников и оседлые племена. Первые исконно, начиная еще с I тысячелетия до н. э., занимали степные районы Приуралья, вторые, в силу специфики своего хозяйственно-культурного развития, не выходили за границу лесной полосы. Однако, у истории свои законы и своя логика вещей...

В середине 1 тысячелетия н. э. в этнокультурной карте Урало-Поволжья происходят существенные изменения, вызванные появлением здесь совершенно новых групп населения, не имеющих местных генетических корней и характеризующихся культурой, поиски истоков которой уводят нас далеко за пределы нашего региона. По историко-археологической периодизации - это была эпоха великого переселения народов, когда огромные массы степных и лесостепных племен Евразии были сдвинуты со своих насиженных мест гуннским нашествием. Одни устремились вместе с гуннами дальше на запад, в Европу, другие - на север, подальше от бурлящей войнами и набегами Великой Степи.

Лесное Волго-Камье и Приуралье, включающие и территорию современного Башкортостана, лежали в стороне от основных путей движения кочевых племен, однако и они были накрыты одной из миграционных волн. В конце IV - первой половине V - веков н. э. на берегах Камы появляются отряды хорошо вооруженных воинов-всадников. По своей культуре и, надо полагать, языку они отличались от местных финно-пермских племен, но были хорошо вооружены и организованы в дружины во главе с вождями. Оставленные ими курганные могильники (Тураевский на востоке Татарстана, Старо-Муштинский под Нефтекамском) - это захоронения воинов, в которых погребенные лежат в сопровождении богатых наборов оружия, доспехов и деталей конской сбруи. Отличное вооружение и воинская слаженность и позволили им, подобно раскаленному шилу сквозь масло, пройти сквозь финно-пермскую этнокультурную общность Прикамья и зайти даже в верховья Камы. Прикамские финно-пермяки среагировали на появление более сильных пришельцев вполне адекватно: часть из них отошла на восток, в Бельско-Уфимское междуречье, где после них остались многочисленные памятники бахмутинской археологической культуры, другие как-то сжились с пришельцами, перероднились и смешались с ними, в конце концов растворив (ассимилировав) их в своей этнокультурной среде.

Практически в это же время в центральные районы современного Башкортостана проникает еще одна группа пришельцев, расселившихся по левобережью среднего течения реки Белой, в окрестностях современного города Уфы, включая и его территорию. После них здесь остались многочисленные археологические памятники (курганы и поселения) турбаслинской культуры.

Пришлые племена принесли с собой новые для Приуралья элементы культуры, корнями своими связанные с гуннской этнокультурной средой. Наиболее яркие среди них - детали и украшения поясов (пряжки, накладки), покрытые тонкой золотой фольгой и украшенные вставками из стекла или полудрагоценных камней.

По мнению большинства современных исследователей, сами гунны прошли южнее Урала. По сообщению римского писателя Аммиана Марцеллина, в 376 году н. э. гунны под предводительством царя Баламира перешли Дон, разбили племена готов и заняли громадную территорию от Дона до Карпат, включив в свой союз кочевые и оседлые племена Северного Причерноморья, Прикарпатья, Приднестровья, Нижнего и Среднего Поднепровья. На территории последнего в это время обитали предки восточных славян - племена черняховской и зарубинецкой археологических культур.

Однако вернемся в Приуралье... Еще в начале 50-х годов казанскими археологами на территории современного Татарстана, в районе устья реки Камы была выделена группа археологических памятников, по своему культурному облику заметно отличающихся от всех известных в то время в Волго-Камье древних поселений и могильников. Археолог В. Ф. Генинг выделил эти памятники в особую именьковскую культуру и датировал ее III-IX веками н. э. В последующие годы количество открытых и изученных памятников именьковской культуры постоянно росло, что в итоге позволило исследователям дать исчерпывающую характеристику этой культуры и определить место ее носителей в этнической истории Волго-Камья и Приуралья.

Памятники именьковской культуры располагаются на обширной территории Среднего Поволжья, от устья Камы на севере до Самарской Луки на юге. Западная граница распространения именьковских памятников - реки Свияга в Татарстане (правый приток реки Волги), восточная - верховья реки Большой Черемшан (правый приток реки Волги и реки Ик), разделяющая территории современных Татарстана и Башкортостана. Поселения именьковских племен располагались на краю речных террас и представляли собой укрепленное городище-крепость, защищенное валами и рвами, и несколько открытых поселений вокруг (своеобразные родовые гнезда). Жили “именьковцы” в полуземлянках квадратной формы, имевших бревенчатые стены. Площадь таких жилищ колеблется от 10 до 65 квадратных метров. Отапливались они открытыми очагами-кострищами, расположенными по центру жилища. В жилищах и рядом с ними находились многочисленные хозяйственные ямы для хранения продуктов. Стенки ям обжигались и облицовывались досками. Сверху они покрывались обмазанными глиной крышками.

Основу хозяйства “именьковцев” составляло пашенное земледелие, которое они, как считают современные исследователи, и принесли с собой в Среднее Поволжье. Землю обрабатывали сохами с железными наральниками, убирали урожай серпами и косами-горбушами. Зерно мололи каменными ручными жерновами. Судя по находкам зерен во время раскопок именьковских поселений, возделывали пшеницу, рожь, просо, ячмень, овес и некоторые овощи: огурцы, репу. Из домашних животных разводили крупный рогатый скот, лошадей, свиней. Из других домашних животных “именьковцы” знали кошку, которая, надо полагать, охраняла их запасы от грызунов.

Большое количество железных рыболовных крючков, глиняных и каменных грузил для сетей, специальных охотничьих наконечников стрел из железа и кости, скоплений рыбьих костей и чешуи, костей диких животных, найденных на поселениях именьковской культуры, свидетельствуют о том, что в качестве дополнительного промысла “именьковцы” занимались рыболовством и охотой.

Именьковские племена хорошо знали литейное и кузнечное ремесло. На поселениях известны остатки сыродутных горнов для плавки железа, а металлографический анализ изделий показывает, что многие из них изготовлены на стальной основе. Ассортимент железных изделий был широк: топоры, ножи, серпы, косы, наральники, шилья и иглы, наконечники стрел. На Щербетьском поселении в Татарстане были исследованы остатки двух бронзолитейных мастерских с очагами для плавки меди, фрагментами глиняных и каменных литейных форм, тиглями и льячками для разливки металла. Из бронзы изготовляли пряжки, серьги, подвески, булавки, косметические пинцеты и другие предметы украшений и обихода.

Металлургическое ремесло у носителей именьковской культуры было специализированным, то есть им занимались специально на обмен. А вот гончарное дело знали в каждой семье. Обычно лепкой глиняной посуды занимались женщины. Сосуды лепились вручную, без гончарного круга. По формам и функциональному назначению это были горшки различных размеров: от маленьких и средних - для варки пищи до громадных корчаг емкостью 20 и более литров, предназначенных для хранения продуктов; миски, сковороды, плоские дисковидные крышки, солонки. Глиняную посуду практически не украшали. Изредка наносили насечки или округлые вдавления по венчику сосуда. Из глины лепили пряслица (грузила) для веретен, фигурки различных животных.

Но самой яркой особенностью культуры именьковских племен, резко выделяющей их среди других племен Волго-Камья и Приуралья, это - обряд захоронения умерших. По результатам раскопок казанских археологов П. Н. Старостина, Е. П. Казакова, Е. А. Беговатова, исследовавших сотни именьковских погребений на Рождественском, Богородицком, Маклашеевском, Ташкирменьском могильниках в восточных районах современного Татарстана, можно достаточно подробно представить характер и детали погребального обряда “именьковцев”. Господствовавший обряд - кремация. Умерших сжигали на специальных погребальных кострах в полном одеянии, с поясами, а женщин и с украшениями. Затем несгоревшие кости вместе с соплавившимися украшениями собирали в мешочек и укладывали в заранее вырытую небольшую могилу прямоугольной, овальной или круглой формы. Иногда прах рассыпали по дну могилы. Затем в могилу ставили 1-3 глиняных сосуда с пищей и питьем и клали нож или веретено с глиняным пряслицем.

Анализируя комплекс вещей, собранных на именьковских памятниках, и выявляя ближайшие им аналогии на других, хорошо датированных памятниках Восточной Европы, исследователи уточнили время существования именьковской культуры в Волго-Камье - V-VII веками н. э. А вот относительно этнокультурной принадлежности именьковских племен единодушия среди ученых долгое время не было. В 1961 году археолог В. Ф. Генинг выступил с гипотезой о том, что носители именьковской культуры - древние тюрки, пришедшие в Поволжье из Западной Сибири в эпоху великого переселения народов в IV веке н. э. К мнению В. Ф. Генинга присоединились казанские археологи А. Х. Халиков и П. Н. Старостин. Против этой гипотезы выступили московские археологи А. П. Смирнов и Ю. А. Краснов, мотивируя свое возражение тем, что “именьковцы” - оседлые земледельческие племена, а древние тюрки всегда были кочевниками-скотоводами. Несколькими годами позже известный мордовский археолог П. Д. Степанов, изучавший городище именьковской культуры на территории Мордовии, выдвинул свою точку зрения о том, что именьковские племена - это древние угры-мадьяры, пришедшие в Поволжье в VI веке перед тем, как им окончательно переселиться на Дунай. Но эта точка зрения также не получила поддержки у исследователей. Высказывались предположения о том, что носители именьковской культуры - поволжские финны, испытавшие на себе сильное этнокультурное влияние восточных славян (А. П. Смирнов) или о том, что “именьковцы” - самая восточная ветвь балтских племен (А. Х. Халиков). Но все эти предположения и гипотезы базировались в основном на каких-то отдельных элементах именьковской культуры - керамике или погребальном обряде, а потому оставляли место для споров и дискуссий. И только когда самарский (бывший уфимский) археолог Г. И. Матвеева расширила сферу поиска аналогий именьковским древностям и подвергла скрупулезному сравнительному анализу весь блок культурологических признаков именьковских племен, перед взорами ученых предстали результаты, кардинальным образом изменившие традиционные представления о составляющих компонентах этнокультурной карты Волго-Камья и Приуралья в I тысячелетии н. э.

Многолетние исследования Г. И. Матвеевой в этом направлении убедительно показали, что все определяющие компоненты именьковской археологической культуры - типы поселений и жилищ, технология изготовления и ассортимент глиняной посуды, погребальный обряд, типы женских украшений - имеют самые прямые аналогии и прототипы в культуре древнеславянских племен Среднего Поднепровья, известных в археологии как носители зарубинецкой культуры.

О причинах славянской миграции в Волго-Камье еще предстоит много думать. Сама Г. И. Матвеева считает, что это была реакция оседло-земледельческого населения на события гуннского нашествия в Восточную Европу, когда в поисках более спокойной и стабильной жизни часть древних славян двинулась не на запад или север, к тому времени достаточно плотно заселенные родственными племенами, а по Волжскому пути - на восток, где, в силу естественно географических условий, имелись свободные для поселения места.

На берегах Волги древним славянам пришлось столкнуться с древней муромой, мордвой, предками марийцев, что, надо полагать, и побудило их идти все дальше и дальше на восток, пока они не дошли до устья реки Камы. По своим климатическим и ландшафтным условиям Волго-Камье напоминало исходный район славянской миграции, а кроме того, было относительно слабо заселено (во всяком случае, следов какого-либо предшествовавшего крупного этнокультурного массива на территории именьковской культуры не выявлено). Тем не менее, на новой территории славяне-“именьковцы” заняли позицию, которую можно охарактеризовать как жесткую самоизоляцию от ближайших соседей. Во-первых, если мы обратимся к картографии именьковских городищ-крепостей, то увидим, что абсолютное большинство из них вынесены на правый берег Волги и Нижней Камы, то есть как бы прикрывают территорию именьковских племен с запада, со стороны волжских финнов, и с севера, со стороны прикамских финно-пермяков. Во-вторых, довольно многочисленный археологический материал с именьковских памятников и памятников синхронных культур Волго-Камья и Приуралья не дает практически никаких данных об этнокультурных контактах славян-“именьковцев” с соседями по региону.

Единственное направление, где наблюдаются незначительные следы именьковского (славянского) проникновения, это Башкирское Приуралье, окрестности современного города Уфы. Здесь, на берегу старицы реки Белой, между селами Романовкой и Миловкой, археологом Г. Н. Матюшиным в 1959 году были открыты несколько небольших поселений с керамикой именьковского типа. Однако, судя по количеству и составу находок, размерам поселений и мощности их культурного слоя, славяне-“именьковцы” жили здесь недолго и, скорее всего, были вытеснены назад в Волго-Камье племенами турбаслинской культуры.

Искусственная самоизоляция гибельна для народа и его культуры, и история славян-“именьковцев” в Волго-Камье - наглядный тому пример. На рубеже VI-VII веков н. э., когда этнополитическая ситуация в Поволжье и Приуралье существенно изменилась вследствие новой подвижки евразийских кочевников, “именьковцы” были вытеснены из региона новой волной мигрантов, на сей раз пришедших с юга, из степей Северного Кавказа. На острие этой миграции находились болгаро-тюркские племена (так называемые “серебряные болгары”), которые, придя в Волго-Камье как пассионарная, по определению Л. Н. Гумилева, группа, сразу же установили тесные этнокультурные контакты с местными финно-пермскими племенами. Яркие следы этих контактов отчетливо представлены уже в материалах самого раннего болгарского могильника Волго-Камья - Больше-Тарханского, имеющего смешанный, финно-пермско-болгарский характер. Поэтому и первое в Волго-Уральском регионе раннефеодальное государство Волжская Болгария, сложившаяся к началу Х века, имела смешанную (синкретическую), а потому и более жизнестойкую культуру.

Дальнейшая историческая судьба славян-“именьковцев” пока неясна. Московский археолог профессор В. В. Седов считает, что они вернулись назад в Среднее Поднепровье, где создали так называемую волынцевскую археологическую культуру, явившуюся предтечей славянского племени северян. Г. И. Матвеева полагает, что какая-то часть именьковского населения осталась в Среднем Поволжье и вошла в состав формирующейся Волжской Болгарии. На это, по мнению исследователя, указывает то обстоятельство, что еще в Х веке, по свидетельству арабского писателя Шамсетдина Димашки, на вопрос, кто они такие, волжские болгары отвечали: “Мы - народ, смешанный из тюрок и славян”.

Волжская Болгария, как об этом можно судить по археологическим данным, была государством полиэтничным, в культуре которого органично слились как привнесенные болгаро-тюркские, так и местные финно-пермские и отчасти - славянские черты. Причем финно-пермский компонент оказывался явно преобладающим. Как считают казанские археологи, этнический облик ранней Волжской Болгарии определялся носителями финно-пермского этноса при политической доминанте пришельцев-болгар. Данное обстоятельство, на наш взгляд, объясняется тем, что из всех этносов, вошедших в состав Волжской Болгарии, именно прикамские финно-пермяки, пережившие перед тем мощное этнокультурное “вливание” извне, оказались наиболее адаптированными к природно-географическим условиям региона, а потому - и наиболее жизнестойкими в создавшихся этнополитических условиях. Или, говоря словами Л. Н. Гумилева, оказались в данный момент не менее пассионарными, что и пришедшие в Волго-Камье болгары.

Заняв важный магистральный перекресток на Великом Волжском пути, раннеболгарское государство объективно на многие десятилетия становится регулятором миграционных процессов в Волго-Камье и Приуралье. Отношения Волжской Болгарии с русскими княжествами складывались неоднозначно. Русские летописи XI-XII веков содержат массу сведений и о набегах .русских дружин на болгарские земли, и о набегах болгар на русские города (особенно часто доставалось Нижнему Новгороду, наиболее близкому к болгарам крупному русскому городу на Волге), и о взаимовыгодных торговых контактах между Волжской Болгарией и Русскими княжествами. Последние вели к тому, что часть русского, прежде всего - торгово-ремесленного населения проникала на территорию Волжской Болгарии и оседала там. Об этом наглядно свидетельствуют многочисленные изделия русских ремесленников - женские украшения, нательные кресты, керамическая посуда - на болгарских поселениях XI-XII веков. А в районе устья реки Белой возле села Меллятамак на востоке современного Татарстана археологами были исследованы остатки небольшого сельского поселения с типично славянским материалом, свидетельствующем о том, что на благодатных пашнях Волжской Болгарии находилось место и для русских крестьян-переселенцев.

Однако на государственном уровне проникновение русских на “Камень” или “Каменный пояс”1, начиная с конца XI века осуществлялось более северным путем. В это время два крупнейших русских княжества - Владимиро-Суздальское и Новгородское - устремляются на северо-восток, в Верхнее Прикамье и Северное Приуралье (в земли Перми, Печоры и Югры - предков современных коми-зырян и коми-пермяков) за пушниной. Первоначально это были полуразбойничьи, хорошо вооруженные отряды ушкуйников2, которые ограничивались только эпизодическим сбором дани с местных финно-пермских племен (первый такой отряд новгородского купца Гюряты Роговича появился на Печоре в 1092 году). Несколько раз русские дружины доходили (по данным летописи - в 1157 и 1177 гг.) и до низовьев Камы.

В Прикамье русские торговые интересы столкнулись с интересами волжских болгар, которые уже с конца Х века начинают активно осваивать лесное Прикамье. В XI-XII веках они создают на Каме ряд торговых факторий с постоянным торгово-ремесленным населением. Очевидно, встревоженные этим обстоятельством, владимирские князья в конце XII - начале XIII веков строят серию городков по рекам Северной Двине, Сухоне, Вычегде и Югу (город Великий Устюг). В ответ новгородцы основывают города Хлынов, Никульчин и Котельнич на реке Вятке, на территории древних удмуртов (вотяков). Так в Прикамье возникла “Хлыновская земля” - самостоятельное феодальное образование наподобие Новгородской боярской республики, ставшее одним из основных опорных пунктов дальнейшего продвижения русских на Урал.

Монгольское нашествие и образование Золотой Орды на столетие остановило процесс русского проникновения в Приуралье. Хотя сама Волжская Болгария, в XIII-XIV веках бывшая одним из наиболее развитых в экономическом отношении золотоордынских улусов, становится притягательным местом для русских купцов и ремесленников. Как свидетельствуют русские летописи и материалы археологических исследований, не только в крупных болгарских городах, но и в селах, особенно по окраинам государства, проживали русские ремесленники и купцы, где им выделялись специальные посады. В городе Болгаре, например, русский посад находился в прибрежной его части.

--------------

1 Впервые в русских летописях Урал так стали называть в XIV веке, до этого Уральский хребет был известен русским как просто “горы”.

2 По лодкам “ушкуям”, в которых они совершали свои походы.

Одновременно происходит резкий рост русского населения “Хлыновской земли”, в основном за счет крестьян и ремесленников, бежавших из разоренных монголами русских княжеств в северные леса. Город Хлынов (Вятка) становится не только военно-административным, но и крупным торгово-ремесленным центром, под защитой которого строятся многочисленные сельские поселения. Это движение стало началом крестьянской колонизации Прикамья. А когда в конце XIV века Верхнее Прикамье (Пермь Вычегодская) официально вошло в состав Московского государства, стихийное переселение русских крестьян в Приуралье приобрело необратимый характер.

XV - первая половина XVI веков - время активного противостояния Москвы и Казанского ханства, конечной целью которого являлась гегемония на Великом Волжском торговом пути. Поэтому, в контексте общеполитической ситуации того времени в регионе, нет ничего удивительного в том, что русское присутствие осуществлялось здесь через посылку военных отрядов. В немалой степени этому способствовало и то обстоятельство, что правители Вятской земли и Перми Великой, испытывая усиленный нажим со стороны Казанского и Сибирского ханств3, проявляли известный сепаратизм относительно Москвы. Положение усугубляли и действия Новгорода, периодически посылавшего свои войска на Урал. Вследствие этого угроза отпадения прикамских земель от Московского государства становилась вполне реальной. Для предотвращения этого Москва устраивала встречную демонстрацию своей силы, также посылая войска на Вятку (в 1458-1459 годах) и в Пермь Великую (1462 год).Во время второго похода, как свидетельствует летопись, отряд воеводы Федора Пестрого, совершая рейд вниз по Каме, заходил и в “Белую Воложку” (река Белая).

-------

3 Дело доходило до того, что в 1468 году Казанское правительство, раздраженное действиями вятских ушкуйников на Каме, послало войско на Вятку, взяло штурмом город Хлынов и посадило туда своего наместника.

Повторно русские воеводы заходили на реку Белую в 1469 году. В этом году Иван III предпринимает первый большой поход против Казани. План военных действий заключался в том, чтобы нанести удар по Казани с двух сторон - сверху и снизу по Волге. С этой целью были сформированы два войска, в Устюге и Нижнем Новгороде. Устюжское войско под командованием князей Ярославских должно было спуститься по Вятке и Каме и подступить к Казани снизу, а Нижегородское - двинуться сверху. План этот потерпел полную неудачу. Устюжское войско в пути замешкалось (надо полагать, потому, что, вопреки приказу, зашло в “Белую Воложку” - реку Белую) и подошло к Казани тогда, когда нижегородское войско уже было отбито казанцами. В результате речного сражения устюжане были разбиты и остатки их с большим трудом пробились на соединение с нижегородцами.

После этого поражения понадобились еще 82 года войн, политических и дипломатических интриг, прежде чем 2 октября 1552 года войска Ивана Грозного штурмом взяли Казань и началась эпоха присоединения Прикамья и Приуралья к Русскому государству.

Условные обозначения

Территория именьковской культуры (древние славяне).

“Хлыновская земля” в XI-XIV веках.

Именьковские памятники под Уфой.

Границы Волжской Болгарии.

Районы расселения древних славян и “соседних” народов.

Русское поле:

Бельские просторы

XPOHOС - всемирная история в интернете

МОЛОКО - русский литературный журнал

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

РУССКАЯ ЖИЗНЬ - литературный журнал

ПАМПАСЫ - детский литературный журнал

История науки

История России

Сайт истфака МГУ

Слово о полку Игореве

ГЕОСИНХРОНИЯ

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2002

WEB-редактор Вячеслав Румянцев