|
|
Парадный мундир
Очерк
Гайфутдин Гафиятович только что приехал из лесу и собирался вымыть
машину. К своей белой «Ниве» он относился чрезвычайно бережно, не жалея сил
и времени для ухода за ней.
Машину в складчину подарили дети, да свои сбережения добавил. Вообще-то он
не рассчитывал на дорогую «Ниву», согласен был на любую подешевле. Нужна
была машина на сельском подворье. Потому что годы не те и здоровье не ахти,
а любые проблемы, связанные с домашним хозяйством, нужно решать здоровыми,
сильными руками и крепкими ногами.
Да и выезжать приходится за многие километры: то по депутатским делам, то на
встречи с молодежью, желающей пообщаться с одним из живых сегодня Героев
Советского Союза, то к детям в гости. Впрочем, из пяти сыновей и дочерей
только двое живут в столице Башкортостана. Остальные, получив
соответствующее образование, разъехались в разные концы страны.
Дел у ветерана войны и труда с выходом на заслуженный отдых не поубавилось.
Транспорта же под рукой нет, а в ненастную погоду из деревни не выбраться —
дороги раскисают и становятся непроезжими.
Живет герой в маленькой деревушке Чурашево, что в восьми километрах от
тракта Иглино-Павловка. Ничего тут особо примечательного нет: одни
деревенские бревенчатые дома с постройками для хозяйственных нужд и
домашнего скота. Обязательные огородные заборы. Тут вся улица словно один
широченный дом, где все соседи. И у Аскина такой же простенький дом, как у
всех. Небольшой, уютный и обихоженный. На углу дома табличка: «Здесь живет
Герой Советского Союза Г. Г. Аскин».
А сравнительно недавно деревушка украсилась игольчатой зеленью. Посаженные
заботливой рукой Героя и его помощниками молодые сосенки разместились на
большой площади в центре деревни, образовав парк. Это место — гордость
Гайфутдина Гафиятовича. Теперь тут шумит под весенними ветрами молодой
сосновый бор — больше полутора десятков лет прошло со дня его закладки — еще
одно не лишнее напоминание о том, что человек, посадивший и взрастивший
дерево, прожил не зря.
...И вот во дворе Г. Аскина появилась «Нива». Дети постарались поставить для
нее добротный гараж.. С машиной стало полегче, но и внимания к себе она
требовала немалого.
Только хозяин набрал воды, как во дворе появился знакомый молодой человек.
Он уже не раз заглядывал сюда. Дело в том, что его обязали обратиться с
просьбой к Аскину: не согласится ли герой подарить Нуримановскому
краеведческому музею, создаваемому в райцентре, свой парадный мундир, в
котором он участвовал в московском параде в честь сорокалетия Победы 9 мая
1985 года? Эта реликвия найдет постоянную прописку в стенах музея и станет
доступна для многочисленных посетителей, желающих прикоснуться к тому
святому периоду в жизни страны и познать великую цену подвига, совершенного
их земляком.
Ведь не случайно Гайфутдин Гафиятович был отобран для участия в параде. Их
из нашей республики было всего двое: он и кавалер трех орденов славы Х. А.
Султанов. Земляки тогда уверяли, что видели Аскина по телевизору шагающим
вторым слева в четвертой шеренге ветеранов. Впрочем, так оно и было.
Аскин открыл шифоньер. Там висел на плечиках мундир защитного цвета с
вшитыми сержантскими погонами. Тут же рубашка с галстуком, фуражка. Вот в
этой форме он и участвовал в параде.
— Сегодня я тебе ничего не могу ответить, — сказал наконец пришельцу хозяин.
— Надо подумать, с семьей посоветоваться...
А когда молодой человек ушел, Гайфутдин Гафиятович долго стоял перед
открытой дверцей платяного шкафа, будто впервые разглядывая парадную форму.
Если бы теперь надеть этот мундир? У Гайфутдина Гафиятовича фигура с годами
почти не меняется, все та же прямая осанка, никаких лишних накоплений и
веса. Интересно, как форма сидит на нем? Тогда для парада под каждого
участника подгоняли размеры, что называется, тютелька в тютельку.
Но ведь прошло столько лет! Все же не удержался ветеран. Примерил мундир.
Смотри-ка, в самый раз! Как влитой сидит на нем. Словно опять в
торжественном строю почувствовал себя на историческом параде. Заглянул в
зеркало — все так. Вот только седины прибавилось на висках. Ее никакой
формой не скроешь. Да и зачем? Седина — это документ о мудрости заслуженного
человека.
Ветеран задумался. Нет, не этот мундир — новенький, отутюженный, с
надраенными до блеска пуговицами и защитного цвета рубашкой был сейчас перед
глазами. А запыленная, почерневшая от пороховой гари и задубевшая от
соленого солдатского пота, выцветшая от времени гимнастерка. И встала
картина одного из последних боев по ту сторону Одера на немецкой земле.
События тех дней не раз снились по ночам, вставали во всех деталях, хоть и
прошел с той январской поры сорок пятого победного года не один десяток лет.
...Артиллерийский дивизион майора Агрикова, в составе которого находился и
орудийный расчет сержанта Аскина, переправился на левую сторону Одера ранним
утром одним из первых. А когда под сильнейшим артиллерийско-минометным
обстрелом, артиллеристы достигли вражеского берега, оглянулись и не поверили
своим глазам: лед, скованный довольно крепким морозом, по которому только
что протащили легкие орудия, тронулся. Переправилось только несколько
подразделений 15-й стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор
Чирков, да часть легкого вооружения.
Противник понял, что перед ним незначительные силы, и открыл ураганный
огонь, пытаясь сбросить наступающие войска в реку. И все же к вечеру,
продвигаясь с большим трудом, разрозненные силы дивизии заняли плацдарм
шириной пять и глубиной два километра.
Батарея капитана Паненко из четырех 76-миллиметровых пушек разместилась на
территории кирпичного завода. Поступило распоряжение занять круговую
оборону. Пехота несколько оторвалась, ушла метров на сто вперед и начала
окапываться.
Позиция с прекрасным полем видимости перед орудиями и надежными укрытиями
оказалась выбранной удачно. Но враг, внимательно следивший за перемещениями
наших войск, предпринимал отчаянные усилия, чтобы выбить их с занятых
позиций. И противник добился многого. Массированным огнем он отсек батарею с
горсткой солдат из стрелкового взвода от других подразделений. Быстро
стемнело.
Эта ночь, наполненная грохотом бесконечных разрывов снарядов и мин, отчего
воздух густо пропитался пылью и гарью, когда трудно было понять, где свои,
где чужие, а события сменялись словно в калейдоскопе, положила начало
подвигу сержанта Аскина. В артиллерийской дуэли расчеты всех орудий были
выведены из строя. Разорвавшийся поблизости от пушки снаряд скосил наводчика
Куренного из аскинского расчета.
Фашисты несколько раз переходили в атаку. И каждый раз сержант, перебегая от
одного орудия к другому, вел огонь по врагу, предпринимал вылазки вместе с
небольшой группой пехотинцев в контратаках.
После одной из таких атак он вернулся на свою позицию и увидел последнего
члена своего орудийного расчета заряжающего Кузя, который из-за ранения
оставался у орудия и поддерживал контратаки огнем, мертвым.
Теперь на батарее Аскин остался совершенно один. Все четыре орудия оказались
без артиллеристов. Большие потери понес и стрелковый взвод, действовавший в
районе кирпичного завода, но оставшиеся в живых солдаты оказывали упорное
сопротивление врагу.
Все же небольшая передышка среди ночи выдалась. Аскин ее использовал, чтобы
проверить орудия, поднести к каждому комплект боеприпасов. Пушки были целы,
хотя некоторые оказались со значительными повреждениями. А когда забрезжил
рассвет, враг снова зашевелился. Вначале перед позициями появился
бронетранспортер, за ним повозка и походная кухня. Противник вел себя
довольно уверенно, считая, что русские на территории кирпичного завода за
ночь разгромлены, поскольку никакого движения не было заметно. Аскин еще раз
убедился, насколько удачно выбраны укрытия для орудий.
Вместе с командиром стрелкового взвода сержант внимательно следил за
передвижением бронетранспортера, стремясь подпустить его поближе. БТР
по-прежнему двигался в сторону завода, не подозревая об опасности.
— Давай ударим, — нетерпеливо предложил взводный. Цель была близка и
уязвима.
— Давай!
Аскин зарядил пушку бронебойным снарядом. И, как бывало не раз, подбил
бронетранспортер с первого выстрела — ведь он считался лучшим артиллерийским
снайпером в полку.
Тотчас обстрел территории завода возобновился. В атаку пошли танки. Один
«тигр», второй... Противник, видимо, посчитал, что перед ним позиции
достаточно укрепленные, и решил после небольшой подготовки снова начать
атаку.
За это время сержант сам успел сделать вылазку. Подкравшись к близко
стоявшему танку, он уничтожил его, бросив в открытый люк гранату.
Снова на приступ пошли вражеские танки. И Аскин стрелял, уничтожая их на
подступах, потеряв счет времени… Все его действия сосредоточились на одном —
не пропустить стальные машины противника.
Уже совсем рассвело, когда бой стал затухать. Фашистские танки уже больше не
решались сунуться к неприступному кирпичному заводу.
Неимоверно уставший Аскин, с почерневшим от пыли и копоти лицом, опустился
на станину орудия. Он ни о чем не думал в это время и сидел опустошенный
физическим и нервным напряжением.
И теперь, по прошествии десятков лет после той ночи и грозового рассвета, он
не может понять, что же с ним тогда произошло. Какое-то оцепенение нашло на
него в тот миг, словно некая тяжесть сковала движения, способность говорить
и видеть. Но где-то в глубине упрямо сверлила мысль: «Стрелять гадов...
Стрелять!»
А в это время с тыла на территорию завода влетела пара взмыленных лошадей.
Из повозки вывалился майор Агриков и подбежал к Аскину. Тот сразу даже не
мог сообразить, каким образом здесь оказался командир дивизиона. И,
поднявшись, принялся было докладывать об обстановке. Но майор, не слушая
рапорта, заключил в крепкие объятия сержанта и взволнованно проговорил:
— Молодец, Аскин! Ты настоящий герой!
Семь танков подбил гвардии сержант в том неравном бою. В единоборстве с
бронированными машинами и пехотой Аскин удерживал занимаемый рубеж до
прихода наших войск. Теперь на Берлин открывалась прямая дорога.
Потом командир дивизиона рассказывал, что в штабе дивизии долго недоумевали,
какие отчаянные головы в районе кирпичного завода всю ночь вели огонь из
пушек. Ведь считали, что там никого из наших не осталось.
А на территорию кирпичного завода Агриков попал пойдя на хитрость. Улегшись
на дно повозки, он направил скачущих лошадей к заводу. Враг не стрелял.
Подумал, наверное, что лошади неуправляемые. Испугались чего-то и понесли.
Так пробился командир к своему сержанту, герою той грозовой незабываемой
ночи.
...Цепочка за цепочкой нахлынули воспоминания. Мечтал Гайфутдин Аскин
встретить победу в Берлине — столице вермахта. И осталось-то до нее совсем
немного, совсем чуть-чуть. Но не довелось сбыться мечте: в пятидесяти
километрах от Берлина Аскина тяжело ранило осколками вражеского снаряда в
грудь и руку. Так что День Победы пришлось встречать в госпитале.
Пороховые будни сменились тягучим госпитальным однообразием. Выздоровление
шло медленно, но молодой организм победил недуг. Аскин уже знал, что ему
предстоит поездка в столицу нашей Родины Москву, с которой он с детства
мечтал встретиться, для получения высшей награды: ордена Ленина и медали
«Золотая Звезда» за подвиг на Одере. А до этого сержант уже был отмечен
государственными наградами за находчивость и отвагу — орденами Отечественной
войны I степени и Красной Звезды.
...И вот — Москва. Стоя на послевоенной, не очень многолюдной площади
победного сорок пятого, Гайфутдин Аскин с гордостью сознавал, что
присутствует, и именно в Москве, в день свершения еще одного большого
события. Как раз сегодня, 3 сентября, подписан акт о безоговорочной
капитуляции милитаристской Японии — союзника гитлеровской Германии на
Востоке.
Вручение государственных наград проходило в Большом Кремлевском дворце.
Вручал их Председатель Президиума Верховного Совета СССР, или, как его
уважительно называли в народе, Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин.
Его приветливый, с добрым прищуром взгляд и теплые слова поздравления
навсегда остались в памяти Гайфутдина Гафиятовича.
Когда дошла очередь до Аскина, он встал и, слегка волнуясь, прямой походкой
военного подошел к Калинину. Михаил Иванович, бросив быстрый, оценивающий
взгляд на сержанта, с подкупающей улыбкой негромко спросил:
— Сколько же вам лет?
Такой вопрос невозможно было не задать Аскину. Худощавый, невысокого роста,
он внешне никак на походил на мужественного и отважного воина, принявшего
неравный бой с танками и пехотой противника. Подросток и подросток!
— Двадцать один, — смущенно ответил Аскин.
Михаил Иванович крепко пожал руку молодому Герою Советского Союза.
Нередко молодые люди, встречаясь с Героем Советского Союза, спрашивают, чем
он может объяснить, что в боях на Одерском плацдарме, когда наши войска,
стоявшие справа и слева от его позиции, стали отходить, а он продолжал
сражение.
Однозначно тут ответить невозможно. Если исходить из чисто военной точки
зрения, то можно ответить так: приказа к отходу не было. С другой стороны,
оставшись один на батарее перед превосходящими силами противника, он мог
принять свое, самостоятельное решение в зависимости от обстановки, поскольку
это не противоречило требованиям боевого устава. Но он понял, что на этом
участке решается судьба стратегического плацдарма. Поэтому важно было
блокировать дорогу, не допустив подхода свежих сил и боевой техники, и тем
самым дать возможность нашему командованию собраться с силами и возобновить
наступление.
...Гайфутдин Гафиятович закрыл створку шифоньера, достал альбом с
фотографиями и сел к столу. Тотчас на колени вскарабкался внук. Разглядывать
фотокарточки, а особенно дедушкины ордена — любимое его занятие. Вот она, та
самая фотография, где сержант Аскин в группе награжденных офицеров в Кремле
с М. И. Калининым. Самый молодой среди них. Этот снимок — особо ценимая в
доме реликвия.
Решение Аскина созрело окончательно. Хотя сомнения все же были. Ну как же!
Чем дальше отодвигается мирная жизнь от того времени, когда земля
становилась дыбом от разрывов бомб, снарядов и мин, тем дороже все памятное
о войне и все то, что с ней связывает. Как верно сказал русский поэт К.
Батюшков о подобном:
О, память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной.
Парадный мундир — это, можно сказать, последнее прикосновение к войне
после войны. И все же!
Уже при следующей встрече с посланцем из музея он коротко сообщил:
— Приходи, забери. Я тоже так думаю: пусть лучше висит в музее. — И чуть
шутливо добавил: — А мы с внуком уже насмотрелись.
...На торжественное открытие музея герой прибыть не смог. Лишь в начале
весны на следующий год Гайфутдин Гафиятович выбрался в райцентр для встречи
с учащимися Красногорской средней школы. Встреча состоялась в музее.
Внимательно осмотрел Г. Г. Аскин представленные здесь экспонаты. Ознакомился
с уголком, в котором собраны материалы, рассказывающие о его подвиге. Потом
подошел к застекленной витрине. Вот она, парадная форма. Отутюженный, словно
новенький мундир защитного цвета, с галстуком рубашка.
На лицо героя на мгновение набежала тень задумчивости. О чем думы?
Опять, должно быть, нахлынули нескончаемые воспоминания о трудной военной
поре.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
