№ 02'04

Сергей ЛАВРЕНТЬЕВ, Рафик ХАЖИПОВ

XPOHOС

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

ПОДВИГ

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

СОСТОИТСЯ ЛИ ПРОРЫВ В БУДУЩЕЕ?

Штрихи к политическому портрету Владимира Путина

Феномен Путина продолжает вызывать неослабевающий интерес как внутри страны, так и за ее пределами. В преддверии предстоящих выборов, то бишь вторичного “пришествия на престол” (кто в этом сомневается, тот пусть первым бросит в нас камень), потребность разгадать “явление Путина” превращается в поистине параноидальную, метафизическую задачу. Явление изучают, пытаются разложить по полочкам, чтобы разобраться в сложных механизмах его конструкции и ответить на один главный вопрос: “Кто есть мистер Путин и что от него нам ждать?” И в самом деле, вряд ли в истории государства нашего отыщется политик, рейтинг популярности которого не только бы не падал со временем, но, наоборот, - стабильно рос. И это, заметьте, в России, где ни в какие времена не жаловали царей, а чаще их хулили и убивали, в стране, которая находится на перепутье и решает сложнейший клубок проблем так называемого “переходного периода” - социальных, экономических, политических, нравственных. Удивительно, что в таких условиях совсем не слабо нынешнему Президенту уверенно и стабильно “держать” 70-80 процентов поддержки общества. Какими глубинными факторами обеспечивается столь высокий рейтинг? Личной харизмой прирожденного лидера и реформатора, изощренными политическими технологиями его ближайшего окружения, а может, ожиданиями и чаяниями общества, вконец истосковавшегося по сильному “государевому плечу”?

ВХОЖДЕНИЕ ВО ВЛАСТЬ

Анализируя продвижение Путина к высоким властным коридорам московского Кремля, вряд ли кто возьмется утверждать, что он как-то по особому “выстраивал” свою карьеру, осознанно шел от одной карьерной ступени к другой, постоянно видя перед собой одну, но главную цель. Нет, все получалось как-то само собой, спонтанно. В своих интервью, особенно “раннего” периода, он не раз называл себя военным человеком и чиновником, для которого понятие долга всегда являлось далеко не последним, и он принимал возлагаемые на его плечи обязанности сначала государственного чиновника среднего и высшего звена, потом Премьер-министра, а позднее и Президента, повинуясь принятым “наверху” решениям, воспринимая их как приказ, с которым не спорят, но который исполняют.

“Путинская” линия жизни, по его же собственным словам, довольно незамысловатая: школа - университет - КГБ - университет - мэрия Санкт-Петербурга - Управление делами Президента - Администрация Президента - ФСБ - Премьер-министр - и.о. Президента - Президент. Линия жизни, может, и незамысловатая, но такой головокружительной карьерой может похвастать далеко не каждый. Особенно быстро восхождение на властный Олимп проходило в Москве, началом которой явилось назначение в июне 1996 года на должность заместителя Управляющего делами Президента России, а логическим венцом - знаменитое телевизионное обращение к стране Бориса Ельцина 31 декабря 1999 года, объявившего о своей отставке. С этого момента открылась новая веха в биографии Владимира Путина - он стал и.о. Президента России.

Решение занять высший государственный пост далось нелегко. Здесь надо иметь в виду и то немаловажное обстоятельство, что авторитет Ельцина в общественных и политических кругах в означенный период был настолько низок, что любой человек, на которого он указывал как на своего возможного преемника, автоматически оказывался обреченным на скорую политическую смерть. Обращаясь к Путину, Геннадий Селезнев, тогдашний спикер Государственной Думы, эмоционально и афористично выразился: “Зачем же они это сделали? Они же на вас крест поставили”. О том, что Путину как политику пришел конец, думал не только Селезнев, но и многие другие. Не исключал этого и сам Владимир Владимирович, но он сделал свой выбор. Выбор человека, гражданина, политика.

В своей автобиографической книге “От первого лица” Путин говорит, что когда его назначили премьером, было интересно и почетно. Он думал поработать год, и то хорошо. Если удастся помочь спасти Россию от развала, то этим можно гордиться. Это целый этап жизни. А дальше будет видно. Однако недели за две-три до Нового года Борис Ельцин пригласил его к себе и сказал, что принял решение уходить. Таким образом, Путин становился исполняющим обязанности Президента. Заявить незамедлительно о своей готовности стать преемником действующего Президента он не мог. Что-то мешало, да и не воспринимал он серьезно все последние события. Но Ельцин терпеливо и настойчиво ждал ответа здесь и сейчас: да или нет? Вот логика терзавших душевных сомнений и борьбы мотивов в изложении самого Путина: “С одной стороны, есть свои, внутренние аргументы. Но есть и другая логика. Судьба складывается так, что можно поработать на самом высоком уровне в стране и для страны. И глупо говорить: нет, я буду семечками торговать, или нет, я займусь частной юридической практикой. Ну, потом можно заняться, в конце концов. Сначала здесь поработать, потом там”.

Отставку Ельцина семья Путиных в целом восприняла неоднозначно и достаточно болезненно. Жена Людмила вспоминает, что, когда узнала эту новость, проплакала весь день, потому что поняла, что личная жизнь на этом закончилась. Как минимум на три месяца, до президентских выборов, а как максимум - на четыре года. Дочери тоже переживали. Владимир Путин, говоря о личных ощущениях, отмечает, что перелом в душе наступил несколько позднее, когда уже начал работать как исполняющий обязанности Президента. Только тогда почувствовал удовлетворение от того, что самостоятельно принимает решения, от сознания того, что он - последняя инстанция, а значит, от него многое зависит. И ответственность тоже на нем.

Впрочем, выражать сожаление о принятом решении нисколько не свойственно характеру Путина. Скорее, это его жизненное кредо - никогда ни о чем не жалеть: “Как только начинаешь жалеть, возвращаться назад - начинаешь раскисать. Думать нужно всегда о будущем, смотреть всегда вперед. Прошлое надо анализировать, но только для того, чтобы скорректировать тот курс, которым ты идешь по жизни”. В этом смысле он - оптимист и жизнелюб и утверждает, что ему нравится получать удовольствие от самого процесса. Примечательны в этом отношении и размышления Людмилы Путиной: “Меня не поразила такая молниеносная карьера мужа. Я всегда считала, что раз так происходит - значит, это кому-то нужно. Мне не страшно за него. И гордости никакой особой нет. А вот восхищение есть. Он всегда целеустремленный, не тщеславный, а именно целеустремленный. Он всегда вкалывал и добивался своей цели, всегда жил ради чего-то. Есть люди, которые вкалывают ради денег, а он - ради идеи. Ему всегда доставлял удовольствие сам процесс работы. Такие люди, как мне кажется, многого добиваются”.

Принято считать, что в продвижении наверх нынешнему Президенту активно поспособствовали некие политические силы, связанные с вполне определенными силовыми структурами и финансовыми кругами, и что не менее важно: восхождение стало возможным благодаря активной протекции со стороны Ельцина и “семьи”. Слов нет, возможно, было и первое, и особенно второе. Нельзя здесь не отдать дань восхищения интуиции и политическому чутью Бориса Ельцина, сделавшего безошибочный и, возможно, единственно правильный в тех условиях выбор. Однако фатальная предопределенность как попытка объяснения случившегося выглядит слишком упрощенной. Более важно другое: звезда Путина загорелась в нужное время и в нужном месте. В конце 90-х потребность российского общества в смене общенационального лидера созрела достаточно явственно.

Путин пришел на смену Ельцину и не просто его сменил - произошел переход от одного режима демократии к другому. Что было при Ельцине? В стране господствовала если не анархия, то нечто похожее, многие процессы в центре и на местах развивались совершенно спонтанно и за рамками закона, власть функционировала в тесном симбиозе с олигархическими структурами, в управлении страной непосредственно участвовал многочисленный, но монолитный ельцинский клан, а сам Президент публично называл себя царем Борисом. По остроумному замечанию одного публициста, Россия конца 90-х напоминала бедолагу, которого насильно вынудили идти по канату, натянутому над пропастью: и перемещаться смертельно не хочется, и любая остановка смертельно опасна, если остановишься, то непременно сорвешься вниз и погибнешь. Этот период позднего ельцинизма был временем потрясений, обвалов и катастроф - в экономике, в финансах, в политике, в государственной жизни. Страна теряла международный авторитет, с ней все меньше считались, бывшие партнеры искали новых союзников. Идущая уже много лет жестокая и бессмысленная война в Чечне не только не закончилась победоносно или вообще как-нибудь положительно для России, а наоборот: в августе 1999 года набравшие силу и изрядно обнаглевшие чеченские сепаратисты совершили дерзкую агрессию на соседний Дагестан. Как позднее скажет сам Путин: страна была на грани развала.

Народ поверил и проголосовал за Путина, потому что его деятельность почти полностью соответствовала общественным ожиданиям и даже требованиям, среди которых главным являлось требование порядка и ожидание сильного лидера, способного этот порядок обеспечить. Еще до выборов 26 марта 2000 года Путин, исполняя обязанности Премьер-министра и Президента, сполна проявил свои лучшие качества, принимая самостоятельные политические решения и беря за них полную ответственность. Он оказался в высшей степени способным и вменяемым “начальником”, а затем и политиком. Путин начал работать не только с документами и с проблемами, он показал себя человеком дела, который выполняет свои обещания и обязательства. При этом деятельность Путина не была заранее спланирована в соответствии с какими-то четко поставленными целями. Уже в сентябре-октябре 1999 года ему приходилось работать в условиях неожиданно сложившихся трудных ситуаций, и он действовал в этой обстановке успешно и эффективно.

ФИЛОСОФИЯ ОБНОВЛЕНИЯ

Путин - не идеолог и не философ, он не обосновывал свою систему ценностей и не идентифицировал себя ни с одним политическим течением. Однако его идеи и мысли, озвученные в различных интервью, и самое главное - первое четырехлетие его президентства позволяют позиционировать его идейно-политические пристрастия. Основное и наиболее характерное для него, по мнению большинства аналитиков, это то, что он - не человек крайностей. Всякого рода экстремистские формы идеологии, спонтанного решения возникающих вопросов, поиски врагов, “закручивание гаек” и пр. к нему не приложимы. “Я ощущаю себя не мессией, а простым русским человеком, который испытывает те же чувства, как и любой российский гражданин. По-видимому, люди это чувствуют и поддерживают меня”, - сказал В. Путин в одном из интервью еще в начале своей карьеры.

В этом скрывается определенная разгадка феномена Путина: народ поверил ему в большинстве своем потому, что углядел в его деятельности нечто важное, близкое и крайне актуальное для себя. Как это ни банально звучит, Путин говорил электорату то, что он давно хотел услышать. Так, проведенный ВЦИОМ в декабре 2003 года всероссийский экспресс-опрос 1600 респонедентов показал, что больше половины россиян объясняют почти неизменный за последние годы и беспрецедентно высокий уровень поддержки обществом Владимира Путина не его свершениями или выдающимися личными качествами, а собственными надеждами на светлое будущее и политическим “безрыбьем” - отсутствием реальных конкурентов.

22 процента опрошенных, например, считает, что высокий авторитет Путина объясняется его реальными успехами и достижениями, столько же уверены, что причины кроются в его личных и деловых качествах, 21 процент говорит, что сейчас нет никого, кто был бы лучше, а почти треть опрошенных питаются надеждами, что ему удастся сделать что-то в перспективе. Таким образом, в иерархии предпочтений населения к своему лидеру первое место прочно удерживают ожидания, что жизнь изменится к лучшему. При этом, надо полагать, эти ожидания касаются улучшения не только социально-экономической ситуации в стране, они гораздо шире и касаются всех сфер жизни. Социологи попросили также участников опроса сравнить положение дел в различных областях жизни общества во время президентства Ельцина и сегодня. Из ответов граждан следует, что наибольшие успехи за последние четыре года были достигнуты по трем направлениям: во внешней политике, в деле повышения уровня жизни населения (почти половина респондентов заявили, что у них “расширились возможности зарабатывать”) и в восстановлении конституционного порядка в чечено-дагестанских горах.

После непредсказуемости, алогичности принимаемых решений, взрывном темпераменте, лживости и популистском характере многих заявлений, откровенных царских замашках, шокирующем пренебрежении мнением окружающих, неадекватных высокому статусу поступках и т.д., свойственных Борису Ельцину, Путин выглядит гораздо более предсказуемым, уравновешенным, интеллектуально и нравственно одаренным, осторожным, прагматичным и реалистичным политиком. Он не рубит сгоряча, продумывает свои решения, старается не брать больше того, что может реально сделать. Электорат почувствовал и увидел в Путине искреннее уважение к нравственным ценностям российского народа, патриотизму, неприятие им любого унижения национального достоинства, заискивания перед сильными мира сего.

Эксперты и аналитики, исследующие деятельность Путина, уловили его стремление опираться на нравственные устои России, ее национальные традиции и ценности. Обращение к этим архетипам и ценностям во многом стало спасительным для миновавшего свой период полураспада российского государства. Именно эти ценности следует сделать фундаментом стратегического согласия между государственной властью и гражданским обществом. Главными строительными блоками этого фундамента должны стать не абстрактные и высокопарные макроидеи, которые не приемлют молодежь и самая активная часть деятельного населения, а микроценности - семейные, приватные, профессиональные, корпоративные и т.д. Именно эти ценности и предает чаще всего огласке в своих обращениях к народу России Владимир Путин, поставивший во главу предлагаемого им курса моральные устои, обретаемые в семье и составляющие стержень патриотизма, национального достоинства и государственного суверенитета. Отвечая на вопрос, что является самым главным сегодня для страны, он в своей книге “От первого лица” лаконично и недвусмысленно ответил: “Моральные ценности”. Кстати, в пресловутой Америке, да и во многих других странах именно эти ценности составляют базис не только общественной морали, но и всей государственной идеологии.

Философская, идеологическая “начинка” Путина как реформатора России новейшего периода проявляет себя двояким образом. Вот что пишет знающий Президента еще по “петербургскому периоду” деятельности Денис Ширяев: “Для нас Путин - это скрытный, решительный, целеустремленный политик, готовый брать на себя ответственность за свои поступки. Однако Питер знает его дружелюбным и улыбчивым человеком, который всегда помнит о друзьях и старается не наживать себе врагов. В нем сочетаются два начала: либерал, о чем свидетельствуют его постоянные высказывания о соблюдении прав человека, свободы слова и о продолжении прежнего курса реформ, и государственник, жесткий прагматик, для которого интересы страны превыше всего”.

Путин, таким образом, соединяет в себе либерала и государственника в “одном флаконе”. Это не эклектическое, то есть случайно-хаотическое сочетание, а вполне органичное, образцово-пластичное сочетание. “Императивы духа” и “требования ума” получили в личности и деятельности Путина определенный и завершенный вид. Он - либерал, прежде всего, в экономике, уверенный в том, что рыночные механизмы наиболее оптимальный и эффективный способ развития общественного производства, а значит, и подъема жизненного уровня населения. Государственную собственность он признает, но лишь “в ограниченном масштабе, там, где это необходимо”, главный же приоритет он видит в том, чтобы “гарантировать право собственности”. И при этом предлагает пересмотреть “все те социальные обязательства, которые взяло на себя государство за последние годы и которые никак не обоснованы и ничем не обеспечены”. Здесь Путин не просто либерал, а стопроцентно правый.

Но если взглянуть на подход Путина к базовому вопросу демократии - о правах и свободах человека, то его вряд ли можно отнести к либералам. На эту особенность обращает внимание известный политолог Вячеслав Никонов. Не то чтобы Путин против демократических свобод. Просто для классического либерала аксиомой является то, что права и свободы надо защищать - прежде всего от государства, потому что именно оно несет для них наибольшую угрозу. Путин, наоборот, неоднократно заявлял, что права граждан призвано гарантировать государство.

В целом нынешнего Путина отличает очевидный акцент на силу государства, но не в контексте регламентации экономики, а укрепления непосредственных атрибутов публичной силы: армии, правоохранительных органов, судебной власти. Он - государственник, державник, патриот. Однако его патриотизм и державность не имеют ничего общего ни с казенным, “совковым”, ни с модным “новорусским” патриотизмом. Путин не “ура-патриот” в национал-коммунистическим духе, у него несколько иной крен, его патриотизм имеет либеральное начало и, как отмечает Александр Ципко, “безопасен для демократии”.

Вообще история соотношения понятий “либерализм” и “державность” в современном российском обществознании и политическом процессе довольно своеобразная и непростая. Поражение партий либерального толка СПС и “Яблока” на последних выборах в Государственную Думу позволяет вести речь в целом о крахе либерализма в их сугубо российском прочтении. По язвительному замечанию Виталия Третьякова, к окончанию первого срока правления Путина мы приходим к вполне ясному результату: “государственничество пухнет и ширится - либерализм хиреет”. Но видеть в этом чью-либо злую волю просто смешно. Лучше взглянуть правде в глаза. За 12 лет существования в России либерализма как политического течения и конкретной политики он почти полностью дискредитировал себя в глазах большей части избирателей.

И напротив, - государственничество, державничество, или - на западный манер - этатизм, уверенно набирает силу. И как практическая альтернатива либерализму, так и не сумевшему решить экономические проблемы страны, а главное - дать нечто значимое большей части населения, и как политико-психологическая опора для тех, кого скорее шокировали и раздражали, чем радовали проявления русского либерализма, столь же бессмысленного и беспощадного, как и русский бунт.

Безусловно, Путин существенно укрепил российскую государственность и вернул ей утерянное доверие со стороны общества. Он ясно показал, что будет опираться на институты государства в большей степени, чем его предшественник, и осуществлять власть так, как это прописано в Конституции. При Ельцине политический стиль был преимущественно византийским. Особую роль играли двор, семья, олигархи и приближенные полководцы. Система “сдержек и противовесов” действовала не столько между ветвями власти, сколько внутри каждой из них. Институциональные центры власти существовали и пользовались значительной степенью самостоятельности, но они мало что решали. По многим вопросам такой внеинституциональный центр власти, как ближайшее окружение Ельцина, в просторечии называемое “семьей”, играл куда большую роль, чем все предусмотренные Конституцией институты государства вместе взятые. Могущество “семьи” основывалось на монополии на “доступ к уху” не всегда здорового Президента, который на практике делегировал ближайшему окружению часть своих полномочий.

Стиль Путина другой. Роль двора существенно сократилась. Олигархов “равноудалили” и указали на их действительное место. Они не исчезли, не пропали, но лишились собственной исключительности и былого влияния. Сегодня монополией на доступ к “телу” не обладает никто, а сам Президент находится в добром здравии и никому исполнение собственных полномочий доверять не собирается. Политика обрела большую публичность, стала более внятной и отвечающей глобальным интересам России как внутри, так и за ее пределами.

Реконструирование российского государства нередко ассоциируют с попыткой установить жесткое авторитарное правление. Но Путин уже заявлял, что предоставленный шанс он не использует для диктатуры. В концепции реформирования общества и государства можно увидеть одно из базовых устремлений Путина, который стремится к преодолению глубокого политического и идейного раскола в российском обществе, к его консолидации на основе общенациональных стратегических целей. Именно на плечи государства ложится решение злободневных задач по устранению печальных парадоксов, когда в самой богатой по ресурсам стране мира значительная часть населения живет за чертой бедности, когда собственник и предприниматель не защищены от произвола криминалитета и чиновничества, когда достоинство гражданина ежедневно попирается, а суд и другие правоохранительные органы слабы и неэффективны и т.д. Государство для Путина - один из “скрепов”, “обручей”, стягивающих общество в единую, консолидированную структуру, инструмент формирования полноценного гражданского общества.

Одновременно в своем последнем Послании Федеральному Собранию Путин подчеркнул, что развитое гражданское общество возникнет только в условиях радикального сокращения функций государственного аппарата, преодоления недоверия между различными социальными группами. Он отметил, что бюрократию не надо убеждать. Надо провести радикальное сокращение функций государственных органов. Сделать это нужно в увязке с комплексом решений по разграничению полномочий между уровнями власти и обеспечению их финансовой самостоятельности. Логика указанных реформаторских действий укладывается в озвученную Путиным формулу: “сильное государство - свободная личность”. Возражать против этого лозунга, который не противоречит ни догматике либерализма, ни догматике консерватизма в их современных редакциях, не приходится.

НУЖЕН ПРОРЫВ

Прошедшие 7 декабря 2003 года выборы в Государственную Думу принесли несколько неожиданные результаты. Пропрезидентская партия власти “Единая Россия” заняла по итогам выборов не просто большинство мест в парламенте, а стала, по сути, де-факто, правящей в стране партией. С победой “своей” партии Путин получил подарок, о котором может только и мечтать любой политик. Его власть становится безмерной, абсолютной, приобретает монопольный характер. Эта одна сторона медали.

Другая, по мнению некоторых аналитиков, заключается в том, что парламентские выборы привели к формированию нового политического режима. Прежний политический режим достался Путину от Ельцина и базировался на балансе сил в верхних эшелонах власти и на гигантской поддержке общественного мнения. Эти два основания годятся для политики стабилизации, консенсусной политики. Но они не пригодны для политики модернизации. С получением абсолютного большинства мест в парламенте, Президент получает редкую возможность сформировать “собственную” политическую вертикаль. Построить через принятые в декабре 2002 года поправки к Закону “О политических партиях”, которые вводят пропорциональную избирательную систему и для региональных парламентов, полностью контролируемую вертикаль власти. Голосование по объединению Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа дало мощный импульс для укрупнения субъектов Федерации, а это ни что иное, как упрощение административной вертикали, и дело, думается, идет к тому, чтобы “встроить” руководителей регионов в эту самую президентскую вертикаль. Вполне возможно, что снова начнут поступать предложения о том, что губернаторов надо назначать.

Сегодня мы становимся свидетелями новой консолидации политической элиты России, но уже на условиях Президента, того баланса, который Путин формирует под себя. Ельцинизм как политическая реальность окончательно уходит в прошлое. Новый режим разрывает связи с прежней политической системой, вырастает на отрицании того наследства, которое ему досталось от Ельцина и его команды.

Прошедшие вместе с парламентскими выборы Президента Башкортостана отчетливо показали, что Кремль и Путин сделали однозначную ставку на действующего руководителя республики. Выборы, как известно, прошли в острейшей конкурентной борьбе, в них использовались самые современные пиар-технологии, были вовлечены громадные финансовые средства и т.д. Ставленник “православного банкира”, основателя Межпромбанка Пугачева, Сергей Веремеенко позиционировал себя как “менеджера путинского призыва” и деятеля “Единой России”, хотя на самом деле являлся типичным продуктом прошлой, ельцинской эпохи приватизации, когда неизвестными, зачастую преступными путями в одночасье создавались громадные личные состояния. Однако его попытка “конвертировать” огромные деньги в политическую власть окончились полным провалом.

“Моментом истины” на выборах стала поистине историческая встреча Владимира Путина с Муртазой Рахимовым, состоявшаяся 9 декабря в Кремле. Избиратель воочию увидел, что все заявления Веремеенко о “связи” с Путиным и его администрацией просто блеф и дешевая демагогия, что в действительности Центр поддерживал и поддерживает Рахимова. Как известно, вскоре после этого Веремеенко выступил с довольно невнятным заявлением по телевидению и фактически прекратил выборную борьбу.

Как подчеркивают эксперты, Башкортостан стал опытным полигоном для олигархических и тесно связанных с ними сил по дискредитации “нового курса” Путина, направленного на формирование властной вертикали и консолидацию российского общества на качественно новых принципах. Говоря коротко, Президенту для решения глобальных задач модернизации и свободы действий требуется не только поддержка парламента, но дееспособная региональная элита. Ему не нужны олигархические силы во власти, использующие свои экономические возможности для проведения выгодной для себя политики, а власть - для дальнейшего обогащения.

И Республика Башкортостан, в которой Путин ясно и однозначно поддержал возглавляющего региональный список от “Единой России” действующего Президента М. Рахимова, стала исключительно важным “пробным камнем” его современной политики. Башкортостан оказался “знаковым” регионом России, где олигархи и их союзники повели ожесточенные баталии против новой стратегии Путина на подступах к президентским выборам. Цель, которую они преследовали, - показать слабость позиций российского Президента, вынудить обратиться к ним за помощью и поддержкой. Новый курс Путина стал своеобразной “красной тряпкой” для всех антигосударственных сил, стремящихся к установлению в стране хаоса и беспорядка. И именно успех М. Рахимова на выборах главы республики явился важным промежуточным финишем в пользу Владимира Путина и его стратегии.

Исход президентских выборов 14 марта 2004 г. вроде бы ясен и не вызывает сомнений. В то же время существует ряд моментов, накладывающих на них свой отпечаток. По большому счету проблем две. Первая - обеспечение явки избирателей для преодоления 50-процентного барьера и признания выборов состоявшимися. Вторая - фактическая предопределенность итогов голосования. По большому счету, у Путина на данный момент нет соперников. Не вызывает сомнений, кого из всех предложенных кандидатур выберет народ. Обе проблемы тесно взаимосвязаны и достаточно серьезны. Следствием безальтернативности становится возникающая апатия и безразличие к процедуре голосования со стороны электората.

Таким образом, ситуация, в которой оказался Путин, только внешне благополучная. Необходимо не просто выиграть выборы. Обстановка требует от него и возглавляемой им команды интеллектуального прорыва такой мощи и силы, чтобы Россия смогла адекватно ответить на вызовы времени и достойно войти в сообщество демократических государств мира. Как сказал Путин: “Сильная и ответственная власть, основанная на консолидации общества, необходима для сохранения страны. Без сильной власти невозможен прорыв в будущее. Хотел бы еще раз подчеркнуть: мы стоим перед лицом серьезных проблем и угроз. И нужно быть умным и сильным, чтобы выжить в ожесточенной конкурентной борьбе в мире”.

У России последний шанс - либо демократия окончательно утвердится в стране, либо реформы в очередной раз окажутся свернутыми и не доведенными до конца. Впереди - решающее четырехлетие Путина.

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2004

Главный редактор: Юрий Андрианов

Адрес для электронной почты bp2002@inbox.ru 

WEB-редактор Вячеслав Румянцев