|
|
Мостики
капитана
— Сергей.
— Чего?
— Это... Забыла, что хотела сказать.
Сергей Иваныч вышел из кухни, зашел в спальню, достал из шкафа рубашку,
посмотрел на воротничок, понюхал швы под мышками и решил, что ее можно
проносить еще дня два.
— Сергей!
— Чего?
— Купи вечером сухого вина и морковки — в субботу Беляшевы придут.
— У меня работа...
— А у меня не работа?! В школу за Игорешкой ты пойдешь?! Я должна и то и
это, а потом еще бежать за водкой для твоих Беляшевых?!
— Ладно.
Сергей Иваныч затянул узел галстука, зачесал волосы сначала вперед, потом
немного вправо и запоздало негромко запротестовал:
— Почему водку, ты же говорила про вино? И с каких пор твои родственники
стали моими?
Шумно заурчал смывной бачок, Екатерина выскочила из туалета и с разгона
налетела на Сергея Иваныча.
— О, господи!
Сергей Иваныч не спеша выполз из шлепанцев и влез в старые растоптанные
башмаки.
— Опять ты в своих лаптях. Вон Семенов, твой подчиненный, как элегантно
одевается.
— Зато ноги не натру.
— Зато!
— Ладно. Так чего купить: водку или сухое вино?
— Чем ты слушаешь?! Я же тебе внятно сказала: купи белое сухое грузинское
вино, буженину, сыр, лук, зелень и морковку!
— Ладно.
* * *
Сергей Иваныч постоял на крыльце, помял пальцами беломорину, дунул в нее,
закусил и ожесточенно зачиркал спичками.
— Помочь, Сергей Иваныч?
— А?.. А это ты Семенов. Как в наших краях оказался?
— Да случайно. Вы же бросили курить, Сергей Иваныч, — я все расскажу
Екатерине Михайловне.
— Угу.
— Я на машине, звонили из отдела — здесь рядом убийство, похоже, бытовуха.
Заедем?
— Давай.
Сергей Иваныч тяжело забрался в «жигуленка» и водрузил на колени пузатый
портфель.
— Ваша-то, что, в ремонте?
— Нет, в гараже догнивает.
— А что так?
— Да руки как-то.
— Понятно. А я свою поменять хочу. Два года откатала — пора на новую менять.
— Угу.
* * *
Семенов стремительно пробежался по коридору, заглянул в туалет, кладовку и
нырнул в спальню, Сергей Иваныч прошел на кухню. Посреди кухни на табурете
сидел всклоченный, чрезвычайно худой мужчина в лоснящейся майке, а за ним
стояла полная женщина в ситцевом халатике и стеснительно прикрывала
пухленькой ладошкой левый глаз. Сергей Иваныч поставил портфель на пол,
налил в мутный стакан воды из-под крана и выпил.
— Подрались, что ли?
Всклоченный мужчина всунул пятерню в спутанную шевелюру и заговорил:
— Да нет, так тут как-то... Ну... Вчера это... Мишка, блин... А потом я че?
Ну она е... И... Чего, дура, мусоров вызвала?!
Полная женщина всплеснула руками и тоненьким пронзительным голоском
заверещала:
— Ой, он не виноват, это я сама, мне померещилось, я шла, шла, а потом об
дверь случайно... Не забирайте его!! Это я сама! Он спал, я шла, шла, а
потом случайно об дверь!
— Тихо, тихо.
Сергей Иваныч раскрыл портфель, пошарил на его дне и достал завалявшуюся
подушечку жевательной резинки.
— Сергей Иваныч!
— Чего?
— Ложный вызов, нет никакого трупа. Этот орел напился, всю ночь орал
матерные песни, кидался с балкона пустыми бутылками, укусил за ухо соседа,
обещал поджечь вытрезвитель, избил жену...
— Сам ты петух.
— Чего?! Да я тебя!
— Ладно, Семенов.
— Сергей Иваныч, может, оформим его по 206-й?
— Зачем тебе это, Семенов? Пусть участковый разбирается. Поехали в контору.
— Как скажете.
— Я сама. Я шла, шла, а потом случайно об дверь!
— Хорошо, хорошо.
* * *
Сергей Иваныч достал из ящика стола кипятильник, большую кружку с отбитой
ручкой, покрытую изнутри чернотой бесчисленных заварок, и поставил кипятить
воду.
— Семенов.
— Да, Сергей Иваныч?
— Какое сегодня число?
— Одиннадцатое.
— Сухое белое грузинское вино где можно купить?
— В «Ниагаре» есть.
— А овощи там продают?
— Там все продают, Сергей Иваныч.
— Понятно.
Семенов развязал лямочки на папке дела номер 223, тихонечко зевнул в кулак
и, незаметно оттянув рукав пиджака, взглянул на часы. Семенов еще минут пять
тасовал бумаги, потом резко встал и бодро сказал:
— Сергей Иваныч! Мне надо в центральный архив съездить, не возражаете?
— Нисколько.
Семенов быстро сложил бумаги в папку, аккуратно завязал лямочки, приветливо
улыбнулся Сергею Иванычу и вышел из комнаты. Сергей Иваныч только заварил
крепкий чай, как загорелась лампочка селектора, потом старенький динамик
протяжно завыл и выплюнул:
— Аныч!
Сергей Иваныч открыл шкаф, посмотрелся в зеркало, поправил галстук,
пригладил волосы и пошел к начальству.
— Альберт Борисович, можно?
— Заходи, Иваныч.
— Вы по селектору что-то сказали — у меня там треск, я ничего не понял.
— Как?! Еще не наладили?! Валентина Павловна! Я когда распорядился, чтобы
все селекторы отремонтировали?!
Валентина Павловна, мягко покачивая роскошными бедрами, не спеша, подошла к
Альберту Борисовичу и взяла его указательный палец в свой кулачок. Альберт
Борисович сделал глотательное движение, а Валентина Павловна сказала:
— Еще раз показываю, Альберт Борисович, нажимаете эту кнопку, потом вот эту,
потом кнопку нужного абонента и отпускаете — не держите ее, как делаете вы,
а отпускаете, и тогда не слышен треск, а слышен ваш мужественный голос.
— Да я так и делаю, Валентина Павловна, что я маленький, что ли!
— Ничего вы так не делаете.
Валентина Павловна повернулась спиной к Альберту Борисовичу и плавно
удалилась. Альберт Борисович сделал еще одно глотательное движение и
повернулся к Сергею Иванычу:
— Вот, елки— палки! Еще только месяц здесь работаю, а уже совсем на шею
села.
— На шею?
— На шею...
Альберт Борисович сладко задумался, но быстро выплыл из грез и встрепенулся:
— Ты что, Иваныч, пришел? Когда с трупом в подвале универсама разберетесь?!
— Так труп вышел из комы и теперь у него ломка. А насчет пришел — вы же сами
меня вызвали.
— Ах, да! Съезди в управление к Столярову, прими дело Фигурнова и передай
вот сводку, хорошо?
— А почему нам Фигурнова? Это же Кировский район.
— Ну так мы с Файзуллиным договорились — давай, вперед. Твой Семенов на
машине? Вот быстро и слетаете.
* * *
Из управления Сергей Иваныч проехал до супермаркета «Ниагара», купил там
все, что наказала Екатерина, и, чтобы не таскать с собой на работу сумку,
повез ее домой. Около соседнего дома Сергей Иваныч приметил за помойкой
белый «жигуленок», очень похожий на «жигуленка» Семенова, поднялся на свой
этаж, попытался открыть дверь ключом, но не смог, несколько раз позвонил,
потом махнул рукой и пошел на остановку.
Сергей Иваныч тяжело вошел в кабинет, Семенов поднял голову от заваленного
бумагами стола и приветливо улыбнулся Сергею Иванычу:
— Что-то вас долго не было, Сергей Иваныч.
— Откуда ты знаешь, Семенов?
Семенов немного смутился, но тут же нырнул под стол и вытащил бутылку
коньяка «Белый аист»:
— Это вам, Сергей Иваныч!
— За что, Семенов?
— Ну, вы же спрашивали, где можно купить хорошую выпивку, — вот.
— Я спрашивал про сухое вино, и у меня сейчас уже нет денег.
— Да бог с вами, Сергей Иваныч, сочтемся как-нибудь.
— Ну, если только как-нибудь.
* * *
Екатерина налила Сергею Иванычу чаю и беспокойно спросила:
— Что пишут?
Сергей Иваныч удивленно поднял брови из-за края газеты и буркнул:
— Как обычно.
Сергей Иваныч прошел в зал, сел за письменный стол, достал из портфеля дело
Фигурнова, заточил карандаш и включил телевизор. Екатерина вошла следом,
смахнула тряпкой несуществующую пыль с мебели, открыла и закрыла балкон,
поправила занавески и, вдруг вспомнив, резко повернулась к Сергею Иванычу:
— Игорешка тройку по-английскому получил.
— Надо ему...
— Нет, он-то учит, просто их учительница, представляешь, ставит заниженные
оценки, потом предлагает себя в качестве репетитора, представляешь?
— Н-да...
— Я уж думаю, может быть, намекнуть ей, кто у Игорешки папа, как ты
считаешь?
— Криминала нет — не поможет.
Екатерина побарабанила пальцами по ручке кресла:
— Что-то дверной замок стал заедать — ты не заметил?
Сергей Иваныч нарисовал на листочке в ряд четыре квадратика:
— Заметил, в обед дверь не смог открыть.
— Ты в обед приходил? А что ты приходил? Ты же говорил, что занят.
— Продукты купил, по пути хотел занести.
— А я уж подумала, что ты...
Екатерина, вдруг стала покрываться пятнами, схватила тряпку и выбежала из
зала:
— У меня что-то на кухне подгорает!
Сергей Иваныч рядом с квадратиками написал: «сильно ограниченная женщина из
четырех букв», потом достал ластик, стер квадратики и надпись.
* * *
Бледный и помятый Семенов сказал Сергею Иванычу:
— Здрасьте. Вчера одноклассник из Владивостока приехал, вам икры красной не
надо?
— Не знаю, у жены надо спросить.
Сергей Иваныч обошел лежащее на полу большое грузное тело мужчины и присел
на диван к маленькому худенькому молодому человеку в очках, загораживающему
всхлипывающую женщину, забившуюся в угол.
— Вы кто?
— Я любовник.
— А зовут как?
— Петров.
— А вас как?
— Алевтина Николаевна.
— А на полу кто?
— Муж.
— Что ж вы, любовник Петров, лишили Алевтину Николаевну мужа?
— Он первый начал.
— Да, мужья имеют свойство начинать первыми, а любовники кончать последними.
— Попрошу без пошлостей.
Сергей Иваныч посмотрел на молодого человека с удивлением, а Семенов даже
проглотил раздробленную крепкими зубами спичку.
— Чем же вы его, Петров?
— Кулаком.
Сергей Иваныч опять посмотрел на молодого человека с удивлением.
— Поподробнее, пожалуйста.
— Он зашел, стал ругаться, угрожать, замахнулся на Алевтину, я сделал ему
предупреждение, он не послушал меня, а, напротив, толкнул, я возмутился, он
стал трясти Алевтину за плечи и говорить ей нелицеприятные слова, я еще раз
предупредил его, он схватил меня за шиворот, я выскользнул из пиджака и
нанес ему удар кулаком в солнечное сплетение, он побагровел, потом упал и
умер, мы вызвали милицию.
Сергей Иваныч оценивающе взглянул на маленький кулачок Петрова:
— Вы что же, занимаетесь восточными единоборствами?
— Нет, но за себя и за женщину постоять могу, — Петров с достоинством
поправил очки и покровительственно взглянул на Алевтину Николаевну.
— В камере и на зоне вам это здорово пригодится.
Петров быстро снял очки, протер их платочком, спрятал во внутренний карман и
хрипло спросил:
— Почему в камере? Я же не убегу. Я же защищался.
К Сергею Иванычу наклонился судмедэксперт и сказал, что у трупа есть слабый
пульс, но, похоже, произошел обширный инфаркт.
* * *
— Замечательное вино!
— Какой салатик восхитительный!
Екатерина обрадованно махнула рукой:
— Скажете тоже! В этот раз совсем салат не получился, обычно я все продукты
покупаю в «Ниагаре», а в этот раз попросила Сергея купить, так он взял и
приобрел все в ближайшем продуктовом.
Екатерина захихикала, а Сергей Иванович удивленно взглянул на супругу,
вытянул из аккуратно составленного букета салфеток розовую, развалил
бумажную икебану и вытер уголком салфетки сухие губы.
Беляшев снисходительно улыбнулся:
— Ничего, Иваныч, твоя сила в другом. Ты выше житейских проблем. А что если
нам чего-нибудь покрепче, а?
— Виль, ты же обещал, — тяжело зашептала Беляшева.
— Да ладно.
— Сергей! — Екатерина широко раскрыла глаза и, кивнув остреньким подбородком
в сторону кухни, добавила: — Ну!
Сергей Иванович грузно поднялся, прошел на кухню, достал из холодильника
бутылку водки, перелил ее в тут же запотевший хрустальный графин и не спеша
вернулся к гостям.
— Иваныч! Ну, Иваныч!
— Виль, ты же обещал.
— Да ладно.
Сергей Иваныч разлил водку по рюмкам, а Екатерина встала и сказала длинный
путаный тост за всех присутствующих.
* * *
Сергей Иваныч открыл глаза, послушал храпящих на два голоса в их супружеской
кровати Беляшевых, встал с дивана, стараясь не разбудить Екатерину, заглянул
в детскую, взял со стола сына тетрадку с ручкой и прошел на кухню. Сергей
Иваныч переложил с маленького столика в мойку два больших грязных блюда
из-под салата и на освободившейся поверхности расстелил тетрадку. Сергей
Иваныч надолго задумался, потом вздохнул и стал вписывать в голубые клеточки
короткие и длинные строчки, периодически их зачеркивая и переписывая. Так
проработав часа полтора, он, наконец, поставил точку и прочитал сам себе
чуть слышным шепотом большое рыхлое несвязанное стихотворение про жизненный
путь, полный опасностей, бытовых и социальных неурядиц, предательств, но
освещенный светом какой— то далекой не очень яркой, зато таинственной
звезды. Сергей Иваныч налил себе полстакана сухого вина, выпил, потом вырвал
из тетради исписанные листы, скомкал их и сжег в пепельнице.
— Сергей, ты что?!
— Да так.
— Иди спать ложись, хватит вино пить.
Екатерина протяжно зевнула и, прикрыв ладошкой рот, тряхнула головой. Сергей
Иваныч грустно отметил в ряду пустых бутылок у стеночки подаренную ему на
долгую память полковником Саркисяном бутылочку коллекционного коньяка, дошел
до дивана, лег и ворочался с боку на бок до самого утра.
* * *
— Аныч!
Сергей Иваныч посмотрел на селектор, поправил галстук, пригладил волосы и
пошел к начальству.
— Альберт Борисович?
— Заходи, Иваныч, присаживайся.
Альберт Борисович выкладывал из сейфа личные вещи и складывал их в объемный
кожаный портфель.
— Что-то случилось, Альберт Борисович?
— Ухожу, Иваныч, на повышение.
— В управление?
— Бери выше, Иваныч. В администрацию пресс-секретарем.
— Круто.
— Тебя, Иваныч, я рекомендовал на свое место. Ты же мой человек?
— Конечно.
— Но, Иваныч, пока удалось протащить тебя только на И. О. — остальное
зависит уже от тебя. Так что все в твоих руках.
— Понятно.
Альберт Борисович вынул из сейфа старенькую электробритву «Агидель» и нежно
ее погладил:
— Когда в сельхозотделе работал, приучился все свои вещи в сейф прятать, а
то, как из комнаты выйдешь, так обязательно какой-нибудь колхозник
чего-нибудь свистнет.
Альберт Борисович закрыл портфель на застежку и хлопнул ладонью по пачке
белой бумаги для принтеров:
— Принимай дела, Иваныч! Надеюсь, ты не возражаешь, если Григорий в
последний раз довезет меня до дома?
Сергей Иваныч растерялся от такого вопроса, и пока путался в собственном
бормотании, Альберт Борисович надел шляпу, махнул рукой и удалился с хмурым
Григорием.
* * *
Сергей Иваныч достал из коробки лакированные туфли, присел на маленький
стульчик, поправил новый нейлоновый носок и с помощью длинной ложки втиснул
свою широкую ступню в узкое кожаное пространство.
Екатерина стряхнула с плеч Сергея Иваныча возможную перхоть, вырвала из рук
взятую по привычке кепку и протянула купленную накануне шляпу. Сергей Иваныч
сдвинул немного маловатую шляпу на затылок, затолкал непослушный пояс нового
плаща в непривычно глубокий карман и открыл дверь:
— Сегодня приду поздно.
— А как же…
— Дел по горло!
* * *
На работе Сергей Иваныч провел совещание, в начале длинных водянистых
докладов которого снял под столом натершие ноги туфли, а в конце чуть не
забыл надеть их снова. Потом Сергей Иваныч съездил в управление, сделал
длинный водянистый доклад о состоянии и перспективах на тамошнем совещании,
после чего плотно пообедал в управленской столовой вместе с другими
начальниками и их замами.
После обеда Сергей Иваныч приехал на работу, вызвал Семенова и строго ему
сказал:
— Семенов, приказ о твоем назначении я подписал, теперь сам понимаешь, вся
ответственность за работу нашего отдела на тебе.
— Понимаю, Сергей Иваныч.
— И давай с делом Фигурнова оперативнее разбирайся.
После Семенова зашел хмурый шофер Григорий и сказал, что сегодня домой
Сергея Иваныча не повезет, потому что ему надо тормоза прокачивать. Потом
забежал зам по хозчасти, долго что-то объяснял и заставил подписать целый
ворох бумаг. Потом звонили из управления. Потом была вечерняя оперативка.
Потом в конце дня, когда стало смеркаться, в кабинет неслышно зашла
Валентина Павловна:
— Все уже ушли, а вы все работаете, Сергей Иваныч.
— Все? — встрепенулся Сергей Иваныч, — а вы что же?
— Мне нельзя уходить раньше начальника. Хотите кофе с ликером?
Сергей Иваныч отрицательно замотал головой и сказал:
— Хочу.
* * *
Валентина Павловна ловкими пальчиками застегивала рубашку Сергея Иваныча:
— Ничего, Сергей Иваныч, не расстраивайтесь. Вы сегодня устали,
перенервничали, как-нибудь в другой раз, если захотите. Кстати, Альберт
Борисович обещал перевести меня на четырнадцатый разряд, вы не в курсе?
Сергей Иваныч тяжело вздохнул:
— Я приложу все усилия.
Валентина Павловна быстро завязала Сергею Ивановичу галстук и громко
чмокнула в левую щеку.
* * *
Альберт Борисович положил в сейф электробритву «Агидель» и достал из
портфеля теплую чекушку водки.
— Эх, Иваныч, подсидели меня. Давай за возвращение, что ли!
— За возвращение, Альберт Борисович…
— Но, Иваныч, расслабляться нельзя. Что там у тебя с делом Фигурнова,
разобрался? Давай не тяни.
— Разберемся.
— Ну ладно, Иваныч, иди — у меня еще работы полно. Валентина Павловна! Надо
составить план работы, поэтому сегодня придется задержаться.
* * *
Беляшев двинул ферзя на левый фланг:
— Шах. Иваныч, ты не расстраивайся. Твое призвание — преступников ловить и
изобличать, а бумажки перебирать — это не твое.
Сергей Иваныч взял слоном пешку.
— Через два хода мат.
Беляшев отставил в сторону стакан с пивом.
— Погоди, не может быть. Нет, не может быть. Где же я зевнул. Но тут палка
тоже о двух концах — если вовремя наверх не поднялся, то потом уже никогда
не поднимешься.
Сергей Иваныч взял телефонную трубку и услышал голос Семенова:
— Иваныч, в твоем районе расчленение — ты разбирайся без меня, я потом
подъеду. И не тяни с делом Фигурнова.
— Хорошо, Владислав Владиленович.
* * *
Служба спасения и «скорая помощь» уже уехали, только пожарная команда
немного замешкалась, оформляя протокол ложного вызова.
Усатый сержант ввел в комнату крупную высокую девочку лет четырнадцати и
крупного высокого подростка того же возраста. Сергей Иваныч предложил
девочке сесть, а подростка спросил:
— Зачем же вы, молодой человек, пугаете свою, так сказать, возлюбленную?
— Так надо.
— Я в кино с ним не пошла.
— Вы, молодой человек, оторвали от дела два десятка очень занятых людей.
— Ну и че?
— Намылить бы тебе шею.
— Прав не имеете.
— Но штраф все равно придется заплатить, молодой человек.
— Гы! А у меня денег нет!
— Да это понятно. За тебя заплатят твои родители.
Подросток вдруг загримасничал, превратив свое мясистое лицо в сморщенный
кулачок, и неожиданно громко басовито заревел:
— Я больше не буду! Не говорите папе — он меня выпорет!
* * *
Сергей Иваныч присел на кивком предложенный стул и подумал, что зря пришел в
понедельник. Редактор отдела прозы тяжело выдохнул воскресный перегар себе
за правое плечо и хрипло спросил:
— Что у вас? Рассказ про работу мент… милиционеров?
— Вы знаете, не совсем, тут как бы это…
— Хорошо, через месяц позвоните.
Сергей Иваныч заерзал и неожиданно для себя вдруг выпалил:
— Извините, может быть... Скоро обед… Рассказ пять страничек… Времени нет…
Работа… Вы мне сразу, а?.. В «Огоньке»? Случайно вот «Белый аист».
Редактор отдела прозы восемь с половиной секунд объективно оценивал
собственное состояние и, поняв, что сил сопротивляться предложению Сергея
Иваныча нет никаких, сказал:
— Вы знаете, пить я, конечно, с вами не буду, но из уважения к вашей
занятости прочту в обеденный перерыв ваш рассказ. Ну и чтобы, так сказать,
совместить чтение с трапезой, лучше всего это сделать действительно в
«Огоньке».
* * *
Сергей Иваныч разлил остатки коньяка, я накрыл образовавшуюся около моего
стакана маленькую лужицу его рукописью:
— Ну так вроде бы… Может, втиснем куда-нибудь после подписки… Да! А вот
концовки нет. Давайте так, вы дописываете концовку, в крайнем случае,
доверяете это мне, и после этого я готовлю рукопись к набору.
Сергей Иваныч махнул рукой и легонько стукнул своим граненым стаканом о мой
граненый стакан:
— Если вам не трудно, вы бы сами как-нибудь, а? Я уже два месяца его
переписываю.
Я устало кивнул и медленно выпил.
Сергей Иваныч тоже выпил и тут же полез во внутренний карман за
удостоверением, заметив приближающегося к нам милиционера, который до этого
толковал с буфетчицей, и она указала на нас своим коротким толстеньким
пальчиком.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
