Поршнев Б.Ф

1948 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Поршнев Б.Ф

К вопросу о месте России в системе европейских государств в XV-XVIII веках

Глава IV

В рамки настоящей статьи не входит рассмотрение вопроса о месте России в системе государств в XIX веке. Однако из этой обширной новой темы кое-что должно быть здесь упомянуто как эпилог вопроса о "восточном барьере".

Какое применение сделало русское правительство из разрушения "восточного барьера"? После того как почти вся Европа, частью добровольно, частью насильно объединенная под командованием Наполеона, ринулась в 1812 г. на Россию и была со страшной силой отброшена, царь Александр I вступил на почву Западной Европы как триумфатор и занял первенствующее место среди европейских государей. Но он не восстановил свободы, завоеванной французской революцией и попранной Наполеоном, как многие ожидали. Ведь даже Меттерних в 1813 г. боялся, что низвержение Наполеона повлечет за собой гигантское усиление Александра и разнуздание сил революции в Европе, ибо, по его словам, Наполеон служил "плотиной против анархии", охраной всей Европы от революции. Но мог ли Александр I играть двойную роль: в Западной Европе быть союзником самых передовых сил общества, союзником революционеров, а в России оставаться помещичьим царем, самодержцем-крепостником? Необходимо было сделать выбор.

Хотя и с колебаниями, но линия, выбранная царем, наметилась сразу же после 1812 года. Это была постепенная и очень ловкая (произведенная Александром отчасти при помощи, отчасти под влиянием Меттерниха, Талейрана, лорда Кэстльри) подмена войны с Наполеоном войной с наследием французской революции. Иначе говоря, Наполеон в конце концов был уничтожен не в качестве душителя революции, а в качестве преемника революции; "священный принцип легитимизма", неразрывными узами связавший Александра с европейскими государями, подразумевал безоговорочное восстановление в Европе всех порядков, династий и границ, ниспровергнутых с начала революции, а не только с начала наполеоновского режима. Вместо исторического прогресса получилось возвращение на европейскую сцену полуистлевших трупов, полузабытых политических персонажей конца XVIII века. Четверть столетия, протекшее со времени крушения старого европейского порядка, должно было быть как бы вычеркнуто из памяти народов. Но Россия теперь получила роль главного хранителя этого порядка, крушению которого она тогда так мощно поспособствовала своим последним штурмом "восточного барьера".

Царь Александр потирал руки. Принцип легитимизма разрешил проблему: дал ему возможность господствовать над Европой, не пошелохнув устоев самодержавия и крепостничества в России. Но это была только гегемония русского царя над европейскими правительствами, а отнюдь не первенствующая роль России среди европейских государств. Россия ничего не выиграла, - скорее проиграла после стольких великих усилий и великих побед. Эта была ее жестокая трагедия. Несколько веков рваться к Европе, титаническим натиском сломить "барьер", триумфатором и освободителем вступить в круг европейских народов - и в итоге не только ничего не принести им, кроме торжества ими же отвергнутой реакции, но и самой не получить ничего. Это было страшное банкротство. Передовые люди России должны были окончательно убедиться, что за те века, пока Россия одолевала внешнеполитический "барьер", на ее историческом пути успел вырасти другой "барьер" - внутренний: самодержавно-крепостнический строй. Этот "барьер" удерживал ее отсталость еще более крепко, чем некогда, внешняя изоляция. Пока оставался этот "барьер", вступление Россия в жизнь Европы могло выразиться только в форме грубого, насильственного господства русского царя, поддерживаемого европейскими реакционерами. А для того чтобы опрокинуть этот барьер, для того чтобы могучим рывком одолеть последнее препятствие, догнать и перегнать передовые народы Запада, стать их лидером, - Россия в начале XIX в. еще не имела в своих недрах необходимых сил. Это наглядно доказал опыт декабристов.

Русские войска, побывавшие в Париже, вернулись из своего триумфального похода по Европе. Закрылся Венский конгресс. Возник Священный союз. Россия стала жандармом Европы - надолго, на несколько десятилетий. При всех изменениях, происходивших в комбинации европейских политических сил за время царствования Александра I и Николая I, неизменным, вплоть до Крымской войны, оставался факт страшного, смертельного, молчаливого единоборства русского царя и европейского прогресса.

Однако в те же годы, под натиском растущих капиталистических отношений, шел бурный распад старого, военно-феодального порядка в России; росла внутренняя оппозиция, сковывавшая царизму руки. Вместе с развитием русского капитализма жандарм Европы, русский царизм, быстро шел к неминуемой катастрофе, которая и разразилась в 1853 - 1856 гг. в виде Крымской войны.

Итак, выйдя за хронологические рамки своей темы, мы можем заметить, что самодержавно-крепостнический строй не дал возможности России в XIX в. прогрессивным образом реализовать плоды сокрушения в XVIII в. "восточного барьера". Россия вступила через образовавшийся пролом на почву Западной Европы не как лидер прогресса, а как оплот реакции. Тем самым она была обречена снова лишиться через некоторое время своего первенствующего положения среди государств и народов Европы.

Второе наблюдение, которое мы можем здесь бегло фиксировать, касается попыток реставрации "восточного барьера" в XIX веке.

Одна попытка была предпринята Наполеоном. Характерно, что с самого начала его тактика в отношении остатков "восточного барьера" была противоположна тактике его предшественников. Якобинское правительство упорно искало сближения с Турцией и Швецией, в частности воздерживаясь от всякой революционной пропаганды в этих двух странах, зато решительно отвернулось от гибнувшей Польши, не оказав никакой поддержки Костюшко, несмотря на все его призывы. Напротив, Наполеон готов был, особенно после 1807 г., интересы Турции и Швеции использовать как разменную монету для удержания временной дружбы с Россией, соглашаясь на присоединение к ней на юге - Молдавии и Валахия, на севере - Финляндии. Зато он упорно и настойчиво работал над восстановлением "независимой" Польши в границах 1772 г., что и послужило ближайшей причиной русско-французского разрыва в 1812 году. Известно, что в своих воззваниях в 1812 г. Наполеон называл будущую войну с Россией войной за освобождение Польши и даже демонстративно осматривал перед выступлением берега Немана в форме польского офицера. Впрочем, теперь он открыто делал ставку на полное восстановление всего "восточного барьера": Швеция и Турция, по его расчетам, должны были с севера и с юга вторгнуться в Россию, так что самой наполеоновской армии выпала бы преимущественно роль резерва. Русская дипломатия расстроила эти расчеты. Насколько Наполеон ориентировался на традиции "восточного барьера", видно из его собственного признания, сделанного позже, - что ему следовало бы отказаться от войны с Россией в тот самый момент, когда стало известно, что ни Швеция, ни Турция не будут воевать с ней.

Другая попытка восстановления "восточного барьера" относится ко времени Крымской войны.

На этот раз инициатива исходила из Англии, претендовавшей на роль главного стража европейского порядка. Вот к чему сводились цели Пальмерстона в Крымской войне, по его собственному свидетельству: Турция должна быть усилена путем возвращения ей Крыма и присоединения Кавказа (однако Молдавия и Валахия, отнятые у нее Россией, должны быть отданы Австрии); Польша должна быть восстановлена; Швеция должна быть усилена путем возвращения ей Финляндии и Аландских островов (однако Прибалтийский край, отнятый у нее Россией, должен быть отдан Пруссии). Как видим, реконструированный "барьер" отличался бы от старого только присоединением к Турции, Польше и Швеции, в виде подпорок, также Австрии и Пруссии. Да еще он отличался бы тем, что опирался бы в своем европейском тылу не на Францию, а на еще более отдаленную базу - на Англию.

Только героизм севастопольской обороны спас Россию от осуществления этого плана, от возврата чуть ли не к допетровскому положению в системе государств, уготованному ей Пальмерстоном. Героическая оборона Севастополя сорвала полное торжество Англии. Наполеон III искал мира, а Англия не было достаточно сильна, чтобы принудить его воевать или чтобы самой продолжать войну с Россией один-на-один. В результате Парижский мир 1856 г. хотя и унизил Россию, но "восточного барьера" не восстановил.

В заключение уместно вспомнить о "санитарном кордоне", которым силы европейской реакции пытались отделить молодую Советскую Россию от Западной Европы в недавнем прошлом. Но функции его были противоположны функциям старого "восточного барьера", несмотря на все сходство. Советское социалистическое государство было теперь самым передовым государством мира, и "санитарный кордон" должен был блокировать его и отрезать от прогрессивных сил Запада. Известно, что это сооружение европейской реакционной дипломатии в конце концов рассыпалось в прах. Страны Прибалтики вошли в состав Советского Союза, другие страны Восточной Европы стали очагами новой демократии.

Оглавление

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Перепечатывается с сайта © 2002 Национальная лаборатория внешней политики - http://www.nlvp.ru

Здесь читайте:

Меттерних, Клеменс (Metternich, Klemens) (1773-1859), австрийский государственный деятель.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

 Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на следующих доменах: www.hrono.ru
www.hrono.info
www.hronos.km.ru

редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС