№ 03'04

Людмила МАКСИМОВА

XPOHOС

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

ПОДВИГ

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

Опасное противостояние: российский политический сыск и революционеры

Политический сыск в России никогда не пользовался особым доверием и тем более симпатией у своих граждан ни в старые времена, ни в новые, ни в новейшие. Политическое бесправие, зависимость от государственного аппарата и чиновников порождали у россиян стойкое чувство настороженности и опасливости к власти вообще и тем более органам, обязанным по долгу службы охранять стабильность государственной системы.

Известных имен, связанных с политическим сыском в России, история сохранила немного. В XIX веке - это А. Х. Бенкендорф, начальник учрежденного вскоре после восстания декабристов Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Бенкендорф одновременно являлся шефом корпуса жандармов, осуществлявшего дознание по сыскным делам. Известность этого имени в широких кругах связана с А. С. Пушкиным и цензурным уставом 1826 г., легшим своею тяжестью на плечи авторов и издателей.

Поощряемые, а временами и наказываемые за недосмотр цензоры рьяно выполняли свою работу. А чтобы охранить А. С. Пушкина от их строгости и придирчивости, Николай I взял на себя обязанность личного цензора великого поэта. Царская забота оказалась тягостной для Пушкина. Реально работу цензора в этом особом и деликатном случае достаточно часто выполнял А. Х. Бенкендорф, о котором даже в строго классовой, преувеличенно отрицательной оценке писали как о жандарме «невежественном и бездарном», умевшем, однако, соединять в себе черты «полицейского инквизитора» с «мягкими манерами любезного аристократа».

Но кто в наше время, кроме специалистов-историков, слышал имена преемников Бенкендорфа, таких, как А. Ф. Орлов, В. А. Долгоруков, Л. В. Дубельт, А. Е. Тимашев, П. А. Шувалов? А между тем на протяжении чуть ли ни шести десятков лет XIX в. эти люди являлись доверенными лицами российских самодержцев и определяли вместе с царем внутреннюю политику обширного государства. Но прежде всего они должны были представлять недремлющее «око государево».

В первой половине XIX в. и особенно во второй его четверти, после расправы над декабристами и наступившем относительном затишье общественного движения, политический сыск отслеживал те или иные проявления антигосударственной деятельности. Но с воцарением Александра II ситуация в стране начала меняться.

Отмена крепостного права 19 февраля 1861 г., последующие реформы второй половины 60-х - середины 70-х гг. XIX века были восприняты образованным либеральным обществом как победа сил добра и справедливости, как прорыв России в царство свободы, в мир цивилизованности.

Значительной оказалась судебная реформа 20 ноября 1864 г. Она утвердила знаменитые Уставы уголовного и гражданского судопроизводства, предполагавшие отделение судебной власти от административной, независимость судей, учреждение адвокатуры и состязательности судопроизводства, а также введение суда присяжных с его публичностью и гласностью. Судебная реформа, как она была задумана, должна была нанести удар по судебному произволу, прикрывавшемуся маской формальной справедливости.

Однако реформы 60-70-х гг. ничего не изменили в системе политического сыска России. Лишь в начале 80-х гг., буквально накануне своей смерти от руки революционеров-народовольцев, Александр II приступил к реформированию органов внутренней безопасности и даже политической системы (готовилось введение первой в истории России Конституции), но завершить начатое он не успел.

Политическая активность российского общества, обостренная отменой крепостного права и последующими реформами, вызвала к жизни революционное движение разночинцев, зачастую агрессивное по своей форме. Революционеры-народники установили за Александром II слежку и начали «охоту на коронованного зверя». Такая же судьба постигла и некоторых высокопоставленных сановников. В период этой «охоты» гибли ни в чем не повинные люди.

В царя стреляли Каракозов и Соловьев. Во время взрыва в Зимнем дворце, осуществленном 5 февраля 1881 г. Степаном Халтуриным, погибло одиннадцать человек и было ранено пятьдесят шесть, в основном нижних чинов лейб-гвардии финляндского полка.

«С глубоким прискорбием смотрим мы на погибель несчастных солдат царского караула, этих подневольных хранителей венчанного злодея...», - сообщала прокламация народовольцев по этому поводу. Она заканчивалась словами: «...такие трагические столкновения неизбежны». Таким образом, оправдывался очевидный своей безнравственностью принцип средневекового ордена иезуитов: цель оправдывает средства.

Александр II на этот раз остался жив, так же, как и Степан Халтурин, покинувший морозным вечером Зимний дворец, где работал в качестве столяра-краснодеревщика, подготавливая убийство царя по заданию «Народной воли».

Быть царем Российской империи стало опасно. А между тем чины III отделения, прямой обязанностью которых было обеспечение государственной безопасности, занимались подслушиванием и подглядыванием, составляли письменные отчеты о состоянии умов в обществе, извлекая нередко информацию об этом из газетных публикаций и сплетен.

Они следили за Великим князем Константином Николаевичем как за человеком либеральных взглядов, за военным министром Д. А. Милютиным, осуществлявшим прогрессивную военную реформу в стране, за писателями и издателями и оказались бессильными перед лицом разраставшегося революционного террористического движения.

Об уровне профессионализма в сыскной работе середины 70-х гг. XIX в. свидетельствует записка некоего К. Д. Филиппеуса, которую он подал начальнику III отделения графу Шувалову: «...один граф - идиот и безграмотный, один сапожник с Выборгской стороны, - писать он не умел вовсе, а что говорил, того никто не понимал и с его слов записать не мог; двое пьяниц, из коих один обыкновенно пропадал первую половину каждого месяца, а другого я не видел без фонарей под глазами и царапин на физиономии; одна вдовствовшая, хронически беременная полковница из Кронштадта и только два действительно юрких агента». О провокаторах, которых было немного, упоминать не полагалось.

Несмотря на то, что характеристика тайных агентов выглядит саркастически преувеличенной, она свидетельствует об общем низком уровне органов сыскного ведомства. Да и штат III отделения, выполнявший функции политической охраны Российской империи, был невелик. В 1871 г. он состоял из тридцати восьми сотрудников, а в 1878 г. - из пятидесяти двух, не считая агентов.

«Мы переживаем время террора с той лишь разницей, что парижане в революции видели своих врагов в глаза, а мы их не только не видели и не знаем, но даже не имеем ни малейшего понятия об их численности...», - писал один из членов императорской семьи.

Неповоротливая и отсталая по методам работы государственная система политического сыска была не готовой к сосуществованию с уже реформированными органами судебного производства, осуществляющими свою деятельность на основе судебных уставов 1864 года. Присяжные поверенные, являвшиеся адвокатами с высшим юридическим образованием, с энтузиазмом защищали обвиняемых. Появился суд присяжных заседателей, выходцев из разных сословий, в том числе крестьян, выносивший решение о виновности или невиновности подсудимого. Решения такого «суда улицы», как его окрестили острословы, не подлежали апелляции. Дух свободы кружил головы, а слишком долгое и томительное ожидание закона и законности породило неприкрытое беззаконие, подтверждая мысль о том, что Россия - страна крайностей.

Двадцатидевятилетняя Вера Засулич, участница народнического движения, а позже видная социал-демократка, в январе 1878 г. стреляла в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова за то, что тот распорядился высечь землевольца А. С. Емельянова, содержавшегося в доме предварительного заключения. Тяжело ранившая Трепова Засулич была признана невиновной. Суд присяжных оправдал революционную террористку, которую тут же в зале суда освободили из-под стражи.

Такое решение суда с точки зрения закона выглядит беспрецедентным. Вера Засулич якобы для подачи прошения явилась в кабинет государственного чиновника высокого ранга, находившегося при исполнении служебных обязанностей, и выстрелила в него. Какими бы мотивами ни руководствовалась Засулич, она творила самосуд.

Озадачен решением присяжных по делу Засулич был А. Ф. Кони, талантливый юрист, последовательно выступавший против невежества, косности и произвола в судопроизводстве. Являясь председателем окружного суда, рассматривавшего дело В. Засулич, А. Ф. Кони в своем обязательном председательском резюме с высочайшим профессионализмом показал присяжным все возможные варианты решения этого дела и призвал их к беспристрастности.

Позже в своих воспоминаниях он написал: «...я боялся надеяться, но желал, чтобы разум присяжных возобладал над чувством и подсказал им решение, в котором признание вины Засулич соединилось бы со всеми смягчениями...». Но надежды его не оправдались. Признание невиновности В. Засулич свидетельствовало отнюдь не о беспристрастности и праведности суда над ней, а об общественных настроениях того времени, а также о том, что авторитет государственной власти был невысок.

Реформы Александра II воспринимались обществом по-разному. Свобода от крепостной зависимости оказалась непредвиденно трудной как для недавнего крепостного, так и для вчерашнего барина-крепостника. Учиться жить в условиях рыночной экономики было чрезвычайно сложно. Одни сумели приспособиться к новым условиям, другие оказались на обочине жизни. Невзгоды связывались с первым лицом в государстве.

Убийство Александра II народовольцами, руководимыми генеральской дочерью Софьей Перовской произошло 1 марта 1881 года. Софья взяла на себя руководство после неожиданного ареста подлинного организатора этого террористического акта - Андрея Желябова, ее соратника, любимого человека и друга. Революционеры-террористы были арестованы и казнены. А. Желябов, проходивший по другому делу, рыцарски заявил о своей причастности к убийству Александра II и также был казнен.

Убийство Александра II надолго приостановило принятие первой российской конституции, которую готовил по заданию царя граф Лорис-Меликов. Ему впервые в истории России были приданы диктаторские полномочия. Убийство царя обострило вопрос реформирования III отделения, крайне непопулярного в российском обществе в силу его слабого профессионализма, неспособности справиться с волной терроризма, многочисленными арестами и ссылками всех подозреваемых без доказательства их вины.

В начале 80-х гг. III отделение в том виде, в каком оно существовало с 1826 г., было упразднено. Отныне политический сыск не должен был давлеть над Россией в качестве бесконтрольного учреждения, подчиненного только императору и не подвластного закону. Первым, кто решил осуществить ревизию III отделения, был Лорис-Меликов.

Реформирование политического сыска растянулось на длительный срок и закончилось только в 1907 г. при Столыпине. В 80-е гг. XIX в. был создан департамент полиции, в состав которого и вошел сыск. В 1898 г. он получил название особого отдела департамента полиции. В ведении особого отдела находились охранные отделения, которые по замыслу правительства принимали на себя основную нагрузку по предотвращению и пресечению политических преступлений.

В 80-х гг. расцвела политическая провокация, принимавшая порою чудовищные по своим размерам и последствиям формы. Революционер-провокатор Сергей Дегаев выдал практически всю «Народную волю».

Совратил Дегаева в лоно провокаторства талантливый деятель политического сыска Г. П. Судейкин, лично известный императору.

Судейкин был зверски растерзан революционерами-народовольцами в Петербурге в декабре 1883 г. на частной квартире. Он получил тяжелое пулевое ранение в живот. Попытался скрыться в туалете, и там его добили ломами. Осуществляли это убийство С. Дегаев, попытавшийся именно так реабилитировать себя в глазах революционеров за серию предательств, а также народовольцы В. Конашевич и Н. Стародворский, вызванные в Петербург из Киева. Убийство Судейкина было организовано специально приехавшим для этого из Европы Германом Лопатиным - любимцем К. Маркса, в доме которого всегда находился за обеденным столом «куверт» (столовый прибор) для Лопатина.

Стародворский и Конашевич были арестованы и посажены в Шлиссельбургскую крепость. Конашевич сошел с ума в тюремном заключении и умер в Казанской психиатрической клинике. Стародворский, попросивший в начале 90-х гг. помилование у царя, стал провокатором.

С. Дегаев, повинный во многих человеческих жертвах, предстал перед товарищеским судом, а затем без особых препятствий перебрался с женой на американский континент.

Классическим примером провокатора является Евно Азеф, глава боевой организации партии эсеров и одновременно тайный агент департамента полиции. «Библейский Иуда был по сравнению со мной младенцем», - цинично заявил он в одном из публичных писем. Он утверждал, что ненавидел как деятелей революции, так и сотрудников департамента полиции.

Возникший в 80-е гг. департамент полиции с подчиненным ему политическим сыском стал подразделением министерства внутренних дел. Такое соподчинение возвращало министерству внутренних дел и его главе былую общегосударственную значимость, которой это министерство обладало только в пору своего возникновения в царствование Александра I.

Более того, в правительствах Александра III и Николая II кресло министра внутренних дел считалось самым престижным. Теперь эти министры отвечали за безопасность и стабильность в российском обществе. Но цари редко бывали довольны деятельностью своих министров. Достаточно сказать, что за 37 лет (1880-1917 гг.) сменилось 19 министров внутренних дел, трое из них были убиты революционерами-террористами.

А кого из министров внутренних дел, этого первого по государственной значимости министерства царской России, знает современный читатель? Разве что П. А. Столыпина с его аграрной реформой, проводя которую он решал задачу расширения и укрепления слоя мелких собственников, задачу формирования среднего класса в России в качестве новой и важной опоры государственной системы. Стремясь создать «великую Россию», он как министр внутренних дел, а затем глава правительства, намеревался провести целую серию реформ, в том числе ввести всеобщее начальное образование, страхование рабочих, преобразовать местное самоуправление и т. д.

Стремясь модернизировать Россию, Столыпин не был рыцарем в белых перчатках. Его имя связано с так называемыми «столыпинскими галстуками» - виселицами чрезвычайного восьмимесячного положения в стране. Его ввели на основании закона о военно-полевых судах 25 августа 1906 г. с их скорым судом (не более двух суток) и исполнением смертных приговоров в течение 24 часов. Такие суды должны были состояться по фактам убийств, грабежей и насилий, достаточно частых в годы революций. Но скорый суд часто бывает неправедным, кем бы ни были судьи - контрреволюционерами или революционерами.

Что же послужило толчком к принятию закона о военно-полевых судах именно в августе 1906 г., когда революция уже обнаружила признаки своего спада? 12 августа 1906 г. на казенную дачу Столыпина на Аптекарском острове, где министр внутренних дел вел прием многочисленных посетителей, явились двое неизвестных в жандармской форме. Это были революционеры-террористы, в их портфелях находились бомбы.

От взрыва на даче погибло 27 человек, находившихся в приемной министра, 32 - ранено, 6 человек умерло от ран на второй день. Погибли и террористы. Были ранены двое детей Столыпина, находившихся на обвалившемся балконе. Дочь Наташа, получившая серьезное повреждение ног, осталась инвалидом на всю жизнь. Последовавший чрезвычайный закон можно расценить не только как грубый силовой способ успокоить революционную Россию, но и как акт личной мести силам революции. Столыпин в августе 1906 г. оказался невредимым. Однако жить ему оставалось всего-навсего пять лет. Он был застрелян в театре, в Киеве, в сентябре 1911 г. провокатором М. Богровым. Революционеры и контрреволюционеры в равной степени ненавидели Столыпина. Реформы пугали как революционеров, так и контрреволюционеров из правительственного лагеря.

А кто знает министра внутренних дел В. К. Плеве, убитого на улице С.-Петербурга эсером Созоновым? (В Уфе после революции 1917 г. улица Большая Успенская получила имя Егора Созонова, так как здесь находился дом семьи Созоновых, затем она была переименована в улицу И. Сталина и лишь после разоблачения культа личности Сталина стала называться Коммунистической. Могила Е. Созонова находится на Сергиевском кладбище. Неподалеку от него есть небольшая улица, носящая имя этого революционера.)

А кто знает министра внутренних дел Д. С. Сипягина, убитого эсером С. В. Балмашовым 2 апреля 1902 г.? Очень немногие.

А вот о С. В. Зубатове, полковнике, не успевшем дослужиться до генеральского чина и работавшем в органах политического сыска в разных должностях всего-навсего семь лет, наслышаны многие. И не удивительно. Это была яркая личность, попавшая на страницы учебников по истории отечества. Методы его работы заслуживают особого внимания. Он был фактически первым, кто заметил в самом начале XX в. деятельность социал-демократии и лично В. И. Ленина. Являясь убежденным монархистом, он обратил внимание своего начальства на то, что главную опасность для царской России представляют не столько эсеры - «бомбисты», сколько социал-демократы - противники индивидуального террора как недостаточно действенного революционного способа борьбы.

Сторонники Ленина, готовясь к будущим революционным битвам, придавали большое значение пропаганде и агитации в массах. Зубатов, вынашивая планы борьбы с революционным движением, также считал необходимым работать в массах рабочих. Он внимательно изучал произведения Маркса, а также критиковавшего его немецкого социал-демократа Бернштейна и других европейских и отечественных авторов, специалистов по истории и практике реформистского профсоюзного рабочего движения. Зубатов решил приспособить западные идеи к российским условиям. В результате он оказался инициатором создания государственного реформистского рабочего движения, построенного по профессиональному принципу, и считал, что можно допустить любые экономические способы борьбы вплоть до стачек, если в них не будет явной политики или уголовщины. Одна такая стачка на заводе французского подданного Гужона в Москве настолько обострила отношения между хозяином и рабочими, что Зубатов, используя авторитет и поддержку московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича (кстати, убитого эсером И. Каляевым в феврале 1905 г. ), начал дело по высылке из России предпринимателя-иностранца Гужона, не пожелавшего идти на уступки русским рабочим.

Самым большим успехом Зубатова стала десятитысячная манифестация московских рабочих к памятнику Александра II, состоявшаяся 19 февраля 1902 г. Рабочие несли к памятнику венки. (Памятник Александру II в Кремле был уничтожен в 20-е годы.) Методы работы С. В. Зубатова вызывали злобу предпринимателей. Противоречия в охранном отделении, недоверие, оказанное Зубатову министром внутренних дел Плеве, привели в середине 1903 г. к отставке Зубатова и высылке его из Москвы во Владимир. В феврале 1917 г. после отречения Романовых от престола, С. В. Зубатов, искренне и верно служивший российской монархии, покончил жизнь самоубийством.

Совершенно очевидно, что противоборство контрреволюции и революции унесло множество человеческих жизней, в том числе двух российских императоров. Революционерам представлялось, что, только уничтожив монархию в России, можно построить общество, где будут счастливы все. Не получилось.

Где же тот путь, что ведет к благополучию, процветанию и цивилизованности? Конечно же, это путь мирных реформ. Однако опыт отечественных реформаторов Александра II и П. А. Столыпина настораживает и заставляет задуматься.

Манифест 19 февраля 1861 года

Учреждение судебных установлений.

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2004

Главный редактор: Юрий Андрианов

Адрес для электронной почты bp2002@inbox.ru 

WEB-редактор Вячеслав Румянцев