Алексей ПУЧКИН

ГЕРОЙ СЕВЕРА РОДИЛСЯ В СТЕРЛИТАМАКЕ

Александр Николаевич Филимонов добрался до Уфы. В свои 72 года он вдруг почувствовал себя сильно уставшим. Сын Валера пытался приободрить отца:

— Ты ж у меня сильный духом человек. Переборешь и эту временную хворь. Мы вот на юг с женой собрались. Ключи тебе оставляю, отдохни немного. А потом и родных навестишь...

Не знал сын, что видит отца живым в последний раз.

…Александр Филимонов с начала 60-х годов на Севере. Он — первооткрыватель и перворазработчик нефтяных месторождений Нефтеюганска, затем Урая. А в бурении он с середины 50-х. Тогда работал в Башкирии.

Я ничуть не удивился, когда в начале 70-х ему присвоили звание Героя Социалистического Труда. Александр Николаевич на героя был "заряжен" еще в юности.

В 1945 году Саше шел 19-й год. Он поступил после окончания школы № 14 Стерлитамака в Ишимбайский нефтяной техникум. Учился настойчиво и упорно. Был он в большой семье старшим. За ним пять сестер и брат. В 1946 году, поступая в ремесленное училище, я жил у них, как у родственников. В ту пору многие фронтовики возвращались домой. И все в орденах и медалях. Саша мог часами, сутками слушать их рассказы о войне.

Однажды говорит мне: "Эх, поздновато родился! Я бы с войны или Героем пришел, или погиб как Матросов!"

Саша любил спорт. Рослый, сильный, он на зависть своим сверстникам играл пудовыми гирями, словно мячами.

До Филимоновых, живших в глухом Нагорном переулке, на окраине Стерлитамака, доходили слухи, что он вступил в схватку с тремя хулиганами. Мать, помню, всхлипывала: "Зачем?"

— Ну, мам,— отвечал он.— Они же девчонок с нашей улицы обижали. Как стерпеть?

После нефтяного техникума Александр вдруг увлекся романтикой моря. Окончил мореходку в Ленинграде. Несколько лет плавал по морям и океанам на боевых кораблях.

На берег списали по состоянию здоровья. И как же пригодился диплом техникума! Работал на буровых Октябрьского, Туймазов. Когда в начале шестидесятых "запахло" большой нефтью на Севере, уехал в Тюменскую область.

И как-то само собою получилось, что между нами завязалась переписка. Десятки его писем я храню до сих пор.

Эти письма Александр Николаевич начал писать мне, когда был начальником управления буровых работ в Нефтеюганске. В них, словно в капле чистой воды, отражена вся его жизнь, отданная Северу, нефти, суровым будням буровиков и нефтедобытчиков. Вот несколько из них в сокращении.

"Здесь все "заражены" нефтью и огромными перспективами развития. Уже открыто более 100 нефтяных и газовых месторождений, а в промышленной разработке пока полтора десятка. Чуешь? А как богата земля Сибири! Из каждых пробуренных десяти восемь скважин дают нефть, газ или конденсат.

Татарии, чтобы выйти на 100 миллионный рубеж, потребовалось 20 лет. Нам за 10 лет предстоит выйти на 120 млн. тонн нефти в год и 40 млрд. куб. м. газа.

Размах работ здесь колоссальный. Мы прочно заняли по добыче нефти второе место в стране. В 1974 году должны выйти на первое и будем держать его до 2000 года. Если не случится чуда в каком-нибудь районе страны.

Некоторые думают — у нас нет трудностей. Это не так. Топи и болота, гнус — летом, 50-градусные морозы зимой, абсолютное бездорожье. Все это тормозит развитие нашего края. Навигация на Оби, Иртыше, Тоболе короткая —4 —5 месяцев. Лед уходит в конце мая, ледостав уже в октябре. За это время надо завезти сотни тысяч тонн различных грузов.

Но сделано уже много. Заканчивается строительство железной дороги Тюмень—Сургут, построен нефтепровод Усть-Балык—Омск, ЛЭП-500 из Тюмени. Выросли городки Сургут, Нефтеюганск, Урай, Нижневартовск. Здесь героизм, патриотизм, самоотверженность проявляются на каждом шагу.

Тебе трудно поверить — за водой ходим в болотных сапогах. Путь до водяной колонки короткий — 500 метров, но добраться до нее 30, а то и 40 минут, т. к. приходится вытаскивать руками увязшие ноги.

Бич буровиков — высокие паводки. Заливает вода все поймы и тайгу. Сенокос (мы заимели свой совхоз!) начинается с конца июня и тянется до "белых мух". А какие здесь сенокосные угодья! Неограниченные возможности для мясного животноводства. Это говорю тебе как крестьянский сын. Иногда смотрю на травы в рост человека, которые нескошенными уходят в зиму,— сердце кровью обливается. А мы пока сидим на государственном: от картошки и лука до мяса и молока. А ведь все это можно получить здесь, возможности неограниченные.

Да, Западно-Сибирская низменность — богатейший и пока что необжитый край. Потенциальные запасы для добычи — миллиарды тонн нефти в год. Это когда все разведаем, разбурим, обустроим...

Февраль 1972 года".

"Пишу тебе очередное письмо, Алексей. Переходим на новую площадь, отстоящую от старой на 100 км. Там нам надо пробурить полтора миллиона метров. Мы поставили задачу: разбурить это месторождение за пять лет. Сам я не перестаю думать над возможностями снижения себестоимости буровых работ в полтора раза, как требуют директивы партсъезда. По моему убеждению, изменение нынешней структуры управления даст экономии 7 рублей 1 метр проходки.

Как жалею об ушедших и потерянных годах! А таких из 44 уже прожитых насчитываю лет двенадцать. С точки зрения специалиста-нефтяника их плодотворными не назовешь. Но за 8 лет работы на Севере я набрался такого опыта, которого не имел бы за всю жизнь.

Постараюсь объяснить.

Каждая буровая — это небольшой завод, который надо быстро построить и запустить. Если твердая почва под ногами. А каково здесь, на непроходимых болотах! Да еще при гнусе, при лютых морозах, на совершенно голом месте. Для проходки одной скважины глубиною 2500 м надо только грузов доставить более 700 тонн. Представь, мы не останавливаем работ при паводке, когда вода поднимается на метр. Очень жалею, что не вел дневник, иногда событий одного дня хватило бы на целую повесть.

В 1969 году мне пришлось прыгать с вертолета в ледяную воду на затопленную буровую (пригодился флотский опыт), чтобы установить против мостков буровой баржу с обсадными трубами. Течение было около 11 км в час. Три часа мы мучились, но дело сделали. 30 апреля 1971 года надо было срочно перебросить через Обь 100 тонн барита. Переправы были уже взорваны. Но люди сумели перевезти грузы. Нефтяной фонтан предотвратили…"

"Алексей, здравствуй. Мне посчастливилось побывать на 15 съезде профсоюзов СССР в качестве делегата. Впечатления богатые. Избрали меня кандидатом в члены ВЦСПС. Обстановка на съезде была деловая. Дали выступить. Я поднял вопрос о том, что легкая промышленность не дает буровикам хорошей спецодежды.

Заехал в Октябрьский к семье. Валерий заканчивает 10-й класс. Хочет быть геологом. Агитирую на буровика — не поддается пока. Якорь из Нефтеюганска не думаю поднимать. А здоровье подносилось, простуживаюсь часто, чего со мной сроду не было.

Сегодня у нас днем минус 15. Буровикам это на руку. А ведь идет вторая половина апреля! Нужно вытащить из болот еще 5 буровых.

Одна из проблем у нас, от которой зависит судьба Запсибнефти,— градостроительство. Здесь много разных мнений по этому вопросу.

Вот бы о чем написать сейчас книгу! А писать пробовали некоторые, но не видел, чтобы кто-то создал вещь. Были у нас в гостях и маститые: Марков, Кожевников, Коптяева, Смирнов, Бикчентаев. Хотели что-то написать. Но ведь надо писать о Сибирской нефти по горячим следам, немедленно, как Шолохов "Поднятую целину". Наш новый нефтяной край — это действительно целина, на которой мы поднимаем первые пласты".

"Здравствуй, Алексей. Получил твое письмо, сразу же отвечаю. Ты просил написать о наших связях с местным населением.

Знаешь, на полтора миллиона кв. км хантов и манси где-то 30 000 человек. В моем УБР нет ни одного ханта или манси. Здесь все приезжие: русские, башкиры, татары, украинцы,— эти национальности составляют почти 90 процентов работающих в управлении.

Ты вновь спрашиваешь: веду ли я дневник? Скучным он получится, т. к. писать в него придется все безобразия, с которыми сталкиваешься ежедневно. Мой десятилетний опыт работы показывает: здесь нужна коренная перестройка всей структуры управления. Причем начинать надо с главка. Ни один полководец не одержит победы над врагом, если ему не будут подчинены участвующие в деле другие рода войск. А у нас здесь так: в одном городе или поселке 20 организаций. Они подчинены главку, который от нас в 800 километрах! Чтобы согласовать вопрос по транспорту, нужно звонить в Тюмень (сегодня как раз нет связи, и так бывает нередко). Мне не выделили по заявке машин, кранов, бульдозеров. Вот и сижу названиваю вплоть до начальника Главка.

У "вышкарей" начальство в Сургуте. У дорожников там же. У геологов в Тюмени и т. д.

Мне нужно бурить. Мне из Главка отвечают — так бури! А чтобы бурить, не теряя золотого времени, нужно:

1. Подготовить трассу перетаскивания станка, площадку под станок, (болота ведь!), площадку для вертолета. Должны это делать строители, а они мне не подчинены.

2. Построить буровую. Дело вышкарей (ВМК-2), тоже не подчинены.

3. Завезти не менее 700 тонн грузов разных. Только АТК на это выделяет технику. Но сколько их ждать? Вывозить начинаем сами, как только можем.

4. Производить геофизические исследования в скважинах. Работа геофизиков ПГК. Но они будут это делать, если буровики (мы то есть!), обеспечим их бензином.

5. Получить все необходимое оборудование, материалы (техснаб). А он такой неразворотливый!

6. Осуществить связь с буровыми (контора связи).

7. Кормить горячими обедами из котлопунктах буровых (ОРС).

8. Законченную скважину сдать НГДУ. И тут столько рогаток разных! Начиная от планировки, кончая выравниванием арматур… И так далее, и прочее.

И все это надо согласовывать! Со всеми перечисленными мною организациями, конторами, учреждениями. И всем этим надо заниматься нам, буровикам. Они, буровики,— генеральный подрядчик.

Между прочим, все сообщение с буровыми (на 80 процентов) только вертолетами. Притом что у нас здесь почти половина дней в году — нелетных. Люди днями сидят на вертолетных площадках. Им платить надо. Но ведь мы не бюджетная организация. И нам как-то самим надо зарабатывать деньги.

Я уж не говорю о том, что не хватает жилья, даже несчастных вагончиков. У нашего УБР дефицит жилья на сегодня — сотни кв. метров. Отсюда — текучесть кадров. Причина и в том, что нет детсадов, яслей, ужасные условия быта, тяжелые климатические условия, невозможность трудоустройства женщин. Наконец, таежный гнус. Я все это пережил сам. Я видел разную жизнь, но такой тяжелой даже и не предполагал. Наше начальство почему-то не учитывает психологический фактор. А он в том заключается, что люди сюда приехали временно, зарабатывать деньги. И какую огромную работу нужно со всеми провести, чтоб они тут осели.

В нашем Главке "помешались" на специализации. Развели несметное количество предприятий, и в каждом руководитель со "штабом". А настоящих руководителей ой как мало. Совершенно случайные люди на постах больших руководителей. Некоторых на пушечный выстрел не надо бы допускать к руководству.

Да, книга о первооткрывателях Сибнефти должна быть написана.

А кем? Нужен свой Солженицын, чтобы все "вывернуть", и плохое, и героическое. Одно другого не перетянет.

Дневник все-таки писать буду. Я вернусь к нему. Потому что уже начал. Да что-то он мрачный получается. А "очки втирать" (ты это знаешь) себе и другим не люблю. И не терплю.

Не принимай близко к сердцу, что мрачноватым письмо получилось. С большим приветом, Саша…"

А потом было добавление к написанному: "Ничего. Будем бороться и побеждать. Только вперед…"

Я цитирую письма Александра Николаевича Филимонова, написанные в семидесятых. Это были самые трудные годы для тех, кто осваивал нефтяную целину Севера.

Филимонов выдвигается на должность Генерального директора Урайского нефтегазодобывающего объединения, где работает более 10 лет. Потом возвращается в Нефтеюганск, здесь он — управляющий крупного строительного треста. Отсюда и уходит на пенсию.

Я дважды побывал в Урае, когда Филимонов здесь уже не работал. Он жил в Москве. Не называясь журналистом, я многих расспрашивал об Александре Николаевиче. Ответы рабочих, инженеров, урайской интеллигенции были очень похожими: талантливый руководитель и щедрой души человек. Его любили рабочие. Он вместе с ними "впрягался" в то или иное трудное дело. Доводил его до конца. На буровых, на промыслах его всегда видели в болотных сапогах, в рабочей куртке, среди рабочего люда. Рассказывали и об отважных поступках Филимонова. Охотился он как-то поздней осенью в тайге на тетерева, и на него напал медведь. Когда на считанные секунды медведя отвлекла верная ему собака, Александр Николаевич успел перезарядить ружье, сменить дробь на картечь. Это и спасло его.

Однажды Александр Николаевич спас человека, бросившись первым в одежде в ледяную воду.

Вот что рассказывают те, кто работал с ним в Урае. Владимир Бочковский, начальник транспортного цеха:

— В его характере, намерениях и действиях всегда сквозило нечто героическое. Он всегда появлялся там, где беда.

Помню, ушел канадский болотоход "Форимост" по "самые уши" в болото. Считай, пропал. Ладно еще водитель спасся, успел выскочить. Филимонов тотчас прилетел на буровую. Его команды были лаконичны, обдуманны, четки. Приказал немедленно прикатить с буровой огромную емкость. Думаем, зачем? А через нее тросы прицепили к "Форимосту". Несколько тракторов рывками стали выдергивать его. Поддался! "Давай, давай, ребята",— повторял охрипший Филимонов. Он сутками не уходил с буровой, пока не спасли дорогой болотоход.

Мария Дунаева: "Я в Урайском управлении при нем была бухгалтером и экономистом. Уж до чего Александр Николаевич был точен во всех расчетах! Прозеваешь где копейку — найдет. У него была своя, директорская книга учета. Проверял все досконально. Очень заботился об оплате труда рабочих и служащих. И попробуй промашку сделать. Отчитывал жестко, но всегда справедливо…"

Помнится мне: в один из последних отпусков, который он проводил в Башкирии, я спросил его: "Может, хватит Севера, Александр Николаевич? Здоровье у тебя уже…" — "Да ты что! — удивленно вскинул брови Филимонов.— Впереди работы — тьма-тьмущая. Двигаемся потихоньку на Север, а нефти все больше и больше. Да и прирос сердцем я к этой суровой, богатой, нашенской земле. Ее надо еще обживать да обживать…"

Тогда он три семьи к себе, в Урай, обживать землю тюменскую, сагитировал.

Смерть А. Н. Филимонова летом в Уфе была неожиданной: не так уж стар — 72 года. Нефтеюганск предложил: надо похоронить на тюменской земле. Проводить Героя Социалистического Труда из Уфы в скорбный путь собрались родные, друзья из Стерлитамака, Салавата, Октябрьского.

Тут стоит сказать вот о чем. Детство и юность Александра Николаевича прошли в Стерлитамаке. Его поставила "на крыло", подготовила для большого полета школа № 14. Стерлитамак обычно чтит своих героев. Не должен он оставить в забвении и Александра Николаевича Филимонова. Хорошо бы небольшой переулок Нагорный, где он прожил свои первые 25 лет, назвать его именем…

Русское поле:

Бельские просторы

XPOHOС - всемирная история в интернете

МОЛОКО - русский литературный журнал

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

РУССКАЯ ЖИЗНЬ - литературный журнал

ПАМПАСЫ - детский литературный журнал

История науки

История России

Сайт истфака МГУ

Слово о полку Игореве

ГЕОСИНХРОНИЯ

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2002

WEB-редактор Вячеслав Румянцев