- Куцая смешная кацавейка.
- Очи родниковой чистоты.
- Девочка со станции Налейка.
- А в руках у девочки - цветы!
-
- Захудалой станции истому
- не колеблет детское «Дарю!..»
- Лишь ворчит смотритель станционный:
- «Лучшей продавай. Хоть по рублю!»
-
- Рядом тетка продает картошку,
- дядька - пиво, бабка - пирожки...
- Всякий здесь торгует понемножку.
- Кто чем может. Чем кому с руки.
-
- Эх, судьба-злодейка, жизнь-копейка!
- Уж не первый день, не первый год
- Богом позабытая Налейка
- придорожным бизнесом живет.
-
- Каргала, Смышляевка, Соседка,
- Варежка - да всех не перечтешь! -
- Свет и Ночка! Разве ваша сметка
- вам позволит сгинуть ни за грош?
-
- Оттого, торгуясь лишь для виду,
- я потом в пути, не зная сна,
- все твержу, как древнюю молитву,
- захолустных станций имена.
-
- * * *
-
- «Во всех ты, Душенька, нарядах
хороша...»
- Богданович
-
- Когда я, задыхаясь от бессилья,
- в бреду кошмарном окунусь во тьму,
- ты мне приснишься, юная Россия,
- царевною в шатровом терему.
-
- В сорочке из холстины белоснежной
- и сарафане, сшитом по косой,
- Склоненная над прялкою прилежно,
- С тугою светло-русою косой.
-
- Не модницей-кокеткой, - Бога ради! -
- блистающей французским декольте.
- И не на пролетарской баррикаде
- с измятой прокламацией в руке.
-
- Примерь расшитый вешними шелками
- прабабкин сарафан, моя душа...
- И ты поймешь: лукавили веками,
- что ты во ВСЕХ нарядах хороша!
-
- * * *
-
- И царь, и кузнец, и строитель, и
плотник...
- Но ропщут угрюмо деды:
- «Табачник. Скобленое рыло. Щепотник,
- у нас отторгавший брады!..»
-
- Кружатся над Русью имперские вихри,
- врываются в сон золотой.
- Крепись, император Петрушка-антихрист!
- Державный топор под рукой.
-
- Опять на душе неприютно и тяжко -
- вокруг то дурак, то подлец.
- «Наполни мой кубок, ты где, Алексашка?»
-
- «Я тут, - подлетает, - мин херц!»
-
- Противиться воле царевой не смея,
- замкнувшись молчком в терему,
- посконная Русь, как жена Евдакея,
- глядит в непроглядную тьму.
-
- * * *
-
- «Прости меня!..» - кричу вдогонь,
- от ветра заслонясь.
- Но в степь уносит чалый конь
- тебя, мой юный князь!
-
- Уносит прочь мою судьбу
- твой верный чалый конь
- с каурой вызвездью во лбу,
- рожденный для погонь.
-
- Лишь ветер с губ моих сорвет
- любви напрасный зов.
- Небесной пылью занесет
- певучий след подков.
-
- И будет сниться в вещих снах -
- таких, что свет немил! -
- стремян порожних перезвяк
- да перезвон удил.
-
- Когда же через тыщу лет
- обратно долетит
- прощальным эхом твой ответ:
- «Родная, Бог простит!..»
-
- Приблудный ветер - твой дружок,
- что весточку принес,
- покорно ляжет возле ног
- и заскулит, как пес.
-
- * * *
-
- Степь примеряет вешние ручьи...
- Немудрено, что мне опять не спится,
- волжаночки - подруженьки мои,
- уралочки - родимые сестрицы!
-
- Пестравочка, Сакмара, Кондурча,
- Кривуша, Орь, разбойница Татьянка
- спросонья недовольствуют, ворча,
- разбужены весною спозаранку.
-
- Довольно стыть в крещенском сладком
сне!
- Мы сотой части песен не пропели.
- О, как звонкоголосы по весне
- речушки, тихоструйные доселе!
-
- Пусть наша песнь порой не дорога
- российскому степному междуречью,
- но все ж его колючие снега
- питают наше грешное наречье.
-
- * * *
-
- Не тычьте мне в глаза, хохол и русский!
- Не льстите мне, татарин и уйгур!
- Что взгляд мой на Россию слишком
узкий -
- я с детства на нее смотрю вприщур.
-
- Я пристально прицеливаюсь глазом...
- Так издревле ордынцы на Руси
- приценивались к северным алмазам,
- лежащим у нее на небеси.
-
- Им завсегда внушало чувство страха
- нависшее над бритой головой
- тяжелое, как шапка Мономаха,
- созвездие Медведицы Большой.
-
- * * *
-
- Ракитов куст. Калинов мост.
- Смородина-река.
- Здесь так легко рукой до звезд
- достать сквозь облака.
-
- И - тишина... И лишь один
- здесь свищет средь ветвей
- разгульный одихмантьев сын
- разбойник-соловей.
-
- Почто, не зная почему,
- ступив на зыбкий мост,
- вдруг ощетинился во тьму
- мой верный черный пес?
-
- И ворон гаркнул в пустоту:
- «Врага не проворонь!»,
- когда споткнулся на мосту
- мой богатырский конь.
-
- Здесь мой рубеж последний врос
- на долгие века...
- ...Ракитов куст. Калинов мост.
- Смородина-река.
-
- * * *
-
- Михаилу Андреевичу Чванову
-
- Табынская Икона Божьей Матери!
- Дожди хлестали твой пресветлый лик.
- Вилась дорога поминальной скатертью.
- Вела за ледяной Карасарык.
-
- Рубцом легла передовая линия
- последней бранной воле вопреки,
- где, как лампасы яицкие синие,
- катайские сияют ледники.
-
- ...Ужель забыл про атамана Дутова
- высотками застроенный Форштадт?
- Яицкий ветер не окреп покудова,
- и корни русские во льдах азийских
спят.
-
- Прощаю вас, дома многоэтажные,
- за то, что, вырастая без корней,
- вы вознеслись, надменные и важные,
- над стороной растоптанной моей.
-
- Средь суеты станичной вдруг
почудится:
- не помнящий ни дедов, ни отцов,
- сидит малец на лавочке и щурится
- на цепь чужих заснеженных венцов.
-
- Но если приглядеться вдаль
внимательно -
- сверкнет во мгле мерцающий ледник...
- Табынская Икона Божьей Матери,
- то светит Твой неугасимый лик!
-
- * * *
-
- Я подданная русских захолустий.
- И тем права пред Богом и людьми.
- И приступам провинциальной грусти
- моя любовь к Отечеству сродни.
-
- Пусть кажется кому-то экзотичной,
- как в зимний день июньская гроза,
- моя великорусская привычка
- прищуривать нерусские глаза.
-
- Вдали от многолюдных перекрестков
- постигла я на стылых сквозняках
- кровавый привкус русского вопроса
- на опаленных временем губах.
-
- Ладонь отвергла дедовскую шашку,
- но не снискала мира на земле...
- Сгорает век томительно и тяжко.
- Мои пути потеряны во мгле.
-
- Лицо слезой кровавой умываю,
- впадая временами в забытье...
- Но ни на что вовек не променяю
- Божественное подданство свое!
-
- * * *
-
- Богу - свечка. Черту - кочерга.
- Рай - воцерковленным. Вольным - воля!..
- А тебе - раздетый донага
- бесприютный ветер в чистом поле.
-
- Одичалый ветер-нелюдим
- вновь и вновь грозит тебе бедою.
- Коль споймаешь - будет он твоим,
- буйный ветер, что пропах враждою.
-
- Он таков. Ему не привыкать,
- не найдя на Родине приюта,
- щедро мир раздором засевать,
- пожинать плоды вражды и смуты.
-
- В храме свечи слезные гасить.
- Биться сизым соколом в оконца.
- По станицам бешено клубить
- вихри, заслоняющие солнце.
-
- Много ль, право, надобно ему?
- Приголубь да обогрей дыханьем.
- Да засунь в пустую котому,
- да утешь, как дитятко, сказаньем.
-
- Ибо в мире все растет во сне.
- Спи, родимый, чутким сном объятый!
- Вырастешь - и на большой войне
- будешь своей Родине солдатом.
