|
|
Молодые войне
(обзор студенческих рефератов)
Около четверти века я работаю доцентом кафедры «История Отечества» в
Башкирском государственном университете: читаю лекции и провожу семинарские
занятия на математическом и физическом факультетах.
Каждый год студенты пишут рефераты, отвечая на вопросы, связанные с Великой
Отечественной войной: кто из ваших предков участвовал в войне? в каких родах
войск служили? на каких фронтах воевали? Сохранились ли в вашей семье
письма, открытки, похоронки, благодарственные письма, награды? И, наконец,
что вы думаете о прошедшей войне?
За два десятка лет мною прочитано свыше пяти тысяч работ. Предлагаю вашему
вниманию отрывки некоторых из них.
ОТСТУПАТЬ НЕКУДА. ПОЗАДИ МОСКВА
Студентка матфака Килинбаева Лиля. Я помогала ветерану войны Якову
Егоровичу Тумайкину. Однажды он поведал мне о суровых днях Великой
Отечественной. Обучался он в г. Алма-Ате в 316 стрелковой дивизии генерала
Панфилова И. В. Был назначен связным в 4 роту к Гундиловичу и политруку
Клочкову.
18 августа 1941 года солдат погрузили в несколько эшелонов и направили в
сторону Москвы.
Вот как Яков Егорович вспоминал один из боев на разъезде Дубосеково: «В ночь
с 15 на 16 ноября 1941 года все готовились к бою. Утром немец открыл
ураганный огонь. После артиллерийской подготовки пошла в атаку пьяная
немецкая пехота. Атаку отбили. Минут через двадцать мы услышали шум. Кто-то
крикнул: «Танки!» Гундилович сменился в лице и дал команду готовить к бою
патроны и бутылки с горючей смесью. Через мгновенье наши подбили четыре
танка. Остальные повернули назад. И в этот миг политрук Клочков сказал
слова, которые услышала не только родная рота, но и вся наша великая Родина.
Идет новая волна танков со стороны Немидово. «Ну, что, братцы! — крикнул
Клочков. — Отступать некуда, позади Москва!»
В небе появились вражеские самолеты, которые сбрасывали бомбы на наши
позиции. Начался настоящий ад! Было очень страшно. Но никто не дрогнул. Мы
продолжали бой, уничтожая противника. Через нашу командную траншею прошла
легкая танкетка. Клочков кинул ей вслед бутылку с горючей смесью. Танкетка
загорелась. Метрах в сорока от нас был подбитый немецкий танк. Но в нем
находились живые танкисты, которые продолжали в упор расстреливать наши
позиции. От их выстрелов погиб политрук Клочков. Последние его слова были:
«Ну, я готов». Он упал на дно траншеи, я прислонил его спиной к стене, снял
с него ремень, пистолет, сумку, которые, к сожалению, сохранить не смог, так
как вскоре сам был тяжело ранен.
Газета «Красная Звезда» писала в те дни, что этот бой сыграл огромное
значение в истории Отечественной войны. Враг был задержан на подступах к
Москве. 28 героев-панфиловцев погибли. В живых остались единицы: Гундилович,
Тумайкин, Вонченко, Конебергенов, Васильев, Рыков...»
ДНЕВНИК ПЕРЕВОДЧИКА
Студент физического факультета Борзов Дмитрий. Мой прадед Мидхат
Халикович Тимеров с 1938 по 1944 год вел личный дневник на английском и
немецком языках.
Вот некоторые отрывки из него: «...атмосферу среди солдат можно
охарактеризовать двумя словами: злость и обреченность. Изо дня в день они
вступают в бой, изо дня в день возвращаются чуть больше половины. Изо дня в
день... был у нас один узбек, хороший парень. Он часто бывал на
наблюдательном пункте. У него зоркий глаз, замечал все. Прострелил себе
руку. А самострел легко узнать. За это сразу расстреливают, причем публично.
Его и еще одного за самострел расстреляли неделю назад...». «...Нас
буквально потрясло то, что мы увидали на дорогах нашего следования. В тот
период в воздухе полностью господствовала вражеская авиация. Всюду — горящие
или дотла сгоревшие деревни. Разбитые машины на обочинах. Изуродованные тела
красноармейцев и беженцев. Отбомбившись, эскадрильи фашистов, возвращаясь на
свои базы, обстреливали из пулеметов обочины дорог, уничтожая все живое...»
ОСТАЛАСЬ ПАМЯТЬ
Студентка матфака Ишбульдина Айгуль. У нас сохранилось письмо моего дяди
Гафара Харисовича Лизмякова.
В конце 1941 года он написал родным: «Думаю война будет длиться еще максимум
3-4 месяца. До победы осталось немного, мы будем упорно, до последней капли
крови защищать каждый метр нашей территории, цепляться за каждый колосок
родной земли. И очень скоро придет конец тем, кто планирует смерть,
жестокость и ненависть. Мы дотла испепелим фашистское чудовище и снова
заживем все мирно и счастливо...»
ИНТЕРВЬЮ С ПРАДЕДОМ…
Студентка матфака Юля Муксимова.
Уже семь лет как умер мой прадедушка Сарвартин Камалов (1909—1996 гг.) —
участник Сталинградской битвы. Он родился в Чекмагушевском районе в ауле
Тамьяново. Он рассказывал мне о своих первых впечатлениях: «Доехали до
фронта с горем пополам. На другой день вступили в бой с немецкими танками и
были вдребезги разбиты, немного осталось от дивизии. Наше подразделение в
120 человек было вооружено только десятью винтовками. В конце октября мы
близ Сталинграда держали оборону. Атаку немцы начали около полудня. Мы с
товарищами пытались из окопа подстрелить вражеские самолеты, которых в небе
было штук тридцать. Один самолет, отделившись от основной группы, направился
в нашу сторону, начался обстрел. Где-то через полчаса товарищ выполз из
окопа, но не успел проползти и ста метров, как пал, сраженный пулей. Потом я
помню, как одна бомба разорвалась вдали, другая ближе, третья... помню яркую
вспышку. Очнулся в госпитале.
Из подразделения в 100 человек в живых осталось четверо: Урал, Сергей,
Михаил и я. Мы все были ранены, однако Сергей и Михаил сумели меня и Урала
вынести из боя. Что потом стало с моими товарищами, я не знаю, а о гибели
Михаила узнал в Саратовском госпитале. Это произошло на одной из разрушенных
улиц в самом Сталинграде. Когда фашистские танки стали приближаться к
обороняемым позициям, наши солдаты выскочили им навстречу с противотанковыми
гранатами и бутылками с зажигательной смесью. В этой группе был и Миша. Он
бросил во вражеский танк бутылку, хотел бросить вторую, но пуля попала в
руку, бутылка разбилась, и Михаил... превратился в горящий факел. В таком
состоянии он сделал еще несколько шагов и бросился вперед, на решетку
двигателя фашистского танка, который тут же превратился в огненный шар...»
КОРТАТАЙ — СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Студентка физического факультета Мугатабарова Альбина.
Своего дедушку, Хайретдина Фазлетдиновича Сагитова, я называла куртатаем.
Я записала рассказ куртатая о его последнем бое.
«Мы на переднем крае у стен Ленинграда. Артиллерийский обстрел. Весь этот
кошмар длился не более часа, но этот час казался вечностью. Обстрел
прекратился, пыль осела. Оглянувшись, я увидел, что вся земля вокруг
кроваво-грязная. Повсюду кровь, смешанная с песком и пылью. Повсюду
разбросаны части человеческих тел — из 25 ребят в живых осталось четверо.
Некоторые были без рук, без ног, без глаз. Начался новый обстрел. Увидев
рядом стену разрушенного здания, я побежал туда. Снаряд взорвался рядом со
стеной... Очнулся в госпитале. Медсестра мне сказала:
— Не бойтесь, вы среди своих и вы живы. Все будет хорошо.
Я спросил, почему не чувствую своего тела, почему не могу шевелиться? Она
мне ответила, что это слабость после снотворного. Тогда они обманули меня,
не хотели расстраивать. Снарядом оторвало одну ногу, другую раздробило, и ее
тоже ампутировали. Меня спас мой земляк Васильев из соседней деревни
Казанки. Только после войны он рассказал, как откопал меня из-под земли и
щебня и, несмотря на то, что сам был ранен, вытащил меня из этой
мясорубки...»
ФРОНТОВОЙ ДНЕВНИК
Студент физического факультета Станислав Уральский.
Мой родственник Фарит Ахметович Шамсутдинов родился в 1916 году в деревне
Лаклы Салаватского района. До войны служил в армии на Дальнем Востоке. В
первые дни Великой Отечественной их часть перебросили под Москву. С боями
Фарит Ахметович прошел от стен нашей столицы до Чехословакии. С победой
вернулся домой. К сожалению, жизнь неумолима и сегодня нет с нами Фарита
Ахметовича. Но осталась светлая память об этом прекрасном человеке и
фронтовой дневник, который он вел с июля 1941 года до конца войны.
Вот отдельные фрагменты из этого дневника за 1941 год.
«Фронтовые записи мл. лейтенанта 210 гаубичного полка Шамсутдинова Фарита
Ахметовича.
14.10.41 г. Получил приказ на погрузку, и тронулись со станции Сальск.
15.10.41 г. Едем на запад. Все рады. Бойцы рвутся в бой. Начиная с
Новосибирска, встречаются эшелоны с ранеными.
27.10.41 г. Эшелон подвергся бомбежке за 80 километров от Москвы. Москву
проехали обходным путем.
28.10.41 г. Ночью разгружались на станции Манихино. Дождь, темно, свет
включать нельзя.
30.10.41 г. Находимся в лесу, недалеко слышна артиллерийская канонада.
4.11.41 г. Совершили марш по маршруту Новоиерусалим, Кострово, Мансурово,
Сафониха.
С ходу вступили в бой. Заняли боевой порядок.
10.11.41 г. Попал под сильный минометный огонь. Вижу первые трупы бойцов.
20.11.41 г. Шли сильные бои. Мы несколько раз переходили в контратаку. За
это время ни на шаг не отступили, а, наоборот, перехватили важную дорогу,
имели трофеи. Получили приказ отходить. Не знаем зачем.
21.11.41 г. Обнаружили с фланга колонну немцев. Немцы не успели развернуться
в боевой порядок, как мы открыли артиллерийский огонь дивизиона. Впервые я
корректировал огонь артдивизиона, и мы накрыли немецкую пехотную колонну.
Наши пехотинцы отблагодарили нас. Не дали перехватить немцам пути отхода
наших войск. Это мое первое боевое «крещение». Только что узнал, что мы были
«в мешке», поэтому так спешно и отходили.
29.11.41 г. Противник занял станцию Манихино. Мы занимаем рубеж обороны по
шоссе деревни Трухаловка. Попали под бомбежку, убито 20 бойцов.
2.12.41 г. Шли сильные бои за деревню Селиваниха. Деревня переходила из рук
в руки. Наконец ею овладела наша пехота.
9.12.41 г. Прошли тяжелые дни отступления. Перешли в наступление. Заняли
деревню Снегири. Ранен капитан Лебедев.
10.12.41 г. Развертывается наступление. Вытеснили немцев из населенных
пунктов. От местных жителей услышали о варварстве фашистов (насилие,
грабежи, убийства). У бойцов усилилась ненависть к фашистам.
11.12.41 г. Противник под натиском наших частей отходит. Заняли деревню
Высокое. Деревня сожжена до последнего дома, торчат одни русские печки.
Противник угнал всех жителей.
12.12.41 г. Мы заняли деревню Палево, а накануне город Истру. Город
разрушен, развален. Ни одного целого дома. Каждый метр дороги минирован.
Перед нашим наблюдательным пунктом валяются растерзанные трупы мужчин и
женщин с грудными детьми. Это ужас.
27.12.41 г. Получил задание ехать в город Красногорск за горячим. Между
делами помылся в бане, сходил в кино. Это первое удовольствие со дня начала
боевых действий.
31.12.41 г. Получили подарки от рабочих Московской области. Встреча Нового
года в блиндаже. Ровно в 24.00 из всех орудий полка открыли ураганный огонь
по важным целям противника... При желании представлялась возможность ехать
на родину. Формировалась Башкирская дивизия, но я отказался. Не мог
расстаться с боевыми товарищами...»
На этом записи за 1941 год заканчиваются. Так же методично, без
«сантиментов», автор заполнял дневник за 1942, 1943 и до 3 марта 1944 года.
Бои, в которых он участвовал, были тяжелыми. Враг ожесточенно сопротивлялся,
но Красная Армия, несмотря на это, продолжала упорно наступать.
Приказами Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И. В.
Сталина Фарит Ахметович «за отличные военные действия в борьбе с
немецко-фашистскими захватчиками» получил 16 благодарностей. В том числе: за
освобождение Белгорода, Харькова, Полтавы, Кировограда, Звенигорода;
уничтожение Корсунь-шевченковской группировки; освобождение Умани, Ассы
(Румыния); за взятие городов Фокшаны и Рымники (Румыния); за форсирование
Дуная; овладение Будапештом, Братиславой.
МОЙ КОМАНДИР ПОЛКА КУСИМОВ
Студент физического факультета Даутов Динар.
Родной брат моего дедушки Нагим Якшегулович Даутов воевал в составе
Башкирской кавалерийской дивизии.
Родился он в 1921 году в деревне Юлдашево Воскресенского (ныне Ишимбайского)
района. В апреле 1941 года был призван в ряды Красной Армии, вскоре началась
война.
Вот что он рассказывал о том времени:
«В ноябре 1941 года Государственный Комитет Обороны поддержал просьбу
башкирского правительства о формировании Башкирской кавалерийской дивизии.
23 марта 1942 года в торжественной обстановке дивизии было вручено Красное
Знамя Президиума Верховного Совета БАССР. От имени личного состава дивизии
комдив полковник Шаймуратов Минигали Мингазович заверил, что наказ народа и
партии будет выполнен при любых условиях.
12 апреля 1942 года наш эшелон тронулся на запад. 25 апреля доехали до места
назначения в районе города Ефремово Тульской области. Здесь получили
вооружение, и началось обучение непосредственно с боевым оружием.
21 июня 1942 года мы тронулись в марш: где шагом, где рысью, где галопом
преодолели 600 километров пути.
25 июня 1942 года дивизия остановилась на берегу реки Олым около деревни
Малые Борки. Это Курская область, Тербунинский район, в 70 километрах от
Воронежа.
На берегу Олыма вырыли блиндажи, траншеи, окопы и создали необходимые
оборонительные сооружения. Дивизия занимала оборону вдоль реки на протяжении
12 километров.
На той стороне реки, в километре от нас, находилась деревня Афросимовка,
куда днем 3 июля немцы стянули свои войска. Ночью они вплотную подошли к
реке. Мы привели все оружие в боевой порядок. Ночь прошла без тревог. Я вел
наблюдение, не отрывая глаз от стереотрубы. Вдруг на рассвете в 150 метрах я
увидал, как немцы выкатили против нас пушку на прямую наводку. Я доложил об
этом командиру батареи Шамилю Рахматуллину.
Тем временем фашисты укрепили пушку и стали наводить ее смертельный ствол на
нас. Вот показалось и наше орудие. Наш расчет действовал четко и быстро.
Исход единоборства решали секунды. Все же наш наводчик Исмагил Абдулатипов
оказался проворнее немецких артиллеристов и подбил вражескую пушку.
Через некоторое время немецкие автоматчики перешли в психологическую атаку и
приблизились к реке. Вдруг под нами вздрогнула земля. Одновременно с двух
сторон ударили наши пулеметы по врагу. Некоторые фашисты падали замертво,
остальные продолжали ползти. Первая атака была отбита. Последующие две атаки
тоже.
К исходу дня фашисты предприняли четвертую атаку. Массированным огнем им
удалось отсечь наших воинов. Под прикрытием своего огня около 50 фашистских
автоматчиков перешли реку и, преодолев крутой берег Олымы, поднялись на нашу
сторону. Мы открыли ураганный огонь, и враг, не устояв, оставил поле боя.
Таким образом, за один день наш полк, которым командовал майор Кусимов,
отразил четыре атаки противника, уничтожил около тысячи фашистов. Военный
Совет Брянского фронта высоко оценил первые оборонительные бои Башкирской
дивизии. 97 человек были награждены орденами и медалями. В том числе и я
получил первую награду — медаль «За отвагу». 8 октября 1942 года
сосредоточились в населенном пункте Тербуны-II. Около двух месяцев держали
оборону в этом районе и не отступили ни на шаг, потеряв 300 человек убитыми.
Похоронили их в братской могиле.
19 ноября 1942 года подошли к деревне Котовская, от которой кроме пепла
ничего не осталось. В населенном пункте Блиновский противник создал прочный
опорный пункт. Кусимов дал команду: «В атаку!» Мы открыли огонь и с криком
«ура!» ворвались в село. Румыны в панике стали бросать позиции и тяжелые
орудия. Противник потерял 50 человек убитыми, 30 — сдалось в плен, в том
числе румынский капитан. Он на ломаном русском языке сообщил, что румыны не
хотят воевать на стороне Германии. Тем не менее, утром 20 ноября противник
открыл по нашим позициям сильный огонь. Кто поднимал голову — погибал.
Вражеская пехота под прикрытием танков перешла в контрнаступление. Прямо на
нас шли четыре танка противника. Командиры орудия Исхаков и Габдрахманов
сразу подбили три танка, а четвертый вывел из строя наводчик Абдулатипов.
Атака захлебнулась. Румыны сделали вторую попытку атаковать нас. Однако и
вторая попытка была приостановлена…»
ГАНГУТЦЫ — НЕПОБЕЖДЕННЫЙ ГАРНИЗОН
Студентка математического факультета Ахметшина Гузель.
Мой дедушка — Минихан Ахметшин в июле 1940 года на теплоходе «Казахстан»
прибыл для прохождения службы на остров Ханко (Гангут). Служил он во втором
стрелковом батальоне, во взводе связистов-телефонистов. Они обслуживали
огневые точки, дзоты проводкой телефонной связи с районом стрелковой роты,
которая на отдельных островах тянулась до 12 километров.
В субботу, 21 июня 1941 года, в гарнизон прибыл ансамбль песни и пляски
Ленинградского военного округа. Он должен был выступать 22 июня 1941 года в
12 часов дня.
Однако 22 июня в 4 часа утра по радио прозвучало заявление министра
иностранных дел СССР В. М. Молотова, в котором сообщалось о вероломном
нападении Германии на нашу Родину.
Так для деда началась война. В тот же день во всех подразделениях давали
клятву нашей Родине-матери до последней капли крови защищать ее рубежи.
22—23 июня на полуострове было тихо, спокойно. Однако утром 24 июня с
финской стороны появился первый вражеский самолет, который тут же был сбит
нашими зенитчиками.
С 25 июня начались беспрерывные атаки на сухопутной границе, а также
артиллерийские и минометные налеты.
Горстка храбрецов стойко отражала все атаки противника. В течение 165 дней и
ночей, в самые тяжелые дни обороны Ленинграда, гангутцы отвлекали
противника, а иногда переходили в наступление и отбивали у врага ряд
островов.
СОЛДАТСКОЕ СЕРДЦЕ
Студент физического факультета Кашапов Марсель.
Мой дед Гадый Калимуллович Ишкинин в годы войны писал стихи.
Вот одно из этих стихотворений, опубликованное в свое время в газете
«Советская Башкирия»:
Солдатское сердце...
Кто сказал,
что врут в любви солдаты?
Вызвать болтунов
На общий суд!
Ведь они во многом виноваты,
Что порой нас девушки
Не ждут.
Запустив
В чужое сердце руки,
Лжец гнусит
Как праведник святой:
Мол, солдаты
Письма шлют от скуки
И притом, — добавит, —
Не одной.
Мол, солдат
в любви своей клянется
для того,
чтоб только соблазнить,
а когда со службы он вернется,
будете всю жизнь
себя казнить…
Слушай, ты,
Ничтожество с ухмылкой,
Ты любовь
Солдатскую не тронь!
Не тебе судить
О страсти пылкой,
Нежной
и горячей как огонь.
Я о ней
Сужу не понаслышке —
Сам хожу
в солдатских сапогах,
Сам люблю
уже два года с лишним
девушку с искринкою
в глазах.
И готов
поклясться громогласно,
что верней
солдатских нет сердец,
Так не трать
Трудов своих напрасно
Ты, с глазами зрячими —
Подлец.
ШУМЕЛ СУРОВО БРЯНСКИЙ ЛЕС
Константин Марушко — физфак.
Брат моего деда Василий Иванович Бондаренко был заброшен в Брянскую область
в составе десантно-диверсионной партизанской бригады, сформированной из
бойцов регулярной Красной Армии. Бригада состояла из двух партизанских
отрядов: имени В.И. Чапаева и А.В. Суворова. Василий Иванович возглавил
роту. Расположившись в лесу, он получил задание обустраиваться: построить
баню и пекарню.
Во время рубки леса наткнулись на карателей. В первом бою каратели были
уничтожены, но одному полицаю все-таки удалось скрыться. Основная база
врагов находилась в селе Ново-Николаевка. От начальника партизанского отряда
был получен приказ: уничтожить этот гарнизон. Ночью двумя группами подошли к
селу. Немцы и каратели-полицаи расположились в здании школы. Разгорелся бой
и только двум-трем фашистам удалось скрыться.
Все понимали, что немцы не успокоятся и будут преследовать партизан. Решили
отходить на базу.
При отходе проходили одну деревню. Стояла ранняя весна, и староста вытащил
во двор ульи с пчелами. Партизаны захватили с собой четыре улья, заткнув
летки тряпками. Проехав немного, увидели, как их настигают на мотоциклах
немцы. Тогда через каждые 100 метров партизаны разгружали ульи, открывали
летки и быстро отходили. Как только немцы подъезжали к ульям, на них
налетали разъяренные пчелы...
Согласно приказу Центрального штаба партизанского движения, бойцы
небезуспешно вели «рельсовую» войну на участке железной дороги
Брянск—Гомель. За время этой войны пустили под откос 48 воинских эшелонов с
живой силой и военной техникой, взорвали свыше десятка мостов.
Систематически минировали шоссейные дороги.
Немцы решили окружить партизан и уничтожить их. Они подступили к роте
Бондаренко вплотную. Бойцы бросились в атаку, во время которой что-то
ударило Василия Ивановича в лицо и в спину. Глаз залило кровью, он упал и
повредил ногу.
От мысли, что он может попасть в лапы к карателям, решил застрелиться. Вынул
наган из кобуры и вдруг сквозь шум и пальбу услышал женский голос: «Василий,
стой! Не стреляй! Мы пришли за тобой!»
Начальница медсанчасти вместе с четырьмя партизанами уложили его на носилки
и вынесли с поля боя, сделали перевязку, а потом переправили в госпиталь.
После месяца лечения В. И. Бондаренко признали негодным к строевой службе, и
он вернулся домой...
ЗИЛАИРСКИЕ ДЖИГИТЫ
Студент Hyp Надыргулов.
Из Ишембетского колхоза Зилаирского района на фронт ушло 64 человека, а
вернулось шестеро... В боях на Курской дуге погиб брат дедушки — Адигам.
Погиб родной брат бабушки — Тухват Мурат из деревни Ишембетово. Этот человек
мог стать крупным поэтом или писателем, научным работником или
преподавателем вуза. Он оставил после себя несколько поэм, десятки стихов,
повесть «Шарафи беглец», переводы. Участвовал в составлении «Толкового
словаря башкирского языка». Тухват Мурат пал смертью храбрых в 1944 году в
Латвии на Курзимских высотах. Хотя война подходила к концу, враг продолжал
упорно сопротивляться.
Незадолго до своей гибели, словно чувствуя надвигающуюся смерть, он написал
домой письмо со следующими стихами:
О, наша жизнь! Мне жить хотелось очень
И мстить хотелось до конца врагу.
Но не подняться и не встать, короче —
Вторую жизнь прожить я не могу.
А если б смог! Опять месил бы глину,
За Родину б поруганную мстил.
Ворваться бы на улицы Берлина!
Единственной мечтой дышал и жил...
БОРЬБА В ПОДПОЛЬЕ
Студентка математического факультета Миндиярова Розалия.
Когда началась Великая Отечественная война, брат моего дедушки Иван
Авксентьевич Литвинов с оружием в руках встал на защиту своего Отечества. В
августе 1941 года часть Ивана Авксентьевича оказалась в окружении. Литвинов
И. А. тайно пробирался в село Сырово Врадиевского района Молдавии, где жили
родственники его жены. Фронт ушел в глубь России, и Иван решил
легализоваться, войти в доверие к немцам, устроиться на работу. Истинной же
целью Литвинова было связаться с местным подпольным движением.
Соблюдая конспирацию, в конце 1942 года ему удалось встретиться с молодым
подпольщиком. Иван начал подбирать преданных людей, создавать подпольные
группы, одну из которых он возглавил. Вскоре его, как хорошего специалиста,
выдвинули в местную претуру заместителем.
Используя легальное положение, Иван объединял мелкие подпольные группы в
одну крупную антифашистскую организацию. Они установили прочную связь с
партизанским отрядом, организовывали бесперебойное снабжение
продовольствием.
Когда части Красной Армии приблизились к границам Молдавии, 200 человек из
его организации присоединились к партизанскому отряду и приняли активное
участие в боевых действиях против немцев.
В конце 1943 года Ивана Авксентьевича Литвинова и ряд его активных товарищей
предали, они были арестованы и зверски замучены фашистами.
Перед своей гибелью Ивану удалось передать на волю письмо, адресованное жене
и сыну. Более 60 лет хранится это письмо у родственников. В нем он пишет:
«Дорогие мои Дусенька и Валерик!
Начиная с 14 августа 1941 года, со дня моего прибытия в село Сырово, после
двухнедельных попыток пробраться к своим, будучи в окружении фашистских
войск, я никогда не думал прожить 26 месяцев. Но благодаря исключительно
хорошему отношению ко мне Романа Васильевича Тищенко и Мокряка Михаила
Корнеевича, которого мне удалось «протянуть» в старосты села, мне удалось
получить документы и затереть, примазать все свои следы как коммуниста, и,
таким образом, я прожил 26 месяцев.
За 2 года и 2 месяца я сумел замаскировать себя как житель села Сырово и
просуществовать как «преданный господин» для румынских властей. Но я не
только существовал, я старался найти единомышленников по своим
коммунистическим убеждениям. Через посредство Николая Федотова я
познакомился с партийными товарищами из Саврани, и они поручили нам
организовать подпольную партийную организацию ВКП(б). Такую мы организовали
в мае 1943 года, а позже, летом, меня назначили руководителем районной
подпольной организации.
Через посредство наших членов организации нам удалось организовать такую же
группу во Врадиевском районе, объединиться с партийной группой Доманевского,
Первомайского районов.
Дусенька, прошу тебя, воспитай Валерика, если мы больше не увидимся, так,
чтобы он был от начала до конца коммунистом, независимо от того, в какой он
будет обстановке и окружении, ибо он мой сын — сын коммуниста... Я вас
люблю!
15 ноября 1943 года»
МЕДАЛЬ УШАКОВА
Студентка физфака Туктарова Света.
Прошло два года, как не стало моего любимого дедушки Барыя Ахметвалиевича.
Он родился в 1926 году в селе Карагушево Стерлибашевского района. Во время
войны служил в Краснознаменной Амурской дивизии, а в сентябре 1943 года их
воинскую часть перебросили на Черное море на катера электромагнитных
тральщиков: они перевозили десантников для высадки на сушу, их катер
постоянно работал на очистке ведущих в порты фарватеров от немецких мин. В
основном охраняли пути подхода кораблей к Феодосии и Керчи, патрулировали и
соседнее Азовское море.
Дедушка рассказал мне, как однажды они выехали на очередное дежурство. В
море обнаружили громадную «рогатую» мину. Открыли по ней огонь из
крупнокалиберного пулемета. Однако эта «адская машина» не подорвалась. Хуже
того, мина как бы «подтонула». Ее стало почти не видно, что создавало еще
большую угрозу для проходивших по этому пути судов. Поэтому необходимо было
во чтобы то ни стало уничтожить эту проклятую машину.
Дедушка пошел на отчаянный шаг, решив лично уничтожить мину, хотя, как
командир отделения, мог приказать это сделать любому матросу. Но он не стал
рисковать жизнью других. Его обвязали канатом, и он поплыл к мине. Подплыв,
он взялся за один из «рогов», другой рукой снял с них корабельный патрон и
прикрепил его за другой «рог». После чего поднес горящую папиросу к
бикфордову шнуру и поджег его. Дедушка успел вернуться на катер. Мина вскоре
взорвалась, никого и ничего не повредив. За этот героический поступок моего
дедушку наградили медалью Ушакова. Потом в Указе я прочитала, что этой
медалью награждаются военнослужащие военно-морского флота «за личное
мужество и отвагу, проявленные при защите Отечества»...
СПИРТОВЫЕ ВАННЫ
Студент физического факультета Зинатуллин Артур.
Мой дед Киньябаев Хызыр Ягафарович попал на фронт совсем молодым.
Юноша, которому только исполнился 21 год, пережил все тяготы и ужасы
страшной войны, с сильно пошатнувшимся здоровьем вернулся домой. После
второй контузии он стал плохо слышать и с трудом разговаривал. Со временем
речь восстановилась, а слух так и остался плохим.
Про войну рассказывать не любил, наверное, трудно было об этом говорить. На
войне пострадало не только его тело, но и нервная система. Еще долгое время
он вскакивал среди ночи с криком «фашисты» и начинал искать автомат. Со
временем прошло и это. Он говорил, что солдат на войне особенно донимали вши
и чирьи, которые появлялись от грязи.
Однажды он вспомнил, как в одном из латвийских городов хозяева
вино-водочного завода оставили чаны, полные спирта. Вот где было раздолье
для наших солдат. Они искупались в спирте и после этой «процедуры» нарывы
прошли…
КОНЦЛАГЕРЬ ДАХАУ
Студент физического факультета Баязитов Ильфат.
Мой дедушка Тухбай Рахматуллович Баязитов служил на острове в Балтийском
море. С первых дней войны все время шли бои. Остров немцы окружили плотным
кольцом, поэтому бойцы в течение первых трех месяцев войны, пока были
патроны и снаряды, отбивались как могли.
Осенью 1941 года кончилось продовольствие, бойцы нередко наведывались на
хутора к крестьянам-литовцам. В один из хуторов ночью, когда они отдыхали,
литовцы привели немцев, и они захватили солдат в плен.
Началась страшная, полная лишений и невзгод жизнь. Вначале дедушка сидел в
каком-то литовском концлагере. Затем его перевели в самый страшный
концлагерь смерти, известный ныне всему миру — Дахау.
В первые дни пребывания в концлагере, как вспоминает дед, их каждый день
жестоко избивали. Нередко устраивали «показательные» пытки, которые
практически никто не выдерживал. Все время на проверки, в столовую ходили в
строю. Немцы предупреждали, если кто-то упал, его не поднимать и из строя не
выходить. Получалось так, что узники вынуждены были, дабы самим не быть
убитыми, шагать по телу упавшего. Человека практически затаптывали.
Иногда фашисты кому-то из узников давали оружие и заставляли расстреливать
пленных. Если отказывался стрелять, убивали самого.
Узники умирали как мухи… Тухбай дважды пытался бежать. На второй раз удачно
— добрался до американцев, которые передали его нашим войскам.
Несмотря на муки, которые он пережил в Дахау, его считали предателем. Так
решил Сталин. И только после смерти вождя дедушку амнистировали.
ФОРСИРОВАНИЕ НЕМАНА
Студентка матфака Сафиуллина Руфина.
Мой дедушка Павел Иванович Пономарев родился в деревне Куршаки Иглинского
района. С первых дней войны ушел на фронт. В начале июля 1944 года начальник
артиллерией Витебского полка получил задание в составе первого батальона
участвовать в разведке боем, перебраться на противоположный берег Немана и
оттуда корректировать огонь нашей артиллерии. Дедушка вместе с радистом и
другими солдатами погрузился на плот. В это время вражеская артиллерия
начала обстрел.
Одна за другой переворачивались лодки, разлетались вдребезги плоты. «Еще
немного, еще немного!» — твердил про себя дедушка, впившись глазами в
противоположный берег. Но вражеский снаряд разорвался совсем рядом, плот
перевернулся. Дед оказался рядом со связистом. Вдвоем они добрались до
берега. Здесь уже вел бой с врагом переправившийся батальон пехоты. Рядом
раздавались автоматные очереди, рвались мины и снаряды.
Вот и первая траншея, а там, за поворотом, немецкий дзот. Навстречу
выскочили два немецких солдата, которые были сражены дедушкой и связистом.
Наконец, они добрались до командира батальона Александрова и организовали
командный пункт.
Артиллерийский огонь, направляемый моим дедушкой — капитаном Пономаревым,
точно бил по целям, и фашисты несли большие потери.
Были отбиты пять танковых атак противника, но он не прекращал попыток
пробить брешь в наших рядах, подтягивая к полю боя все новые и новые силы. И
вот уже в шестой раз двинулись немецкие танки в атаку на наши огневые
позиции.
Дедушка приказал подпустить их метров на 250—300 и только тогда вести
прицельный огонь. Он внимательно следил за приближающимся головным танком,
пытаясь точнее определить расстояние. Вот уже 200 — 150 метров. Можно
стрелять. Но снаряд, попав в танк, рикошетом скользнул по броне. Из танка
застрочил пулемет. Второй снаряд угодил в уязвимое место, и танк загорелся.
Дедушка навел орудие на второй танк, сделал выстрел... Горит! Однако
остальные танки продолжали идти на наши позиции. Дедушка подбил третий танк.
Секунду выждал и нажал на спусковой рычаг: раздался выстрел. Четвертый танк
замер. Еще выстрел. Над башней танка повалил дым, но он успел выстрелить по
орудию. Взрывной волной дедушку отбросило к станине, и он потерял сознание.
Когда же пришел в себя и огляделся, то первое, что бросилось в глаза, —
безжизненные тела его товарищей-артиллеристов.
Дедушка встал на ноги и вставил снаряд в казенник. Потом прильнул к
панораме. Выстрел. Еще один танк остановился. Силы покидали его, голова
кружилась. Но о себе он не думал. Перед его глазами стояли товарищи — еще
несколько секунд назад живые и веселые. Мертвые, они словно взывали к
мщению. Он с трудом зарядил орудие. Выстрел! Есть!
Когда врага отогнали, наши солдаты нашли дедушку у орудия: он был контужен.
За мужество и геройство, проявленные в боях с немецко-фашистскими
захватчиками при форсировании реки Неман, капитану Павлу Ивановичу
Пономареву было присвоено звание Героя Советского Союза.
В августе 1944 года тяжелые бои развернулись за города Алитус, Вирштонас,
Каунас, Капсукас, Кибартай...
Местечко Гришкабудис находилось на берегу речушки Невы и было сильно
укреплено. Четыре дороги скрещивались здесь и вели в Восточную Пруссию.
Стрелковый Витебский полк, в котором служил дедушка, нес большие потери,
однако овладел важным узлом дорог. Противник, имея численное превосходство,
перешел в контратаку при поддержке танков. Началась артиллерийская дуэль. В
течение дня наши артиллеристы отбили пять яростных атак фашистов.
Артиллерийский расчет развернул пушку. К ним на большой скорости мчался
вражеский танк. Выстрел. Танк остановился, но его пушка успела выбросить
снаряд. Осколками были убиты командир орудия и наводчик, тяжело ранен в
голову дедушка.
Еще два танка ползли к орудию. Дедушка, собрав последние силы, нажал на
спусковой рычаг... Сноп искр отлетел от лобовой брони танка. Рикошет....
Оставался последний снаряд. Несмотря на тяжелое ранение, капитан Пономарев
произвел выстрел. Подбитый танк завертелся на месте.
Дедушка без сознания упал на орудийный лафет. Его увезли в полевой
госпиталь.
Однако храброго воина-артиллериста спасти не удалось...
Командир дивизии генерал-майор Алексеенко в письме к его жене написал:
«Мы поклялись жестоко отомстить проклятым фашистам за смерть Павла. В наших
сердцах кипит ненависть к врагу. Он был любимцем нашего соединения. Мы
никогда не забудем его».
В ГОРЯЩУЮ ИЗБУ ВОЙДЕТ…
Студентка физического факультета Давлетова Ляйсан.
Мой прадед Мухамед Асраретдинович Шаймуратов из деревни Ишкулово
Абдулиловского района.
В 1941 году он ушел на фронт. Трудны были его дороги: Сталинград, ранения,
снова бои и, наконец, долгожданная Победа. Он рассказывал: «Я возвращался с
войны на поезде вместе с другими солдатами. Сердце бешено стучало,
осознавая, что приближается момент встречи с близкими. Как долго я мечтал об
этом! Вот я дома! Войдя в постаревшую от войны горницу, я увидел мать. Она
бросилась мне на шею и очень долго плакала. Затем я увидел мальчишку в
оборванных штанах и с ужасно грязным лицом. Это был мой сын... Он стоял
рядом с кроватью, где лежал мой отец. «Почему же он лежит и не спешит меня
обнять?» — промелькнуло у меня в голове. И тут же увидел, что у него ниже
колена нет ног.
«Здравствуй, сынок», — сказал он и протянул руки, чтобы обнять меня. Не
описать ту боль, которую пришлось испытать, глядя на его неподвижность. «Где
же Шайхия, моя жена?» — спросил я. Тут мать опустила глаза и ответила: «Нет
ее, сынок. Восемь месяцев как похоронили». В моих глазах все потемнело. «Как
же так? Ведь именно ради нее я жил и выживал, а ее теперь нет?!» Первый раз
за все годы войны мне захотелось умереть. Но надо было жить, у меня был сын.
Чем дольше я жил в деревне, тем больше узнавал о своей Шайхие. После ухода
всех мужчин на фронт Шайхия осталась жить вместе с моей матерью, двухлетним
сыном и двумя моими сестренками. Работала в колхозе. В поле трудилась с утра
и до самого вечера. Часто говорила подругам: «Исход войны и жизнь близких
нам людей во многом зависит от обеспечения армии продовольствием. Люди на
фронте должны хорошо питаться. Ведь окопная фронтовая жизнь требует, чтобы
боец был в постоянном напряжении. И хорошо работая здесь, я помогаю тем
самым своему Мухамеду». Зимой Шайхия работала на ферме.
Однажды ночью в окно постучала соседка и сказала, что горит ферма с
телятами. Шайхия побежала на пожар. Горела крыша, где хранилось сено.
Красное пламя заволокло все небо. Люди бежали с вилами, ведрами. Забрасывали
огонь снегом. Все что-то кричали. Но сквозь крик было отчетливо слышно, как
мычат телята. Две женщины принялись открывать на воротах затвор и ворвались
внутрь горящего сарая. Шайхия тоже сорвалась с места и скрылась в сарае. Как
только женщины вбежали туда, из сарая выбежало несколько телят, а за ними
вышли те женщины. «А где Шайхия?» — в испуге кричала соседка. Наконец в
проеме сарая показалась Шайхия. Она на веревке тащила упирающегося теленка.
Выйдя наружу, упала в снег: все ее лицо обгорело. Две недели она лежала.
Потом начала понемногу вставать. Обожженные руки и тело не заживали,
гноились. Особенно страшно изуродованным было лицо. Это особенно угнетало
красавицу Шайхию. Когда силы вернулись, она снова вышла на работу.
Когда у Шайхие умерла подруга, оставив сиротами двух детей, она, не
раздумывая, забрала их к себе и растила как родных.
Так прошло еще два года. Наступил 1944 год. К этому времени Шайхия совсем
изменилась: стала вялой, быстро уставала. Организм был истощен, она тяжело
заболела; спасти ее не удалось. Очень жаль, что она не дожила до Победы...
Всего 24 года пожила на этой земле моя прабабушка. Но память о ней до сих
пор жива в наших сердцах…
ОН ПЕРВЫМ ВОРВАЛСЯ В РЕЙХСТАГ
Студент физического факультета Руслан Султанов.
Я изучил большое количество литературы, воспоминаний близких о своем славном
родственнике — герое Великой Отечественной войны Гази Казихановиче Загитове.
О его подвиге писали в газетах, столичных и местных журналах.
От стен Москвы до фашистского рейхстага прошагал с боями старший сержант
Гази Загитов. Несколько раз был ранен и снова возвращался на фронт. По
инициативе командования и политотдела 79 стрелкового корпуса из коммунистов
и комсомольцев были созданы две группы знаменосцев, которые должны были
ворваться в здание рейхстага и водрузить на его крыше Знамя Победы.
Группа Загитова была направлена в 150-стрелковую дивизию генерал-майора
Шатилова, и знаменосцы влились в боевые порядки первого батальона под
командованием капитана С. А. Неустроева. Гази вошел в группу Макова. Утром
30 апреля 1945 года в 13 часов 30 минут начался штурм рейхстага! Первая
атака была неудачной. Группа отошла. С наступлением сумерек советская
артиллерия открыла огонь по рейхстагу. После артиллерийской подготовки
солдаты ринулись вперед. Из амбразур, размещенных в проемах окон, фашисты
обстреливали атакующих воинов. Наконец солдаты вышли из зоны
ружейно-пулеметного огня и достигли стен здания.
Дверь рейхстага оказалась замурованной кирпичом. Сержант Бобров предложил
взломать проход таранным ударом. В грудах хлама около здания Гази Загитов и
Саша Лисименко нашли бревно и подтащили его к двери. Лес рук подхватили его
и с разгона ударили бревном по замурованной двери. После нескольких ударов
двухстворчатые двери рейхстага с треском распахнулись.
Две группы знаменосцев под командованием Неустроева и Макова ринулись по
лестнице на верхние этажи. Немцы жестоко отстреливались. Наконец Гази с
группой товарищей достигли чердака...
Выбравшись на крышу, Гази и его товарищи, раздирая одежду, добрались до
бронзовой скульптуры. Гази носовым платком прикрепил полотнище Знамени к
железному древку и передал его Мише Минину. Миша вставил древко со знаменем
в корону скульптуры — женщины, сидящей на коне.
30 апреля 1945 года над Берлином запылало Красное Знамя Победы. При спуске с
крыши вновь разгорелся бой. Фашисты отчаянно пробивались наверх. В этом
последнем ночном бою Гази Загитов был тяжело ранен. Вражеская пуля попала в
левую сторону груди, пробила партбилет, колодку медалей «За отвагу» и прошла
в сантиметре от сердца. Будучи тяжело раненным, сбежав с санчасти, он
сфотографировался с товарищами у стен рейхстага. Эта фотография хранится в
Москве в Музее Великой Отечественной войны. За этот подвиг Гази Загитов так
и не получил звание Героя Советского Союза. А ведь он первым ворвался в
рейхстаг и водрузил Знамя Победы. О своих подвигах он никогда никому не
рассказывал. Лишь однажды, в один из зимних вечеров, играя на трофейном
аккордеоне, вдруг с какой-то тоской произнес: «А ведь, джигиты, я первый
ворвался в рейхстаг...»
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Анализируя рефераты я провожу по факультетам курсовые студенческие
научно-практические конференции.
На них звучат песни «Священная война», «Катюша», «В землянке», «Нужна одна
победа» и «День Победы». Во время конференции старосты от имени студентов
курса возлагают цветы к мемориальной доске погибших студентов и
преподавателей нашего учебного заведения и к стенду с фотографиями
ветеранов.
В прошлое ушли суровые дни войны. Ее ветеранов с каждым годом остается все
меньше. Они уходят из жизни тихо и незаметно. Но остается светлая память.
Память о великой Победе. Наш народ совершил подвиг, равного которому не
знало человечество. Спасибо Вам, ветераны!
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
