№ 7'2008

Альбина Бикбулатова

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

ПОДВИГ

СИБИРСКИЕ ОГНИ

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

Альбина Бикбулатова

Не разумом, а сердцем

Влияние шейха Зайнуллы Расулева на духовную атмосферу формирования башкирской интеллигенции

Интеллигенция понятийно и социально считается порождением западной классической философии, которая по преимуществу была нерелигиозна и предполагала безграничные возможности человеческого ума. Коран выражает глубокий скепсис по поводу возможностей человека рационально познавать мир, тем более Бога: «Даровано вам знания, только немного». Для арабо-мусульманской философии характерно два способа познания: «мудрец» способный соединиться с деятельным разумом через рациональное познание и в умственной деятельности уподобиться Богу и форма «пророка», обладающего врожденной, наделенной Богом силой воображения, «как высшей силой, позволяющей соединиться с деятельным разумом во сне и наяву посредством откровения». Вторая форма является более предпочтительной. Пророк божественное знание постигает не разумом, а сердцем. Арабо-мусульманская философия, меняя акцент с разума на сердце, изменяет и сам ориентир с рационального на нравственный. Великий теолог аль-Газали писал: «Я начал изучать суфийскую науку, читая книги великих суфийских шейхов, и обращался к сущности их учений. И я понял, что к Богу невозможно приблизиться путем интеллектуального размышления и рационального познания, и что путь к Богу возможен только через вдохновение, мистический переход через состояние «ахвал» и нравственное перерождение». Идея нравственного совершенствования как единственного пути решения проблемы спасения человека оказалась плодотворной альтернативой сухому ригоризму религиозного закона, а попытки ее реализации обусловили значительные культурные последствия во многих сферах духовной жизни мусульманских народов.

Мусульманская духовная среда наложила свои особенности на формирование башкирской интеллигенции. Принятие ислама было цивилизационным выбором, изменившим не только область веры, но и всю духовную жизнь башкир. Он оказался во многом близким той онтологической реальности и духовным исканиям, в пределах которых в то время было организовано бытие народа. Ислам принес образование и письменность, стал основой организации религиозно-правового, семейно-брачного и межличностного быта башкир. Но существование достаточно развитой политеистической системы верований преобразовало его. Новая религия была воспринята башкирами сквозь призму культурно-исторической традиции и отличается гибкостью и веротерпимостью, обусловленной идеей, что подлинный критерий богоугодного поведения есть нравственная жизнь и практика добрых дел, а не формальное соблюдение норм Корана. Сформировался особый тип «башкира — мусульманина» — «слабо верующего», с большими пережитками языческих, магическо-мифологических представлений, усвоившего в основном феноменологическую сторону новой религии.

Наложение ислама на местные религиозно-философские представления и культы определило особенность башкирского мусульманства, имевшего довольно ярко выраженную мистическую сущность. Этому способствовал сам тип башкирского мышления, который Ш. Исянгулов охарактеризовал как «философско-созерцательный». З. Я. Рахматуллина в своем исследовании также пишет о том, что мышление башкира изначально основывается на интуиции, на духовном видении, способности постижения истины путем внутреннего проникновения в суть вещей и явлений. А понятийное в познании было второстепенным и неравнозначным, как нечто схематическое к полной жизненной истине. Не европейский рационализм, рассудительная аналитическая работа мысли, а «сердечное умозрение», созерцание, эмоционально-чувственное постижение доминировали в миропознании башкир. Не потому ли позиции суфизма были сильны в Башкортостане, что способ миропонимания башкир был близок к его традициям. К тому же быстрое распространение суфизма было обусловлено его способностью к адаптации к местным социокультурным реалиям, в том числе к традициям башкирского родоплеменного полукочевого общества. Поэтому суфийские братства не считались еретическими. Объединения вокруг того или иного ишана осуществлялось не столько по социальной принадлежности, а скорее по территориальной, что отражало родоплеменные традиции башкирского общества. Духовное единство мюридов и ишанов было подлинным — доверительные отношения сохранялись на протяжении всей жизни и распространялись на потомков. В башкирской среде известны целые династии ишанов, на которых распространялся авторитет родоначальника династии, на их потомство также передавалось почитание учеников.

Ишаны, имевшие многочисленных мюридов, были в Башкортостане влиятельными религиозными авторитетами. Особенно среди них выделялся Зайнулла Расулев — последний «Великий шейх» ордена Халидийа-Накшбандийа, оказавший огромное влияние не только на простых верующих мусульман, но и на многих выдающихся представителей дореволюционной мусульманской интеллигенции и духовенства. Видные мусульманские деятели Галимжан Баруди и Ризаитдин Фахретдинов, в разные годы, занимавшие высокий пост муфтия, руководителя Духовного управления мусульман России, признавали Зайнуллу Расулева своим духовным наставником и считали за честь быть его учениками — мюридами. Образ З. Расулева повлиял на духовное формирование Заки Валидова, о чем он пишет в своих «Воспоминаниях». Учителем А.-З. Валидова был его родной дядя с материнской стороны Хабибназар Сатлык, содержащий медресе в деревне Утяк, а он «...в суфизме следовал самому выдающемуся шейху того времени, представителю тунгарского рода башкир Зайнулле-ишану...». В большинстве своем ишаны Башкирии были носителями мусульманских просветительских и идейно-философских традиций, восходящих корнями к ранним арабским и среднеазиатским школам и адаптированных к особенностям уклада башкирского общества. Под их влиянием происходило формирование основной части башкирской интеллигенции. Именно духовно-независимые от царских властей башкирские суфийские шейхи смогли мобилизовать простых башкир в их борьбе за внутреннюю духовную самостоятельность в условиях Российской империи. Стремительный процесс модернизации России, бурное вторжение во все сферы жизни новых технических и научных достижений Запада особенно обостренно воспринимались представителями мусульманских народов. Этот прогрессивный в целом этап в истории башкир сопровождался возникновением настроений пессимизма, отчаяния и состояния фрустрации. В поисках подлинного эмоционально и содержательно насыщенного бытия продвинутая часть мусульман региона обратилась к поиску «нового мусульманина», новым формам практических действий. Это выразилось и в таких идейно-политических действиях как «джадидизм», движение за модернизацию ислама и реформы в жизни мусульман России, и в осмысленном обращении к таким духовным авторитетам, как шейх Зайнулла Расулев. Большинство правоверных мусульман не склонно было безоговорочно принимать идеи джадидистов, чрезмерное увлечение которых «западными» идеями настораживало многих мусульман. В этих условиях естественным было обращение не к старой суфийской верхушке, сросшейся с бюрократическими структурами официального духовенства, не к джадидистам, а к «третьей силе», которую представляли на тот момент времени 3. Расулев и его сподвижники. Задача шейха и его мюридов состояла не просто в индивидуальном спасении человеческой свободы через обращение к традиционным рецептам суфизма, то есть посредством напряжения внутренних сил и механического исполнения суфийских обрядов, но и в поиске облика «современного мусульманина», нестандартных форм «перевода» индивидуального опыта на общезначимый язык социальных действий, щадящих чувство религиозного «правоверия» и в то же время адекватных новой реальности.

Жизненный путь будущего ишана был непростым. В годы своей учебы Зайнулла прославился своими необыкновенными способностями, силой ума и постоянным стремлением к знаниям. Окончив медресе, Зайнулла Расулев стал активно готовиться к обряду инициации в суфии, его цель была в приобщении к тайному мистическому знанию. Зайнулла Расулев дважды совершил обряд вступления в суфийское братство Накшбандийа — первоначально под руководством шейха Абдуллаха Сардалы, а затем под руководством шейха Ахмада Зияуддина Гюмюшханеви во время хаджа в Мекку в 1869 г. в Стамбуле. Вернувшись в качестве шейха-«камил» (совершенного), он приобрел и много сторонников, и много врагов. Вспыхнувшая зависть со стороны халифов-преемников, привела к обвинению его в «чудовищности», выражавшейся в форме испускания экстатический криков мюридов во время исполнения «зикра». Правительство, чтобы уменьшить влияние набиравшего силу и популярность ишана, воспользовалось доносами и осудило шейха Зайнуллу: последовали арест, ссылки, продолжавшиеся восемь лет. Вернувшись на Родину, он принял приглашение состоятельного Хабибуллы-бая переехать в г. Троицк и обосноваться в качестве имама, учителя и суфийского наставника. Рядом с мечетью З. Расулев устроил медресе, известное как «Расулийа», которое быстро завоевало репутацию одного из лучших учебных заведений. «Расулийа» было медресе смешанного типа, неким мостом между джадидистами и кадимистами. Организация и преподавание учебных дисциплин славились высоким уровнем образования. Медресе имели богатые библиотеки, пользовались большой популярностью и стали центрами мусульманского просвещения и культуры. А. Бенниксен назвал «Расулию» одним из лучших академических институтов в мире мусульман.

Письменное наследие З. Расулева невелико, но, как известно, творческие потенции суфия реализуются в первую очередь в процессе подготовки мюридов. То, что мюридов у шейха Зейнуллы было великое множество, является неоспоримым фактом. Самым известным богословским произведением шейха Зайнуллы Расулева считается «Малакат Зейния», написанное 1908 году в период глубокого кризиса философских моделей суфийской, восточно-мусульманской («бухарской») ориентации. В своих статьях шейх Зайнулла-ишан предстает прежде всего в качестве богослова, ведущего заочную дискуссию с идеями средневекового теолога-ханбалита Ибн Таймийи (1263-1328), призывавшего «очистить» ислам от поздних «вредных нововведений». Он осуждал попытки привнесения в ислам элементов философии, отвергал культ «святых суфийских шейхов» (аулия), ангелов и практику паломничества в Медину, к могиле пророка Мухаммада. Эти идеи фундаменталистского толка были взяты на вооружение «ваххабитами», призывавшими вернуться к «первоначальному исламу» эпохи пророка Мухаммада. Ортодоксальный ислам исходил из того, что Бог абсолютно трансцедентен и никакое слияние с ним не имеет смысла.

Шейх Зайнулла Расулев, как и все суфии, верил в возможность достижения мистического единения с Богом, исходя из концепции имманентности Бога («Все из него» или «Бог везде и во всем»). Он по праву носил звание Великого шейха и «Кутб заман» (Полюс времени). Почетное звание «Кутб заман», по суфийской традиции означает верховный «святой» суфийской иерархии, непогрешимый «наместник» (халифа) Бога на земле, «святоугодник», на которого вечно устремлен взор Аллаха. Знание «Кудб заман» нисходит непосредственно от Аллаха - его обладатель наделен сверхъестественными способностями, тайным знанием о значении букв арабского алфавита. Для своих последователей шейх Зайнулла-ишан был отсветом божественного в этом мире. Все это свидетельствует о незаурядной личности и неординарности характера его деятельности как религиозного подвижника и мыслителя.

X. Алгар указывает, что многие инновации в культуре и общественной жизни мусульман Урала и Поволжья того периода стали возможными благодаря влиянию 3. Расулева и даже прямому вмешательству.

Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2007

Главный редактор - Горюхин Ю. А.

Редакционная коллегия:

Баимов Р. Н., Бикбаев Р. Т., Евсее­ва С. В., Карпухин И. Е., Паль Р. В., Сулей­ма­нов А. М., Фенин А. Л., Филиппов А. П., Фролов И. А., Хрулев В. И., Чарковский В. В., Чураева С. Р., Шафиков Г. Г., Якупова М. М.

Редакция

Приемная - Иванова н. н. (347) 277-79-76

Заместители главного редактора:

Чарковский В. В. (347) 223-64-01

Чураева С. Р. (347) 223-64-01

Ответственный секретарь - Фролов И. А. (347) 223-91-69

Отдел поэзии - Грахов Н. Л. (347) 223-91-69

Отдел прозы - Фаттахутдинова М. С.(347) 223-91-69

Отдел публицистики:

Чечуха А. Л. (347) 223-64-01

Коваль Ю. Н.  (347) 223-64-01

Технический редактор - Иргалина Р. С. (347) 223-91-69

Корректоры:

Казимова Т. А.

Тимофеева Н. А. (347) 277-79-76

Адрес для электронной почты bp2002@inbox.ru 

WEB-редактор Вячеслав Румянцев