Юрий Костиков

© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

XPOHOC

"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

"МОЛОКО"

СЛАВЯНСТВО

"ПОДЪЕМ"

"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"

ЖУРНАЛ "СЛОВО"

"ВЕСТНИК МСПС"

"ПОЛДЕНЬ"

"ПОДВИГ"

"СИБИРСКИЕ ОГНИ"

РОМАН-ГАЗЕТА

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

ФЛОРЕНСКИЙ

НАУКА

ПАМПАСЫ

Юрий Костиков

Свободный полет

            В редакционном сарае собрались настоящие залежи отходов газетного производства. Давно мы собирались с ними покончить. И, наконец, в одно прекрасное ямальское утро редактор объявил:

            - Сегодня будем бумагу жечь. В десять часов два «декабриста» придут - помогут. Думаю, до обеда управимся.

            «Декабристы» - этим почетным званием на Ямале величали пятнадцатисуточников. Их активно использовали на общественных работах, особенно на отдалбливании мерзлого содержимого дворовых клозетов. А поскольку в то время других не было, потребность в этой услуге была велика. И чем крепче давили морозы, тем строже была милиция райцентра.

            Летом спрос на подневольный труд резко падал, и «контора» становилась снисходительнее. Но и тогда отдельные лихие головы умудрялись устроиться на казенные харчи.

            Поселок назывался Яр-Сале, что по-ненецки означает Высокий Берег.

А газета носила гордое имя «Правда тундры». Вот отходы этой самой «правды» мы и собирались изничтожать.

            «Декабристы» оказались двумя помбурами  из соседнего поселка Мыс Каменный, где мужское население - авиаторы и геологи - люто страдало от дефицита женского пола и приезжало отвести душу в Яр-Сале, где свободных женщин хватало на всех.

            Сержант, сопровождавший арестантов, вскоре ушел, а мы занялись делом.

            Совместными усилиями мы шустро раскидали слежавшиеся бумажки, запалили на улице костер, и закружились черные хлопья над редакцией, как мелкое вороньё.

            Мы угостили «декабристов» вином и сигаретами, а они в благодарность за это поделились с нами единственным, что у них было в избытке - историями из экспедиционного житья-бытья.

            Уж не помню, почему разговор перешел на бичей. Их в геологических поселках хватало в те годы. А почему? Часто случается так: подмолотил человек деньжонок за полевой сезон, уволился и уехал на «землю».

               Но после Севера ему в родных краях вроде чего-то не хватает. И что-то скребет и скребет душу, пока не становится совсем невмоготу. И он возвращается к своим верным северным корифанам.

            Но ведь старое место его не ждет, оно занято. Вот и поджидает человек, где что освободится. А пока пребывает на бичевском положении.

            Бывает и так, что просто выгонят мужичонку с работы за пьянку либо за другие грехи. Ехать ему некуда, на «земле» ни семьи, ни угла. Занимает он брошенный балок и живет, как может.

            Выпить-закусить всегда найдется, товарищи старые помогут. Знакомое начальство на его существование глаза закрывает. Так и перебивается с хлеба на водку.

            И случилась в Каменном такая история с одним геологом. Поперли его из экспедиции за кражу - ненцам рулон бурукрытия двинул. Это материал такой, чтобы накрывать от непогоды детали, там, оборудование.А ненцам самое то - чумы укрывать от дождя либо от мокрого снега.

            Взял у них пару песцов любимой на воротник. И как-то это дело вскрылось. Слава богу, руководство не хотело шум поднимать. Только из бурения вытурили, а к прокурору не потянули.

            Нашел он списанный вагончик, законопатил в нем щели, сложил печурку - в общем, не дал себе пропасть. С утра по базе шляется в надежде - вдруг опять на работу пригласят. Вечером перебирается в поселок - шукает, чего б на зуб положить.

            Никто его не трогает, потому что он никому не нужен.

            Ну, бичи обычно под конец дня рублей насшибают, одеколона наберут, захмелятся - и в отключку до утра. Хватил он так вот «коньяка с резьбой» на ночь глядя и успокоился в своем особняке.

            Просыпается утром - с трудом может встать, качает его, рукой-ногой еле шевелит, мозги совсем кривые, глаза врастопырку… А оно темно, оно холодно. Давай печурку растапливать. Вздул огонек, греется.

            Вроде отошли у него конечности, и мозги на место стали. А чувствует - все еще качает его. Что за напасть? Глядь в окно - а он летит. В смысле, балок летит и качается на лету. Тундра черт-те где внизу, а он, вроде как космонавт, на нее из окошка сверху смотрит. Что за чудеса?

            Получились такие дела, что, пока он спал, на базу радиограмма пришла: сгорел балок на Нурме (подбаза там у нас). Срочно новый нужен, а то люди на морозе остались. Сильно-здорово по морозу не погуляешь…

            Ну, свободных вагончиков в экспедиции не бывает, верно? Начальник не думал долго, вызвал бригадира такелажников и говорит ему:

            - В распадке балок старый стоит. Он старый, но еще дюжит. Бери его на подвеску и срочно тащи на Нурму. Ну, застропили балок к «МИ-6», и вперед. В это время пассажир печку и затопил. Вертолетчики вниз смотрят - что за чудеса? Из вагончика дым идет.

            Инструкция у них строгая: при возгорании груза подвеску немедленно отцеплять. И отцепили. Не успел мужик «мама» сказать - разбился в лепешку вместе с балком и печуркой. По весне его косточки пастухи в тундре нашли.

            Ну, похоронили, чин чинарем. Вдруг приходит на его имя письмо с «земли». Женщина пишет. Беспокоится, почему долго вестей нет. Привет от дочки передает. Пишет, что собирается к нему приехать, просит встретить в Лабытнангах.

            Ну что тут будешь отвечать? Подумали и написали ей, что, мол, так и так, произошел прискорбный случай, погиб ваш муж в результате производственной травмы. Не стали про его бичевские приключения писать. Просто - скорбим вместе с вами.  Решили, что так ей легче будет… Был человек, и нету. И зачем он на Север приехал - чтобы его с вертолета сбросили?

            Мы задумались: зачем люди приезжают на Север? Потом редактор заметил:

            -  Вы, однако, зря это сделали. Теперь она хлопотать будет, чтобы пенсию назначили ребенку по случаю потери кормильца. Одно дело - после увольнения погиб, другое дело - на производстве.

            «Декабрист» махнул рукой:

              - Ничего она хлопотать не будет. Оснований нет. Не жена же.

            - А кто она ему была?

            - Да никто. Просто любимая женщина.

            На этом наша беседа и закончилась. Пришел сержант, румяный и довольный, с блестящими от жира губами. Наверное, после борща. И отконвоировал «декабристов» на обед.

Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа

© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

WEB-редактор Вячеслав Румянцев