|
|
Девятый месяц
Только в женской консультации начинаешь чувствовать себя
ущербной, не имея солидного животика. Вот и сегодня, ставшие родными за
восемь месяцев, «пенаты» радовали обилием пузиков разных видов и размеров.
Дождавшись своей очереди, я с тоской констатировала, что у меня опять
сменили врача, и эта замена не в лучшую сторону. Достаточно было посмотреть
на ее лицо, чтобы почувствовать себя пленником в гестапо, а взгляд
гарантировал, что легкой смерть не будет. Погрузившись в эти невеселые
размышления, я, садясь, чуть не промахнулась мимо стула, а эта вредная тетка
обратилась к тихой медсестричке:
— Запишите: нарушена координация.
— У...у...у… кого нарушена? — заволновалась я.
А врачиха с бесстрастным взглядом Мюллера поинтересовалась:
— До беременности заикание было?
— Нет... — только и смогла пролепетать я, а иезуитка опять развернулась к
медсестре: — Запишите.
— Да что вы там записываете?! — разозлилась я, поднимаясь со стула. — Все у
меня нормально! Чувствую себя прекрасно, рожу в срок.
— Это вы так думаете, Кротова, — прокомментировала меня врач.
Я опять плюхнулась на место и настороженно поинтересовалась:
— Что-то не так?
— А вы себя хорошо чувствуете?
После этого вопроса я начала ощущать в себе симптомы всех болезней, начиная
от свинки и заканчивая тропической малярией, и честно в этом призналась:
— Я себя сейчас как-то странно чувствую...
Этот робот в юбке добила меня фразой:
— При вашем сроке странные ощущения могут быть только преждевременными
родами. Я вас осмотрю.
Быстро прощупав мой живот, врачиха равнодушно хмыкнула:
— У вас, похоже, еще и воды отходят понемногу. Предлагаю вызвать «скорую».
— Не надо... Я сама доеду... — пролепетала я и на ватных ногах вывалилась из
кабинета. Будущие мамаши проводили меня сочувствующими взглядами. Я же,
перебрав за минуту все варианты дальнейшего поведения, рванула на такси к
маме.
А еще через полчаса хмуро созерцала пролетающие улицы в почему-то
зарешеченное стекло «неотложки». Мой муж Андрей трогательно держал меня за
руку, но на фоне решетки это выглядело попыткой удержать меня от побега. Я
злилась и рычала себе под нос непристойности. Мой любимый, видя такое,
опасливо жался в сиденье, а по приезде в роддом, с видимым облегчением,
вручил меня дежурному доктору приемного покоя и, забрав мою домашнюю одежду,
сбежал домой.
Я взглянула на часы, чтобы отметить начало моего «тюремного» содержания.
Почти девять вечера.
К десяти часам, пройдя все неприятные медицинские процедуры, и, как
следствие таковых, пятиминутную джигу около закрытой двери туалета, в
котором уборщица орала: «Потерпи! Не видишь — полы домываю!», я очутилась в
родильном отделении.
Меня завели в малюсенькую палату, где, на мой взгляд, не только рожать, но и
умирать места не было. Однако в ней уже находились четыре женщины — две
просто лежали на кроватях и слегка поскуливали, а две бродили привидениями
вдоль стен и поносили почем зря своих мужей. Провожавшая меня медсестра
хмыкнула:
— Родят — мужикам спасибо скажут...
Я же была в этом совсем не уверена. Несмотря на то, что по моим расчетам
срок еще не подошел, я внезапно поняла, что, проведя минут десять в этой
обстановке, я начну рожать сама, просто со страху. О чем и предупредила
медсестру. Она в очередной раз хмыкнула:
— Как начнешь, так и закончишь. Ишь, королева, может, тебе палату отдельную
выделить?
На мой взгляд, это было бы совсем не лишним, но я сочла нужным промолчать, и
просто вышла в коридор, где звуки были не так слышны. Оттуда меня и забрали
на осмотр. Длилось все меньше минуты. Быстро прощупав мой живот, врач
недовольно буркнула:
— Ну, Кротова, и какого черта ты сюда явилась?
Поняв, что мой ошарашенный взгляд ничего понятного не выражает, я
попробовала объясниться:
— В консультации... Воды... — Потом махнула рукой и спросила: — Может, я
домой пойду?
Врачиха немного оживилась:
— Вещи здесь?
— Муж увез… — я чуть не плакала, — но я могу ему позвонить.
— Нет, у нас уже ворота закроют, — с досадой ответила она.
— Значит, завтра?
— Раз остаешься на ночь, то уже пока не вылечим, — она задумалась на
секунду, — или пока профилактику не проведем, а это недели две. Иди в
палату.
Я даже попятилась слегка:
— Не пойду.
— Почему? — она опять начала раздражаться.
Я в очередной раз объяснила, что рожать мне пока рановато.
— Тогда в палату напротив. Там уже все родившие лежат, — разрешила врач.
Настроившись на относительно спокойную ночь, я пошла в палату. Утро вечера
мудренее, что-нибудь придумаю. Устроившись на кровати, я прислушалась к
разговору женщин. Все они наперебой рассказывали друг другу о прошедших
родах. Вот черт... Накрыв голову подушкой, я заснула.
Утром меня перевели в другое отделение, где заставили заново сдать все
анализы. Единственный забавный момент был в тот день, когда меня отправили
на УЗИ. Помимо всего прочего, врач, заведующая этим аппаратом, объявляет
счастливой мамаше, кого ей теперь ждать: мальчика или девочку. Так вот,
когда она гордо заявила, что я могу не сомневаться, что у меня будет сын, я
объяснила, что собираюсь рожать девочку, которой уже выбрала имя Сашенька.
Пока врач приходила в себя от моего наглого отрицания современной медицины,
я вышла из кабинета.
Прошла неделя. От слова «профилактика» уже сводило судорогой до зубовного
скрежета, а меня так и не выписывали. С этими мыслями я вошла в палату и
обнаружила сидящую на моей койке женщину. Увидев меня, она вскочила с места
и затараторила:
— А я вот тут на ваше место пришла. Вас выписывают, а мест нет. Пока за вами
не приедут, вместе посидим на кроватке, ладно?
«Аллилуйя!..» — взорвалось у меня в голове.
Новенькая оказалась болтушкой. Через час мы уже знали имена всех ее бывших
мужей, породу любимой собаки и чем она болела в три года. Через три часа она
дошла до момента зачатия, а еще через десять минут я насторожилась и
прислушалась к ее трескотне.
—... И вот врач мне говорит, — продолжала новенькая, — раз у тебя зрение
минус четыре, лучше делать кесарево... Я же говорила, что у меня плохое
зрение?
На этот раз она обратилась ко мне, заметив неподдельный интерес. Все
остальные соседки по палате к этому времени либо вышли в коридор, либо
успешно делали вид, что спят.
— Да-да, говорила, — ответила я, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию:
«Минус четыре, а собираются делать кесарево сечение. Куда же мне с моим
минус семь?.. Идти к завотделением? Еще оставит в больнице, а домой хочется.
В консультацию? Так она меня просто так сюда отправила. Ладно, выпишусь, а
там посмотрим...»
Наконец за мной приехали. Я с наслаждением вдыхала теплый весенний воздух.
За неделю почки на деревьях полопались, и сейчас ветки кокетливо помахивали
молодыми листочками. Даже солнце светило по-особенному, или мне это просто
казалось после нескольких дней, проведенных взаперти.
В понедельник, хорошенько все обдумав, я отправилась к окулисту, который
подтвердил необходимость операции. Пришлось идти в консультацию. Та же
вредная тетка в ответ на мое робкое: «А вы как считаете?» рявкнула:
— Почему раньше не сказала?
— Я не знала...
— Беременеть умеете, а больше ничего знать не хотите, — завелась она.
— Так что мне делать-то? — прервала я ее излияния.
— В роддом, — отрезала та.
И вот я снова здесь, хоть и прошло всего три дня. Увидев меня, завотделением
всплеснула руками:
— Кротова, ты опять приперлась!
— На кесарево, — я попыталась наладить отношения светской беседой.
Та хмыкнула:
— И кто тебе его делать будет?
— Надеюсь, что вы, — сподхалимничала я.
— Начнешь рожать, а там посмотрим, — и она выплыла из палаты, оставив меня в
недоумении.
Ведь в моем случае кесарево делают, чтобы избежать схваток, а если я начну
рожать, то схватки тоже начнутся. Так ничего и не поняв, я в очередной раз
пошла на обследование.
В этот день приехали практиканты. Среди стайки девчушек по коридорам бродил
один-единственный паренек, явно смущенный своим приходом в женское царство.
Нескладная длинная фигура, легкий пушок на подбородке, тонкая оправа очков,
идеально накрахмаленный халат. Его хотелось по-матерински погладить по
голове, а на ум почему-то приходило только одно слово — «цыпленок».
То ли ради практикантов, то ли у повара было хорошее настроение, но кроме
обычной к завтраку каши «из всего», то есть нескольких круп сразу, нас
решили побаловать вполне съедобными пирожками с джемом. С кашей я решила не
экспериментировать, и поэтому, прихватив пирожок и жуя на ходу, направилась
в палату.
В коридоре меня настиг карающий глас заведующей:
— Кротова, ты зачем ешь?!
— Нельзя? — попыталась я проглотить застрявший со страху кусочек пирога.
— У тебя операция через три часа, а ты пироги трескаешь! — возмутилась врач.
— У меня операция? — тупо переспросила я. — А я почему не знаю?
— Теперь знаешь, — и она поплыла дальше.
В палате меня уже ждала медсестра:
— Идите в пятый кабинет. Вас давно ждут.
Как оказалось, ждал меня мальчишка-практикант, в надежде изучить на моем
бренном теле действие какого-то хитрого прибора. Обвесив меня шнурами и
присосками, он сосредоточенно уставился в монитор. Аппарат мерно зажужжал, и
я задремала. Очнувшись от прикосновения к плечу, я не сразу сообразила, где
нахожусь. Взволнованный «цыпленок», нервно потирая переносицу, спросил:
— Вы ничего не чувствуете?
— Нет, — прислушалась я к себе.
— Ладно, — он опять отвернулся, но буквально через пять минут повернулся ко
мне: — Точно ничего не чувствуете?
Я занервничала:
— А что я должна чувствовать? Что-то не так?
— Нет-нет. Кажется, все нормально.
— Кажется или нормально?
— Нормально, — неуверенно ответил он.
Когда он спросил меня об этом в десятый раз, я зарычала:
— Если не знаешь, что случилось — позови врача.
Он мгновенно испарился, а вскоре появился с завотделением. Ей хватило
минуты, чтобы понять, в чем дело:
— Кротова, марш в операционную, у тебя схватки через три минуты. Ты их что,
не чувствуешь?!
Я отрицательно покачала головой и вылетела в коридор, даже забыв спросить,
где находится операционная. Тяжело пыхтя, я обошла правое крыло построенного
буквой «П» роддома с первого по третий этаж, нашла прачечную, кладовку и
даже морг, но не единого следа операционного блока не было. С тоской я
вернулась на свой этаж, где половина персонала уже сбилась с ног в моих
поисках. Меня препроводили в левое крыло, где, как оказалось, и были
операционные. Когда в рубашке, косынке и бахилах я оказалась на операционном
столе, меня замутило от ужаса. Боже, я не готова! Можно подождать еще пару
недель, или дней, или хотя бы пару часов, но только не сейчас!.. Между тем,
меня окружили люди в белых халатах, загораживая лицо ширмой, попадая иглой в
вену и дотрагиваясь до живота.
Надо мной склонилось веселое бородатое лицо:
— Спать будешь?
— Нет, — это прозвучало настолько испуганно, что я сквозь силу улыбнулась,
чтобы не напугать еще и хирурга.
— Ладно, посчитай барашков, а мы подождем, — улыбнулся он в ответ.
Я почувствовала прикосновение чего-то металлического и вырубилась.
Почувствовав, что меня кто-то дергает, я открыла глаза и пробурчала:
— Можно потише?
— Еще пару стежков, милая, — услышала я голос хирурга.
— Каких стежков? А ребенок? Вы не будете его вынимать?
Он засмеялся и повернулся к кому-то:
— Принесите девочку.
«Девочка», — подумала я и, повернувшись в сторону странного попискивания,
позвала:
— Сашенька...
На руках медсестры лежал небольшой сверток. Она приблизила его к моему лицу,
и я увидела сморщенную красную рожицу, похожую на рассерженную старушку.
«Я никогда не полюблю ее», — с ужасом подумала я. Девочке, похоже, я тоже не
понравилась, потому что она разразилась истошным криком.
А бородатый хирург улыбнулся:
— Она с тобой поздоровалась.
— Спасибо, — разочарованно прошептала я.
— На здоровье, мамочка.
«Мама и дочка», — подумала я. Почему-то никаких эмоций это не вызвало. —
«Может быть, я просто устала?»
С этими мыслями я уснула и проснулась уже утром, в палате.
Приближалось время утреннего кормления, и вскоре в коридоре послышался плач
младенцев и скрип колес каталок.
Я закрыла глаза, и открыла только когда почувствовала на руках копошащийся
сверток. На меня смотрели внимательные темные глазки. Личико девочки
посветлело, морщинки разгладились.
«Как она похожа на Андрюшу», — вдруг подумалось мне. Я приложила дочь к
груди и, услышав довольное чмоканье, прошептала с улыбкой:
— Я люблю тебя, моя родная...
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
