|
|
Немые свидетели
(Записки реставратора)
В хранилище Республиканского музея боевой Славы поступила партия вещей,
представлявших собой фрагменты оружия и снаряжения, извлеченного из земли в
местах боев за Керченский полуостров в 1944 году.
В освобождении Крыма от немецких захватчиков участвовала и 300-я стрелковая
дивизия, впервые сформированная в г. Харькове и понесшая большие потери в
оборонительных боях с августа 1941 года по июль 1942 года. Эта дивизия была
отправлена на доукомплектование в Башкирскую АССР. Пополнение дивизии личным
составом проходило из людских ресурсов республики. Местом дислокации дивизии
был поселок Кандры. 10 октября 1942 года дивизия военными эшелонами была
переброшена на фронт и заняла оборону под Сталинградом, где вела длительные
кровопролитные бои.
300-я (впоследствии 87-я) гвардейская стрелковая дивизия весной-летом 1944
года принимала активное участие в боях за освобождение Крымского
полуострова. За успешные действия по прорыву укреплений противника на
Перекопском перешейке в апреле 1944 года дивизии было присвоено наименование
Перекопская. Впоследствии дивизия принимала участие в освобождении всего
полуострова и города Севастополя. Без сомнения, участвовала она и в боях за
Керченский полуостров — самой восточной части Крыма.
Немыми свидетелями этих событий и являются груды покореженного,
проржавевшего металла, поступившие в наш музей.
После нескольких неудачных попыток привести в порядок эти останки была
выработана определенная методика, позволившая подвергнуть вещи реставрации и
консервации. И этим делом выпало заниматься именно мне, научному сотруднику
музея.
С внутренним трепетом брал я в руки каски, оружие, фляжки, принадлежавшие
когда-то людям, оставшимся навсегда лежать на полях сражений.
В ходе работы устанавливается какая-то незримая, прочная связь с вещами.
Тщательно перебранные, очищенные и вымытые они как бы благодарят за заботу о
них и начинают рассказывать о себе.
НЕИЗВЕСТНОЕ ОРУЖИЕ
Каждый просматривающий телерепортажи из “горячих точек” знает о
подствольниках — подствольных гранатометах. А кто слышал о наствольных
гранатометах?
В россыпи реставрируемых вещей была группа непонятного происхождения. Это
тонкостенные трубки длиной не более 100 мм и диаметром 30 мм. У некоторых с
одной стороны завинчены пластмассовые заглушки с косыми нарезами на них.
Другие тоже трубки, а также конусы, уже побольше размером, заглушены с одной
стороны сферическими обтекателями. У последних внутри, если взглянуть со
стороны, противоположной обтекателю, проглядывалась воронка-конус.
Эти обтекатели наводили на мысль, что наблюдаемые вещи — снаряды, потерявшие
со временем взрывчатое вещество, а воронка могла формировать коммулятивный
бронебойный заряд, но для артиллерийского снаряда эти элементы не обладали
необходимой прочностью и массой. Они не могли выдержать нагрузок, которые
испытывает снаряд после выстрела в стволе орудия, и не могли получить
необходимую энергию для полета из-за своего малого веса, ведь их корпус был
тонкостенным. Не могли они быть и снарядами реактивными, так как
пластмассовая заглушка не имела никакого отверстия — сопла для выхода
реактивной струи.
Так или иначе, любой снаряд должен был выпускаться из ствола. Начинаю искать
ствол или его подобие — направляющую для реактивного варианта, например.
Долго не могу найти ничего подходящего, пока не натыкаюсь на полуистлевший
отрезок трубки подходящего диаметра. Но проблема в том, что отрезок этот
является частью бесформенной детали, у которой не проглядывается никаких
других признаков оружия. А что если эта деталь — дополнение к другому
оружию? Насадка, на ствол винтовки например. Опять роюсь в справочниках.
Есть! Немецкий 30 миллиметровый ружейный гранатомет, дульно-зарядная
нарезная мортира именовалась еще “стреляющей чашкой”, крепилась на штатном
карабине вермахта «Маузер-98 км» и выстреливала холостым патроном на
расстояние до 250 метров. По рисункам в справочнике определяю еще одну
непонятную деталь, имеющуюся в наших находках. Это специальный прицел к
“стреляющей чашке”, также крепившийся на винтовке. Использовалась для
поражения живой силы и бронетехники противника, для чего применялись
соответственно осколочные и бронебойные разновидности гранат. Гранаты
диаметром 30 миллиметров применялись в начале второй мировой войны, большие
гранаты диаметром 45 мм потребовались для повышения бронебойных свойств и
появились с началом войны против СССР. Они пробивали соответственно броню
толщиной 40 и 80 мм. Одним гранатометом с боекомплектом в 30 осколочных и 20
бронебойных гранат комплектовалось пехотное отделение, двумя — полевые
артиллерийские батареи.
В литературе приводятся прямо противоположные данные об эффективности этих
гранат. Одни авторы говорят о крайне малом их применении из-за
незначительного воздействия при попадании “…на экипаж и внутреннее
оборудование танка…”. И вследствие чего к концу 1941 года стала ясной
неэффективность мортирки. По другим данным, напротив, в ходе войны стали
очевидны достоинства мортирок, их применение все возрастало, что привело в
начале 1945 года к решению о ежемесячном выпуске четырех миллионов гранат в
месяц. Были ли подобные гранатометы в Красной Армии? Да, еще в 20—30 годы на
вооружении РККА состоял дульнозарядный гранатомет Дьяконова, который
крепился на стволе винтовки, граната также выстреливалась холостым патроном.
Мортирка накануне Великой Отечественной войны имелась в каждом стрелковом и
кавалерийском отделении и была модернизирована в ходе войны. В литературе
говорится об ограниченном использовании гранатомета из-за низкой кучности
стрельбы и недооценки ружейного гранатомета вообще. История с производством
ружейных гранат к этому гранатомету непосредственно связана с нашим родным
краем. 3 декабря 1941 года было принято специальное постановление бюро
Башкирского обкома ВКП(б) “О выполнении постановления ГКО (Государственный
комитет обороны — Л.Ф.) о производстве ручных и ружейных противотанковых
гранат”, в котором предписывалось двум предприятиям республики — заводу им.
КИМ НКМП (Коммунистического интернационала наркомата местной промышленности)
и Благовещенскому заводу им. Точисского НКНП СССР (наркомата нефтяной
промышленности) — выпустить в декабре текущего года по 15 тысяч ружейных
гранат. Там же говорится о налаживании производства отдельных деталей
ружейных гранат на четырех других предприятиях Башкирии. Есть основания
думать, что не только современный читатель, но и многие
историки-исследователи не представляют, о каких ружейных гранатах шла речь в
этих постановлениях. Так или иначе, следов использования мортирки бойцами
РККА в числе поступивших с мест боев экспонатов обнаружить не удалось…
А как же наши стрелки под Керчью боролись с танками? Только связками гранат
и бутылками с горючей смесью? Нет, были и другие средства. Вот одно из них
здесь же — в куче ожидающего реставрации металла. Это противотанковое ружье
Дегтярева — ПТРД. История появления его в войсках интересна и драматична.
Хотя правительственное постановление о разработке ПТР появилось еще 13 марта
1936 года, к началу войны поточное производство его еще не было
организовано. Более того, ПТР-39 конструктора Руковишникова было снято с
производства на ковровском заводе. А приказом от 26 августа 1940 г. ПТР были
исключены из системы вооружения. Это было результатом переоценки начальником
Главного артиллерийского управления маршалом Г.И.Куликом броневой защиты
“новейших германских танков” и его вывода о неэффективности против них
легких противотанковых средств. По этой же причине было прекращено
производство 45 миллиметровых ПТ пушек, а вместо них начато проектирование
107 миллиметровых орудий.
Первые же недели войны показали трагические последствия этих ошибок.
Советская пехота оказалась лишенной эффективного средства ближнего боя с
танками. Положение исправлялось при личном участии Сталина. На одном из
заседаний ГКО он предложил поручить разработку ПТР одновременно “еще одному,
а для надежности — двум конструкторам”. Задание получили С.Г. Симонов и В.А.
Дегтярев. С момента получения задания до первых пробных выстрелов прошло
всего двадцать два дня. 29 августа однозарядный образец Дегтярева и
пятизарядный Симонова были приняты на вооружение.
ПТРД и ПТРС на расстоянии 300 метров пробивали броню в 35 мм. По
свидетельству генерал-лейтенанта вермахта Э.Шнайдера, “в 1941 г. у русских
было 14,5 мм ПТР, доставлявшее немало хлопот нашим танкам…”. Немалые потери
несли и бронебойщики, так как ПТР было оружием переднего края. Всего за
время войны было выпущено около 471500 ПТР. А в 1941 и 1942 годах в
сражениях было потеряно из имевшихся в армии ПТРД и ПТРС соответственно 49,7
и 33,7 %; понятно, что бойцов из числа расчетов погибло еще больше.
В кино воюющих пехотинцев из расчета ПТРД можно увидеть в фильме “Они
сражались за Родину”, их роли исполняли Василий Шукшин и Георгий Бурков. За
подбитый из ПТРД танк получил отпуск домой и Алеша Скворцов — герой фильма
“Баллада о солдате”.
Читатель, вероятно, обратит внимание на то, что я в своих заметках часто
упоминаю художественные фильмы. Не слишком ли часто для разговора о реальных
вещах, связанных с войной? Думаю, что нет! Откуда черпает свои сведения о
Великой Отечественной войне обычный читатель, не изучавший военную историю
специально? Из книг и фильмов. А поскольку читают не все и реже, чем
смотрят, значит, больше из кино. В лентах о Великой Отечественной войне в
части показа вооружения и военной техники мы очень часто встречаем клише и
штампы. У немцев — те же “шмайссеры”, “фаустпатроны”, танки “тигры” и
“пантеры”, у советских воинов — ППШ, противотанковые ружья и танк «Т-34». В
чем-то кинематографистов можно понять. Их задача отобразить судьбы и
характеры. Серый ровный фон помогает рельефнее высветить качества личностей
и сюжетные линии. А как быть с фактической стороной, с правдой о войне?
ТАКОЙ СТРАННЫЙ СНАРЯД
Часто в процессе реставрации попадался мне на глаза странный снаряд. Он был
похож на маленькую елочку с детского новогоднего рисунка. Два конуса как бы
стоят один на другом, большой диаметр конусов 28 мм, малый ствол елочки — 20
мм. Макушка этой елочки, изготовленная из мягкого алюминиевого сплава, была
частично разрушена. Там под оболочкой навершия проглядывался конический
сердечник из блестящего, не поддавшегося коррозии металла. Это сердечник, и,
по всей видимости, бронебойный, следовательно, и сам снаряд является
бронебойным. Но из чего он выстреливался? И как? Никаких признаков
соединения с гильзой, необходимого для артиллеристского снаряда, нет! И что
за странная форма? Снова ищу ответ в справочниках. Ответ оказался буквально
ошарашивающим! Этот снаряд выстреливался из ствола, который имел по длине
разный внутренний диаметр — калибр. А именно 28 мм в казенной части, где
снаряд заряжался и выстреливался, и 20 мм в конце ствола, в дульной его
части. Выступающие части снаряда, называемые в литературе “поясками в форме
юбочек”, имели снизу, как бы под подолом юбочки, “выточку” (ну просто полный
набор швейно-модельной терминологии). Назначение этих поясков, юбочек и
выточек — обеспечить плотное прилегание корпуса снаряда к поверхности
конического ствола. Когда снаряд под действием пороховых газов начинал
движение в стволе, мягкие тонкостенные пояски юбочки сминались, меняя, таким
образом, калибр снаряда по мере его продвижения по стволу. Зачем это было
нужно? При таком затрудненном продвижении снаряд воспринимал гораздо большую
часть энергии пороховых газов и при вылете из дула получал значительно
большее ускорение. Повышалась скорость снаряда, а значит, возрастала его
бронебойность. Что же этот было за оружие? Среди находок нет ни его самого,
ни его фрагментов. Мы имеем лишь снаряд и можем получить представление о
самом оружии только по литературе. Исследования и эксперименты по
использованию оружия с коническим стволом велись в Европе с начала ХХ века.
Первые образцы такого оружия в 20—30 годах создали немецкий инженер Г.
Герлих и чешский конструктор Х.К. Яначек. Начальная скорость полета пули
достигала 1800 метров в секунду, а у обычного оружия она менее 900 метров в
секунду.
Однако более или менее широкое применение этот принцип получил с началом
второй мировой войны. В первый период войны с Советским Союзом немецкая
пехота была вооружена 7,92 миллиметровым ПТР, выстрел, которого оказался
неэффективен против танков «Т-34» и КВ. Германским управлением вооружений
были активизированы работы по созданию мощного, но легкого противотанкового
оружия. И оружие с коническим стволом поступило на вооружение вермахта уже в
конце 1941 года. Это тяжелое противотанковое ружье 1941 г. внешне напоминало
пушку, весило 227 килограммов, имело легкий артиллерийский лафет, колеса с
резиновыми шинами, прикрытие в виде сдвоенного стального щита. На расстоянии
100 метров снаряд из этого ружья пробивал броню в 75 мм, таким образом, его
действенность была сравнима с 37- миллиметровой противотанковой пушкой.
Однако изготовление конических стволов было технологически сложным и
дорогостоящим, кроме того, для производства бронебойного сердечника каждого
снаряда требовалось 50 граммов сверхдефицитного вольфрама. В 1943 году на
вооружении Германии появились гораздо более эффективные и дешевые
противотанковые средства, например “фаустпатроны”, и выпуск ПТР с коническим
стволом был прекращен. На 1 ноября 1944 года в вермахте имелось всего 833
таких ружья. И как минимум одно из них применялось в боях за керченский
полуостров.
Тот факт, что юбочки нашего снаряда не смяты, означает, что он никогда не
выстреливался и в свое время не нашел свою жертву. Может быть, поэтому
посетители музея, разглядывающие снаряд в экспозиции, могут относиться к
нему более снисходительно, как к когда-то опасному, а сейчас уже
умиротворенному носителю смерти.
ОХ УЖ ЭТОТ “ШМАЙССЕР”!
В каком фильме о войне и о партизанах мы не видели эффектных кадров, где
немцы с засученными рукавами и со “шмайссером” наперевес поливают перед
собой очередями? Пистолет-пулемет в руках этих немцев — это МП-40
(автоматический пистолет: машинен- пистоле образца 1940 года, в просторечье
“шмайссер”, что по сути совершенно неверно, так как в действительности его
конструктором был Г. Фольмер). Стрельба из него в этих фильмах обычно
ведется “от живота”, металлический откидной приклад сложен, о какой-либо
эффективности стрельбы и точности попаданий при этом не может быть и речи. У
населения, воспринимающего военное прошлое преимущественно по фильмам,
создается впечатление, что все немцы в ходе войны были вооружены
исключительно МП-40.
Первые сомнения по поводу такой популярности у немцев “шмайссеров”
появляются при знакомстве с фото- и кинодокументами. Уж как-то так
складывалось, что в объектив фотокорреспондентов и кинооператоров попадали
немцы, вооруженные исключительно винтовками. Например, в иллюстрированном
издании “Война Германии против Советского Союза 1941—1945” (документальная
экспозиция города Берлина к 50-летию со дня нападения Германии на Советский
Союз) из 271 фотографии ни одна не изображает солдат вермахта с МП-40, при
этом имеются десятки фотографий солдат, вооруженных винтовками “Маузер —
98”.
Что же нам в действительности известно о МП-40? Первая модификация этого
пистолета-пулемета под наименованием МП-38 выпускалась для
воздушно-десантных войск, экипажей бронемашин и младших командиров.
Модернизированный в 1940 году МП-40 стал технологичнее и значительно дешевле
в производстве. Он предназначался уже для широкого применения во всех частях
вермахта. В числе его достоинств простой в устройстве и заряжении коробчатый
магазин на 32 патрона, низкий темп стрельбы, позволявший экономить патроны и
повысить точность попаданий. К слабым сторонам относят малую начальную
скорость пули, из-за чего стрельба далее чем на 200 метров должна была
вестись поверх цели. А отсутствие защитного кожуха ствола грозило стрелку
ожогами рук.
По разным данным, МП-40 за годы войны было выпущено от 1,0 млн. до 1,2 млн.
штук. Много это или мало? Судите сами: штатных винтовок германского вермахта
“маузер” образца 1898 года за период 1939—1945 гг. было выпущено 10, 3 млн.
штук (а ведь имелись еще и довоенные запасы).
И в нашем наборе окопных остатков ни одного МП-40. А винтовок, точнее
стволов и того, что от них осталось, — полтора десятка. Из них шесть
германских маузеров 1898 года. Итак, на один МП-40 в германском вермахте
приходилось минимум 10 винтовок «Маузер 98». С учетом этого соотношения
вполне понятно и логично, что среди керченских находок при шести винтовках
«Маузер 98» не оказалось ни одного МП-40.
Наконец, роясь в специальной литературе, натыкаюсь на слова министра
вооружений третьего рейха А.Шпеера, которые ставят точку в этих сомнениях. В
своих воспоминаниях он указывал, что во время одной из экспедиционных
поездок на северный участок Восточного фронта в 1943 г. “…солдаты и офицеры
дружно жаловались на перебои в снабжении стрелковым оружием. Особенно им не
хватало пистолетов- пулеметов…”
Такая сомнительная информация с экранов идет только по “шмайссерам”? Да нет!
Так же, если не больше, популярен у кинематографистов и наш ППШ — советский
пистолет- пулемет Шпагина. Он был принят на вооружение Красной Армии в
декабре 1940 года. В отличие от немецкого МП-40 ствол ППШ имеет кожух,
защищающий руки от ожогов. С кожухом совмещен оригинальный тормоз —
компенсатор, снижающий силу отдачи и задирание при стрельбе ствола вверх.
Дисковый магазин вмещал 71 патрон, прицельная дальность стрельбы до 500
метров. Изготовленный в основном из штампованных деталей, не требующих
дорогостоящей и длительной механической обработки, ППШ был
высокотехнологичным в производстве, что очень важно для условий военного
времени. Это позволило организовать массовое производство на многих заводах,
в том числе и неспециализированных. ППШ в годы войны выпускался в Москве,
Коврове, Ворошиловграде, Тбилиси. В большинстве фильмов о Великой
Отечественной войне бойцы Красной Армии вооружены ППШ. И очень редко в кино
можно увидеть бойца, вооруженного винтовкой Мосина образца 1891/1930. А
между тем именно она была основным стрелковым оружием Красной Армии. За
период войны выпущено более 6 млн. штук ППШ, а винтовок Мосина за те же годы
произведено более 12 млн. штук. Учитывая имевшиеся многомиллионные довоенные
запасы винтовок, их количество в войсках должно было в несколько раз
превышать число ППШ.
Косвенное свидетельство преобладания в войсках винтовок по сравнению с
пистолетами-пулеметами дает, например, фотография с изображением советского
пехотного подразделения, сделанная в 1942 году на Ленинградском фронте.
Только первые четыре ряда бойцов вооружены пистолетами-пулеметами, семь
рядов солдат, стоящих позади, вооружены винтовками.
На степени распространения в Красной Армии пистолетов -пулеметов сказывалось
негативное отношение к автоматическому оружию руководства страны. Так, в
связи с принятием в 1936 году на вооружение автоматической винтовки Симонова
(АВС-36) Сталин требовал создать самозарядную винтовку, исключающую ведение
автоматического огня, приводившего, по его словам, в условиях боя к
нерациональному расходованию большого количества патронов. Наши керченские
находки подтверждают факт относительно небольшого количества ППШ в Красной
Армии: девять остатков винтовок Мосина на один ППШ.
Хочется сказать: «Господа кинематографисты! Уважайте зрителей, будьте ближе
к фактам, к исторической правде!»
“УБИТЫЕ ВЕЩИ”
Вот в моих руках ранец-термос. Сомнений в его принадлежности быть не может,
он наш, а не немецкий. Сам во время службы в армии получал из такого же суп
или кашу в карауле или при выездах “в поле” по тревоге. Да, из точно такого
же, ничего не изменилось. Гофрированный для прочности металлический кожух,
алюминиевый вкладыш — емкость, вмещающая 8—10 литров, крышка на шарнирах и с
“барашками”. Когда термос закрывался, крышка прижималась завинчиванием этих
самых “барашков”.
Кожух термоса изъеден ржавчиной кое-где насквозь… Ан нет! Эти дыры не от
ржавчины. Рваные края, вдавленные в отверстия, — сомнений быть не может —
это пробоины от осколков. Около десяти попаданий пришлось на всю площадь
корпуса термоса. Причем все отверстия входные, а где же выходные? А, вот
где! Дно алюминиевого вкладыша разворочено рваными разнокалиберными
пробоинами. Заметно не менее трех, но через большую пробоину определенно
пролетало не по одному осколку. Как они могли влететь под таким углом? Если
термос лежал на поверхности, такие попадания могут быть только от
разорвавшегося в воздухе снаряда. Это случается при стрельбе по воздушным
целям и для нашего случая определенно не подходит. Другая вероятность.
Термос стоял в глубине окопа, траншеи или блиндажа, а снаряд разорвался
сверху, на насыпи или на бруствере. Потому осколки вошли в него сверху вниз
под углом. Блиндажи и траншеи во время артобстрелов, надо думать, не
пустовали. Да, термос с пищей предназначался солдатам, а значит, они были
рядом. Не зря я остановился ранее на этих “барашках” термоса, дело в том,
что ржавчина зафиксировала их в отвинченном состоянии. А это значит, что
термос или был пуст, или был поврежден в момент раздачи пищи.
Итак, вспомним, что десять попаданий приходится на всю поверхность термоса,
а площадь в его самой широкой части меньше поверхности тела самого
малорослого и тщедушного солдатика. Можно предположить, что и на долю
каждого из находившихся рядом бойцов пришлось не меньше осколков. И еще
одно: все входные отверстия осколков приходятся исключительно на нижнюю
часть термоса. А какое-либо естественное препятствие типа края окопа или
углубления в земле, в котором мог стоять термос, могло прикрыть нижнюю его
часть, но никак не верхнюю. Уж не телом ли своим прикрыл от осколков своего
верного, немого окопного товарища погибший на мгновение раньше солдат?
Свистящие осколки прошивали металл, рыскали вокруг в поисках солдатских тел,
а наткнувшись на них, кровожадно впивались в податливую плоть, рвали ее на
куски, дробили на части кости… Да, мало кому удалось пережить этот огненный
шквал!
Взволнованный такими предположениями, высматриваю в куче металла другие
“убитые вещи”. Да вот она. Патронная коробка, в которой переносились диски к
ручному пулемету Дегтярева образца 1927 года (ДП-Дегтярева — пехотный). На
поверхности выштампована пятиконечная звезда. Размер широкой ее части 30 на
30 см, нижние углы коробки закруглены по форме дисков пулемета. Считаю
пробоины на ней. Двенадцать! При этом вижу исключительно пулевые отверстия,
к тому же четыре пули пробили коробку с противоположной стороны. И эта
коробка определенно была рядом и с пулеметом и пулеметчиком, и по
пулеметчику стреляли прицельно с фронта и с тыла и, конечно же, попали не
раз… Опять возникает тревожный вопрос: почему патронная коробка стояла, а не
лежала вблизи пулеметчиков, ведь в лежачем положении она была менее заметна?
Скорее всего в этом огненном аду было не до маскировки. А не надеялся ли
пулеметчик использовать коробку как защиту от пуль и осколков? Если
надеялся, то напрасно: пули прошивали ее как бумагу.
Да, защитный щиток станкового пулемета — деталь не лишняя. Вот он, кстати,
щиток от станкового пулемета Дегтярева по наименованию ДС-39, он очень похож
на всем известный щиток от “максима”, внешнее отличие одно: есть
дополнительное овальное отверстие для оптического прицела. Давно обратил
внимание на бугристую, как бы изъеденную оспой поверхность щитка. А не следы
ли это от пулевых попаданий? Так оно и есть. Беспорядочно расположенными
выбоинами покрыта лишь сторона щитка, обращенная к противнику. Но сколько же
их? На стальном листе нет живого места! С такой же плотностью, надо
полагать, попадали пули и в область прицельной прорези, и в вырез для
оптического прицела.… И неизбежно поражали пулеметчика… Пулеметчики
менялись, а стойкий пулемет лишь добавлял себе отметин на геройской груди —
щитке.
Погоди-ка! Ведь есть и щиток от пулемета “максим”! Осматриваю его. Картина
совершенно иная. Выбоин практически нет. Сам щиток заметно большей толщины,
да и броня у щитка “максима” образца 1910 года, очевидно, была прочнее, чем
у поступивших в войска в 1939 году ДС-39. Но и это полностью не объясняет
отличия такой степени.
Основная причина — разный уровень живучести этих двух пулеметов. Дело в том,
что охлаждение раскалившегося при стрельбе ствола ДС-39 проходило за счет
наличия на нем множества ребер-дисков (знакомый сантехникам и радиолюбителям
радиатор), увеличивающих поверхность ствола и, следовательно, его
теплоотдачу. “максим” же, увы, обладал такой уязвимой деталью, как кожух
водяного охлаждения ствола. При такой плотности огня, которая запечатлена на
щитке ДС-39, попадания в кожух неизбежны. А попадание означало выход
пулемета из строя. Раскаленный, лишенный охлаждения ствол не мог обеспечить
нужной дальности и точности стрельбы. Таким образом, если ДС-39 переживал
своих хозяев и получал все новых владельцев, то “максим” умирал вместе с
пулеметчиком…
Но вот у меня в руках совершенно бесформенный кусок металла. Какая-то
пластина, когда-то плоская, а сейчас вздутая и искореженная. Похожа на
заготовку из раскатанного теста в руках хозяйки. Тесто как бы обвисло на ее
пальцах, а потом было порвано этими пальцами, да так и застыло. Но не мягкое
это тесто, а сталь в 2,5мм толщиной, и не нежные женские пальцы оставили в
ней отверстия, а со страшной силой летевшие осколки… Приглядываюсь
повнимательней и понимаю, чем мог быть этот кусок металла: лезвием саперной
лопатки. На площади 13 на 16 сантиметров нет живого места! Человек даже
слегка знакомый с математикой может понять, что осколки одного снаряда,
разлетаясь от центра разрыва и все более удаляясь друг от друга, не могли
оставить несколько пробоин на такой малой площади. Значит, уже “неживую”
саперную лопатку “убивали” много раз — таким плотным был рой летящих со всех
сторон осколков! А лопатка эта — элемент обязательного снаряжения пехотинца.
Она пристегнута к поясу бойца, когда он передвигается, или находится в его
руках, когда он окапывается. Опять немного математики: на лопатке, которая
всегда рядом с бойцом и которая примерно в десять раз меньше площади его
тела, пять огромных дыр от осколков. Умножаем пять на десять, получаем. …
Нет, для живого тела эта цифра слишком велика. По несколько раз убивали на
этом поле боя не только вещи…
А ведь никто не целился специально в саперную лопатку или во фляжку бойца!
Смертоносное железо летело плотными рядами и поражало все вокруг, не обделяя
своей убийственной заботой ни живых, ни мертвых.
Слышал, что бойцу во время артобстрела рекомендовалось прикрывать часть
головы, не защищенную каской, той самой саперной лопаткой. От чего она могла
сохранить? От земли, осыпавшейся со стен окопов и траншей, да от тех
осколков, которые, обессилев, заканчивали свой смертоносный полет. Не только
термос, фляга, пулемет “максим”, но и верная саперная лопатка, много раз
пробитая насквозь осколками, погибала вместе со своим хозяином.
ВСЕГО ЛИШЬ КАСКА…
В той же груде металла выбираю каски, наши и немецкие. Изо всех сил стараюсь
быть объективным и беспристрастным, но ничего не могу поделать: наши
нравятся больше. Немецкие по форме напоминают коробку с закругленными углами
и ребрами, наша ласкает взгляд плавными переходами и округлостью линий. Хотя
конструкторы, конечно, об эстетике и дизайне не помышляли. Округлость
очертаний — необходимое условие снижения пробивной способности пули и
осколка, создание условий для их рикошетирования.… И еще о размерах. Наша
заметно больше немецкой, которая, по сути, повторяет форму головы с
небольшим допуском для форменной фуражки. На ушанку такую каску не натянешь.
Да не думал немец, что придется зимовать в окопах, каски эти рассчитаны на
блицкриг…
И еще отличие: хотя находились и немецкие и наши каски в одних условиях,
сохранились по-разному. У наших коррозия в основном изъела поверхность
металла, а большинство немецких превратилось в решето. Уступают они нашим и
по толщине, и по качеству металла.
Ощупываю края касок — снова неожиданность. Края немецкой загнуты внутрь и
опрессованы, как это делается с жестяными изделиями или кровельным железом,
дабы не оставить острые края и одновременно укрепить их.
Понятно, что все это было сделано еще до закалки каски, и все же закалить
можно сталь, но не кровельное железо.… Не слишком ли пластичным для будущей
брони был металл заготовки каски?
Выбираю две каски — советскую и немецкую — со схожим попаданием осколка в
область, прикрывавшую место где-то между лбом и теменем. Немецкая пробита,
можно даже сказать — прорвана, так как рваные края пробоины вдавлены в
отверстие. Наша имеет заметную вмятину глубиной около пяти миллиметров, от
которой идет трещина в обе стороны, едва не расколовшая каску надвое. Помимо
этой основной трещины, в разные стороны от вмятины расходятся трещины
поменьше. Всего этого, конечно же, недостаточно, чтобы утверждать, что
советские каски устойчивее к воздействию осколков. Для этого необходимы
специальные сравнительные испытания с пробным обстрелом одинаковыми
боеприпасами. Возможно, они уже проводились, но пока мне неизвестны. И все
же попробую высказать некоторые догадки и предположения. Для этого надо
посмотреть положение с другими касками. Среди них нахожу советские с
похожими вмятинами и подобными трещинами: пробоин нет, впрочем, есть в двух
случаях, когда осколок попадал в край каски, здесь куски металла как бы
вырваны, прогибов по ходу осколка внутрь каски практически нет. На немецких
— снова пробоины с вогнутыми внутрь краями. На одной насчитал шесть
попаданий осколков, из них пять сквозных пробоин и одна вмятина, причем
вмятина глубокая, как бы охватившая небольшой осколок и уже готовая
прорваться.
Если не допускать невероятной ситуации, при которой в каски советских воинов
попадали исключительно осколки на излете, а в прикрывавшие немецкие головы
только от вблизи разорвавшихся мин и снарядов, придется согласиться, что
наша каска прочнее.
Но утешение это слабое. Два вопроса для знатоков: могли ли сохраниться кости
черепа, если прикрывавшая голову стальная каска треснула как орех? И вопрос
второй: что лучше — голова пробитая или голова расколотая?
КАК СЫН ГРУСТИТ О МАТЕРИ…
Продолжается процесс реставрации. Настала очередь фляжек, а с ними другой
армейской посуды. Изделия эти в основном изготовлены из алюминия, потому
коррозии подвержены мало, и реставрация ограничивается элементарным
отмыванием. Уже на этом этапе немало интересного. Отсортировываются немецкие
фляжки от красноармейских. Дело облегчается тем, что немецкие имеют
расположенные в области горловины клейма фирм-производителей.
Наши фляжки не имеют клейма, да и самой горловины практически нет, резьба
для навинчивания пробки начинается от корпуса фляги. Но есть исключения. Вот
советская фляга более раннего года выпуска. Как и многие другие, она тоже
“убита” — прошита насквозь осколком. Есть у нее и удлиненная, по сравнению с
немецкой, горловина без резьбы для пробки (надо будет узнать, как и чем это
горлышко могло затыкаться). А вот и проявился из-под слоя смытой грязи штамп
завода: “Металл. Москов… 1931 год». Продолжаю отмывать корпус фляги — и
снова неожиданность! Появляются точки, выбитые на корпусе каким-то острым
предметом, и из точек этих складываются буквы около двух сантиметров в
высоту и один сантиметр в ширину. Букв три. Это: М, А, и М...
За последней из трех букв я поставил многоточие, так как на плоской части
корпуса оставалось место именно для одной недописанной (не выбитой) буквы.
Какая это должна была быть буква? «А», вероятно! Не послание писал сын маме
на таком непростом для письма материале, а обращался к ней, как бы говорил с
ней через тысячи обожженных войной километров так, будто она была рядом. Под
этим недописанным словом на плоской части фляги оставалось место еще для
нескольких коротких слов. Могло быть там написано, например: “Мама, я тебя
люблю”, или “Мама, помни меня”, или еще что-то подобное. Что именно
собирался написать солдат перед боем или под обстрелом в минуту затишья, мы
не узнаем, видимо, никогда. Есть ничтожная вероятность, что хозяин пробитой
фляжки был только ранен, попал в госпиталь и выжил. Ничтожно мала эта
вероятность. Слишком страшные были бои, слишком плотным был огонь, слишком
мощным был шквал осколков, и слишком сложно было проявить в этом аду кому-то
заботу о раненых…
Вынашиваемые в сердце слова, рвавшиеся наружу, искавшие места для своей
материализации остались недосказанными, невысказанными... Вечная память
тебе, неизвестный солдат, грустивший перед последним боем о матери…
СТАРАЯ НОВАЯ САПЕРНАЯ ЛОПАТКА
Надо бы отдохнуть от кровавых картин, которые рисует воображение. Кому-то в
том аду повезло больше. Кто-то мог укрыться от огненного шквала, может быть,
в глубоких блиндажах или на дне траншеи. Об этом опять же говорят вещи, но
уже не исковерканные войной. Говорят в том числе и те же саперные лопатки.
Лопаток в коллекции предостаточно. И наших, и немецких. Как различить? Очень
просто — немецкие складные. В походном положении они складываются режущей
частью лезвия к черенку, в собранном состоянии закрепляются большой винтовой
втулкой-гайкой. Именно такая лопатка зафиксирована как обязательный элемент
снаряжения на документальных фотографиях с изображением солдата СС в
походном снаряжении.
А ведь еще раньше где-то я видел ее. Где же? Осенило как всегда не сразу и
вдруг. Ну конечно же, в спортивном магазине в отделе туризма. На следующий
день бегу в магазин, чтобы убедиться. Не нашел ни в первом, ни во втором —
не сезон. Но когда нашел — действительно убедился: так и есть, та же лопатка
один к одному. И размер фиксирующей шайбы втулки с ребрами для лучшего
захвата рукой, и ребра жесткости на штыке лопаты — все на месте. Чтобы
утвердиться в своем наблюдении, подсчитываю количество ребер там и здесь.
Три на штыке лопаты и восемь на шайбе. В музее сопоставляю — совпадение
полное. Уж не знаю, “содрали” конструкторы с образца или пришли к такому же
решению независимо? Факт налицо — прошло более 60 лет, а ничего лучше
придумать не смогли!
Непроизвольно продолжаю поиск аналогий с туристским оборудованием. Что-то
было еще…Что же? Да, это колышек! Металлический колышек для палаток. Ими
растягивают пол палатки, прежде чем поднимать сам шатер.
Его длина 18 сантиметров, в сечении колышек-полукруг, на противоположном
острию конце — отверстие для шнура. Подобные колышки сейчас входят в
комплект любой палатки, но появились они сравнительно недавно. Мой
туристский стаж тянется с начала 60-х годов. И ничего подобного в те годы не
наблюдал, хотя, например, наш школьный туристический лагерь за поселком
Булгаково был укомплектован военным оборудованием вплоть до самой настоящей
полевой кухни. Так вот, к палаткам никаких готовых колышков не прилагалось.
При каждой ее установке колышки изготавливались заново из подручных средств.
Впервые наблюдал готовые колышки в комплекте палаток, приобретенных для
археологической экспедиции в 1980 году. Колышки были из алюминиевых пластин,
концы, противоположные острию, были загнуты для подвязки и без всяких
отверстий. И это для того времени было очень круто!
Надписей, говорящих о стране-производителе, на колышках из Керчи нет, но я
почему-то уверен, что колышки для палаток, найденные на местах боев,
исключительно немецкие. Нашим инженерам и конструкторам, конечно же, было
вполне по силам разработать и изготовить их. Но было “не до того”. Желание
использовать готовые колышки в полевых условиях приравнивалось, очевидно, к
стремлению к комфорту, неуместному на фронте, и годилось только для
буржуазных “маменькиных сынков”…
ВЕЩИ ДОПИСЫВАЮТ ИСТОРИЮ…
Действительно, вещи о которых ты проявляешь заботу, вдруг начинают
разговаривать с тобой и как бы помогать тебе. Вот у меня в руках два корпуса
гранат овальной яйцевидной формы, один заметно больше другого. На вооружении
Красной Армии таких не было, это точно. Листаю справочник.…Так, кажется,
есть! Та, что больше, германская граната М-39. А вот та, что поменьше, —
польская Z-23.
Сразу же приходит на ум строка из учебника истории: “Одной из причин
поражений Красной Армии в начальный период войны было то, что на вооружение
вермахта работала вся промышленность оккупированной Европы…”. Вот она у меня
в руке — наглядная иллюстрация этого положения учебника, — польская граната,
предназначавшаяся нашим бойцам в боях на Керченском полуострове…Такой вот
подарок от братьев-славян…
От поляков сознание переключается на других славян: что-то проходило через
мои руки и чешское. Да, конечно, ствол ручного пулемета ZB-26/30
производства Чехословакии. Его модификация ZCB-33 была принята на вооружение
английской армии под названием “брен”.
Итак, данный пулемет немцы использовали против нас как трофейное оружие.
Возможно, Красная Армия получала его английскую модификацию по ленд-лизу,
как в специальной литературе отмечается: “…В годы второй мировой войны
пулемет широко использовался по обе стороны фронта и зарекомендовал себя как
надежное и неприхотливое оружие”. Но пулемет “брен” внешне значительно
отличается от чешского прообраза, и среди откопанных вещей его детали не
обнаружены.
Однако есть среди керченских находок точные свидетельства союзнической
помощи. В куче металла выделяется треножный станок прекрасной сохранности.
Отлично сохранилась и табличка с данными фирмы-производителя. Это
принадлежность 7,62 миллиметрового станкового пулемета “браунинг” образца
1919 года, который “… в ходе второй мировой войны стал основным станковым
пулеметом американской армии». Вот так, не только широко известные “аэрокобры”,
“студебеккеры” и тушенку “Второй фронт”, но и весьма необходимые в окопах
войны пулеметы получали мы от союзников…
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
