|
|
Людмила Аюпова
Язык межнационального общения
Русский язык — один из классических старописьменных восточно-славянских
языков, широко распространенный в современном мире. По разным источникам в
настоящее время русским языком в мире владеет от 250 млн. до полумиллиарда
человек (Русский язык в современном мире, 1974; Самсонов, 1998; Мечковская,
2003.) С 1945 года в рамках ООН русский язык наряду с английским,
французским, испанским, китайским языками выполняет функцию международного
(в 1973 году список пополнился арабским языком, а в 1987 году — немецким
(преимущественно в рамках ОБСЕ). По распространенности (численности
говорящих) в мире русский язык занимает почетное пятое место среди 25 самых
распространенных языков мира и опережает такие известные по популярности
языки, как итальянский, японский, французский, немецкий, португальский и др.
Всего же, как сообщает федеральный еженедельник «777» (№ 4, 2007, с. 2), в
мире насчитывается 6703 «живых» языка, из них на 2165 разговаривают в Азии.
В том числе жители, например, Папуа Новая Гвинея общаются почти на 700
языках, а на мандаринском наречии китайского языка разговаривают более 885
млн. человек. При этом по широте диапазона применения языка в качестве
международного или официального (географически) заслуживает внимания лишь
следующие: английский представлен в 50 странах (по некоторым источникам — в
48), арабский — в 23, французский — в 22, испанский — в 20, португальский —
в 6, немецкий — в 5 (подсчитано нами по данным сайта ООН в INTERNET.
Вместе с тем важно то, что русский язык в качестве предмета изучения в
вузах, школах, колледжах, курсах был представлен до сокрушительного распада
СССР в 87 странах, а в 1987 году он преподавался в более чем ста
государствах. Причем это далеко не обязательно те страны, в которых в
качестве международных, государственных или официальных функционируют
названные выше языки. Словом, востребованность русского языка была очень
высокой. Более того, для многих миллионов жителей нерусской национальности
СССР русский язык стал родным языком (таковых оказалось 16,3 млн. человек;
правда, еще 2 млн. человек другой национальности в качестве родных назвали
украинский, белорусский, татарский, грузинский, таджикский, узбекский и др.
Эта тенденция сохраняется и после распада СССР, но преимущественно в
Российской Федерации. Так, 7,5 млн. россиян нерусской национальности считают
русский язык родным, и еще 16,4 млн. нерусских свободно владеет русским
языком; всего же 143,7 млн. человек (97,9%) всего населения России владеет
русским языком. Что касается дальнего и ближнего зарубежья в плане изучения
и функционирования русского языка в разных сферах его применения,
безусловно, произошли значительные изменения. Так, Н.Г. Самсонов — известный
русист и славист — пишет, что «переоценка многих прошлых ценностей привела к
значительному падению интереса к русскому языку в странах Восточной Европы.
В этих странах русский язык фактически исключен из учебных программ высших и
средних учебных заведений «…» прекратили свою деятельность многие центры
русского языка за рубежом, основной задачей которых являлось оказание
научно-методической помощи зарубежным русистам». Если эти негативные явления
в связи с понижающимся статусом русского языка произошли в дальнем зарубежье
по причине изменения ценностных ориентаций и языковых предпочтений, то в
ближнем зарубежье, а также в отдельных республиках РФ это явление,
безусловно, связано с деструктивной языковой политикой. Особенно ярко
элементы этого типа политики проявились в языковой реформе в связи с
принятием законов о языках на всем постсоветском пространстве. М.Н. Губогло
назвал эти явления емким словом «мобилизованный лингвицизм», который
«безусловно высветил страшный дефицит нравственности и солидарности». По
мнению этого видного ученого-этнолога и лингвиста, причиной начала развала
СССР, падения диктата Центра в языковом и шире — в национальном вопросе
стало придание в ходе языковой реформы статуса государственного языкам
титульных наций. Нам же представляется, что огосударствление языков — это
все же следствие, а не причина распада СССР, которая лежит в Беловежском
соглашении 1991 г. и относится к социально-политическим мотивам. Именно это
обстоятельство привело к понижающемуся статусу русского языка в «ближнем
зарубежье», что отмечают М.И. Конюшевич, М.И. Исаев, М. Раннут, П.М.
Шорников и др. Безусловно, этот процесс никак нельзя назвать научно
оправданным. В данном случае, несомненно, прав М.Н. Губогло, который точно
подметил, что, «поддавшись эмоциям и изгоняя русский язык в «дверь» из сферы
разума и трезвой политики, активисты языковой реформы рано или поздно
столкнутся с тем, что он вернется через «окно» и через реальные потребности
межнациональных контактов». Прогнозы ученых оправдались довольно скоро. Уже
в 1994—95 гг. в некоторых республиках СНГ, в частности в Киргизии и
Казахстане, в законы о языках были внесены поправки в отношении статуса
русского языка как одного из широко распространенных языков межнационального
и международного общения, ибо ошибки в языковой политике и определении
статуса государственного языка послужили причиной выезда, например, из
Казахстана 222,1 тыс. русскоязычных жителей, а из Киргизии — более 300 тыс.,
что повлекло за собой негативные последствия в экономической, научной,
просветительской сферах жизни этих республик. Здесь уместно вспомнить слова
Н.С. Трубецкого, сказанные им еще в 30-е годы ХХ века: «Русский литературный
язык не утратит своего культурного и государственного значения <…> и
останется таковым и впредь, независимо от того, какие перемены произойдут со
временем в государственной конституции и строе <…>. Образованный зырянин
будет всегда говорить с образованным грузином на русском литературном
языке». Социолингвистические исследования, предпринятые в Белоруссии,
Молдавии, Азербайджане, Киргизии, Узбекистане, свидетельствуют о высоком
уровне использования русского языка нерусскими как средства межнационального
общения и обучения. А обследования, проведенные в Карелии и Татарстане,
свидетельствуют о стопроцентном знании русского языка
респондентами-студентами нерусской национальности. Следует добавить к этому,
что русский язык остается языком межгосударственного общения для стран СНГ.
Вместе с тем не все обстоит так безоблачно в области функционирования
русского языка, например, в сфере образования: резко сокращено количество
часов на изучение русского языка, прекращена подготовка учителей русского
языка, не создаются учебники по русскому языку. Словом, происходит изменение
концепции двуязычия, а «это, в свою очередь, отрицательно влияет и на
отношение к проблемам двуязычия в отдельных регионах России <…>, состояние
преподавания русского языка не может быть признано удовлетворительным <…>
Русский язык вытесняется из перечня вступительных экзаменов в высшие учебные
заведения. Исправление данной ситуации за счет тестов по русскому языку в
качестве вступительного экзамена в вузы Российской Федерации, к сожалению,
не решит проблемы. Речемыслительный процесс выбора правильного ответа а, тем
более устная речь абитуриента, которая позволяет судить о степени владения
литературной формой языка, языковой эрудиции и находчивости — все это (и
многое другое) можно реально обнаружить и оценить только по полноценному
испытанию (экзамену): сочинение, изложение (а для гуманитарных факультетов —
устный экзамен по русскому языку и литературе в полном объеме).
Эти и многие другие последствия деструктивной языковой политики в отношении
русского языка привели к необходимости создания «Совета по русскому языку
при Президенте Российской Федерации». В рамках же СНГ крайняя нужда в
русском языке многих нерусских народов привела к созданию межгосударственной
организации ВАРЯГ — Всемирной ассоциации русскоязычных государств,
деятельность которой пока можно оценить весьма скромно.
Однако конструктивные перемены экономического и политического плана
(преимущественно позитивного характера), наблюдаемые сегодня в Российской
Федерации, безусловно, отразились на положении русского языка в современном
мире: усиливается внимание и интерес к русскому языку уже не по
«идеологическим мотивам», а рынок труда (интеллектуального, промышленного,
торгового, сельскохозяйственного и т.п.) определяет востребованность языка.
За последние 5—7 лет резко возросло число лиц, начавших изучать русский язык
в США, Франции, Испании, ФРГ (причем, в Западных землях), Швеции, Финляндии,
Южной Корее, Китае, Вьетнаме, Японии и многих других странах. А в отдельных
странах СНГ вновь открываются русские отделения на филологических
факультетах университетов и институтов (Латвия, Казахстан, Узбекистан,
Киргизия и др.), при этом русский язык получает не только статус языка
межнационального общения, но и официального — Белоруссия, Казахстан (надо
надеяться, что очень скоро этот список будет продолжен). Словом, происходит
закономерное возрождение международных, межнациональных, национальных и
государственных функций русского языка. Этот процесс профессор Н.Г. Самсонов
образно назвал словосочетанием «русский бум». В самом деле во многих
университетах (в том числе и в БашГУ) резко увеличилось количество студентов
из разных регионов мира, желающих изучать русский язык и литературу,
появились аспиранты, стажеры, соискатели, работающие над кандидатскими и
докторскими диссертациями, приезжают просто консультироваться по вопросам
языковой политики, теоретическим аспектам современной социолингвистики,
языковым контактам (только в 2006 г., к примеру, автор этих строк
консультировал представителей Франции, Кореи, Германии, Узбекистана,
Монголии). Сказанное позволяет сделать вывод о том, что происходит изменение
социально-коммуникативной базы функционирования русского языка и как
средства международного общения, и как средства межнационального общения.
Наступает новый этап функционирования русского языка, сохранившего, несмотря
на социально-политические катаклизмы, статус международного и мирового, с
одной стороны, и государственного и межнационального внутри СНГ и РФ, с
другой. В этих условиях важно сохранить высокую планку речевой культуры на
всех уровнях и во всех сферах применения русского языка, а двуязычие (как
минимум с русским лингвистическим компонентом) по-прежнему рассматривать как
прогрессивное и перспективное явление во всех отношениях: в повседневной
жизни, в сфере образования, культуры, науки и т.д.
Неослабевающий научный интерес к проблемам билингвизма свидетельствует лишь
о перспективности исследований в этой области. К таковым, в частности,
относится не теряющая своей актуальности на протяжении почти трех столетий
проблематика Turco-Slavica вместе с ее доминантной Turco-Rossicа, которая
наиболее полно раскрывает свою лингвистическую сущность в межъязыковом
взаимодействии различных социумов, особенно полиэтничных. Современная
республика Башкортостан, будучи таковой, представляет собой в основном
гетерогенные в языковом отношении коллективы (социалемы). Активные контакты
языковых коллективов России (центра) и Башкортостана (региона) насчитывают
450 лет, хотя известно и то, что в глубокой древности, еще в I тыс. н.э. на
территории современного Башкортостана мирно сосуществовали тюркские и
финно-угорские этносы. Социолингвистический подход к изучению внешних
(субстратных) и внутренних (языковых, речевых) факторов вербального
проявления языкового взаимодействия позволяет всесторонне представить
результаты контактов различных социалем на уровне языка, точки на уровне
того средства общения (лингвемы) билингвов и диглоссов, которые присущи
данному конкретному социуму, и определить социально детерминированные связи
языка и общества — демографические, образовательные, профессиональные,
религиозные и т.п. Благодатным материалом в этом отношении являются
различного рода заимствования, экзотизмы, вкрапления.
Безусловно, наибольшую ценность представляют следы башкирско-русского,
татарско-русского, чувашско-русского, марийско-русского двуязычия,
отмеченные на значительной части Волго-Уральского культурно-исторического
ареала, куда входит и Республика Башкортостан.
Весьма перспективным представляется исследование в рамках Turco-Rossicа
городского билингвизма в условиях Российской Федерации (в том числе и
Башкортостане). В современной отечественной социолингвистике данное
направление пока представлено весьма скромно: в 1996 г. опубликована
монография Н.А. Прокуровской «Город в зеркале своего языка» (на примере г.
Ижевска), в которой есть глава, посвященная анализу удмуртско-русского
двуязычия и монография З.А. Исхаковой «Двуязычие в городах Татарстана»
(Казань, 2001 г.), в которой более основательно представлено не только
татарско-русское, но и русско-татарское двуязычие, а также речевое поведение
татарского и русского населения г. Казани, что представляет интерес не
только для социолингвистики, но и психолингвистики. За рубежом проблему
городского билингвизма активно разрабатывают в Брюсселе (Бельгия), Великом
Тырнове (Болгария), Хельсинки, Тампере, Турку и Ювяскюле (Финляндия) и
других странах.
Источники:
1. Аюпова Л.Л. Лексика народов Башкортостана в русской речи. Глоссарий. —
Уфа: изд-во БГУ, 1994.
2. Аюпова Л.Л. Социолингвистика: актуальные проблемы. Учебное пособие. —
Уфа: Восточный университет, 1997.
3. Белоусов В.Н., Григорян Э.А. Русский язык в межнациональном общении в
Российской Федерации и странах СНГ. — М., 1996.
4. Брук С.И. Население мира. Этнодемографический справочник. — М.: Наука,
1986.
5. Гилязетдинов Д.М. Международный, российский и республиканский опыт
решения проблемы статуса языков. — Уфа: изд-во БГПУ, 2002.
6. Губогло М.Н. Переломные годы. Мобилизованный лингвицизм. — М., 1993, —
Т.1.
7. Исхакова З.А. Двуязычие в городах Татарстана. — Казань: Фикер, 2001.
8. Кузеев Р.Г. Народы среднего Поволжья и Южного Урала. Этнографический
взгляд на историю. — М.: Наука, 1992.
9. Мечковская Н.Г. Общее языкознание. Структурная и социальная типология
языков. — М.: Флинта. Наука, 2003.
10. Прокуровская Н.А. Город в зеркале своего языка. — Ижевск, 1996.
11. Русский язык в современном мире. — М.: Наука, 1974.
12. Самсонов Н.Г. Русский язык на пороге ХХI века. Якутск, 1998.
13. Трубецкой Н.С. Общеславянский элемент в русской культуре // Вопросы
языкознания. — 1990. — № 3.
Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа
|
