|
|
Город живет
фестивалем
Когда в полиграфкомбинате печатался июньский номер «Бельских просторов»,
в Уфе, в рамках 450-летия добровольного вхождения Башкирии в состав России,
завершался Двенадцатый международный фестиваль балетного искусства имени
Рудольфа Нуреева. Этот фестиваль проходит с 1993 года, подтверждая высокий
рейтинг башкирского балета, известного в России, Европе и США.
За прошедшие годы гостями фестиваля были «Григорович-балет», Московский
театр «Русский балет», солисты Большого театра России, Московского
музыкального театра им. К. Станиславского и В. Немировича-Данченко,
Московского балета под руководством Н. Касаткиной и В. Василева,
Бельгийского Королевского балета, «Кремлевского балета», Мариинского театра
и парижской Гранд Опера, Каирской балетной труппы…
Используя публикации периодической печати, мы восстанавливаем некоторые
страницы фестиваля, увековечившего имя выдающегося танцовщика.
«МОЙ ПРИЕЗД В УФУ ИМЕЕТ СВОЮ ПРЕДЫСТОРИЮ»
«Меня часто спрашивают — почему я в Уфе.
Принято считать, что если кто-то работает в одном из лучших театров страны,
много ставит за рубежом, он не может появиться в провинции. Хочу прояснить
этот вопрос.
Мой приезд в Уфу, столицу Башкортостана, имеет свою предысторию. Учась в
Ленинграде, я жил на улице Росси вместе с маленькими мальчиками и девочками
из Уфы. Первая башкирская группа была набрана Александром Ширяевым, моим
учителем и одним из ассистентов самого М.Петипа. Словом, учились мы вместе.
Помню, как я был эвакуирован в Пермь вместе с другими учащимися
ленинградского училища. Мы плыли по Белой, и кто-то на палубе, указывая в
сторону берега, сказал: «Это Уфа». Я неожиданно вспомнил семейную легенду:
мой знаменитый прадедушка (с отцовской стороны) служил первым почтмейстером
в этих краях, был другом С.Т.Аксакова, известного русского писателя.
Закончив училище, мы ощущали себя воспитанниками вагановской школы, хорошо
выученными и профессиональными танцовщиками, способными работать в любом
театре.
Уфимский балет того времени был действительно известной труппой, главным
образом, благодаря искусству Зои Насретдиновой и Халяфа Сафиуллина. Не
удивительно, что он произвел сильное впечатление на юного Рудольфа Нуреева.
Наши места с Рудольфом в репетиционном классе были рядом, оба мы учились у
замечательного Александра Ивановича Пушкина, позднее были коллегами в
Кировском театре.
В моей первой постановке «Легенды о любви» он репетировал Ферхада и
собирался танцевать премьеру. Но, увы, за месяц до этого совершил свой
знаменитый прыжок в аэропорту Ле Бурже во время гастролей Кировского балета
в Париже. Багаж Нуреева вернулся в Ленинград без него, и среди прочих вещей
там были голубые лосины, специально купленные им для роли Ферхада.
Время и расстояние разлучили нас, но мы сохраняли дружеские отношения. В
1987 году я помог Рудольфу с визой в Россию. Он торопился повидать умирающую
мать. Нурееву, величайшему танцовщику современности, было позволено провести
только 72 часа в его родном городе... Но он многое успел: навестил свою
школу (теперь это хореографическое училище), заглянул в театр, тот самый,
что так поразил его мальчишеское воображение и способствовал артистической
карьере. Но вот ирония судьбы — в театре был выходной и двери закрыты.
Несколькими годами позже мы встретились в Афинах. Знаменитый импрессарио
Критос предложил нам совместный проект: Рудольф — дирижер, я — хореограф.
Уже тогда было ясно, что Рудольф серьезно болен.
За месяц до смерти Нуреев пригласил меня на премьеру своей «Баядерки». Нас
было трое из Петербурга (как удивительно сложился этот театральный пасьянс),
смотревших «Баядерку» из ложи: Нинель Кургапкина, в прошлом прима-балерина,
ныне — репетитор, Рудольф и я. Мы были партнерами в балете «Баядерка» в
Мариинском театре — Кургапкина в партии Гамзатти, Нуреев — Солор, Григорович
— Золотой Божок.
Перед отъездом в Москву я позвонил ему, поздравил с успехом и спросил о
планах. Рудольф сказал: «Хочу продаться. Поставить что-нибудь или
продирижировать». Было понятно, что болезнь доставляет ему огромные
страдания...
После смерти Рудольфа Нуреева в 1993 году в Уфе прошла мемориальная акция
его памяти: выступила труппа «Григорович-балет», состоялась премьера
«Тщетной предосторожности» (много лет назад я репетировал дуэт из этого
балета с Агриппиной Яковлевной Вагановой, а Нуреев дебютировал в партии
Колена).
Теперь в Уфе существует ежегодная традиция проведения фестивалей памяти
Нуреева с участием звезд балетного искусства».
Юрий Григорович, почетный президент фестиваля.
ФЕНОМЕН ВЕЛИКОГО ТАНЦОВЩИКА
25 октября 1917 года Шаляпин пел короля Филиппа в «Дон Карлосе» в
Петрограде, на оперной сцене Народного дома. Во время спектакля раздались
пушечные выстрелы — начинался штурм Зимнего. «Если бы я в эту ночь спал, —
пишет артист, — я бы сказал, что проснулся уже в социалистическом тумане»…
Какое счастье, что в этом «социалистическом тумане» не растворились
бесследно две прекрасные женщины — Елена Войтович и Анна Удальцова,
воспитанницы Петербургской балетной школы, приехавшие в Башкирию вслед за
репрессированными мужьями. Они танцевали в театре и вели хореографический
кружок в местном Доме пионеров. Случилось так, что однажды именно к ним
пришел мальчик, очарованный первым башкирским балетом «Журавлиная песня».
Мальчика звали Рудольф Нуреев. Этот факт многое объясняет в феномене
великого танцовщика: его появление в 17-летнем возрасте в стенах
Вагановского училища и ту молниеносную скорость, с которой статист и артист
балетной труппы в Уфе превратился в солиста лучшей балетной труппы страны. А
еще через три года — в партнера великой Марго Фонтейн и звезду мирового
балета. С детства он оказался причастным к лучшим традициям петербургской
балетной школы, которую воспринял всем своим существом и которая нашла в нем
верного ученика и последователя.
Когда Юрия Николаевича Григоровича спрашивают, почему он поставил «Тщетную
предосторожность» именно для Башкирского театра, балетмейстер называет сразу
несколько причин. Во-первых, он не мог не откликнуться на предложение
поставить балет для фестиваля памяти Рудольфа Нуреева (когда-то именно этому
артисту Григорович предназначал партию Ферхада в «Легенде о любви».). Второе
— в «Тщетной предосторожности» Нуреев дебютировал на сцене Мариинского
театра. А в-третьих, оказалось, что у балетмейстера есть светлые личные
воспоминания, связанные с Башкирской студией первого набора Вагановского
училища. Здесь, в Уфе, он встретился со старыми друзьями и, может быть,
поэтому новый спектакль, предназначенный для башкирской балетной труппы,
покоряет редкой теплотой. Мне кажется, что именно этим чувством проникнута
работа над спектаклем молодого постановщика, лауреата международного
конкурса балетмейстера А. Меланьина, художника Д. Чербаджи, поместившего
героев старинного балета в чудесное декорационное оформление, музыкального
руководителя и дирижера премьеры А. Лавренюка, увлеченное исполнение молодых
артистов труппы «Григорович-балет», приехавших из Москвы.
Спектакль имеет еще одну особенность: наряду с признанными звездами
башкирского балета в нем участвует первый выпуск Уфимского хореографического
училища, который состоялся в этом году. И первое место в нем принадлежит
Роману Рыкину — это подлинное открытие фестиваля. Он уже лауреат
международных конкурсов, он замечен, и можно надеяться, что молодого артиста
ждет большое будущее. А в нынешней премьере он явил себя достойным партнером
звезды башкирского балета Леоноры Куватовой. Удачно выступила и другая пара
героев — Людмила Шапкина и Дмитрий Доможиров.
Новый спектакль создан мастерами разных поколений. Среди них
педагог-репетитор Зайтуна Насретдинова. Эта известная балерина была некогда
первой девочкой, которую башкирское правительство послало в Мекку балетного
искусства — Ленинград. Думается, что уроки самой Агриппины Вагановой нашли
достойное претворение в нынешней премьере.
Марина Истюшина, журнал «Театр и время»
АРТИСТЫ ИЗ ФРАНЦИИ УВЕЗЛИ СУВЕНИР
В третий раз Уфа — город детства Рудольфа Нуреева — принимала участников и
гостей ежегодного фестиваля имени Нуреева. Программа праздника всякий раз
меняется. Ныне ее за пару недель до дня официального начала хореографической
фиесты открыли выступления Молодого балета Франции.
…Возможно, решающее слово сказала драматургия самой жизни, но уфимский
фестиваль отнюдь не формально принял имя своего земляка. Когда-то Рудольф
Нуреев сказал: «Я был первым строителем моста — танцовщиком, связавшим
исполнителей-классиков и модерн». Однако вклад Нуреева прежде всего
ассоциируется с другим мостом, может быть, более величественным. Ибо этот
мост соединил два мира.
Как бы то ни было, Уфа — город, где Нуреев осознал призвание к танцу.
В Париже — расцвел его талант. Здесь он пожелал обрести и вечный покой.
Выяснилось, что и творческий путь Молодого балета Франции имел перекрестия с
судьбой Нуреева, который, став директором танца Парижской оперы, одобрил и
напутствовал первые шаги только зародившейся труппы.
…Артисты выступают во Франции, но много времени проводят и на гастролях,
именуемых «резиденциями». За двенадцать лет своего существования они
побывали в сорока странах мира.
В коллективе существует замечательная традиция — отовсюду, где он бывает,
артисты стараются увезти хореографический сувенир. В Уфе их репертуар
обогатился жемчужиной башкирской хореографии — фрагментом балета Л.
Степанова—Н. Анисимовой «Журавлиная песня». Того самого, который перевернул
сознание одиннадцатилетнего Рудольфа, а позже ввел его в профессию.
Хореографию дуэта показала Зайтуна Насретдинова — патриарх башкирской
хореографии, некогда очаровавшая маленького Рудика в партии Зайтунгуль.
Как известно, принять большое количество гостей, избежав сбоев в работе всех
фестивальных механизмов, дело совсем не простое. Но уфимцам это удалось.
Театральный оркестр под управлением главного дирижера Башкирского театра
оперы и балета Валерия Платонова в кратчайшие сроки «озвучил» новые для себя
партитуры. Декорационный цех в экстренном порядке изготовил добротный
интерьер фокинского «Видения розы». Пошивочная «смастерила» костюм
национального балета, так понравившийся французским гостям, что они выкупили
его для дальнейшего проката фрагмента «Журавлиной песни».
Французские артисты начали праздник, а продолжали его отечественные мастера
танца. Главные партии в спектакле местной труппы «Лебединое озеро» танцевали
уфимцы Людмила Шапкина и Роман Рыкин, который специально прилетел в Уфу из
Лондона, где работает по контракту в Английском национальном балете. А его
одноклассник Азат Кубагушев, ныне представляющий московскую труппу
«Фестиваль-балет», выступил в роли Шута.
Следующей в фестивальной афише значилась «Сильфида», приготовившая сюрприз:
для участия в спектакле были приглашены солисты Большого театра России Алла
Михальченко и Евгений Керн.
В финале фестиваля вместе с уфимцами танцевали артисты Московской труппы
«Ренессанс-балет». Среди них особое внимание привлек Айрат Фатхелисламов —
выпускник Башкирского хореографического училища по классу Ш. Терегулова —
исполнивший два дуэта из «Фестиваля цветов в Дженцано» (с Татьяной
Транквелицкой) и «Венецианского карнавала» (с Татьяной Глазовой).
В заключение добавим, что на протяжении всех праздничных вечеров театр
великолепно посещался заинтересованной публикой. Благородная идея почтить
память выдающегося артиста обрела реальное воплощение и дала людям
художественные впечатления.
Александр Максов, журнал «Балет»
«ПУБЛИКА ПРИХОДИТ В ТЕАТР КАК НА ПРАЗДНИК».
В столице Башкортостана Уфе проходит фестиваль памяти выдающегося танцовщика
Рудольфа Нуреева. Здесь, в Уфе, состоялся сценический дебют Р. Нуреева.
Позднее артист вспоминал:
«С помощью пианистки, которая аккомпанировала нам в Доме пионеров, я получил
работу статиста в Уфимской опере. Я получал только 10 рублей за вечер, но
деньги имели для меня наименьшее значение. Я был очень взволнован тем, что
получил работу, я чувствовал, что у меня выросли крылья.
В действительности же это была далеко не блестящая перспектива — все, что я
делал в театре, это ходил по сцене несколько вечеров в неделю то слугой, то
нищим, то римским солдатом. Или еще кем-то в этом роде. Но исполнение этих
маленьких ролей также требовало репетиций, и становилось все труднее и
труднее пропускать уроки и удерживаться в школе.
(...) В канун летних экзаменов (я учился тогда в девятом классе) я получил
первую самостоятельную, правда, очень маленькую, роль в балете «Польский
бал». После спектакля я не мог уснуть всю ночь, так я был взволнован своим
выступлением на настоящей сцене, хотя и в маленькой роли.
На следующий год я стал практически уже постоянным сотрудником Уфимской
оперы. Несмотря на то, что я никогда не занимался профессионально танцем,
директор оперы взял меня танцовщиком кордебалета, а артисты балета разрешили
мне посещать их классы».
В программу фестиваля, проходящего на сцене Башкирского театра оперы и
балета, включены спектакли с участием солистов из оперных театров нашей
страны.
В спектакле «Сильфида» главные партии исполнили представители балетной
труппы Большого театра — Алла Михальченко и Евгений Керн.
Своими впечатлениями о фестивале делится солистка балета Алла Михальченко:
— Я не ошибусь, если скажу, что в Уфе подлинный культ Рудольфа Нуреева.
Наверное, только этим можно о6ъяснить, как в наше трудное время удается
организовать музыкально-театральное мероприятие подобного масштаба.
Город живет фестивалем, для его жителей — это большой праздник. Как добрые и
радушные хозяева готовятся они к приему гостей. То же можно сказать и о
коллективе театра.
Прилетев вечером и придя в театр, чтобы позаниматься уже в 10 вечера
(самолет, разница во времени), мы, тем не менее, были приветливо встречены и
обласканы. Нас спросили о том, когда и какая репетиция нам нужна, можем ли
мы уделить какое-то время знакомству с городом. Мы почувствовали, что нас
ждали, нам рады и хотят все сделать для того, чтобы наше пребывание в Уфе
было приятным.
И хотя времени у нас, конечно, не было, а Жене Керну в день спектакля еще
надо было переучивать редакцию первого акта, в музее Рудольфа Нуреева мы,
конечно, побывали. В этом музее мы увидели прекрасные фотографии артиста
разных лет — в жизни, в ролях, сделанные на разных сценах, с разными
партнерами, документы, личные вещи Рудика, которые передала в театр его
сестра. Этот дар и стал основой музея.
В балетном репертуаре театра, помимо «Сильфиды», — «Лебединое озеро»,
«Тщетная предосторожность», «Жизель», готовится «Дон Кихот». И это—при
наличии труппы всего в 60 человек, основу которой составили выпускники
местного хореографического училища, носящего имя Нуреева. Но работает труппа
отлично, это — настоящие фанатики своего дела, поэтому, наверное, и
результатов они добиваются хороших, и атмосфера в труппе очень приятная,
подлинно творческая.
Не могу не сказать и о том, что публика приходит в театр как на праздник,
прекрасно — не только дорого, но и со вкусом, — одетая. В отличие от Москвы,
в Уфе в джинсах в театр не ходят. Принимали нас замечательно — были и цветы,
и скандированные аплодисменты, и публика долго, стоя, вызывала нас. В чем-то
этот успех даже напомнил мне прием, который имеют наши солисты за рубежом.
В целом же, два дня, проведенные в Уфе, оставили очень приятные
воспоминания, — закончила свой рассказ Алла Михальченко.
Газета «Большой театр».
ПИТЕРСКАЯ СИЛЬФИДА
Сначала я думала, что Рудольф Нуреев, когда приехал в Ленинград в ноябре
1989 года, выбрал в партнерши Жанну Аюпову главным образом потому, что она
подопечная его давнего друга Нинели Александровны Кургапкиной, с которой он
танцевал в Кировском театре ведущие партии классического репертуара. Но
когда увидела Жанну на сцене, поняла: заметив ее во время зарубежных
гастролей кировцев, Король танца не мог не плениться тогда совсем юной
Принцессой.
— Когда вы впервые услышали о Рудольфе Нурееве? – спросила я Жанну.
— В училище. Конечно, Нинель Александровна рассказывала. А когда пришла в
театр, информация стала более доступной. Но что он приедет и будет у нас
танцевать — такого и в мыслях ни у кого не было. Во всяком случае, для меня
это было неожиданно.
— Вы уже понимали масштабы его таланта?
— С первых месяцев работы в театре мне пришлось много ездить на гастроли за
границу. Где бы мы ни были, всюду о Нурееве говорили с восхищением, его имя
было у всех на устах. К тому времени я просмотрела много видеофильмов.
Конечно, представляла, что это за величина.
— Какое впечатление осталось от встречи с ним?
— Я очень волновалась перед его приездом. Не знала, как он поведет себя, как
общаться с этой живой легендой. Но оказалось, он очень милый человек. И с
таким чувством юмора — сразу стало легко. Обстановка была очень
непринужденная, он постоянно шутил. Поменял кое-какие движения, показал, как
танцуют на Западе. В общем, возился со мной. На репетициях всегда было много
народу, рядом его поклонники, старые друзья, все хотели его видеть. Он
немножко играл на публику. И, кажется, волновался. Столько лет пробыть вдали
от этой сцены, с которой много связано, и снова ступить на нее... Но
встретили его с восторгом. Когда поднялся занавес, зал буквально обрушился
овацией. Спектакль начинается с моей музыкальной фразы, но я не слышала
оркестра. Чисто интуитивно, глядя на дирижера, поняла, что нужно выходить.
— К тому времени Нурееву было за пятьдесят — возраст для танцовщика
солидный. Уже писали, говорили, что он сдает. Каким танцовщиком он предстал
перед вашими глазами?
— Техники, безусловно, той уже не было. У него болела нога, он все время
причитал: ой, мое колено, мое копыто! Но что в нем потрясало, это
темперамент. У него был такой огонь в глазах... Во время репетиции не так,
но на спектакле я была поражена: этим огненным стрелам мог позавидовать
двадцатилетний. Недаром говорили, что он ни дня не мог прожить без танца.
Можно вообразить, каков он был на сцене в лучшие свои времена.
— Как партнера вы его почувствовали?
— В «Сильфиде» ведь нет поддержек, а чисто партнерские взаимоотношения —
прекрасные. Танцевать — легче не придумаешь. Все понятно, все делалось с
таким добрым отношением. Даже совершенно непосвященной публике понятен язык
его жестов — настолько они были выразительны. И, конечно, необыкновенный
актерский дар.
— Вы танцевали с ним два спектакля. Они прошли одинаково или запомнились
какие-то нюансы?
— Для меня все слилось в одно общее впечатление. Вспоминается как сон.
Кажется, это было не со мной, не верится, что мне довелось танцевать с таким
человеком.
— Как вы узнали о его смерти?
— Я была тогда на гастролях в Нью-Йорке. Все мы были сражены этой вестью,
хотя знали, что он совсем плох. Нинель Александровна ездила в Париж на его
последнюю постановку «Баядерки» и рассказывала, что его приносили в театр на
руках. На последней репетиции он все время лежал в кресле. Но дисциплина
была железная. Он говорил шепотом, и тишина стояла такая, что муха пролетит
— слышно. Он только палец поднимал — и все понимали, подчиняясь
беспрекословно. Он умирал в окружении людей, которые его обожали и ездили за
ним по всему миру. Ему было всего 54 года, он мог бы еще столько сделать...
Нина Жиленко, «Рампа».
ЕГО ИМЯ — ДЛЯ УЧИЛИЩА ВЫСОКАЯ ЧЕСТЬ
Трудно описать ту гордость, которую испытали все мы, учащиеся Башкирского
хореографического училища, когда узнали, что нашему учебному заведению (в
его стенах, в средней школе № 2, великий земляк учился читать и писать)
присвоено имя Рудольфа Нуреева. Какая это честь для самого молодого училища
в России!
Зрители видят только конечный результат той титанической работы, которую
проделывают наши педагоги и воспитатели. Думаете, легко из десятилетнего
ребенка, которому чаще всего приходится жить в интернате училища без
родителей, вырастить артиста балета или ансамбля народного танца?
Сколько нервов нужно потратить воспитателям, чтобы их подопечные стали
настоящими людьми! Какую энергию вкладывают в своих учеников преподаватели
спецдисциплин и общеобразовательных предметов!
Зачастую приходится слышать множество баек и сплетен от «знающих» людей о
жизни в стенах хореографических училищ. Не могу сказать, как в других, а в
нашем мы справляем дни именинника, часто проводим конкурсы, играем в футбол
и шахматы. Бывают дискотеки, где мы от души «отрываемся», иногда и педагоги
приходят «сбросить» отрицательные эмоции... В общем, мы обыкновенные —
необыкновенно искусство, которому мы учимся служить.
У входа в учебный корпус вас встретит строгая вахтерша, которая никого
чужого не впустит за красивые решетчатые двери, туда, где мраморные
лестницы, ковровые дорожки и огромное — во всю стену — зеркало в коридоре. И
— тишина. Вы никогда не увидите здесь толпы орущих детей, резвящихся на
перемене. Тоненькие девочки с пуантами в руках спешат на урок классического
танца. Стройные мальчики в начищенных сапогах с твердыми подошвами (похоже,
фанера?) — будущие «гаскаровцы» — отправились на «народный танец».
Из нескольких кабинетов доносятся хорошо знакомые мелодии великих
композиторов: уроки музыки обязательны для всех.
Будущие танцовщики получают разностороннее образование — здесь услышишь
французскую и английскую речь, увидишь на доске химические и математические
формулы. Все о строении человека мы узнаем на уроках «охраны труда». Как и в
любой школе, знакомимся с историей и культурой Башкортостана.
Главное же, всем верится, что среди маленьких танцовщиков, только начинающих
постигать искусство хореографии, есть те, кто повторит блестящий путь
Рудольфа Нуреева.
Сергей Лалетин, «Вечерняя Уфа».
Материалы к публикаций подготовил Георгий Светланов
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
