|
|
Поэзия
гражданственности
К 125-летию со дня рождения народного поэта
Башкортостана Мажита Гафури
В поэзии встречаются произведения, в которых автор выступает не в
качестве размышляющего о собственных переживаниях, а в роли обсуждающего
какие-то общие проблемы жизни, в роли прямого выразителя взглядов,
настроений и устремлений различных социальных групп, классов, иногда всего
народа и даже человечества, когда на смену лирическому «я» приходит
лирическое «мы». Тогда форма передачи мысли поэта приобретает явно открытый
характер, «лирика мысли» преобладает над «лирикой чувств» (вспомним, к
примеру, «Интернационал» Э. Потье, «Башкиры мои, надо учиться» М. Акмуллы,
«Красное знамя» М. Гафури, «Стихотворное обращение к башкирскому народу по
поводу соглашения с большевиками» Ш. Бабича).
Страстное желание высказать свою точку зрения на морально-этические,
духовные, культурно-просветительные, социальные, политические и даже чисто
бытовые проблемы современности определяет идейно-тематическую
направленность, публицистический или сатирический пафосы этих стихов. Каждый
из них — как обнаженный нерв, открытая манифестация своих мыслей, своего
отношения — одобряющего или отвергающего, негодующего или осмеивающего — на
различные проблемы и события современности. Они наполнены глубокими и
напряженными мыслями и чувствами героя, за которым стоит мир взглядов и
переживаний самого поэта-гражданина, поэта-борца. Доминантами в такого типа
стихах являются обращения к народу (определенному классу, социальной группе,
коллективу), какому-либо человеку, наличие сообщения о некоторых фактах
действительности, судьбы лирического героя или лирического «мы», изложения
каких-нибудь положений важного, порою программного характера. Большая часть
таких произведений как бы предназначена прежде всего не для чтения про себя
в уединенном месте, а для декларирования перед какой-либо аудиторией, для
открытого доведения отраженных в них мыслей и чувств до широкого круга
читателей (слушателей). Такую форму открытого поэтического высказывания на
злободневные проблемы человеческого бытия мы могли бы назвать
манифестационно-публицистической (по Б. М. Эйхенбауму —
декламационно-ораторской) разновидностью лирической медитации. Как форма не
прямого излияния души, а выражения взглядов, настроений и стремлений
различных слоев общества больше через лирическое «мы», чем через лирическое
«я», она составляет композиционную основу произведений в основном так
называемой гражданской, политической, патриотической, сатирической и иногда
философской лирики.
Заимствованное из латинского языка слово «манифест» (manifestus — явный) в
прямом смысле означает письменное обращение власти, партий, общественных
организаций, творческой личности к народу с изложением своих взглядов,
программ, предложений и решений. В литературе этот термин употребляется как
обозначение той разновидности лирики, которая отмечена большей
гражданственностью и публицистичностью. Во всех жанрах этой «мыслящей»,
«обсуждающей», «убеждающей», «поучающей», «осуждающей» поэзии ощутима
лирико-публицистическая доминанта, поскольку их структура в большинстве
своем подчинена законам ораторской речи. В произведениях дается как бы
симфония умонастроений, преобладают возвышенно-риторический,
публицистический и иронико-сатирический стили. Но это не значит, что
манифестационно-публицистическая лирика состоит из одних призывов и
лозунгов, к которым часто пытаются свести, например, так называемую
политическую, общественно-публицистическую или гражданскую лирику. В ней
могут сочетаться героическое и сатирическое начала, одические и элегические
мотивы, прямолинейные призывы и тихие исповеди (дидактизм); могут отражаться
мысли как о действительности в целом — о стране, народе, человечестве,
миропорядке и эпохе, так и о нравственных принципах, красоте, культуре,
искусстве; подниматься проблемы политического, социального, философского и
эстетического характера. Но главное в поэзии этого типа — гражданское,
героическое начало и патриотический дух, определяемые максимальной отдачей
таланта потребностям времени. Произведения манифестационно-публицистической
лирики отличаются своей жизнеутверждающей силой, поучающей направленностью,
высокой гражданственностью. Многим из них присуще критическое, даже
сатирическое отношение к различным явлениям жизни. Такая лирика свойственна
искусству слова разных эпох. Особенно большое значение она обретает в
переломные моменты в истории народа и страны. Для башкирской культуры и
литературы одним из таких решающих периодов было начало XX столетия.
В годы бурных исторических событий к манифестационно-публицистической или
гражданской лирике обращались почти все поэты. У нас эту лирику обычно
отмечали только за идеи, а между тем она имеет и свои художественные
достоинства. Мы долго придавали мастерству лишь второстепенное значение и с
готовностью прощали несовершенство формы, если содержание было актуальным,
отличалось новизной проблемы и жизненного материала. Но ведь невнимание
поэта к форме способно обернуться невниманием читателя к содержанию. Хорошо
понимая это обстоятельство, многие башкирские поэты, особенно М. Гафури, Ш.
Бабич, Д. Юлтый, С. Якшыгулов активно искали такие формы, которые были бы
легкодоступными для профессионального чтения (или напевного исполнения)
вслух. Одними из таких жанровых форм были хитап (стихотворное обращение) и
мактуб (стихотворное послание).
Непосредственное обращение к широкой аудитории, сопровождаемое к тому же
риторическими вопросами, восклицаниями, призывами, не допускает подмены
чувств, истинного содержания благодушной созерцательностью, игрой слов,
зарифмованной банальностью, что нередко наблюдалось, скажем, в анонимной
поэзии и в какой-то мере в творчестве поэтов-суфиев XVIII — первой половины
XIX веков, а также в поэзии Г. Сокороя, Ф. Туйкина, Г. Исянбердина и др.
Духовный потенциал их поэтической публицистики порой невелик.
Этого не скажешь о хитапах и мактубах Мажита Гафури. Его хитапы, как и
мактубы — не камерные мадригалы, предназначенные для альбомов знакомых,
близких или любимых, а страстные стихи, проникнутые порывом
гражданственности, убежденности и неравнодушия. Продолжая традиции М.
Акмуллы и М. Уметбаева, он считал борьбу за повышение культурного и
образовательного уровня родного народа своим первейшим долгом. Он выступал
за демократизацию школьного образования, преподавание русского языка,
овладение передовой русской и европейской культурой, технологией и основами
светских наук, боролся против религиозного фанатизма, кадимизма и
национальной обособленности, воспевал равенство и дружбу народов. Яркий
пример тому — его хитапы «Знание» (1902), «Поучительное стихотворение»
(1902—1903), «Положение мусульман в других государствах» (1904), «Прогресс»
(1905), «Европа—Азия» (1906), «Положение англичан» (1907). Автор этих
стихотворных обращений был еще далек от понимания природы социальных
противоречий общества, придерживался идеи национально-культурного движения.
Его призывы и требования в основном питались иллюзиями об общегражданской
свободе. Основное направление общественного развития поэт видел в прогрессе
науки, культуры, просвещения и морали. Исходя из этих позиций, он выдвигал и
искренне защищал принцип, что истинный человек определяется не материальным
достатком, а прежде всего знаниями, уровнем культуры и моральными
качествами. Утверждение идей национального единства («зачем нам на группы
разбиваться?!»), эмансипации женщин, нравственного воспитания, призыв к
прогрессу через реформы общественной жизни, критика отсталости и кадимизма —
вот основные мотивы его хитапов. «Приложим усилия к преобразованию жизни, не
забудем и о самоусовершенствовании», — призывал Гафури своих сородичей.
Исходя из этих принципов, он подвергает резкой критике приверженцев старых
порядков, инертность масс, схоластику в системе образования. Он еще не
понимает причин социальной несправедливости, а происходящее классовое
размежевание в башкирском обществе рассматривает как явление, вредящее
единству нации и разлагающее. Поэтому в его хитапах этого периода
преобладают идеи примирения «ссорящихся» современников, призыв к
просвещению, развитию национальной культуры:
Выписывать различные газеты нам надо,
И читать национальные романы!..
Изучать различные науки нам надо...
И привести наши школы в порядок...
(«Знание» — подстрочный перевод)
В призыве к прогрессу поэт не ограничивается голословной риторикой,
громкими лозунгами, а стремится воплотить свой идеал просвещенности в
конкретных образах. Развивая традиции своих предшественников М. Акмуллы и М.
Уметбаева, он создает своеобразный обобщенный образ борца за все новое, что
способствует развитию просвещения, науки и культуры, воспитанию благородных
нравственных качеств. Если у Акмуллы и Уметбаева это отдельные личности —
ученые-просветители Ш. Марджани и М. Биксурин, то у М. Гафури — огромная
страна Россия или огромный континент Европа. При создании образов этих
«всесильных богатырей» поэт часто прибегает к приему контраста. По-разному,
в различных оттенках проявилось это в их хитапах. Скажем, если у М. Акмуллы
идеальные герои изображались на фоне невежественных, нравственно
опустошенных типов, то Гафури показывает весь анахронизм, всю
противоестественность отсутствия просвещения среди масс путем сравнения с
культурой и научно-техническим прогрессом западной цивилизации.
Головокружительные революционные события 1917—1918 годов еще более расширили
проблематику, идейно-тематический диапазон жанра хитап, усилили его
гражданское и социальное звучание. В эту пору почти все поэты обращались к
этому жанру. Несколько таких стихотворений создал и Мажит Гафури. В его
хитапах «Не бойтесь!..», «Долой войну!», «Дни свободы» еще острее стали
вопросы просвещения, культуры, эмансипации женщин и особенно — борьбы за
свободу. Поэт во весь голос приветствовал приход свободы, воспевал
прогрессивные устремления и душевные порывы своего народа, призывал его
бороться до конца за прекращение несправедливой империалистической войны, за
освобождение от многовековой социальной и национальной кабалы.
Другим ведущим жанром башкирской манифестационно-публицистической поэзии
являлся мактуб — стихотворное письмо-послание. Активное развитие этого жанра
особенно четко наметилось в последней четверти XIX — начале XX веков, когда
резко возрос интерес литературы к человеческой личности, к идее о
естественном равенстве людей и внесословной ценности человека. Идеалом этого
времени стал человек-гражданин, человек-патриот. Новое понимание человека,
новое отношение к действительности, к общественной жизни потребовали от
писателей поисков новых, более доступных и действенных форм и способов
выражения этих идей. Одной из таких поэтических форм и был мактуб —
послание, обращенное к субъекту.
Мифтахетдин Акмулла был одним из первых башкирских поэтов, придавших жанру
стихотворного послания социальное и сатирическое звучание. В своих мактубах
он не ограничился агитационно-назидательным (внушающим) монологом, а сделал
смелые шаги по изображению человека из народа в системе обстоятельств,
соответствовавших его повседневной жизни, что создало предпосылки для
социального анализа. Тема народа, проблемы его дальнейшей судьбы в его
манифестационной лирике все более и более приобретали социально-политическую
окраску.
Эта тенденция получила свое высшее развитие в творчестве Мажита Гафури в
бурные годы начала XX века. Благодаря его творческим поискам жанр
стихотворного послания приобрел новые черты, стал более многогранным по
тематике и проблематике, жанрово-стилевому своеобразию. Наряду с
драматическим «летописанием» судьбы лирического героя и этически
взыскательной назидательностью и исповедальностью в нем усилилась тенденция
углубленного осмысления жизни, что не могло не вызвать перемен в системе
стиля. В ряд мактубов социально-политического и сатирического характера с
ярко выраженной афористической, назидательно-агитационной или ораторской
стихотворной речью постепенно включились произведения, отличающиеся не
только остроумием, как у М. Акмуллы, но и задушевностью, легким юмором.
Эти жанровые разновидности своеобразной поэтической речи, проникнутые
документальным и автобиографическим началом, гражданскими мотивами и
пафосом, глубокими раздумьями о судьбе человека, а через него — и о судьбе
всего народа, помогли ищущему поэту лучше всего выразить свое отношение к
действительности. Тем более, что стремительные изменения в
социально-экономической, общественно-политической и культурной жизни края,
исторические события, происходящие в масштабе России и всего мира, требовали
от него более активного общения с народом. В этих условиях изменилось и само
влияние его манифестационных произведений, в том числе мактубов, на духовный
мир человека: оно стало неизмеримо шире, ощутимее, возросла их
воспитательная и образовательная функция. Они оказали большое влияние на
развитие политического сознания башкир в новых условиях.
Примечательно, что, не нарушая законов жанра, М. Гафури насыщал свои мактубы
таким злободневным содержанием, такой острой критикой господствующих
классов, их морали, старых порядков и обычаев, невежества и культурной
отсталости народа, такой страстной жаждой равенства и свободы, что все
использованные им старые поэтические формы приобретали новый смысл, новое
звучание, раскрывая читателям свои новые грани. Поэт стремится пробудить в
людях присущую им от природы жажду действия и преобразования. Он верит, что
в любом человеке таится страсть созидания, страсть социального
строительства, разбудить которую он и пытается, обращаясь к современным ему
мужчинам и женщинам, шакирдам и девушкам, детям. В его понимании человек
заключает в себе как бы две сущности: он велик и значителен по заложенным в
нем возможностям, но довлеющие над ним обстоятельства жизни, окружающая его
среда часто делают его незначительным и мелким. В понятие «среда» поэт
включает лишь надстроечные явления — это, как правило, семейные,
нравственные отношения, способствующие формированию характера человека.
Поэтому он уделяет особое внимание двум областям жизни — образованию и
нравственному воспитанию. Вера в решающую силу разума и нравственности,
желание добиться царства всеобщего благоденствия с их помощью пронизывали
все мактубы и очень близкие к ним по своей жанровой природе шикаятнаме
(стихотворение-жалоба) и васыятнаме (стихотворное завещание) М. Гафури. Их
критический дух, социальный контекст отразились прежде всего в
морально-этических оценках действительности, в резких противопоставлениях
материальных и духовных ценностей. Так, в своем первом же литературном опыте
«Шакирдам ишана» (1902) Гафури, используя форму мактуба, стремится к
утверждению непреходящей ценности человека, в котором превыше всего ставятся
его разум и нравственность. В них молодой поэт видел источник всех
добродетелей. С этих позиций он дал нравственную оценку деятельности ишана,
подверг критике средневековые религиозные догмы, сорвал ореол святости с
«ученого мужа», раскрыл его гнусную нравственную сущность — жадность,
жестокость, бездарность, двуличие. А в довольно большом мактубе «Жалоба
одного татарского шакирда на свое положение» (1906), адресованном молодым
шакирдам-подросткам, М. Гафури уже открыто обрушивается не только на
служителей культа, приверженцев средневековой схоластики, но и на всю старую
религиозно-схоластическую систему образования. Это уже новые идейные нотки,
новый поворот темы просвещения. Для передачи их Гафури умело использует
канонические, традиционные поэтические приемы и средства, нашедшие широкое
применение в мунажатах и байтах известных и анонимных авторов, а также в
песнях-кличах (садалар) шакирдов и студентов. Мактуб написан в строфической
форме рубаи, основанной на восьмисложном метре, первые строки которого
рифмуются между собой, а четвертая является редифом всего произведения.
Ритмичность стиха, частые повторы одних и тех же или созвучных слов и целых
синтагм делают мактуб доступным для исполнения нараспев. На эту особенность
произведения поэт и сам указывает: «Исполняется в ритме «Первого
стихотворения-клича («Беренсе сада»), то есть на мелодию «Проснись, шакирд!».
Интересно и то, что лирический герой мактуба М. Гафури напоминает героев
мунажатов-элегий «Душа в теле» Х. Салихова и «Мое положение было невыносимо»
Ш. Заки. Он так же, как мюрид Х. Салихова и шакирд Ш. Заки, жалуется на свою
несчастную судьбу. Но содержание этих жалоб совершенно различно. По существу
оно было явлением, оттолкнувшимся и отвернувшимся от средневековья,
обращенным в новое время, вобравшим в себя веяния и потребности изменившейся
действительности. Если лирические герои Х. Салихова и Ш. Заки были слепыми
приверженцами религиозной ортодоксии и искренне каялись в том, что в свое
время по невежеству и лености не выполняли как следует канонов шариата, то
шакирд М. Гафури горюет потому, что по своей наивности в течение пятнадцати
лет на арабском языке усердно изучал никому не нужные религиозные
дисциплины. Не своим стенанием, а прежде всего обращенностью к грядущему
остается в памяти читателя этот герой. Он предстает перед нами как
свидетельство вытеснения религиозного мышления и богословской образности из
сознания народа и значительного отхода людей от ортодоксальной
благочестивости. Образ шакирда входит в мактуб прежде всего не как образец
правоверного мусульманина, а как показатель высшей ценности человека, во имя
которого и звучит в нем протест против старых порядков, суеверий и
схоластики. Именно возвышение человека, доверие к нему, защита его делают
послание Гафури близким читателям.
Декларативно-манифестационные, дидактические, публицистические черты поэзии
особенно усилились в годы революции 1905—1907 годов. Именно в эти бурные
годы появились первые мактубы и васыятнаме на политические темы. Высшим
достижением политического стихотворного послания и завещания явились
произведения «Стихи радости», «Завещание 1906 года 1907 году» и «Ответ 1907
года 1906 году» М. Гафури. В них подъем движения народных масс, пробуждение
их революционного и национального самосознания находят восторженный отклик.
Первое произведение от начала до конца проникнуто панегирическим духом. Поэт
от всей души приветствует революцию:
Эй, перо, веселей! Нажимай, что есть сил!
Эй, перо, потрудись, не жалея чернил!
Я народу письмо-поздравленье пишу:
Горе из дому прочь, светлый час наступил!
Гафури высоко оценивает принесенную революцией свободу, с радостью и
гордостью сравнивает ее со «свежим ветром», «теплой весной». Вместе с тем
поэт еще полностью не освободился от стиля дидактической поучительности:
Сбиты прочь кандалы... За работу, друзья!
Принимайтесь за труд, коль настала весна!. .
Пусть высокая мысль пламенеет в умах.
За работу живей — дорог день, дорог час!
В этих произведениях поэта вместе с выражением восторга и радости в связи
с наступлением «светлого часа» бросается в глаза и некоторая наивность его
суждений. По его мнению, революция — это «весна» для всех, для всей нации
без ограничений и социальных различий. Он возлагает большую надежду на
манифест от 17 октября и 1-ю Думу. Однако под влиянием дальнейших событий
поэт освобождается от конституционных и просветительских иллюзий и
становится сторонником революционно-демократических идей.
Еще в 10-е годы XX века, в период черной реакции и первой империалистической
войны в башкирской литературе начался процесс освобождения поэтических
жанров, в том числе и «эпистолярных», от открытой публицистичности,
дидактизма и рассудочности. Теряя свое социально-политическое начало, мактуб
теперь как бы возвращается в свое исходное, первоначальное положение,
приобретает заново узколичностные, камерные черты. Его основой постепенно
становится эмоционально напряженная мысль, переданная в форме личных,
непосредственных переживаний. В нем преобладает медитативно-лирическое
начало, это как бы лирический дневник, внутренний монолог, исповедь.
Объектом его художественного отображения являются в основном любовные, чисто
житейские проблемы, вопросы женской эмансипации. Так в башкирской поэзии
постепенно формируется лирико-психологический тип послания.
Для большинства поэтов этого мрачного времени любовь становится единственным
смыслом существования. В их мактубах (в том числе и в многочисленных
газелях, одах, песнях, романсах) мир романтической любви и красоты выступает
как своеобразная реакция на жестокую действительность, хотя и не как бегство
от нее. И для мактубов М. Гафури этого времени любовь — «частица сердца»,
которая хоть на малую толику заставляет забыть превратности «мрачной жизни».
В каких только образах не рисует поэт свою возлюбленную: это и ангел, и
соловей, и росинка, и луч солнца. Чувство любви для него — это чувство
особого, высшего порядка. По его мнению, в этом мире нет силы, которая могла
бы противостоять любви, любовь — это неиссякаемый источник вдохновения,
ничем неизмеримое богатство. Такое восприятие любовных чувств свойственно
лишь романтизму с его максимализмом: конец любви — конец жизни. «Познал я
любовь, не прервется теперь она, когда-то умру я, но будет жива она», —
восклицает «обманутый влюбленный» одноименного стихотворения М. Гафури.
Башкирские поэты идеализировали прекрасное в женщине, безотчетно
преклонялись перед ее красотой, говорили о любви как о земной радости и
великом счастье, находя для этого самые возвышенные «небесные» слова. Однако
недолго увлекались они этой романтикой, традиционным для восточной поэзии
воспеванием небесных гурий. Вслед за великим Г. Тукаем Гафури заявил, что
красота небесных гурий, конечно, достойна всяческой похвалы, но земная
девушка все же милее их. Лирического героя его мактубов привлекают не
столько атрибуты внешней красоты возлюбленной, сколько богатство ее
внутреннего мира, нравственная чистота, трудолюбие. Создавая идеальный образ
земной девушки, поэт хочет видеть ее и скромной, и разумной, и женственной,
и образованной, и жизнедеятельной. Поэтому в некоторых его мактубах
медитативно-лирического характера стали появляться элементы рассудочности и
назидательности, рациональное теснило чувственное («Юной школьнице», «Не
обманись!», «Хадисе», «Нежное слово-обращение одной воспитанной матери к
своей дочери-школьнице», «Любовь школьницы к родителям», «Слова радости
школьниц» и др.).
В годы нового революционного подъема и бурных исторических событий 1914—1917
годов жанр стихотворного послания снова теряет свои камерные черты. Как и в
годы торжества в литературе просветительской идеологии и принципов
просветительского реализма, мактуб приобретает
манифестационно-публицистический характер. Как и многие башкирские поэты, М.
Гафури стал использовать его для пропаганды идей национального прогресса. В
их стихотворениях реалистическая линия стала более весомой. В них усилился
критический дух, социальный контекст, медитативно-элегические нотки часто
чередуются с возвышенно-одическим стилем, призывами и лозунгами. Изображая
то или иное явление, обращаясь к тому или иному человеку, коллективу или
социальной группе, поэт охватывал вопреки восточным поэтическим традициям, и
их конкретные черты, свойства, что способствовало расширению тематического
горизонта, углублению идейно-эстетического содержания, усилению обобщающей
силы этого в общем-то камерного, узколичностного жанра.
Наряду с мактубами на традиционно культурные, просветительские и этические
темы М. Гафури в эти годы создал ряд посланий социально-публицистического
характера на общественно-гражданские темы. Таково, например, стихотворное
послание «Видно, нет тебя, аллах!», переполненное гневным протестом против
войны и несправедливости:
О, аллах, видно, нет тебя! Если б ты был,
Ты карал бы неправду и сеял добро,
И не тратил своих сверхъестественных сил,
Чтоб возвысились золото и серебро.
Не глядел бы сквозь пальцы на слезы и кровь
И не мог бы спокойно стенаньям внимать…
Публикация этого произведения еще более усилила существование в обществе
противоречия между демократически настроенными и реакционными силами. С
одной стороны, оно получило огромную поддержку у молодежи и простого народа,
с другой — подняло шум среди духовенства и «сильных мира сего», предавших
поэта за это стихотворение анафеме.
М. Гафури написал еще несколько стихотворных посланий-мактубов, посвященных
теме войны и свободы. В мактубе «Кто он?» (1915) он раскрывает
братоубийственный характер войны, откровенно разговаривая с солдатом,
которого заставляют убивать такого же простого человека, как он сам,
призывает его сбросить с себя ярмо рабства и «стать хозяином своей судьбы».
Другое его стихотворное послание под названием «Другу, пропавшему без вести
на войне» представляет собой череду риторических вопросов, заданных в форме
обращения, требующего конкретного отклика-ответа. Эти вопросы вытекают из
реальных обстоятельств жизни и лишены нарочитости. Они хотя и адресованы
конкретному, пропавшему без вести на войне человеку, имеют общенародное,
социально-политическое значение: почему, ради чего ты лил свою кровь; почему
о тебе никто ничего не знает, ты же человек, а не иголка, потерявшаяся в
стогу сена; кому нужна и выгодна эта кровопролитная война? Сам поэт не дает
на них ответа и этим побуждает задуматься над поставленными вопросами самих
читателей. В стихотворном послании «Противникам свободы» (1917) Гафури уже
не ограничивается только постановкой вопросов, а стремится разъяснить
«противникам свободы» и всему народу суть происходящих событий, открыто
заявляя: «Пора сказать правду... Народ — не игрушка властелинов... Пора
покончить с войной... И мир человеческий освободить от грязных рук!»
Все эти социально-публицистические, лирико-психологические мактубы и хитапы
М. Гафури непосредственно диктовались душевным настроением народа.
Романтические элементы, встречающиеся в некоторых из них, не привносятся
извне — «романтизируется» действительное, реальное. Их лирический герой —
конкретная и вполне реальная личность, интересующаяся всеми сторонами жизни
своего народа. Когда читаешь эти произведения, помимо социальной значимости
тематики и гражданственности мотивов, поражает и убеждает страстность,
остроумие, темперамент и вдумчивость их автора. Им совершенно несвойственны
благодушная созерцательность, некая расплывчатость, эфемерность,
воздушность. Яркое доказательство тому — произведение «Красное знамя»,
которое стало своеобразным гимном освободительной борьбы. Его запел народ.
Оно было новаторским и по содержанию, и по форме: четкий ритм, романтический
пафос, революционное содержание. В нем чувствуется дыхание известных
русских, французских и польских революционных песен, в частности
«Марсельезы» и «Варшавянки».
Так зарю новой эпохи, больших социально-политических перемен М. Гафури
встретил в роли подлинного певца народа, глашатая идей свободы и равенства.
Как истинный поэт он шел в авангарде демократической башкирской литературы,
внес большую лепту в становление и развитие в ней принципов критического
реализма и прогрессивного романтизма.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
