|
|
Фируза ШАГБАЛОВА
Рябинка
Сказка
В одном селении стоял небольшой деревянный дом рядом со скрипучей
калиткой. А у окна этого дома росла молодая, стройная, тонкоствольная
Рябина. Она была очень красива, так что соседи и прохожие то и дело бросали
восхищённые взгляды. А кое-кто и завидовал этой красоте.
Когда наступала весна, Рябина цвела пышным цветом, от которого исходил
аромат на всю округу. Хороша была она и когда надевала нарядное платьице,
обшитое золотом осени, а её оранжево-красные бусы весело сияли под лучами
солнца.
Другая бы на месте Рябинки возгордилась, но наша красавица была скромной. За
это и не любили её соседские нежные вишенки.
Но вот однажды в один из осенних вечеров Рябинка услышала: «Красавица, и что
ты там стоишь? Твой дом стар и некрасив. Не лучше ли тебе ко мне
перебраться, к моему окошку? Посмотри, чем я тебе не нравлюсь?»
Подняла Рябина глаза и увидела, что обращается к ней высокий, статный
соседний дом, сияющий свежестью краски на наличниках.
«Действительно, — подумала Рябина, — он намного красивее моего старого дома.
Но всё же мне милее старая калитка и тихие вечера у моего дома. Да и как же
я брошу свою хозяйку, которая оберегала меня всегда от морозов и жары?»
Подумав так, на завидное предложение Рябинка ответила отказом.
Слышали всё это вишенки и зашептали: «Ах-ах, от такого предложения
отказалась. Пожалеешь-пожалеешь!»
Затаил обиду соседний дом на Рябинку и решил ей отомстить за презрение,
призвав себе в сообщники ветер.
И вот поздней осенью разыгрался сильный ураган. Подхватил ветер с крыши
нового дома лист железа и бросил его на красавицу Рябинку. Только вздохнуть
успело деревце, и ветки его пообломались.
С того дня стала Рябина вянуть и сохнуть, совсем пропала её былая краса. И
тогда хозяйка решила распилить её на дрова.
Стонала под пилой Рябина, рыдала от невыносимой боли под топором. Старый дом
ещё больше покосился. А вишенки и соседний дом зашептали: «Так ей, гордячке,
и надо!»
Ярко горели веточки в печи, превращаясь в оранжево-жёлтое пламя, которое
взлетало искорками над печной трубой.
А через некоторое время по непонятной причине загорелся новый соседний дом.
Как ни старались его потушить — всё равно не удавалось. А ветер, забыв былую
дружбу, всё раздувал и раздувал безжалостное пламя. Так от дома ничего и не
осталось.
А что же стало со старым домом?
Шло время. Старого дома тоже со временем не стало. Из дальних стран вернулся
сын хозяйки и на месте старого дома построил новый, с высокой крышей, резным
крылечком.
А на том месте, где раньше росла Рябина, появился маленький кустик. Добрый
старый дом сберег росточек рябины. Со временем этот кустик превратится в
такое же красивое деревце.
НИКИТКИНО ОТКРЫТИЕ
Сказка
Никитка проснулся, потому что на него смотрел лучик — маленький солнечный
лучик, он пробрался сквозь оконную занавеску и погладил мальчика по лицу:
«Вставай, ночь ушла далеко-далеко, проснулись цветы и деревья, и бабушка
давно уже не спит, а печёт вкусный пирог». Может быть, маленький Никитка
услышал эти слова, а может быть, и нет. Ведь язык солнечных лучиков вовсе не
такой, как у нас с вами. Но через несколько секунд его босые ноги зашлепали
по ступеням дома. Скрипнула калитка, ведущая в сад. И светлая Никиткина
голова затерялась в зарослях малины. Мальчика обдало приятной прохладой —
это шершавые зелёные листочки сбросили на него утреннюю росу.
У Никитки в саду было излюбленное место — в самом углу под рукастым кленом,
там, где стояла старая почерневшая скамейка, словно бы выросшая когда-то из
земли. Он любил здесь бывать, любил наблюдать за незаметным для многих
миром. Например, за тем, как вспорхнёт на ветку синичка, как по стебельку
травы уверенно ползёт зелёная гусеница, как горделиво, словно бы любуясь
собой, порхает бабочка-крапивница. У мальчика было доброе сердце и, может
быть, поэтому так увлекал его мир природы. Однажды Никитка нашёл в траве
слабого воробышка с пораненным крылышком. Долго ухаживал за ним, соорудив
гнёздышко, приносил зерна, пока воробей, поправившись, не улетел.
— Какое прекрасное утро, не правда ли?
— Да, но, по-моему, быть дождю.
— Не каркай!
— А что может быть лучше музыки дождя?
Услышав этот чудный разговор, Никитка обернулся, но никого вокруг не было. А
когда поднял голову, то увидел, что на ветке клёна сидят две вороны. Никитка
очень удивился.
Но вдруг отворилось окно дома и послышалось:
— Никита, сынок, где ты?
Это бабушка звала внука завтракать. А вороны взмахнули крыльями и улетели...
Никитка ждал, что птицы прилетят, но они не появлялись. Никитка съел кусочек
пирога с яблоками, попил молока. Потом помогал бабушке подметать пол. Потом
бегал с ребятишками на речку. А вечером подул прохладный ветер, упала капля
дождя, потом другая. И зашуршал по крышам дождь. Никитка тут же побежал в
сад на своё излюбленное место. Прислушался, но ... только шумел дождь.
Мальчик сидел под ветками клёна и ждал. И вдруг — знакомое «кар-р». Никитка
затаил дыхание.
— Я же говорил, что будет дождь.
— Но наши дети, я так беспокоюсь за них, они за рекой...
— Не беспокойся, ведь они — настоящие вороны!
У Никитки захватило дыхание. Ему так хотелось спросить: «Откуда вы, куда вы
летите?».
Но через мгновение вороны взмахнули крыльями и скрылись в известном только
им направлении.
Уже засыпая, Никитка спросил у бабушки:
— Бабуль, а птицы разговаривают?
— Разговаривают, внучек, и птицы, и звери, но только люди не слышат их, не
понимают...
«А я слышал», — хотел сказать Никитка, но глаза его сомкнулись, и он словно
бы полетел куда-то.
— Хотя, говорят, язык зверей может услышать только добрая душа...
Но Никитка уже спал, и снилось ему, что у него есть крылья и он может
летать.
Гузель Садыкова,
А КРУГОМ НОЧНАЯ ТИШЬ,
ТОЛЬКО ТЫ ШУМИШЬ, АТЫШ…
Лето прошло. Опять сентябрь, опять уроки. Но на душе тепло от
воспоминаний о нашем с классом походе на водопад Атыш.
Три часа на электричке, затем шесть километров пешком по рельсам с грузом,
двадцать километров — по тайге. И только увидев, вернее услышав, этот мощный
хлёст воды по скалам, понимаешь, что одно другого стоит.
Перед нами он — великий Атыш. Леденеет на душе. Нет, не от холодной воды, а
от легенд, которыми просто окутан водопад. Местные люди рассказывают, что
Атыш не раз «проглатывал» людей ледяной пастью, ставя чёрную точку в их
жизни… Но нас Атыш встретил гостеприимно, переливаясь на солнце, бросая
блики в глаза. Атыш будто смеялся вместе с нами.
И вдруг, стоя на гроте водопада, я поняла, как он одинок и как ему дороги
встречи с нами. В ледяном Атыше живёт тёплая душа…
Уже темнеет. Но не хочется уходить. Распрощавшись с Атышем, мы возвратились
в лагерь. Отведали ужин, приготовленный Кримой Ахияровной Валиевой (кстати,
не зря говорят, что на природе еда вкуснее, чем дома), и собрались около
костра, напевая песенку:
А кругом ночная тишь,
Только ты шумишь, Атыш…
Только здесь понимаешь, как тебе дороги друзья, как они близки.
Упала звезда… Все загадали желание. Я знаю, что загадал каждый. Точнее,
желание у всех одно. Не могу сказать какое — не сбудется.
* * *
Яркий лунный свет не давал уснуть. Огромные старинные часы, задыхаясь от
пыли, медленно пробили ровно три часа. Холодный свет месяца не давал покоя,
заливая в душу синюю печаль. Тишину нарушало жалобное жужжание мухи, с
налёта ударяющейся о стекло окна. И ей не спится... Жужжание это наводило
какие-то безнадёжные, навязчивые мысли.
Осторожно встав с ужасно скрипучей кровати, я на цыпочках пошла по холодным
голубым квадратикам лунного света, лившегося из окна на крыльцо. Закоптелая
дверь была заперта на тяжёлый, разбухший от сырости засов. Подняв его, я
отворила дверь. С улицы ударило свежим скрипучим морозцем. Постелив на
заиндевевший приступок тёплый плед, я укуталась пушистой бабушкиной шалью.
Во дворе был разлит приятный жёлтый тёплый свет старого фонаря. А вокруг
него, летними мотыльками, кружились суетные снежинки. От шали приятно пахло
молоком. Любимый бабушкин сад, декорация на широкой сцене, стоял, ярко
освещённые светом. Поочерёдно кланяясь друг другу, скидывали пушистую
мантилью снега старые ели. Стройно в рядок стояли молодые яблони. «Ушли в
отпуск, — сказала бы бабушка. — Вот накормили нас румяными яблочками, а
теперь отдыхают».
Всё в этой полуспящей картине было как-то чинно, благородно. На плед упала
заблудившаяся снежинка. Боясь, что растает, я неосторожно попыталась скинуть
её. На одеяле лежала крапинка слезинки. Но я знаю: она бессмертна. Она была
раньше, при бабушке. Я ловлю её, пытаясь рассмотреть прекрасную сеточку
узора. Она будет всегда. Будет так же неосторожно ложиться на чьи-нибудь
тёплые руки и так же таять. Но не умирать. Ведь она бессмертна...
«Ты думаешь, мы их хозяйки? — спрашивала, тепло улыбаясь, бабуля, указывая
на наш сад. — Не-е-ет! Это они наши хозяева. Каждой иголочкой, каждым
листиком, каждой трещинкой на коре хозяева. Они меня проводят, тебя
проводят. Мы уйдём, а они будут всё жить, жить, жить...» Бабушка гладила
меня по голове тёплой, пухлой рукой.
Бабушку они уже проводили...
Великие, таинственно-молчаливые, прекрасные наши создатели. Все: от пугливой
снежинки до могучей ели. И пройдут сотни, тысячи лет, а они будут с усмешкой
наблюдать сверху вниз за нашей бессмысленной суетой...
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
