Владимир БЕЛЯЕВ

МУЗЫКА И СУДЬБА

ДОМЕН

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

Русское поле:

ПОДЪЕМ

МОЛОКО

РуЖи

БЕЛЬСК

ФЛОРЕНСКИЙ

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

Памяти композитора Михаила Носырева

В начале 70-х прямиком из Московской консерватории судьба занесла меня в одну из престижных композиторских организаций России - воронежскую. Ее основатель и бессменный председатель К. И. Массалитинов сразу же заключил меня в свои “шефские” объятия, а я стал притираться к непростому творческому коллективу, где добрейший интеллигент Б. Выростков соседствовал с принципиальным и резким М. Зайчиковым, вечно спешащий интеллектуал В. Гурков как-то уживался с непредсказуемо агрессивным Г. Ставониным, а где-то между ними незаметно обитал улыбчивый М. Носырев, с которым у нас довольно скоро, несмотря на разницу в возрасте установились добрые, приятельские отношения:

Возможно, это сближение объяснялось интересом Михаила Иосифовича к молодому собрату по перу, но скорее всего дело было в одиночестве Носырева. Я не подозревал и даже не мог предположить, что Носырев не является членом Союза композиторов (сам-то я приобрел это членство без всяких трудностей всего через год-два после приезда в Воронеж).

Михаил Иосифович был зрелым и давно сложившимся музыкантом, но относились к нему, как к гадкому утенку на птичьем дворе из известной андерсеновской сказки. И в Союз композиторов приняли значительно позже по настоятельной просьбе Д. Д. Шостаковича. Однако за пятнадцать лет нашего знакомства Михаил Иосифович ни разу не обмолвился о своих проблемах, не пожаловался на судьбу или на несправедливое к себе отношение.

Царила эпоха расцвета застоя, и социалистическое государство приручало деятелей культуры с помощью привилегий и соцзаказов. Одной из важнейших функций товарищеских союзов дал дележ финансового пирога - средств, отпускаемых на приобретение создаваемых произведений. Это развращало многих, т. к. сочинения оценивались, как правило, не по эстетическим качествам, а по идеологической значимости.

Иногда свою роль играла масса исписанной бумаги. Можно было песню, написанную к съезду партии, назвать кантатой и получить авторский гонорар, как за симфонию.

Михаил Иосифович спокойно и достойно держал марку профессионала, не реагируя на “государственную наживку”, предпочитая зарабатывать на пропитание каторжным трудом дирижера “на подхвате” - ему, как безотказному специалисту, сбрасывали самую трудоемкую, неблагодарную и порой бессмысленную работу. О конъюнктурной музыке своих, коллег Михаил Иосифович предпочитал не высказываться, понимая, что у каждого свои понятия о совести.

Я, признаться, не припомню, рекомендованы ли были когда-нибудь его сочинения для исполнения на пленумах и съездах Союза композиторов, но то, что кандидатуру Носырева ни разу не выдвигали на гостевые или делегатские места - это абсолютно точно.

Между тем 60-70-е годы для российских композиторов были временем освоения авангардистских средств выразительности, которые в Европе уже давно перестали быть авангардными. В СССР между тем эти приемы по-прежнему клеймились как формалистические, чуждые нашей культуре. Сегодня трудно понять, как могли в 1976 году по подсказке одного из уважаемых мэтров советской музыки изъять из продажи книгу Ц. Когоутека “Техника композиции в ХХ веке”.

Творческий путь Михаила Носырева был своеобразным художническим подвигом - композитор разрабатывал идеи западных авангардных технологий с учетом отечественных традиций. В советской музыке этим занимались А. Шнитке, Э. Денисов, Н. Каретников, С. Губайдулина, другие композиторы. Если бы Михаил Иосифович жил в Москве или Ленинграде, то у него был бы исторический шанс войти в число признанных на Западе и у нас лидеров.

Вспоминаю, как Михаил Иосифович рассказывал мне о том, как он в очередной раз провел начальство и публику, сочинив додекафонную тему в своем новом произведении, и как никто этого не заметил. Так композитор доказывал, что все выразительные средства хороши, главное - уметь их использовать. Признаться, мне казалось все это ребячеством, ведь могли в любой момент найти музыканты, которые бы раскусили эти идеологически опасные эксперименты.

У воронежских любителей музыки свежи были в памяти события недавнего прошлого, когда прямо с репетиции группа оркестрантов отправилась в обком и донесла, что они разучивают “фашистскую” музыку Альфреда Шнитке. В обкоме среагировали оперативно, и премьера была отменена со скандалом. Но если А. Шнитке мог себе позволить открыто писать все, что захочется, то ля М. Носырева любой скандал мог окончиться самым страшным образом.

В 70-е годы Михаил Носырев был одним из крупнейших отечественных симфонистов. Свою музыку Михаил Иосифович писал, в основном, летом во время отпуска - в сельском доме, без фортепиано. Писал сразу начисто симфоническую партитуру. Только профессионал может оценить всю сложность такой работы и потрясающий уровень мастерства, необходимый для этого. И, когда Михаил Иосифович ушел из жизни, оставив после себя четыре cимфонии, меня пронзила мысль - какой нереализованный до конца творческий потенциал он унес с собой! Ведь был композитор Михаил Носырев продолжателем традиций Дмитрия Шостаковича и сколько мог еще сделать!

В творчестве Носырева господствуют две основные темы – тема всепобеждающей любви и веры в счастье и тема жизни и смерти. Вторая тема волновала и Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Но Шостакович смерть воспринимал как философскую категорию. На одной из репетиций он сказал: “Я хотел показать, как ужасна смерть во всех своих проявлениях, чтобы люди больше ценили и любили жизнь”. Для Носырева смерть была реальностью, с которой он столкнулся в камере смертников. Инструментальные сочинения композитора отчетливо передают ощущения человека, испытываемые перед роковой жизненной чертой. Это почти физиологическое воздействие сравнимо, пожалуй, с воздействием от чтения некоторых произведений Ф. М. Достоевского...

Обстановка в Союзе композиторов была творческая. Новые сочинения прослушивались, высказывались дельные замечания, звучала и критика. Но я за советами обычно обращался к Михаилу Иосифовичу. Я забегал к нему домой, и, как правило, он предлагал мне партию в шахматы. Шахматы привлекали нас своими комбинационными возможностями, сходными с комбинациями инструментов в оркестре при написании партитуры. Я считал себя хорошим оркестровщиком, пройдя школу таких выдающихся педагогов, как Н. Раков, Ю. Фортунатов и М. Чулаки. Но однажды Михаил Иосифович преподнес мне незабываемый урок, который стоил целого консерваторского учебного курса.

В то время я оркестровал свой вокальный цикл “Девичьи страдания”, где были такие слова:

Я по садику гуляла,

Птичка села мне на грудь.

Птичка села и сказала:

“Про миленочка забудь”.

В народных “страданиях” - это смех сквозь слезы. Мне же хотелось создать тонкую психологическую картину - драму осознания измены возлюбленного. Героиня цикла как бы во сне, в воображаемом саду от перелетной птички слышит эти страшные для себя слова.

Любой школьник знает, как изобразить с помощью оркестра птичку: для этого пригодны флейта, кларнет, гобой или свирель. Но такая птичка выглядела бы реальной, и нужное состояние ирреальности сразу же исчезло. Промучавшись пару недель над этой неразрешимой задачей, я пришел к Михаилу Иосифовичу за советом. Глаза у Носырева загорелись, он задумался на минуту и, выдал мне вариант, который я никак не мог отыскать - роль птички должна была исполнить солирующая виолончель.

Обычно звук виолончели ассоциируется с мягким бархатистым баритональным человеческим голосом - а тут птичка! Но весь секрет заключался в приеме игры - глиссандо флажолетами. Это редкий исполнительский прием встречался лишь в литературе для виолончели-соло, а в оркестровых сочинениях, пожалуй, ни разу. Парадоксальную красоту этого решения я сумел оценить лишь во время репетиций - “птичка” получилась что надо.

На премьере пела солистка, Большого театра Нина Глазырина, дирижировал молодой Владимир Вербицкий, фрагмент с “птичкой”, возникающий на вибрирующем фоне четырех кларнетов в низком регистре, производил потрясающее впечатление...

А в тот свой визит к Михаилу Иосифовичу я просто поверил ему на слово, и мы сыграли очередную шахматную партию. Я был более слабым игроком, но порой своими наивными до гениальности ходами загонял соперника в угол. Тогда в глазах Носырева загорался такой же огонек, что и при решении моей оркестровой задачи, и он находил еще более фантастическое решение. Мы не считали проигрыши - нас увлекала непредсказуемость шахматной игры. Жаль, что не осталось ни одной нашей записанной шахматной партии, лишь оркестровая партия “птички”...

Справедливости ради должен заметить, что по аналогии с шахматами, где внешняя красота партий не всегда соответствует их значимости (самые выдающиеся партии могут быть внешне совсем не броскими), в некоторых ранних сочинениях Михаила Иосифовича я улавливал фрагменты, возникшие только благодаря его неподдельному интересу к тому или иному найденному оркестровому приему, комбинации, какие до него никто не использовал и не находил. Это была своеобразная “игра в бисер”, которую зрелый Носырев себе уже позволять не мог.

Михаил Носырев ушел из жизни на взлете, как бы в самый интригующий момент феноменальной шахматной партии, которую без него уже никому не доиграть.

Обычно дети продолжают дело своих родителей, и хотя сын Михаила Иосифовича не стал музыкантом, но дело отца он продолжил, успешно начав колоссальный труд по озвучиванию и изданию отцовского музыкального наследия. И теперь уже истории суждено поставить последнюю точку в оценке такого явления музыки ХХ века, как “симфонизм Носырева”.

НОСЫРЕВ Михаил Иосифович родился в 1924 году в Ленинграде. С восьми лет учился игре на скрипке и фортепиано. Окончив с отличием в 1940 году специальную музыкальную школу-десятилетку, поступил в Ленинградскую консерваторию в класс композиции профессора А. П. Гладковского и дирижирования. В 1943 году был репрессирован органами НКВД. После освобождения работал дирижером в Воркуте, Сыктывкаре, а с 1958 года - в Воронеже, в театре оперы и балета. В 1967 году принят в Союз композиторов по рекомендации Д. Д. Шостаковича. Умер в 1981 году. В 1988 году посмертно реабилитирован.

© "ПОДЪЕМ"

Редактор Виктор Никитин

root@nikitin.vrn.ru

WEB-редактор Вячеслав Румянцев

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

1

2

3

4

5

6