Домен hrono.ru   работает при поддержке фирмы sema.ru

     Публикуемые материалы из фондов Центрального архива ФСБ России убедительно свидетельствуют о том, что Андрей Платонов в 1930—1945гг. находился под пристальным наблюдением органов ОГПУ—НКВД—НКГБ. Эти материалы, рассекреченные в соответствии с нормами российского законодательства, содержат информацию о писателе, полученную оперативными сотрудниками от лиц, непосредственно общавшихся с Андреем Платановым. При публикации изъяты фрагменты (обозначены отточиями в угловых скобках), содержащие сведения, составляющие государственную тайну, тайну личной жизни, а также не касающиеся непосредственно темы данной публикации.
     Документы печатаются в хронологической последовательности и снабжены нашей нумерацией. Унифицированы названия и датировка документов, а также указание должностей оперативных сотрудников, заверивших документы. В легенде после каждого документа указан его архивный шифр. В тех случаях, когда текст имеет явные смысловые пропуски и сокращения, они восстанавливаются в угловых скобках. В угловых скобках курсивом отмечаются пропуски в машинописи. Восстанавливаются без каких-либо дополнительных пояснений явные ошибки машинистки. Смысловые ошибки и описки в написании фамилий, имен, заглавий произведений Платонова помечаются <sic> и чаще всего оговариваются в примечаниях. Во всех других случаях тексты документов приведены в соответствие с нормами современной орфографии.
     Считаем своим долгом выразить признательность за участие в подготовке публикации руководству и сотрудникам Центрального архива ФСБ России: Н. П. Михейкину, С. Н. Ключнику, В. И. Терешкину, Г.Г. Чечулину, равно как руководителям РГАЛИ Н. Б. Волковой и И. П.Сиротинской. Особая благодарность — Н. В. Корниенко за помощь в комментировании материалов и содействие их публикации.
 

     <1>
     ДОНЕСЕНИЕ
     ИНФОРМАЦИОННЫЙ ОТДЕЛ (1) ОГПУ
    6 декабря 1930 г.

     В изд<ательст>ве ЗИФ (2) принята и готовится к печати книга Андрея ПЛАТОНОВА о колхозах, отклоненная, как идеологически невыдержанная, редсоветом из<датель>ства "Федерация" (3). Название книги неизвестно (4).
     <...>
     Верно: (5)
     (Ф. К 1 ос. On. 11. Д. 52. С. 9. Копия. Машинопись)
 

     <2>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНЫЙ ОТДЕЛ (6) ОГПУ
    10 декабря 1930 г.

     <...> рукопись Андрея Платонова "Впрок". Обсуждалась эта вещь на рабочем редсовете (7), вызвала очень резкие суждения. Все же, принимая во внимание согласие автора на любую правку и заявление его о том, что многие установки этой повести он сам считает теперь ошибочными, решено было в случае, если изменения окажутся удовлетворительными, рукопись принять к печати. Была выделена комиссия в составе: Горелов (8) (член рабочего редсовета), Поволоцкая (9) (редактор массовой литературы), Сац (10) (редактор массовой литературы) и Черняк (11) (ред<актор> соврем<енной> русской литературы) — для работы с Платоновым. Первый разговор был вначале очень труден, т. к. Платонов чувствует себя обиженным и ущемленным вообще. Он говорил: "Я не против воспитания, но у нас воспитывают так, что головы отрывают". Через полчаса разговор пошел легче, многое выяснили и установили, что надо изменить. Но следующие встречи показали, что дело не обойдется так уж просто. По конкретным поводам приходилось спорить подолгу и договорившись один раз, возобновлять об этом же разговор в следующий раз, так как исправления бывали недостаточными. Платонов работает над этой рукописью с тем большей неохотой, что не придает ей большого значения. Он не считает ее и правильной, но говорит, что она имеет для него значение завершения определенного периода развития и начала нового. Для скорости и точности решили сделать так: редакторы сами вносят изменения и изымают из рукописи то, что считают нужным, а Платонов потом литературно оформит исправленные места. Платонов часто приходит в изд<ательст>во, потому что у него нет ни гроша, а изд<ательст>во ему должно давно уже изрядную сумму. Но денег сейчас не дают никому. Это очень ухудшило настроение Платонова. В последний раз он приходил сегодня 10/XII — рассказал, что "Новый мир" хочет опубликовать часть повести "Впрок" (12) и что это выручит его материально, но редакторы, работающие сейчас над рукописью, Поволоцкая и Сац (Черняк больше ею не занимается), задержали ее и не выдадут на руки Платонову до тех пор, пока не изымут из нее политически вредные моменты. Выше я указал, что Платонов рассказывал об изменении своей политической позиции. Он сам говорит о задачах, которые ставил перед собой как писателем раньше так: показать, как много сволочей населяет землю, сколько их и какие они в Советском Союзе, и как они вредят правительству социализма. Ошибкой своей он считает то, что говорил только о моментах отрицательных. "Расставил красные сигнальные огни, опасность сигнализировал, а рельсы не положил — ехать нельзя было" — это слова Платонова. Недавно он ездил с писательской бригадой в Ленинград на электрозавод (13). Приехал очень приподнятый, много рассказывал хорошего, причем говорил с увлечением не только о материальном производстве, но и об организации партийной и профессиональной, об общественном росте рабочего. Бытовые условия у Платонова очень трудные — нет комнаты, нет денег, износилась одежда. Литературные работники из РАППа или близко стоящие к пролетсектору от него отшатнулись после скандального рассказа "Усомнившийся Макар" (в "Октябре") (14). Этим пользуются "попутчики" (15), группирующиеся вокруг изд<ательст>ва "Федерация". Они чувствуют в нем силу и то подкармливая его, то <пропуск> ему и вызывая в нем раздражение против слабых писателей, в бытовом отношении обставленных гораздо лучше его, стараются закрепить его за своим лагерем.
     Сказывается здесь и та закваска, кот<орую> Платонов получил в начале своей лит<ературной> работы. Ведь, когда он только начал писать, на него сразу же обратил внимание Пильняк (16), помог ему овладеть грамотой. Приобрел этим влияние на него и, конечно, немало попортил. Решение работать над рукописью "Впрок", несмотря на ее огромные идеологические ошибки, было принято редакторами именно для того, чтобы попытаться вырвать Платонова из рук этой банды. Такую попытку надо сделать, тем более, что Платонов сам хочет изменить свои позиции. Сейчас, как уже сказано, большой помехой является материальный момент.
     <...>
     Верно: (17)
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 3-4. Копия. Машинопись)
 

     <3>
     НАЧАЛЬНИКУ СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ОТДЕЛА — тов. АГРАНОВУ (18)
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ОГПУ
    6 мая 1931 г.

     <...> ЗЕЛИНСКИЙ (19) сказал мне, что последние вечера он проводит с Андреем ПЛАТОНОВЫМ, который живет с ним на одной площадке. ПЛАТОНОВ производит на него впечатление совершенно гениального человека. Он — прекрасно знает математику, астрономию, суждения его всегда тонки и интересны. ЗЕЛИНСКИЙ сказал, что ПЛАТОНОВ читал ему и АГАПОВУ (20) пьесу, в высшей степени интересную, которая однако никогда не сможет быть напечатана и поставлена, ибо политическая ее установка по меньшей мере — памфлет (21).
     Вообще, сказал ЗЕЛИНСКИЙ, у ПЛАТОНОВА множество рукописей, которые никогда не смогут быть напечатаны. Замечу, что мне лично известны две таких рукописи: колхозные очерки, отвергнутые "Федерацией" и "Октябрем" (22), и сценарий, отвергнутый ф<абри>кой Культурфильм (23) — его можно найти в делах фабрики.
     <...>
     <Верно:> Уполномоченный СПО ОГПУ: <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 2. Копия. Машинопись)
 

     <4>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ОГПУ
    11 июля 1931 г.
     <...>
     Потом (П. Васильев (24). — В. Г., В. Н.) сообщил, что СТАЛИН прислал письмо в "Красную Новь" (25) из трех слов: "Дурак, идиот, мерзавец" — это относилось к ПЛАТОНОВУ. ВАСИЛЬЕВ сказал, что ПЛАТОНОВ может быть кем угодно, только не дураком. Такие дураки не бывают. <...> Потом он опять вернулся к ПЛАТОНОВУ, сказал, что ПЛАТОНОВ это предсказатель, что он гениален <...>

     <Верно:> Уполномоченный СПО ОГПУ <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Он. 11. Д. 52. Л. 5-6. Копия. Машинопись)
 

     <5>
     ДОНЕСЕНИЕ
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ОГПУ
    13 января 1932 г.

     ПЛАТОНОВ — писатель молодой, довольно одаренный, но чем-то крепко ущемленный при советской эре. Я не удивился бы, если бы узнал, что родители ПЛАТОНОВА были купцы, кулаки или офицеры (26). И что с ними поступлено сурово, так вражда ПЛАТОНОВА в его произведениях хлещет из каждой буковки. Необходимейше следует иметь для выводов его роман размером в 24 печатных листа под названием "ЧИВИНГУР" <sic> (27). Был роман в читке в МТП (28), за напечатание романа выступили коммунисты — ПАРФЕНОВ (29), КУДАШЕВ (30) и еще кто-то, кажется, даже Артем ВЕСЕЛЫЙ (31), но не ручаюсь. Роман, надо прямо признать, отклонен беспартийными, фракция не сумела себя показать, фракция оказалась стыдно-слабой для такой простой вещи, как доказать автору, что он контрреволюционен от начала до конца. Роман "ЧИВИНГУР" <sic> настолько характерен,
     что его надлежало бы напечатать на ротаторе в 100 экземплярах и дать почитать нашим вождям — может быть, вплоть до т. Сталина и других. Это вещь, редчайше острая и редчайше вредная. И мне почему-то кажется, что эта вещь еще может наделать скандалов. Лучше было бы купить эту вещь у автора и законсервировать ее лет на десять. ПЛАТОНОВ, повторяю, неисправимо-консервативен и человек чужой.

     Верно: Уполномоченный СПО ОГПУ <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 8. Копия. Машинопись)

     <6>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ОГПУ
    20 октября 1933 г.

     В последних числах сентября и в начале октября я дважды разговаривал с Андреем Платоновым. В первой беседе он рассказывал о своих технических изобретениях (электровоздушном подшипнике и об электро-кварцевых весах) (32). Идея обоих изобретений одобрена БРИЗом (33) и соотв<етствующим> трестом сейчас производятся расчеты, в 1932 г. подшипник будет сдан для производства; весы должны проверяться на ряде опытов. Однако, материальное положение ПЛАТОНОВА тяжелое. За изобретения он не получил еще денег, кроме тех, которые полагаются ему как работнику треста Метровес (34). Для того, чтобы заниматься писательской работой, П<латонов> перешел на должность консультанта с оплатой 300 руб. в месяц. Рукопись "Ювенильное море" (35) возвращена, даже без отзыва, из Альманаха "Год 16-й" (36). За лето П<латонов> написал пьесу <пропуск > (37). В основном она связана с главной идеей "Ювенильского моря" <sic>: незнание и непонимание природы, преувеличенное представление о месте человека в ней и о "покорении" природы ведет не только к практическим ошибкам, но и к философскому пессимизму (так говорил автор, передаю сокращенно, но точно). Первый акт пьесы мимоходом высмеивает тех сов<етских> писателей, в первую очередь — "Уборовка"-ПИЛЬНЯКА (38). П<латонов> считал это маловажным — "по
     пути разок смазал по морде".

     <Верно:> Уполномоченный СПО ОГПУ <подпись>
     (Ф. К 1 ос. On. 11. Д. 52. Л. 10. Копия. Машинопись)
 

     <7>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ОГПУ
    20 октября 1933 г.

     Большое раздражение вызвала у П<латонова> чистка парторганизации горкома писателей, в частности МАЗНИНА (39). Он говорит, что на производстве не оставили бы в партии ни Мазнина, — выходца из буржуазии, не участвовавшего в гражд<анской> войне, не ведшего подлинно массовой работы и говорящего о литературе от имени пролетариата партии, ни Андрея НОВИКОВА (40), всем известно<го> как разложившийся и антикоммунистический в литературе и быту человек. ПЛАТОНОВ сетовал на то, что его считают врагом только потому, что он с горечью указывает на те опасности, которые указывают с радостью действительные враги. Настоящие враги в литературе не там, где их ищут, а примазавшиеся — всякие
     ЗЕЛИНСКИЕ, маскирующиеся вроде ПИЛЬНЯКА или ОЛЕШИ (41) и чиновники вроде МАЗНИНА. Смеялся П<латонов> над УСИЕВИЧ (42), напоминающ<ей> ему "научную старушку Федератовну" из его "Ювенильного моря"; она занимается пустяками и все время бьет мимо цели.
     Во второй раз П<латонов> очень интересно говорил об освоении техники. Здесь у него оригинальные и глубокие мысли, в которых есть, однако, налет мастеровщины (проявляющийся во всей его лит<ературной> работе). Политику партии в этой области, как и вообще в области создания производственной соц<иалистической> базы, считает вполне правильной. Но, вернувшись к теме первой беседы, П<латонов> повторил, что считает неправильным подбор людей: в то время как центральное руководство стало крепким и конкретным, на местах, в особенности в литературе, отчасти и в технике, дают ход очковтирателям и пустомелям.
     "Враги не те, кто мечется перед дулом — туда выскочит только идиот, а враг становится к замку орудия, там его надо искать". Должен быть найден новый метод классовой борьбы в новой обстановке и П<латонов> ждет в этом смысле высказывания т. Сталина на съезде партии (43). Говоря о прошлом и настоящем руководстве, П<латонов> зло говорил о Троцком, Рыкове и БУХАРИНЕ (44), в особенности о первом и последнем. Он считает ошибкой ценить "общую талантливость", без проверки прежде всего основным критерием: основательностью и пользой для дела.
     П<латонов> занимается в последнее время философией — работал над англ<ийским> литерат<ором> XVIII в. Дж. ТОКАНДОМ (45) и очень им увлекается. Кто-то подчеркнул П<латонову> искаженные цитаты из Маркса — об отмирании государства. По этим цитатам получилось так, что наша политика укрепления госуд<арства> противоречит учению Маркса. П<латонов> спросил меня, верно ли это, и я ему объяснил, что неверно и почему, он согласился — по-моему, искренне.
     А. АВЕРБАХ (46) познакомил П<латонова> с ФИРИНЫМ (47) и они ведут сейчас переговоры о работе П<латонова> на Бел<оморско>-Балт<ийском> Канале, где он хочет реализовать интересный проект электрификации водного транспорта (48).

     <Верно:> Уполномоченный СПО ОГПУ <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 11-12. Копия. Машинопись)
 

     <8>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ОГПУ
    29 ноября 1933 г.

     Появление Андр<ея> ПЛАТОНОВА в МТП относится к 1930-1931 гг. В те дни, когда пришел в из<дательст>во В. Кудашев, появилась одновременно рукопись — роман А. ПЛАТОНОВА "Уевенегур" <sic>.
     В. КУДАШЕВ горячо рекомендовал этот роман, всячески пытаясь протащить эту явную контрреволюц<ионную> белиберду, даже собирал часть коммунистов, чтобы вопрос о принятии этого романа решить на фракции (выставлялась защита романа со стороны А. Веселого и ПАРФЕНОВА, правда, оба они отреклись позднее от намеков на признание годности романа к печати).
     Первоначально сюжет романа был иносказательно мудр (49).
     Глава пятая или шестая повествовала о Дон-Кихоте, сражавшемся в единств<енном> числе с множествами войск и вождей. Вожди и войска были побеждены, остались люди — лилипуты, на которых Дон-Кихот не обращал внимания. Скучно стало Дон-Кихоту. Устал он от забот и боев и, выстроив себе пещеру, лег на отдых (облаченный в кольчугу, шлем, латы и пр.). Когда он вышел после отдыха из пещеры, на земле копошились люди. Тут показывается наша деревня, митингующая со знаменами, с ее руководством. Делается пояснение, что Дон-Кихот — один из народных героев.
     Дон-Кихот расправил плечи. Солнце ему было также противно, как ярко-красный цвет знамен, и люди, несшие знамена, тоже отрыгивали этим светом.
     Не понравилось Дон-Кихоту людское движение, без его ведома ходящее по земле, и он решил снова пойти войною на людей и... появившихся вождей.
     Дальше опять советская деревня и город, удивившиеся появлению Дон-Кихота. И наконец Дон-Кихот ополчается, идет походом. — Вещь эта была отвергнута рядом редакторов.
     Вместо этого романа в из<дательст>во ПЛАТОНОВ принес свой "Впрок" для изданий отдельной книгой. "Впрок" была значительно расширена и дополнена по сравнению с текстом, принятым в "Красную новь".
     "Впрок" как вреднейшая книга была отвергнута Мособллитом (50). Редакция т<оварищест>ва ее приняла, одобрял КУДАШЕВ, ПЛАТОНОВ настаивал на печатании хотя бы в тираже двух тысяч экземпляров и угрожал издательству пожаловаться СТАЛИНУ
     — Однажды <...> собрались на квартире у ПЛАТОНОВА.
     Пришел В.ДОКУНИН <sic> (51) <...>.
     ПЛАТОНОВ заговорил (52):
     — Меня не печатают. И, вероятно, не будут печатать. Они, вожди, ко мне относятся так же, как я к ним. Я имею орден Кр<асного> знамени (53), который никогда не носил и не буду носить.
     Для меня вся их политика белыми нитками шита. Вождем можно всегда стать, отпусти себе грузинские усы и говори речи. Такие речи я могу говорить. А славу люди создадут. Молодые актеры делают так, в передние ряды театра сажают оболтусов, купленных за бесценок, и говорят <им> хлопать в ладоши, они усердствуют. Так и здесь. Я думаю, что хорошим писателем труднее быть, нежели наркомом, и думается, что поэтому они, сволочи, затирают меня. У меня установилась точка зрения, что к этим людям мне нечего идти и нечего просить. Это все луначарские, обжившиеся пустотой жизни и не хуже стрекоз, показывающие свои крылья. Беда их в недолговечности и не тянет меня к ним потому, что от меня еще не пахнет тленом, а я хочу жить.
     ГРУМАНТ (54) и ДОКУНИН <sic> восторгались этой тонкой философией.
     А. ПЛАТОНОВ неоднократно заносил свои старые издания в МТП. В начале ноября 1933 г. он зашел в из<дательст>во и предложил из<дательст>ву заключить договор на новую книгу о совхозах и политотделах МТС (55). Он заверил ДОКУНИНА <sic>, что М. ГОРЬКИЙ распорядился, чтобы его (ПЛАТОНОВА вещи) немедленно начали печатать.
     А. ПЛАТОНОВ сделал сопоставление взглядов Горького со своими взглядами,
     выразив это так:
     — Горький, как и я, смотрит на всех трезвыми глазами и знает, что в издательствах много трусов — начнут ли меня печатать? Нет ведь ни одного писателя, имеющего такой подход в тайники душ и вещей, каким являюсь я. Пойми хоть ты, что добрая половина моего творчества помогает партии видеть всю плесень некоторых вещей больше, чем РКИ (56).
     Из главных единомышленников к ПЛАТОНОВУ по творческой и идейной линии примыкают А. НОВИКОВ, В. КУДАШЕВ, А. ПУЧКОВ (57), А. НОВИКОВА — ПЛАТОНОВ считает родным братом.

     Верно (58).
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 14-16. Копия. Машинопись)
 

     <9>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ОГПУ
    13 марта 1934 г.

     <...> он <Платонов> ответил: "Для ЭРЕНБУРГА (59) СССР и коммунизм — это лучшее из плохого". Он, только сидя в Париже, любит Советский Союз, а приедет сюда и опять ничего не понимает. А я в таких сильных средствах, как жизнь за рубежом, не нуждаюсь. Съездить интересно, но только для того, чтобы позаимствовать подробности быта". По поводу политики немецкого фашизма и той поддержки, которую ему оказывают Япония и Англия, А. ПЛАТОНОВ сказал, что его очень беспокоит все возрастающая военная опасность. Для отражения врага в коротком ударе, по его мнению, мы достаточно сильны, но в затяжной войне <страна> может быть бита из-за неналаженности тыла. Надо было раньше взяться за ж<елезно>-д<орожное> строительство, хотя бы в ущерб другим отраслям тяжелой промышленности; сейчас на плохой работе транспорта потери, даже в смысле замедления темпов производства и строительства, очень велики. Надо сейчас же пристально заняться искоренением зол, являющихся оборотной стороной неизбежной централизации. Прежде всего — борьба с бюрократизмом, не путем постановлений или ударов по отдельным бюрократам, а путем лучшего подбора людей, смелого допущения к руководящей работе беспартийных рабочих, действительной самокритики, сейчас часто принимаемой за "выпады классового врага". Недостатки работы сейчас ведут к широкому развитию подхалимства. ПЛАТОНОВ считает, что СТАЛИН должен, в частности, прекратить "поток холуйского славословия" по
     своему адресу. Подхалимство, будучи узаконенным, скрывает настоящих врагов, которых, напр<имер>, много среди писателей. Вообще в литературе очень плохо и в этом виновата неправильная лит<ературная> политика. Зачем кормить ПИЛЬНЯКОВ, которые определили себя в роли "советских контрреволюционеров", "домашних чертей"? "Всякие Зелинские, Агаповы, с их дилетантскими эстетическими разговорами о технике — какая от них польза? Почему ценят такую проститутку, как ЛЕОНОВ (60), или такого бесхарактерного человека, как Вс. Иванов (61)? Надо добиваться развития серьезной литературы, честной и прямой. Теперь, когда все процессы являются высочайшим трагическим напряжением, литература должна быть
     криком, должна обнажать сущность вещей, — статуэтки не нужны. Большая часть писателей пошляки и мещане, вред от их писаний ограничивается только их слабосилием. Самая честная вещь из колхозных — "Поднятая целина", но ШОЛОХОВ (62) тоже кое-где художественно вуалирует трагизм и резкость столкновений. Вообще зря считают желательным поддержание легенды о человеке "царе природы"; человек есть самое несчастное в мире вещество. Надежда одна — победа пролетарской революции. Но, во-первых, в ней "мучение материи" достигает высшей точки и, во-вторых, победа эта возможна, но не неизбежна. Если пролетариат потерпит поражение, то будет всеобщее варварство и возврат к культуре каменного века (63). Именно для того, чтобы гарантировать победу, нужно изменить отношение к кадрам, уничтожить официальщину, освободиться от бюрократизма.
     Очень важен здесь и по всем линиям конкретный подход к делу. Напр<имер>, мы большие мастера на большие планы, а вот заводы останавливаются из-за плохого планирования запасов топлива; нет внимания к производству весов и др<угих> контрольных приборов, "все подавай блюминги, а из-за весов всюду прорухи". Это — большая опасность.
     Сам А. ПЛАТОНОВ сейчас, ввиду ликвидации учреждения, где он работал, оказывается в трудном положении. Литературные его намерения: работать для кино (с ним ведет переговоры Металлов) и написать пьесу о германском фашизме (64).

     <Верно:> Уполномоченный СПО ОГПУ <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 17-19. Копия. Машинопись)
 

     <10>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР
    16 января 1935 г.

     Андр<ей>П. ПЛАТОНОВ.
    14/1 уехал в Туркменистан на 2 месяца (65) по договоренности с местными литературными кругами (?). Условия— 1000руб. в месяц. Уезжал очень неохотно, в подавленном состоянии, "...как в ссылку...", "...в колонию". По словам жены, Марии Андр. (66), отъезд был вынужден стесненным материальным положением (получает в Москве 400 руб. на троих в Тресте Точной механики (67)). По словам жены, за последние месяцы весьма изменил свои резко пессимистические взгляды в творчестве и в разговорах. Может быть, это вызвано оживлением литературной деятельности. Получает ряд приглашений и заказов. Последний рассказ "Танырь"
     <sic> ("Кр<асная> Новь", № 9 — 34 г.) имел успех. Хвалил очень и Виктор ШКЛОВСКИЙ (68).
     <...>

     Верно (69):
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 20. Копия. Машинопись)
 

     <11>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР
     "__" (70) марта 1935 г.

     СУББОЦКИЙ <sic> (71), узнав, что после заметки в "Правде" (72) два журнала не стали печатать уже принятые и набранные рассказы Андрея ПЛАТОНОВА, сказал, что считает это безобразием и что он позвонит ЕРМИЛОВУ (73) и ПАВЛЕНКО (74) о том, что "Правда" вовсе не имела в виду изгнать ПЛАТОНОВА из печати.
     Однако ПЛАТОНОВ говорил САЦУ, что его вызывал тов. ЩЕРБАКОВ (75) и объявил ему, что он (ПЛАТОНОВ) должен "сейчас же" написать совершенно ясную политически вещь, иначе ему будет плохо. ПЛАТОНОВ очень взволнован и растерян.

     <Верно:> (76)
     (Ф. К 1 ос. Оп. 11. Д. 52. Л. 23. Копия. Машинопись)
 

     <12>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР
    7 июня (77)

     Писатель Андрей ПЛАТОНОВ пишет не предназначенный для печати роман "Офицер Александра Македонского" (78), темой которого является восстание одного из подчиненных Александру Македонскому полководцев. На вопрос, почему невозможно публиковать роман, ПЛАТОНОВ заявил: "Ну, куда там, ведь это направлено против деспотии. Сейчас же проведут аналоги<ю> с тем, что сейчас же у нас, и опять проработают".
     <...>

     <Верно: > (79)
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11, Д. 52. Л. 27. Копия. Машинопись)
 

     <13>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР
    14 августа 1935 г.

     Вслед за перевальцами (80) в редакцию "Наших Достижений" (81) потянулись очевидно привлеченные перевальцами А. НОВИКОВ (автор "Причины происхождения туманностей"), ОДОЕВ (82), КУКЛИН (автор "Краткосрочники") (83), КАУРИЧЕВ (84). НОВИКОВ заключил уже договор. ОДОЕВ ездил по заданию редакции, теперь собирается писать снова. Привлечен ими уже Андрей ПЛАТОНОВ.
     — Андрей ПЛАТОНОВ хочет нам написать, — говорит БОБРЫШЕВ (85), ОДОЕВ и НОВИКОВ, это ведь из его группы. Талантливые люди. С хитрецой, но по-настоящему талантливые. Был тут сегодня КАУРИЧЕВ, тоже будет писать нам. Говорят о нем — способнейший человек. Существует впечатление, что между группами перевальцев и ПЛАТОНОВА существует некая связь.

     Верно (86).
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 24. Копия. Машинопись)
 

     <14>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР
    19 августа 193__г. (87)

     <...>
     Несомненно, ОДОЕВ входит издавна в состав "Малой" группировки — Андрея ПЛАТОНОВА и Андрея НОВИКОВА. Эти трое — писатели, связанные литературным жанром, жанром сатиры и даже злого антисоветского смеха. Кроме того, их соединяет прежняя работа вместе, так наз<ываемое> "служебное землячество" в Воронеже. Успехи наибольших острот членов группировки поддерживаются и рекламируются среди писательской и издательской общественности.
     Так, например, появление "Впрок" (вещь, которую сняли из "Красной Нови" вместе с готовым тиражом по указанию И. В. Сталина) — появление этой вещи (А. ПЛАТОНОВА) восхвалялось Н. ОДОЕВЫМ и А. НОВИКОВЫМ.
     Н. ОДОЕВ же, пользуясь партийностью, ходил в МТП "проталкивать" книги А. ПЛАТОНОВА. В свою очередь, А. ПЛАТОНОВ заходил в издательство, чтобы похвалить книгу ОДОЕВА "Полный ход" (изд<ательство> МТП, 1932 г.).
     Для рекламы и восторгов о ПЛАТОНОВЕ незаурядно выступает и Вас<илий> КУДАШЕВ. Этот грозит все время тем, что ПЛАТОНОВА не понимают, что-де в ЦК на ПЛАТОНОВА смотрят, как на своего.
     ОДОЕВ среди них занимает место самого воинственного человека. Он не скрывая и в быту смеется над нашей действительностью. Ропщет, что НОВИКОВА Андр<ея> и ПЛАТОНОВА — "великих незаметных помощников СТАЛИНА, как он, СТАЛИН, мудрых в литературе — вдруг затирают".

     Верно (88):
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 25-26. Копия. Машинопись)
 

     <15>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР
    8 октября 1935 г.

     Редакцией журнала "Наши достижения" был заказан А. ПЛАТОНОВУ очерк для специального номера, посвященного совершеннолетию ровесников Октября — молодежи, которой минет в этом году восемнадцать.
     А. ПЛАТОНОВ сдал рукопись, называющуюся "Стройматериалы и оборудование" (89). Эта вещь представляет собой злой пасквиль на советскую действительность.
     Рассказывается в рукописи об одной молодой коммунистке, ездившей в краевой центр, добывать гвозди для своего совхоза.
     Рукопись была заказана и авансирована БОБРЫШЕВЫМ (аванс 500 рублей).

     Верно: Оперативный уполномоченный СПО НКВД <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 28. Копия. Машинопись)
 

     <16>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР
    17 октября 1935 г.

    10.Х. Андрей ПЛАТОНОВ.
     Мне надоело находиться в том положении, в котором я нахожусь. Видно тот, кто поставил меня в такое положение, тот и может его исправить. Я работаю с утра до ночи и мне приходится думать о том, что семье нечего есть. Я добываю деньги урывками. Мне хочется дописать свой роман "Счастливая Москва" (90) и нет времени. Я должен где-то добывать деньги. Меня никто не печатает. Вокруг меня создалась странная обстановка. Меня покрыл ЩЕРБАКОВ за Такыр" (91). А потом МАРЧЕНКО (92) вызвал меня и говорил, что ЩЕРБАКОВ перегнул. Члены правления Союза Писателей встречались со мной и хвалили "Такыр" и говорили, что ЩЕРБАКОВ покрыл зря, просил не придавать этому значения. Почему же они молчали, когда слушали его? Теперь в на<пропуск> читал ЕРМИ<ЛОВ> и она ему понравилась и он ее хотел напечатать в "Кр<асной> Нови". Но <пропуск> для "Людей пятилетки" (93). Там <пропуск> у меня аванс. Я договорился с КОРАБЕЛЬНИКОВЫМ, что дам ему другую вещь (94), потому что надо ждать больше 2-х лет опубликования этой вещи. КОРАБЕЛЬНИКОВ согласился (он Джан" (95) не читал), а потом на заседании у <пропуск>, что вот Платонов уносит из "Людей пятилетки" заказную вещь. Меня возмутило двурушническое поведение КОРАБЕЛЬНИКОВА. До того я сда<л> "Джан" печатать в редакцию "Правды". <пропуск> принял у меня отрывки, но узнав, что это та повесть, о которой говорили у <пропуск>, — отказался печатать. А для меня в "Правде" напечататься было интересно.

     <Верно:> Помощник начальника отделения СПО НКВД <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 29-30. Копия. Машинопись)
 

     <17>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР (96)

     АНДР<ЕЙ> ПЛАТОНОВ (прозаик).
     Чем меньше организационно руководить искусством, тем лучше. Методы управления предприятием, перенесенные в искусство, превращаются в административную игру и только затемняют дело. О составе комитета по делам искусств (97) я плохого мнения, в частности ШУМЯЦКОГО (98) я считаю типичным "администратором" и "очковтирателем".
 

     Верно (99)
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 31. Копия. Машинопись)
 

     <18>
     СВОДКА
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ НКВД СССР
     "__" (100) февраля 1936 г.

     У Андр<ея> ПЛАТОНОВА.
     <—> Вот сейчас у меня рукопись на 5 листах Виктора ШКЛОВСКОГО о художнике ФЕДОТОВЕ (примечание: отрывки из этой, очевидно, работы печатались, кажется, в "30 днях") (101).
     Я сразу подметил в этой работе одну вещь, да и сам ШКЛОВСКИЙ признался. В его работе проводится мысль, что искусство при коммунизме затруднено. Это, между прочим, действительно высказывал и сам ФЕДОТОВ (?) (Это положение о вырождении искусства при социализме и коммунизме в силу давления на него требований диктатуры — ПЛАТОНОВ прежде упорно и неоднократно высказывал и как развитие этого положения — приравнивал социалистический строй СССР к фашизму Германии)... В области искусства у нас строится все случайно, иногда на личной почве. Пример — рецензия в "Правде" на оперу Шостаковича "Леди МАКБЕТ Мценского уезда" — Екатерина ИЗМАЙЛОВА" <sic> (102). Ведь пьеса идет больше года, все ее вовсю расхваливали и вдруг такой анонимный разнос. Ясно, что кто-то из весьма сильных случайно зашел в театр, послушал, ничего в музыке не понимая, и разнес. Действительно, выходит дико — Шостакович пишет давно, признанный мастер, хвалили и возносили до небес и вдруг сейчас только что спохватились. Вообще у нас с искусством упадок. И напрасно думают, что если наших литераторов переводят и читают за границей, то это из-за их талантливости или еще по каким иным причинам. Нет, просто там любят временами почитывать экзотику. Вот и переводят и издают индусских писателей, китайских, японских, ну и наших. Ради экзотики. А у нас уже торжествуют. Создали комитет по делам искусства. Чепуха это. Нашли кого туда поставить — КЕРЖЕНЦЕВА (103) (следует ругательный крепкий эпитет). Все это значит большой зажим искусства и говорить тут много нечего.
     По поводу доклада МИКОЯНА на сессии ЦИКа (104) ПЛАТОНОВ коротко бросил:
     — Понятные дела, если вложить миллиард рублей, то, конечно, что-нибудь выйдет. Смешно было бы, если бы ничего не вышло.
     На попытки завести разговор о стахановском движении в сельском хозяйстве и в промышленности ПЛАТОНОВ ничего определенного не сказал.
     <—> Это нужно все самому разобрать.
     Конечно, паровозы товарные могут брать в 4—5—9 раз выше прежних норм перевозок, но еще неизвестно не будут ли расшатаны ж<елезно>д<орожные> пути. А, может быть, выгоды от перевозок превысят расходы по ремонту и обновлению путей. Тогда понятное дело, стахановство в ж<елезно>д<орожном> транспорте — необходимое дело.
     Нужны сложные расчеты.
     Вот мне рассказывал ЕМЕЛЬЯНОВ (105), один из машинистов-стахановцев, орденоносец, об одном машинисте, который упорно не хочет превышать прежние нормы, ездит себе же в ущерб по-прежнему и готов получать 300 рублей в месяц, а не тысячи, как другие, так как убежден, что портятся пути, и упрям.
     Тут же ПЛАТОНОВ мимоходом сказал:
     "Аховское положение у секретаря турецкой компартии — хуже губернаторского. И “свои” жмут, наверное, и от наших никакой помощи нет..." (106).
     <...>

     Верно (107):
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 33-35. Копия. Машинопись)
 

     <19>
     ДОНЕСЕНИЕ
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР (108)

     Был у писателя А. ПЛАТОНОВА — заканчивающего теперь сценарий для Мосфильма. История этого сценария в передаче А. Платонова такова: — "Каганович выразил пожелание иметь кинофильм из железнодорожного фильма (109). ЦК ВКП(б) предложил осуществить это Мосфильму и Ленфильму" (110).
     Представители Мосфильма и Ленфильма (А. Плотровский <sic> (111)) обратились к Платонову с предложением срочно дать сценарий на железнодорожные темы и обещали плату в размере 25.000 рублей.
     Мосфильм заключил договор с А. ПЛАТОНОВЫМ и сценарий должен быть готов к 15 июня.
     ПЛАТОНОВ назвал этот сценарий "Марфа" (ориентировочное название) по имени главного действующего лица — 18-тилетней прекрасной горбуньи (112), дочери и жены машинистов.
     В киносценарии, по словам ПЛАТОНОВА, немало "сильных" (с точки зрения платоновской идеологии) мест. Начинается сценарий с кадра "идет с опущенной головой забинтованный человек, поодаль отчужденно сестра милосердия, сзади охранник с наганом в руке (человек этот машинист)".
     Одним из действующих лиц сценария является сам тов. Каганович. Как говорит сам ПЛАТОНОВ, он выводит тов. Кагановича "несчастным человеком".
     Время действия — год назад. КАГАНОВИЧ только что стал наркомом путей сообщения, не знает, что ему делать, за что приняться. "Спросить не у кого".
     В угловатой железнодорожной шинели он бродит по путям, "везде пусто, поезда не идут, запустение, неразбериха".
     КАГАНОВИЧ наталкивается на паровоз, холодный, со снятыми частями. Спрашивает паровоз — "будешь возить". Паровоз отвечает — "от тебя зависит". Ночь. КАГАНОВИЧ в шинели спиной к зрителям стоит с громадным паровозным колесом. Получается впечатление маленького ничтожного человека. "Это само собой выйдет, — подчеркивает ПЛАТОНОВ — а я это имею в виду".
     Потом на паровозе оказывается безработный машинист, который разговаривал с КАГАНОВИЧЕМ. КАГАНОВИЧ пьет с ним чай...
     Выведен в сценарии и "толкач". Проныра и жох, проталкивающий вагоны для организации. В конце концов назначают этого толкача, который умудряется по сценарию проталкивать вагоны даже через маникюршу, дальнюю родственницу одного из железнодорожников, — начальником станции.
     Мотивируется это назначение у ПЛАТОНОВА так: "Если он по блату умел составы переправлять, так он уже на законном основании всю республику вывезет".
     Имеются в сценарии и иные кадры, в которых ярко сказывается едкая ирония ПЛАТОНОВА. Тов. КАГАНОВИЧ из-за закрытой двери разговаривает с горбуньей. Уходит. Горбунья страшно торопится, открывает окно и кричит ему вслед: "Постойте, я забыла Вам сказать — да здравствует тов. Каганович".
     То и дело по сценарию стоящие люди, мастера своего дела, оказываются отстраненными от работы, ложно обвиненными. ПЛАТОНОВ сам говорит, что в сценарии будет много трагичного, не по внешнему действию, а по внутренней сути.
     Сценарий будет сдан 15 июня. По словам ПЛАТОНОВА, у него на примете есть даже годная для съемок горбунья.

     <Верно:> Начальник СПО ГУГБ НКВД <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 36-38. Копия. Машинопись)
 

     <20>
     ДОНЕСЕНИЕ
     СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР
    23 декабря 1936 г.

     Андрей ПЛАТОНОВ— Не видел спектакль (113) и не читал пьесы: думает, что они действительно никуда не годятся. К Камерному театру относится резко отрицательно. Об исторической части критики говорит осторожно, так как плохо знает историю; но тем не менее, ему неприятен упор на крещение Руси и заслуги Минина и Подярского <sic>, он говорит, что для преданности социализму ему достаточно других, более близких и убедительных примеров, а слишком большое количество неприкосновенных святынь сковывает жизнь. Но очевидно, что эта сторона дела его мало задевает.

     Верно (114):
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 42. Копия. Машинопись)
 

     <21>
     ДОНЕСЕНИЕ
    4 (СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ) ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР
     " " (115) июня 1937 г.

    22/VI с.г. литератор Андрей ПЛАТОНОВ на вопрос, был ли он в "Перевале", ответил, что никогда членом этой группы не был, что его путают с Алексеем ПЛАТОНОВЫМ (116), действительно состоявшим в "Перевале". На вопрос, откуда он близко знает перевальцев, он объяснил, что встречался с ними у ПИЛЬНЯКА в 1929 году, когда ПИЛЬНЯК с Иваном КАТАЕВЫМ (117) учреждали общество "30-е годы".
     ПЛАТОНОВ рассказывал о тетради, в которую перевальцы записывали свои мысли, и сказал, что даже для 1929 года эти записи звучали совершенно явно контрреволюционно. Точнее он ни про состав людей, ни про содержание записей не сказал, ссылаясь на то, что многое забыл: "Они с тех пор много новой чепухи придумали".
     Он думает, что если этой тетради не оказалось у Ивана КАТАЕВА при аресте, то она, вероятно, осталась у ПИЛЬНЯКА: "Если она попадется чекистам, многим из этой шпаны достанется".
     Сам он в тетрадь ничего не написал, хотя ему, по его словам, ее подсовывали несколько раз <...>. На другой день после этого, он спросил ПИЛЬНЯКА: "Что же это за чертовщина". ПИЛЬНЯК ответил: "Пусть ребятишки побалуются".
     ПЛАТОНОВ думает, что Андрей НОВИКОВ может быть привлечен к ответственности за свои "перевальские дела". Он был до последнего времени дружен с ЗАРУДИНЫМ (118) и другими и теперь очень опасается ареста.

     <Верно:> Начальник отделения 4 отдела ГУГБ НКВД
     <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 39. Копия. Машинопись)
 

     <22>
     ДОНЕСЕНИЕ
    2 (СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ) ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР
    27 февраля 1939г.

     Писатель Андрей ПЛАТОНОВ, после двух разговоров с ним писателя М. ШОЛОХОВА, внушившего ему, что его малолетний сын приговорен к 10 годам" (119), наверное, без всяких к тому оснований, — находится сейчас в чрезвычайно подавленном, растерянном состоянии. Он все время говорит только о рассказах ШОЛОХОВА о массовых беззакониях, практиковавшихся органами НКВД (120), и о том, что, следовательно, Тошка страдает безвинно.
     Настроение это усугубляется тем, что Платонов не может никак получить справку о том, где находится сын, и подозревает, что он умер в тюрьме.
     Содержание разговора ШОЛОХОВА он передал И. САЦ<у>, В. КЕЛЛЕРУ (121) <...>

     Верно: Оперативный уполномоченный 2 отдела ГУГБ НКВД
     <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 45. Копия. Машинопись)
 
 

     <23>
     ДОНЕСЕНИЕ
    2 (СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ) ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР
    12 марта 1939 г.

     Писатель Андрей ПЛАТОНОВ, <...> говоря о судьбе своего сына, сказал, что он перестал верить Михаилу ШОЛОХОВУ, который в каждый свой приезд обещает помочь ему, берет у него письма для передачи тов. СТАЛИНУ. "Теперь он говорит, что передавал их не СТАЛИНУ, а непосредственно ЕЖОВУ, а ЕЖОВ все письма и заявления, не читая, бросал в корзину". ПЛАТОНОВ передает, что ШОЛОХОВ и В. КУДАШЕВ уверяют его, что его сын жертва провокации, которые применялись систематически в массовом масштабе, особенно по отношению к малолетним. "Я не понимаю, — говорит ПЛАТОНОВ, — на что они меня наводят с КУДАШЕВЫМ. Ведь делать-то ШОЛОХОВ ничего не делает, зачем же он мне все это говорит".

     < Верно: > Оперативный уполномоченный 2 отдела ГУГБ НКВД <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 48. Копия. Машинопись.)
 

     <24>
     ДОНЕСЕНИЕ
    2 (СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ) ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР
    1 апреля 1939 г.

     Андр<ей> ПЛАТОНОВ после ареста своего 15-тилетнего сына долго не мог о нем ничего узнать. Единственный ответ, какой он косвенно получил (через А. А. Фадеева (122) — ответ на заявление, адресованное Наркому Внутренних Дел) — что дело серьезное, но малолетство обвиняемого будет учтено. ПЛАТОНОВ искал всех возможностей для передачи писем и заявлений, в которых он просил:
    1. Чтобы его, отца, вызвал следователь, так как он не может не считать себя ответственным за сына.
    2. Чтобы сыну позволено было передавать одежду и обувь. Сын Платон Андреевич — страдал ушной болезнью, перенес уже 2 трепанации черепа, и ПЛАТОНОВ опасался за его жизнь.
     ПЛАТОНОВ обратился в числе других и к М. А. ШОЛОХОВУ, который к нему относился хорошо как к писателю (личной близости между ними не было). ШОЛОХОВ обещал передать письмо тов. СТАЛИНУ и сам советовал, что писать; он говорил "прямо проси освобождения". Ответа ПЛАТОНОВ не получил. Через 2 месяца ШОЛОХОВ приехал снова, очень удивился, почему нет ответа, и взялся передать еще одно письмо; кроме того, он обещался лично переговорить с тов. БЕРИЯ, которого уже однажды видел.
     Первое письмо ПЛАТОНОВА ШОЛОХОВ, оказывается, передал тов. ПОСКРЕБЫШЕВУ (123).
     После этой встречи с ШОЛОХОВЫМ ПЛАТОНОВ впал в отчаяние: ШОЛОХОВ рассказал ему об антисоветских методах допросов, которые, по его словам, применялись широко в системе НКВД в 1937 году не только на периферии, но и в центре для получения сознания своей вины со стороны абсолютно невиновных людей. ПЛАТОНОВ не мог не поверить ШОЛОХОВУ — члену партии, депутату Верховного Совета. Вместе с тем, он не мог себе объяснить, что заставило ШОЛОХОВА рассказать такие вещи именно ему, когда он и так встревожен участью сына. ПЛАТОНОВ говорил: "Что это за игра? И зачем ему нужен я, не имеющий никакой роли ни в какой игре?" Однако эти рассказы ШОЛОХОВА, при всех сомнениях, настолько потрясли ПЛАТОНОВА, что двое его ближайших друзей, с которыми он об этом говорил, с трудом поддерживали его душевное равновесие.
     В последний раз ШОЛОХОВ приезжал на XVIII съезд ВКП(б) (124). ПЛАТОНОВ, несмотря на то, что сильно усомнился к этому времени, действительно ли ШОЛОХОВ передавал его письма, решил снова к нему пойти.
     На этот раз ШОЛОХОВ сказал, что первое письмо ПЛАТОНОВА он передал лично Н. И. ЕЖОВУ, но тот имел обыкновение (как якобы ШОЛОХОВ узнал позднее) все письма рвать, не читая. Относительно второго письма ПЛАТОНОВА ШОЛОХОВ сказал, что не имел времени передать его лично тов. ПОСКРЕБЫШЕВУ и сделал это через посредство В. КУДАШЕВА. Он обещал навести справки, но так этого и не сделал, и уехал, ничего не сообщив ПЛАТОНОВУ.
     <...> Предыдущий разговор о всяких антисоветских методах в системе НКВД ПЛАТОНОВ приписывает теперь тому, что ШОЛОХОВ хотел придать себе важность как бесстрашному борцу против злоупотреблений властью и показать, что он сам подвергался опасности.
     Сам ПЛАТОНОВ значительно окреп и успокоился с тех пор, как получил известие о сыне и письмо от него из Вологды (почтовый ящик № 6) (125). Последние 2 месяца ПЛАТОНОВ ноет гораздо меньше, чем в предыдущий год <...> Он работал, но работа давалась трудно, так как забота о сыне его угнетала.
     В последний месяц работа пошла хорошо: ПЛАТОНОВ написал рассказ о немецком летчике антифашисте в Испании ("По небу полуночи..." (126)), заканчивает рассказ для "Индустрии социализма" (127), написал как будто для киносценария, принято<го> фабрикой Детфильм (128). Продолжает работу над большой повестью "Путешествие" (129). Согласился написать статью о романе МИТРОФАНОВА "Ирина ГОДУНОВА" (130) для журнала "Лит<ературное> обозрение" (131). Почти все время проводит дома и старается всех от себя отваживать. Хлопоты о сыне продолжает лично через прокуратуру СССР, где ему 9/1 обещают сообщить, в каких пределах он может просить о смягчении участи сына.
     Недавно его жена ездила в Вологду, где безуспешно пыталась добиться свидания с сыном или передачи для него: ей удалось только узнать, что он не в лагере, а в тюрьме. Он очень раздражен против Н. И. ЕЖОВА и случившееся с сыном приписывает неправильной установке, котор<ую> тот дал следственному аппарату.
     Он считает, что необходимо пересмотреть закон об уголовной ответственности несовершеннолетних (132), внеся в него ограничения, и уточнить 58 статью вообще (133), чтобы она не могла применяться к мелким проступкам.
     <...>

     <Верно:> Оперативный уполномоченный 2 отдела ГУГБ НКВД <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 49-52. Копия. Машинопись)
 

     <25>
     ДОНЕСЕНИЕ
    2 (СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ) ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР
     " " (134) мая 1939 г.

     <...> Е. В. ЛИТВИН-МОЛОТОВА (135) рассказала, что у нее хранилась рукопись ее хорошего знакомого писателя А. Платонова. Это какой-то большой роман, в котором, по словам ЛИТВИН-МОЛОТОВОЙ, "рассказана вся правда о коллективизации". ЛИТВИН-МОЛОТОВА говорит, что она переправила эту рукопись в еще более безопасное место, "потому что не хотела подвести Георгия Захаровича" (т. е. мужа (136); в случае обыска). ЛИТВИН-МОЛОТОВА восхищается ПЛАТОНОВЫМ и считает его "жертвой официальной критики", которая де не дает ему развернуться.
     Она считает гениальным (которому в подметки шолоховские произведения не годятся) роман Платонова, за который на него обрушились. Особенно нравится ЛИТВИН-МОЛОТОВОЙ рассказ о крестьянине, который изобрел машину для аплодисментов.
     ПЛАТОНОВ, по мнению ЛИТВИН-МОЛОТОВОЙ, очень правдиво и художественно описывает, "как этих несчастных кулаков увозили и как они прощались с родным селом, целовали землю и т. д."
     <…>

     Верно: Старший оперативный уполномоченный 2 отдела ГУГБ НКВД <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 53. Копия. Машинопись)
 

     <26>
     ДОНЕСЕНИЕ
    2 (СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ) ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР
    5 октября 1939 г.

     ПЛАТОНОВ Андрей Платонович

     ПЛАТОНОВ Андрей Платонович — писатель. Пушкинский (137) бульвар, дом Герцена, кв. 27.

     Беседа 4 октября касалась главным образом вопросов литературного творчества и литературной среды. По мнению ПЛАТОНОВА, общие условия литературного творчества сейчас очень тяжелы, так как писатели находятся во власти бездарностей, которым партия доверяет. К числу таких бездарностей относятся ФАДЕЕВ и ЕРМИЛОВ.
     В ЦК ВКП(б), видимо, не знают о безобразиях, творящихся в писательской среде и издательствах. Он, ПЛАТОНОВ, не может допустить, чтобы на литературные дела нельзя было бы выделить еще 10-20 вагонов бумаги.
     Отсутствие бумаги приводит к тому, что издаваться могут лишь избранные.
     Сейчас выходят из печати две книги ПЛАТОНОВА: литературно-критические статьи и рассказы. Первая книга задержана выпуском, так как ЕРМИЛОВ потребовал изъятия статьи о ГОРЬКОМ, где им, ПЛАТОНОВЫМ, проводятся якобы фашистские взгляды. Притом ЕРМИЛОВ ссылается на место в статье, где говорится, что ГОРЬКИЙ "иногда слишком близко подпускал к своему сердцу врага, чтобы лучше распознать его" (138).
     ПЛАТОНОВ указывает, что его писания поставлены под особый контроль и этот контроль осуществляется такими "литературными милиционерами и перестраховщиками, как ЕРМИЛОВ".
     Далее ПЛАТОНОВ сообщил мнение о Союзе писателей как об обществе карьеристов и наживателей денег (речь идет о правлении). Примером безответственного поведения правления Союза писателей являются торжества в честь армянского эпоса "Давид СОСУНСКИЙ" <sic> (139).
     В Армению выехало около 300 человек, для чего пришлось составить специальный поезд из международных вагонов, причем те, кто действительно должен был ехать, не попал на торжества. Поехали же, например, такие люди, как зав<едующий> литфондом со своей секретаршей, зав<едующий> издательством. Пребывание в Армении сопровождалось беспрерывными банкетами. В общем на это дело было затрачено около 3 милл<ионов> руб., тогда как в России немало писателей, вынужденных существовать на 300 рублей в месяц впроголодь. Отсюда видно, заключает ПЛАТОНОВ, что судьбы литературы в СССР вовсе не так блестящи, как это пишут, ибо все носит показной, бутафорский характер.
     ПЛАТОНОВ высоко ценит состав редакции "Литературного критика", а именно САЦА, УСИЕВИЧА <sic>, ЛУКАЧА (140), КЕЛЛЕРА. Однако в этом году он, ПЛАТОНОВ, в этом журнале не печатается, так как находит, что журнал из боевого критического журнала превращается в типично литературоведческий. В особенности он упрекает КЕЛЛЕРА за его статьи об АСЕЕВЕ , КИРСАНОВЕ и АННЕНСКОМ (141), говоря, что эти статьи не нужны, что КЕЛЛЕР, равно, впрочем, как и товарищ ПЛАТОНОВА, — САЦ — трусы и лицемеры. В устных разговорах они сами признают себя только беспринципными прихлебателями, что не мешает им кормиться около журнала.
     ПЛАТОНОВ не виделся с КЕЛЛЕРОМ около полугода, так как "остыл к нему".
     ПЛАТОНОВ по вопросам внешнеполитическим не высказывался, сообщив лишь со слов САЦА, будто ТОРРЕЗ <sic> (142) ушел добровольцем на фронт. "Слава богу, что мы не воюем, мы уже пережили раз карточки и голод. Я не боюсь войны, а боюсь голода, так как в стране мало продовольствия".
     ПЛАТОНОВ находится в депрессивном состоянии вследствие ареста его сына, содержащегося в Соловках (143). От сына нет писем. За сына хлопотали ФАДЕЕВ и ШКЛОВСКИЙ, причем первый хлопотал лишь формально, а ШКЛОВСКИЙ говорил с ВЫШИНСКИМ (144).
     <...>

     <Верно:> Заместитель начальника отделения 2 отдела ГУГБ НКВД
     <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 55-57. Копия. Машинопись)
 

     <27>
     ДОНЕСЕНИЕ
    2 (СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ) ОТДЕЛ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
     ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НКВД СССР
    28 марта 1940г.

     ПЛАТОНОВ Андрей Петрович <sic>

     ПЛАТОНОВ хотел поделиться со мной сведениями о ходе дела его сына, осужденного на 10 лет и отбывающего срок в Норильске. Он сообщил, что ПАНКРАТЬЕВ (145) дал распоряжение о пересмотре дела, для чего сын ПЛАТОНОВА вызывается в Москву.
     Далее в беседе были затронуты вопросы литературной дискуссии (146). По мнению ПЛАТОНОВА, эта литературная дискуссия является отголоском дискуссии по вопросам всего культурного фронта, имевшей место несколько лет тому назад, когда громили вульгарных социологов. Теперь борьба против вульгарного социологизма сконцентрировалась на фронте литературы. ЕРМИЛОВ и КОРПОТИН <sic> (147) — вульгарные социологи. Но за ними власть, союз писателей, ФАДЕЕВ.
     Писательская среда относится к дискуссии <в> спешке безучастно, однако полагает, что из двух зол следует выбирать меньшее, а меньшим злом яв<я>тся (148) те, кто группируется вокруг журнала "Литературный критик".
     На вопрос, какова позиция Виктора ШКЛОВСКОГО, ПЛАТОНОВ ответил, что ШКЛОВСКИЙ хитрый, т. к. хотя ему решительно не по пути с ЕРМИЛОВЫМИ, он лебезит перед ними, ибо считает, что победа будет одержана группой ФАДЕЕВА.
     ПЛАТОНОВ ближе, понятно, к "Литкритику", однако он считает, что сотрудники этого журнала беззубы, что у них нет боевого публициста. "Это — беззубые гуманисты", но грамотные. С ними приятнее иметь дело, чем с КАРПОТИНЫМИ <sic>.
     Наиболее цельной и боевой фигурой ПЛАТОНОВ считает Игоря САЦА.
     КЕЛЛЕР (АЛЕКСАНДРОВ, СТЕЦЕНКО (149)) "дрейфит". Под влиянием дискуссии в рядах начинается известное разложение. КЕЛЛЕР будто бы не прочь переметнуться к ФАДЕЕВУ. На этой почве обострились отношения между КЕЛЛЕРОМ и САЦОМ.
     ПЛАТОНОВ сообщил, что на днях обе спорящие стороны подали докладные записки в ЦК ВКП(б) с изложением существа спора.
     По мнению ПЛАТОНОВА, если дискуссией заинтересуется С-н (150) или кто либо из членов п<олит>б<юро>, то "наверное влепит обеим сторонам, но особенно культурным".
     Если же дело будет рассматриваться аппаратным путем, то возможно усиление позиций <пропуск> и разгромом "Литкритики" <sic>.

     Верно: Заместитель начальника отделения 2 отдела ГУГБ НКВД
     <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 64. Копия. Машинопись)
 

     <28>
     ДОНЕСЕНИЕ
    2 ОТДЕЛ 3 (СЕКРЕТНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО) УПРАВЛЕНИЯ151 НКВД СССР
    15 февраля 1943 г.

     <...> Сейчас он, — ПЛАТОНОВ, вообще в ужасном состоянии. Недавно умер его сын от туберкулеза (152). Сын его выслан и потом возвращен. Болезнь эту, как мне сказал ПЛАТОНОВ, он приобрел в лагерях и в тюрьме. ПЛАТОНОВ очень болезненно переживает смерть своего единственного сына.
     Я чувствую себя совершенно пустым человеком, физически пустым — сказал мне ПЛАТОНОВ, — вот есть такие летние жуки. Они летают и даже не жужжат. Потому что они пустые насквозь. Смерть сына открыла мне глаза на мою жизнь. Что она теперь моя жизнь? Для чего и кого мне жить. Советская власть отняла у меня сына — советская власть упорно хотела многие годы отнять у меня и звание писателя. Но моего творчества никто у меня не отнимет. Они и теперь-то печатают меня, скрипя зубами. Но я человек упорный. Страдания меня только закаляют. Я со своих позиций не сойду никуда и никогда. Все думают, что я против коммунистов. Нет, я против тех, кто губит нашу страну. Кто хочет затоптать наше русское, дорогое моему сердцу. А сердце мое болит. Ах, как болит! <...> вот сейчас я на фронте многое вижу и многое наблюдаю (Брянский фронт) (153). Мое сердце разрывается от горя, крови и человеческих страданий. Я много напишу. Война меня многому научила". <...>

     Верно: Старший оперативный уполномоченный отделения 2 отдела 3 управления НКВД <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 82. Копия. Машинопись)
 

     <29>
     ДОНЕСЕНИЕ
    3 ОТДЕЛ 2 УПРАВЛЕНИЯ (154) НКГБ СССР
    5 апреля 1945 г.

     Неделю назад Андрей ПЛАТОНОВ позвонил ко мне по телефону и высказал желание повидаться. Был уже поздний вечер. <...>
     <...> Вначале речь его была бессвязной; тяжелое впечатление производил надрыв, с которым ПЛАТОНОВ рассказывал о себе, о своей семейной жизни, о своих неудачах в литературе. Во всем этом было что-то патологическое. Мысль его все время возвращалась к смерти сына, потери которого он не может забыть. О своей болезни — ПЛАТОНОВ недавно заболел туберкулезом в тяжелой форме — он говорит как о "благосклонности судьбы, которая хочет сократить сроки его жизни". Жизнь он воспринимает как страдание, как бесплодную борьбу с человеческой грубостью и гонение на свободную мысль. Эти жалобы чередуются у него с повышенной самооценкой, с презрительной оценкой всех его литературных собратий. <...>
     "За что вы все меня преследуете? — восклицал ПЛАТОНОВ, — вы, вы все? Товарищи, — я знаю, преследуют из зависти. Редакторы — из трусости. Их корчит от испуга, когда я показываю истинную русскую душу, не препарированную всеми этими азбуками коммунизма. А ЦК за что меня преследует? А Политбюро? Вот, нашли себе врага в лице писателя ПЛАТОНОВА! Тоже — какой страшный враг, пишет о страдании человека, о глубине его души. Будто так уж это страшно, что ПЛАТОНОВА нужно травить в газетах, запрещать и снимать его рассказы, обрекать его на молчание и на недоедание? Несправедливо это и подло. Тоже это ваше Политбюро! Роботы ему нужны, а не живые люди, роботы, которые и говорят, и
     движутся при помощи электричества. И думают при помощи электричества. Политбюро нажмет кнопочку, и все сто восемьдесят миллионов роботов враз заговорят, как секретари райкомов. Нажмут кнопочку — и все пятьсот, или сколько там их есть, писателей, враз запишут, как горбатовы" (155).
     Он вдруг закричал: "Не буду холопом! Не хочу быть холопом!"
     <...> Он стал говорить о том, что чувствует себя гражданином мира, чуждым расовых предрассудков, и в этом смысле верным последователем советской власти. Но советская власть ошибается, держа курс на затемнение человеческого разума. "Рассудочная и догматическая доктрина марксизма, как она у нас насаждается, равносильна внедрению невежества и убийству пытливой мысли. Все это ведет к военной мощи государства, подобно тому, как однообразная и нерассуждающая дисциплина армии ведет к ее боеспособности. Но что хорошо для армии, то нехорошо для государства. Если государство будет состоять только из одних солдат, мыслящих по уставу, то, несмотря на свою военную мощь, оно будет реакционным государством и пойдет не вперед, а назад. Уставная литература, которую у нас насаждают, помогает шагистике, но убивает душевную жизнь. Если николаевская Россия была жандармом Европы, то СССР становится красным жандармом Европы. Как свидетельствует история, все военные империи, несмотря на их могущество, рассыпались в прах. Наша революция начинала, как светлая идея человечества, а кончает, как военное государство. И то, что раньше было душой движения, теперь выродилось в лицемерие или в подстановку понятий: свободой у нас называют принуждение, а демократизмом диктатуру назначенцев".
     Эту, не лишенную известной стройности "концепцию" ПЛАТОНОВ не захотел развить дальше <...> ПЛАТОНОВ стал говорить о том, что он "разбросал всех своих друзей" потому, что убедился, что люди живут сейчас не по внутреннему закону свободы, а по внешнему предначертанию и все они сукины дети. Здесь последовало перечисление ряда писателей и огульное осуждение их морального поведения.
     Исключение составил только Василий ГPOCMAH<sic> (156), которого ПЛАТОНОВ ставит высоко и как скромного человека, и как честного писателя. "Даже критика его хвалит, а вот Политбюро не жалует, не замечает, даже кости ему не бросило ни разу со своего барского стола". <...>
     Я спросил его, как он относится к А. Яковлеву (157). Платонов махнул рукой и сказал: "А разве есть такой писатель? По-моему, это не писатель, а только член Союза".

     Верно: Старший оперативный уполномоченный отделения 3 отдела 2 управления НКГБ <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 84-85. Копия. Машинопись)
 

     <30>
     ДОНЕСЕНИЕ
    3 ОТДЕЛ 2 УПРАВЛЕНИЯ НКГБ СССР
    18 мая 1945г.

     <...>
     ПЛАТОНОВ мне сообщил:
     "Всю войну я провел на фронте, в землянках. Я увидел теперь совсем по-другому свой народ. Русский народ, многострадальный, такой, который цензура у меня всегда вымарывает, вычеркивает и не дает говорить о русском народе. Сейчас мне трудно. У меня' туберкулез второй степени, я харкаю кровью. Живу материально очень плохо, а нас 6 человек (158), работник я один, все малые и старые. Я устал за войну. Меня уже кроют и будут крыть все, что бы я ни написал. Сейчас я пишу большую повесть "Иван — трудолюбивый" (159) — там будет все, и война, и политика. А главное, я как поэму описываю труд человека и что может от этого произойти, когда труд поется, как песня, как любовь. Хочу написать эту повесть, а потом умереть. Конечно, так как я писатель, то писать я буду до последнего вздоха и при любых условиях, на кочке, на чердаке, — где хотите, но я очень устал и дома условия невозможные для работы с рождением ребенка (160). Мне всячески вставляют палки в колеса, дома есть нечего, я ведь не корифей и лимит у меня только 300 р<ублей> (161). Желание работать сейчас огромное. Мне кажется, я так бы и сидел, не отрываясь".
     <...>

     <Верно:> Старший оперативный уполномоченный отделения 3 отдела 2 управления НКГБ <подпись>
     (Ф. К 1 ос. Oп. 11. Д. 52. Л. 86. Копия. Машинопись)
 

Примечания

(1) Информационный отдел (ИНФО) ВЧК-ГПУ-ОГПУ образован в 1921 г. В задачи ИНФО входила аналитическая обработка материалов, получаемых с мест в виде сводок о политическом и экономическом положении (см.: Кокурин А., Петров Н. ВЧК (1917-1922) //
     Свободная мысль. 1998. № 6).
     (2) Издательство "Земля и фабрика" (ЗИФ) — государственно-акционерное издательское общество (1922—1930); в 1930 г. вошло в Государственное издательство художественной литературы.
     (3) "Федерация"— издательство Федерации объединений советских писателей (1927-1933); с 1933 г. — "Советская литература" (вошло в издательство "Советский писатель").
     (4) Очевидно, речь идет о повести-хронике "Впрок". После завершения весной 1930 г. работы над первой редакцией повести Платонов предлагает ее в журналы и издательства ("Новый мир", "Молодая гвардия", "Федерация", "Художественная литература"), но везде получает идеологически мотивируемые отказы. Переработанный вариант впервые опубликован в 1931 г. в журнале "Красная новь" (№ 3). Повесть внимательно прочитал Сталин, о чем свидетельствуют пометки по журнальному тексту: "Дурак", "Пошляк", "Балаганщик",
     "Беззубый остряк", "Это не русский, а какой-то тарабарский язык", "Болван", "Подлец",
     "Да, дурак и пошляк новой жизни", "Мерзавец; таковы, значит, непосредственные руково
     дители колхозного движения, кадры колхозов?! Подлец" и др. (см.: Власть и художествен-
     ная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) — ВКП(б), ВЧК — ОГПУ — НКВД о культурной политике. 1917-1953 гг. М., 1999. С. 150). Результатом была записка, направленная Сталиным редакции журнала: "К сведению редакции "Красная новь". Рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения и опубликованный головотяпами-коммунистами с целью продемонстрировать свою непревзойденную слепоту. P. S. Надо бы наказать и автора и головотяпов так, чтобы наказание пошло им "впрок"" (Там же). Реакция последовала незамедлительно: в конце мая — начале июня вопрос о публикации повести рассматривался на заседании Политбюро; в 5 и 6 номерах "провинившегося" журнала появилась разгромная статья А. Фадеева "Об одной кулацкой хронике"; сам Платонов 8 июня направляет Сталину письмо, в котором извиняется за допущенные идеологические ошибки в повести, признавая ее "гнусной" и "бредовой" (см.: Новая газета. 1999. 1-7 марта. Публикация Т. Дубинской и Т. Джалилова). Копия этого письма, по поручению Сталина, была направлена Горькому.
     (5) Документ не заверен.
     (6) Секретный отдел ВЧК—ГПУ—ОГПУ образован в 1919 г. В его функции, в частности, входила организация оперативной работы среди творческой интеллигенции (см.: Кокурин А., Петров Н. ВЧК (1917-1922). С. 106).
     (7) Очевидно, речь идет об обсуждении повести "Впрок" в Объединенном государственном издательстве (ОГИЗ). Рецензию критика И. Саца для ОГИЗа см.: Андрей Платонов: Воспоминания современников. Материалы к биографии. М., 1994. С. 282—283.
     (8) Горелов Анатолий Ефимович (1904-1995)— литературный критик; в 1930г.— ответственный секретарь Всероссийского Союза советских писателей.
     (9) Поволоцкая Елена (Ляля) Валерьяновна (1900-1962) — искусствовед, издательский работник.
     (10) Сац Игорь Александрович (1903-1980) — литературный критик, секретарь Луначарского.
     (11) Черняк Яков Захарович (он же Бер Хаимович) (1898-1955) — историк, литературовед; в 1922—1929 гг. — ответственный секретарь журнала "Печать и революция"; с 1929 по 1931 г. — работает редактором в издательстве "Земля и фабрика".
     (12) Судя по записи от 14 июля 1931 г. в дневнике гл. редактора "Нового мира" В. Полонского, журнал не собирался печатать "Впрок": "Когда рукопись эта (речь идет о повести "Впрок". — В. Г., В. Н.) была у меня, я говорил Платонову: "Не печатайте. Эта вещь контрреволюционная. Не надо печатать"" (Андрей Платонов: Воспоминания современников. Материалы к биографии. С. 272).
     (13) Материалами о поездке Платонова в конце 1930 г. в Ленинград мы не располагаем.
     (14) Рассказ "Усомнившийся Макар" был опубликован в 1929 г. в журнале "Октябрь" (№ 9) и подвергся резкой идеологической критике. Статья ведущего теоретика РАППа Л. Авербаха "О целостных масштабах и частных Макарах" появилась уже в ноябрьских номерах журналов "Октябрь" и "На литературном посту", а также 3 декабря в "Правде". Платонов обвинялся в "нигилистической распущенности и анархоиндивидуалистической фронде". Как признавался А. Фадеев, в то время член редколлегии "Октября", за "идеологически двусмысленный рассказ А. Платонова "Усомнившийся Макар" <...> мне поделом попало от Сталина" (Фадеев А. А. Повесть нашей юности. М., 1961. С. 189-190). В июне 1931 г. Платонов, искренне считавший себя пролетарским писателем, предпринимает попытку объясниться с критиками РАППа, предложив редакции журнала "На литературном посту" (теоретический орган РАППа) ответы на анкету "Какой нам нужен писатель". Однако анкета Платонова не была опубликована. Более того, в резолюции пленума РАПП от 4 июня 1931 г., напечатанной в виде редакционной статьи в журнале "На литературном посту" (№ 22-24), повесть Платонова "Впрок" расценивалась как "активизация враждебных элементов на литературном участке идеологического фронта".
     (15) В резолюции РАППа "О попутничестве и союзничестве" Платонов был отнесен к "попутчикам" наряду с Вс. Ивановым, Л. Леоновым, А. Толстым, Б. Пильняком, Е. Замятиным, П. Романовым и др. (На литературном посту. 1932. № 21).
     (16) Пильняк (Вогау) Борис Андреевич (1894-1938) — писатель. Платонов был знаком с Пильняком с 1928 г. и какое-то время жил у него. В этом же году Платонов и Пильняк выступают соавторами очерков "Че-Че-О" (Новый мир. № 12) и пьесы "Дураки на периферии" (текст не обнаружен). На допросе в НКВД в декабре 1937 г. показал: "... мы с Воронским (руководитель группы "Перевал", главный редактор журнала "Красная новь". — В. Г., В. Н.) решили создать новую литературную организацию и создали кружок "30-е годы". Мы утверждали, что литература угнетена, что те задачи, которые ставятся перед литературой, невыполнимы, что писатели привязаны на корню и имеют право писать "от сюда до сюда", что в литературе идет упрощенчество. Активными участниками собраний "30-х годов" были Зарудин, И. Катаев, Андрей Платонов, посещал собрания раз или два Пастернак, считавшийся по духу приемлемым. "30-е годы" как литературная группа весной 1930-го распалась, но часть людей осталась в дружбе и сообщалась до самого последнего времени, помогая друг другу, бывая вместе..." (см.: Шенталинский В. А. Рабы свободы. М., 1995. С. 199).
     (17) Документ не заверен.
     (18) Агранов Яков Саулович (Янкель Шевелев-Шмаев) (1893-1938)— многолетний руководитель политического сыска (с октября 1929 г. по сентябрь 1931 г. в должности начальника Секретного, затем Секретно-политического отдела), позднее репрессирован (послужной список см.: Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД, 1934—1941: Справочник. М., 1999. С. 82-83). Секретно-политический отдел (СПО) образован в 1931 г. на
     базе ИНФО, СО и Отдела политконтроля (ПК) (см.: Кокурин А., Петров Н. ОГПУ (1929-1934). С. 101).
     (19) Зелинский Корнелий Люцианович (1896-1970)— литературовед, критик. В 1931 г. в проезде Художественного театра (д. 2) многие советские писатели получили квартиры (К. Зелинский, Л. Сейфуллина, М. Голодный, М. Шагинян и др.); семья Платонова до конца 1931 г. снимала в этом же доме квартиру (кв. 14).
     (20) Агапов Борис Николаевич (1899-1973) — литератор, журналист.
     (21) Речь идет о пьесе "Объявление о смерти" (одно из названий пьесы "Высокое напряжение"). На вечере в ВССП (1 февраля 1932 г.) К. Зелинский подробно рассказывал о "беседах" с Платоновым и о впечатлении от пьесы "Объявление о смерти" (см.: Андрей Платонов: Воспоминания современников. С. 302 —303). В марте 1932 г. в ВССП состоялось
     обсуждение пьесы "Высокое напряжение". Платонов предлагал пьесу для постановки В. Мейерхольду и в другие московские театры.
     (22) Скорее всего, речь идет о повести "Впрок".
     (23) 3-я Московская кинофабрика "Культфильм". К работе в кино Платонов обратился в 1928 г. (киносценарии по рассказу "Песчаная учительница" и повести "Епифанские шлюзы"); в 1930 г. он вел переговоры о съемках фильма по сценарию "Машинист" и написал заявку на киносценарий "Турбинщики".
     (24) Васильев Павел Николаевич (1909-1937) — поэт. Телефон П. Васильева находится в записной книжке Платонова 1931-1932 гг. (см.: Андрей Платонов. Записные книжки. Материалы к биографии. М., 2000. С. 117, 361).
     (25) "Красная новь" — ежемесячный литературно-художественный и научно-публицистический журнал (1921-1942).
     (26) Отец Платонова Платон Фирсович Климентов (1870-1952) — слесарь-железнодорожник, изобретатель-самоучка; мать Мария Васильевна (1876-1929) — "дочь часового мастера".
     (27) С конца 1928 г. роман "Чевенгур" читается в московских журналах и издательствах. Среди первых читателей романа был друг и редактор Платонова, директор издательства "Молодая гвардия" Г. 3. Литвин-Молотов; в 1929 г. Платонов просит Горького прочитать роман и помочь в его публикации. После скандала вокруг рассказа "Усомнившийся Макар" все попытки издания "Чевенгура" оказались безуспешными. Не сумев опубликовать роман целиком, Платонов печатает лишь отдельные главы (полностью роман опубликован в 1988 г.).
     (28) МТП — Московское товарищество писателей. Возникло в 1924 г. как кооперативная издательская артель и действовало до 1934г., когда вместе с "Издательством писателей в Ленинграде" и "Советской литературой" вошло в издательство "Советский писатель". Платонов состоял членом группкома МТП с 1928 г.
     (29) Парфенов Петр Семенович (литературный псевдоним— Алтайский) (1894-1937) — партийный работник, очеркист.
     (30) Кудашев Василий Михайлович (1902-1942) — писатель.
     (31) Веселый Артем (Кочкуров Николай Иванович) (1899-1938) — писатель.
     (32) Речь идет о реальных изобретениях Платонова начала 30-х гг.
     (33) Бюро рационализаторства и изобретательства.
     (34) Имеется в виду Трест весоизмерительной промышленности Наркомата местной промышленности РСФСР ("Росметровес"), где Платонов работал с 1932 по 1936 гг.
     (35) Работа над повестью "Ювенильное море (Море юности)" была завершена в начале 1932 г. Повесть была отвергнута целым рядом издательств (впервые опубликована в журнале "Знамя", 1986, № 6). ОГПУ располагало текстом "Ювенильного моря" (а также пьесы "14 Красных избушек" и "Технического романа") уже к 1933 г. (см.: Шенталинский В. А. Рабы свободы. С. 282). Скорее всего, эти тексты были изъяты на обыске у Анова (Иванова) Николая Ивановича (1891-1980)— заведующего редакцией "Красной нови", арестованного в 1932 г. по делу "Сибирской бригады" (см.: Куняев С. Ю., Куняев С. С. Растерзанные тени. М., 1995). В архивно-следственном деле на Анова был обнаружен машинописный текст отрывков из "Чевенгура" (в 1995 г. передан из Центрального архива ФСБ России в РГАЛИ). По всей видимости, эти тексты Платонова были выделены из дела на Анова и "зафондированы" как "произведения, изъятые на обыске" (без указания, у кого конкретно).
     (36) Альманах "Год XVI" — литературно-художественный и общественно-политический альманах, основанный М. Горьким. Первая книга вышла в 1933 г. (т. е. на 16-м году революции).
     (37) Пьеса "14 Красных избушек" (впервые опубликована в журнале "Волга", 1988, № 1).
     (38) Так в тексте. Имеется в виду персонаж пьесы Платонова "14 Красных избушек" Уборняк, прототипом которого был Пильняк. В рукописном варианте первого действия фигурирует роман Уборняка "Ручей через море". В этом названии — ироническая оценка "идейной перестройки" бывшего лидера "попутчиков" Пильняка, переработавшего в 1931 г. свою запрещенную цензурой повесть "Красное дерево" в роман "Волга впадает в Каспийское море".
     (39) Мазнин Дмитрий Михайлович (1902-1937) — критик, примыкал к группе Авербаха.
     (40) Новиков Андрей Никитич (1889-1941) — писатель-"перевалец", земляк Платонова. Резкой критике "за искаженное изображение героя-пролетария" подвергалась повесть Новикова "Причины происхождения туманностей" (1929). Арестован 12 января 1940 г. по обвинению в том, что "с 1934 года являлся участником антисоветской право-троцкистской организации (Клычков, Орешин, Артем Веселый, П. Васильев. — В. Г., В. Н.) и как участник этой организации проводил активную вредительскую работу в области литературы. Готовил террористические акты против руководителей ВКП(б) и Советского правительства. Систематически проводил антисоветскую агитацию". 8 июля 1941 г. приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу, приговор приведен в исполнение 28 июля; реабилитирован в 1956г.
     (41) Олеша Юрий Карлович (1899-1960) — писатель.
     (42) Усиевич Елена Феликсовна (1893-1968) — литературный критик.
     (43) Речь идет о XVII съезде ВКП(б) (январь—февраль 1934 г.).
     (44) Высказывание Платонова о политике партии в области литературы и идеологах-кураторах литературы относится к ее "троцкистскому" периоду (первая половина 20-х гг.) и бухаринскому (вторая половина 20 — начало 30-х гг.). Определение Платонова прочитывается в контексте дискуссий, развернувшихся в преддверии I съезда советских писателей, а также решений январского пленума ЦК и ЦКК о проведении "чистки партии". Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879-1940) — партийный и государственный деятель; в 1929 г. выслан из СССР. Рыков Алексей Иванович (1881-1938) — партийный и государственный деятель; в 1931-1936 гг. — нарком связи СССР. На январском пленуме был обвинен в связях с антипартийной группировкой" А. Смирнова — Н. Эйсмонта. В ноябре 1933 г. подвергся "чистке" в ячейке ВКП(б) Наркомата связи. Бухарин Николай Иванович (1888-1938) — партийный и государственный деятель. На XVII партконференции и январском пленуме ЦК в 1933 г. признал "свою вину за тех людей, которые скатились до контрреволюционных группировок".
     (45) Речь идет о Дж. Толанде (1670-1722).
     (46) Авербах Леопольд Леонидович (Леопольдович) (1903-1937) — критик, ответственный
     редактор журнала "Молодая гвардия" (1922-1924), член бюро правления ВАПП и РАПП; генеральный секретарь РАППа (1926-1932); один из соредакторов (наряду с М. Горьким и С. Фириным) коллективных очерков "Беломорско-Балтийский Канал имени Сталина: История строительства 1931—1934 гг." (М., 1934); шурин Г. Г. Ягоды, первого заместителя председателя ОГПУ, затем наркома внутренних дел.
     (47) Фирин (Пупко) Семен Григорьевич (1898-1937) — чекист (ранее сотрудник военной разведки). С июня 1932 г. — помощник, затем заместитель начальника ГУЛАГа, одновременно начальник Белбалтлага (лагерь, обслуживавший строительство Беломорканала), затем — Дмитлага (обслуживавшего строительство канала Москва—Волга). Один из наиболее активных литературных меценатов НКВД (см., в частности: Федоров Н. А. Была ли тачка у министра?.. Очерки о строителях канала Москва — Волга. Дмитров, 1997), позднее репрессирован (послужной список см.: Кочик В. Я. Советская военная разведка: структура и кадры. Статья третья // Свободная мысль. 1998. №7. С. 108-109).
     (48) С просьбой включить его в состав писательской бригады для поездки на Беломорско-Балтийский канал с целью подготовки коллективной книги о его строительстве Платонов обращался и к Горькому, однако эта просьба не была удовлетворена.
     (49) Возможно, речь идет о неизвестной части первой редакции романа "Чевенгур" — "Строители страны". Известно, что "Строители страны" были прочитаны Г. Литвиным-Молотовым (см. его отзыв в кн.: Андрей Платонов: Воспоминания современников. С. 218-223).
     (50) Мособллит — областной орган Главного управления по делам литературы и издательств (Главлита), как официально именовалась цензура. См. телефон цензора Главлита И. Л. Рубановского в записной книжке Платонова 1931 г. (Платонов А. Записные книжки. С. 93).
     (51) Очевидно, речь идет о Докукине Владимире Николаевиче (1906-?), в 1930 г. — заведующем оперативно-издательским сектором Московского товарищества писателей. См. телефон В. Н. Докукина в записной книжке Платонова этого времени (Платонов А. Записные
     книжки. С. 116).
     (52) На полях помета: "Разговор относится к зиме 1931 г."
     (53) В исследованных нами материалах сведений о награждении Платонова орденом не имеется. В годы Гражданской войны Платонов был призван в армию: август 1918 г. — железнодорожные войска (военные перевозки); июнь 1919 г. — рядовой боец части особого назначения; демобилизован в феврале 1921 г. (Центральный архив Министерства обороны РФ).
     (54) Грумант (Петров-Грумант) Михаил Степанович (1899-1943) — писатель. По постановлению Особого совещания при НКВД от 9 февраля 1938 года приговорен к 8 годам ИТЛ за "контрреволюционную деятельность". Умер в Усольлаге 24 мая 1943 г.
     (55) Скорее всего речь идет о повести "Ювенильное море".
     (56 )Рабоче-крестьянская инспекция — главное контрольное ведомство страны.
     (57) Возможно, Пучков Анатолий Иванович (1894-1973) — литератор.
     (58) Документ не заверен.
     (59) Эренбург Илья Григорьевич (1891-1967) — писатель, постоянный участник международных симпозиумов.
     (60) Леонов Леонид Максимович (1899-1994) — писатель. В резких оценках Л. Леонова, как и Вс. Иванова, отразилось отношение Платонова к объявленной попутчиками в начале 30-х гг. радикальной их "перестройке". Об отношениях Платонова и Леонова начала 30-х гг. см.: Андрей Платонов: Воспоминания современников. С. 298-299, 312-313.
     (61) Иванов Всеволод Вячеславович (1895-1963) — писатель.
     (62) Шолохов Михаил Александрович (1905-1984) — писатель. Речь идет о первой части романа Шолохова "Поднятая целина", опубликованной в 1932 г.
     (63) В данном сюжете рассказа изложены основные идеи статьи Платонова "О первой социалистической трагедии".
     (64) Металлов Яков Михайлович (1900-1976) — литературовед, журналист, переводчик с немецкого, земляк Платонова, К теме фашизма Платонов впервые обратился в рассказе "Мусорный ветер", который уже 16 марта 1934г. поступил на отзыв Горького. Пьеса Платонова о фашизме неизвестна.
     (65) Речь идет о второй поездке Платонова в Туркмению в январе 1935 г. Курировали данную поездку Платонова правительство Туркмении и Туркменпредство в Москве, о чем сохранились документы — "договор с писателем Платоновым" на его двухмесячную поездку в Туркмению (см.: РГАЛИ, ф. 2124, oп. 1, ед. 25, л. 41). Судя по имеющимся документам, записным книжкам и опубликованным письмам писателя к жене, настроение Платонова в данном рассказе передано не совсем верно.
     (66) Жена писателя — Платонова Мария Александровна (1903-1983).
     (67) Трест точной механики — "Точмех", объединял самые разные производства, от часовых до авиационных заводов.
     (68) Шкловский Виктор Борисович (1893-1984) — писатель, литературовед.
     (69) Документ не заверен.
     (70) Число не указано.
     (71) Субоцкий Лев Матвеевич (1900-1959) — секретарь Оргкомитета Союза советских писателей; в 1935 г. — заведующий отделом литературы и искусства газеты "Правда". В 1937 г. был арестован органами НКВД, в 1939 г. направлен в ИТЛ, но в конце года дело было прекращено и Субоцкий освобожден. В 1951 г. получил партийное взыскание за "космополитические ошибки".
     (72) Речь идет о статье Н. Никитина "Дремать и видеть наполовину", содержащей резкую критику рассказа Платонова "Такыр" (Правда. 1935. 18 января).
     (73) Ермолов Владимир Владимирович (1904-1965) — советский литературовед и критик. Секретарь РАПП и СП СССР, главный редактор журналов "Молодая гвардия" (1926-1928), "Красная новь" (1932-1938) и "Литературной газеты" (1946-1950). В 1935-1936 гг. Ермилов достаточно активно защищал право Платонова на издание своих произведений и как главный редактор "Красной нови", и как литературный редактор изданий "Гудка". О взаимоотношениях Платонова и Ермилова см.: Андрей Платонов: Воспоминания современников. С. 425-426, 474.
     (74) Павленко Петр Андреевич (1899-1951) — советский писатель, член правления и президиума Союза советских писателей.
     (75) Щербаков Александр Сергеевич (1901-1945) — государственный и партийный деятель. Секретарь Союза писателей СССР (1934-1936).
     (76) Документ не заверен.
     (77) Дата вписана от руки. Год не указан. Предположительно — 1935г.
     (78) Речь идет о романе Платонова "Македонский офицер. Роман из ветхой жизни". Роман не был завершен. Сохранившиеся фрагменты опубликованы (см.: Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. Библиография. СПб., 1995).
     (79) Документ не заверен.
     (80) "Перевал" — литературная группа (1923-1932), возникшая при журнале "Красная новь", главным редактором которого в 1921-1927 гг. был А. Воронский. В периодических сборниках "Перевала" (6 выпусков, 1924-1928) участвовали А. Веселый, М. Светлов, М. Голодный, А. Ясный. Позднее группа увеличилась. В "Красной нови" (1927, № 2) была опубликована декларация "Перевала", подписанная более чем 60 литераторами. В конце 1920-х— начале 1930-х "Перевал" подвергался жесткой критике со стороны РАППа. После постановления ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. "О перестройке литературно-художественных организаций" прекратил свое существование. В конце 1930-х многие бывшие "перевальцы" (Катаев, Зарудин, Лежнев и др.) были репрессированы.
     (81) "Наши достижения" — журнал художественного очерка (1929—1937). Основан и редактировался М. Горьким.
     (82) Одоев (Гришин) Николай Никитич (1899-1968) — писатель, сотрудник "Крестьянской газеты", журнала "Колхозный активист". Знаком с Платоновым с Воронежа начала 20-х гг.
     (83) Куклин Георгий Осипович (1903-1939) — писатель.
     (84) Кауричев Николай Сергеевич (1899-1941) — писатель-"перевалец", автор книги рассказов "Зеленый сад". Арестован 12 января 1940г., обвинялся в том, что "состоял в антисоветской организации, на протяжении ряда лет высказывал антисоветские суждения в отношении мероприятий, проводимых партией и Советским правительством, высказывал террористические намерения в отношении руководителей ВКП(б)". 9 июля 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу, приговор приведен в исполнение 28 июля.
     (85) Бобрышев Василий Тихонович (1900-1941) — в 1934-1936гг. заведующий редакцией "Наших достижений".
     (86) Подписью не заверено.
     (87) Год не указан. Очевидно, 1935 г.
     (88) Подписью не заверено.
     (89) Основой рассказа "Стройматериалы и оборудование" послужила одна из глав повести "Ювенильное море" — о поездке Надежды Босталоевой в город за стройматериалами. Машинопись рассказа хранится в фонде Платонова РГАЛИ (ф. 2124, oп. 1, ед. хр. 44).
     (90) К работе над романом "Счастливая Москва" Платонов приступил в 1933 г. В начале 1936 г. он перезаключает договор на роман с издательством "Советский писатель" (ранее планировалось издание в "Художественной литературе"), однако роман "Счастливая Москва" так и остался в рукописи. Впервые опубликован в 1991 г. в журнале "Новый мир" (№ 9).
     (91) См. выше примечание 73.
     (92) Очевидно, Марченко Дмитрий А. — до 1936 г. секретарь партгруппы/парткома правления ССП, помощник ответственного секретаря правления ССП.
     (93) "Люди пятилетки" — очередное (на июль 1934 г.) название издательского проекта Горького, изначально (январь 1934 г.) именовавшегося "Люди второй пятилетки". К марту 1935 г. этот замысел вылился в создание редакции для выпуска к ХХ-летию СССР книжной серии "Две пятилетки", однако проект так и остался нереализованным. См. план первых трех книг по состоянию на январь 1936 г., где Платонову отводилась тема "Средняя Азия" ("Превращение пустынного нищего раба в передового человека..."), воплотившаяся в повести "Джан" (Архив Горького. Т. X: М. Горький и советская печать. Кн. 1. М., 1964. С. 320-354). Об участии Платонова в горьковских издательских проектах 1935 г. см.: Аннинский Л. Откровение и сокровение. Горький и Платонов. С. 13-17).
     (94) Корабельников Григорий Маркович (1904-?)— ответственный секретарь главной редакции "Две пятилетки". В январе 1935 г. направил Горькому статью Платонова "О первой социалистической трагедии", предназначавшуюся для бюллетеня "Записные книжки" — нереализованного приложения к серии книг "Люди пятилетки" (см.: Летопись жизни и творчества А. М. Горького. Вып. 4: 1930-1936. М., 1960. С. 438). Статья Платонова с пометами
     Горького хранится в архиве Горького в ИМЛИ РАН.
     (95) Повесть "Джан" была закончена к весне 1935 г. и передана Платоновым в "Красную новь" и в альманах "Две пятилетки", но автору было указано на необходимость ее радикальной переработки. Впервые опубликована в 1966 г.
     (96) Документ не датирован. Составлен не ранее 16 декабря 1935 г., поскольку фиксирует
     реакцию Платонова на создание Всесоюзного комитета по делам искусств.
     (97) Всесоюзный комитет по делам искусств создан постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 декабря 1935 года для "руководства всеми делами искусств, с подчинением ему театров, киноорганизаций, музыкальных и художественно-живописных, скульптурных и иных учреждений" (см.: Власть и художественная интеллигенция. С. 281).
     (98) Шумяцкий Борис Захарович (1886-1938) — заместитель председателя Всесоюзного комитета по делам искусств. Репрессирован.
     (99) Подписью не заверен.
     (100) Число не проставлено.
     (101) Журнальный вариант книги В. Шкловского "Капитан Федотов" опубликован в журнале "30 дней" (1934. № 7), под заглавием "Федотов. Жизнь великого художника".
     (102) 26 января 1936 г. Сталин, Молотов, Жданов и Микоян присутствовали на постановке оперы Д. Шостаковича "Леди Макбет Мценского уезда (Катерина Измайлова)" (филиал Большого театра). Уже через день (28 января) в "Правде" была опубликована разгромная редакционная статья "Сумбур вместо музыки (об опере Д. Шостаковича "Катерина Измайлова")", открывшая кампанию "борьбы с формализмом". В феврале НКВД подготовил наркому Ягоде справку об откликах литераторов и работников искусства на данную статью, в
     которой целиком приводятся "антисоветские высказывания Платонова по поводу статьи в "Правде"" (см.: Власть и художественная интеллигенция. С. 290-295).
     (103) Керженцев (Лебедев) Платон Михайлович (1881-1940) — государственный, партийный
     деятель. В 1936—1938 гг. — председатель Всесоюзного комитета по делам искусств.
     (104) Речь идет о докладе А. И. Микояна "Пищевая индустрия Советского Союза" на II сессии ЦИК СССР VII созыва 16 января 1936 г., содержавшем масштабную программу создания фабричной пищевой промышленности.
     (105) Неустановленное лицо.
     (106) Турецкая компартия с 1923 г. находилась в подполье, а ее генеральный секретарь — руководитель загранбюро Шефик Хюсню Деймер (он же Бекар Ферди) — в эмиграции в СССР. Члены турецкого бюро, в частности писатель и общественный деятель Назым Хикмет, подвергались в Турции преследованиям. Никакой информацией о контактах Платонова с жившими в Москве турецкими коммунистами мы не располагаем, так что его реплика, скорее всего, была реакцией на сообщения прессы. В течение января "Правда" и "Известия" печатали необычайно много сугубо доброжелательной информации о Турции: 7 января 1936 г. ЦИК СССР ратифицировал "Протокол о продлении сроков действия договора между СССР и Турцией о дружбе и нейтралитете от 17 декабря 1925 года"; 11 января на II сессии ЦИК В. М. Молотов в своем докладе тепло отозвался о Турции, вызвав "бурные аплодисменты" зала; 25 января было подписано советско-турецкое торговое соглашение.
     (107) Документ не заверен.
     (108) Дата не проставлена. Очевидно, 1936г.
     (109) Так в тексте.
     (110) 5 августа 1935г. постановлением ЦИК СССР большая группа работников железнодорожного транспорта была награждена высокими правительственными наградами. В этой связи нарком путей сообщения Л. Каганович и газета "Гудок" выступили инициаторами
     подготовки коллективной книги писателей о героях-железнодорожниках. В число авторов
     был включен и Платонов, написавший рассказ "Бессмертие", героем которого стал начальник станции Красный Лиман Э. Цейтлин. Рассказ получил доброжелательную оценку у критики. Однако уже второй рассказ для этой книги — "Среди животных и растений" — был подвергнут разносу на собрании в Союзе писателей за отход автора от "героического" материала (в новой редакции под заглавием "Жизнь в семействе" был опубликован только в 1940 г. в журнале "Индустрия социализма").
     (111) Возможно, имеется в виду Пиотровский Адриан Иванович (1898-1938) — литературовед, театровед, киновед.
     (112) Текст сценария под заглавием "Марфа" неизвестен. Прототипом героини могла стать делегат 1-го совещания рабочих и работниц— стахановцев промышленности и транспорта (ноябрь 1935 г.) стрелочница станции Омск Александра Неудахина. Героиня с именем Арфа появляется в другом "железнодорожном" сценарии — "Воодушевление", в котором воссозданы и другие герои и сюжеты, о которых идет речь в данном рассказе. Героиня с именем Марфа появляется в киносценарии 1937 г. "Песнь колес", однако, ей уже отведена "эпизодическая роль".
     (113) Речь идет об опере-фарсе Д. Бедного "Богатыри" в Камерном театре, снятой с репертуара постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1936 г. Этой постановке была посвящена статья П. Керженцева "Фальсификация народного прошлого (о "Богатырях" Демьяна Бедного)", опубликованная в "Правде" 15 ноября 1936 г.(114) Подписью не заверено.
     (115) Дата не проставлена.
     (116) Платонов Алексей (Романов Петр Алексеевич) (1900-1941)— писатель и поэт; входил в группу "Перевал".
     (117) Катаев Иван Иванович (1902-1937)— писатель-"перевалец". О группе "30-е годы" см. выше прим. 15.
     (118) Зарудин Николай Николаевич (1899-1937) — писатель-"перевалец".
     (119) Сын писателя — Платон Андреевич Платонов (1922-1943)— был арестован 4 мая 1938г. 23 сентября 1938г. Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила пятнадцатилетнего Платона к 10 годам тюремного заключения с поражением в политических правах на 5 лет и конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества по статьям 58-1 а (измена Родине), 17-58-8 (соучастие в террористическом акте) и 58-11 (контрреволюционная организационная деятельность) УК РСФСР. 4 сентября 1940 г. в связи с протестом прокурора СССР на приговор Военной коллегии по вновь открывшимся обстоятельствам ("преступление Платонова было совершено, когда ему было 15 лет", "следствием не установлено, что в к-р организацию входит 11 человек, и, как показал Платонов, он сам сфантазировал эту версию") Платонов был этапирован из Норильлага и помещен в Бутырскую тюрьму. В результате дополнительного расследования статьи 58-1а, 17-58-8 и 58-11 были отменены, обвинение было переквалифицировано на ст. 58-10 (контрреволюционная пропаганда и агитация). 26 октября 1940 г. Особое совещание при НКВД СССР постановило зачесть в наказание срок предварительного заключения. П. Платонов был освобожден из-под стражи. Реабилитирован в 1991 г. (подробнее о его деле см.: Кутина И., Гончарова. Прерванный полет// Московская правда. 2000. 21 января).
     (120) Шолохов неоднократно апеллировал к Сталину по поводу массовых арестов, ходатайствовал за репрессированных (см., напр.: Источник. 1993. № 4).
     (121) Келлер Владимир Борисович (1898-1954) — литературный критик (псевдоним — В. Александров), знаком с Платоновым с Воронежа начала 20-х гг. Автор первой статьи о Платонове, опубликованной в воронежском журнале "Зори" (1922. № 1). Об отношениях
     Келлера и Платонова см.: Ласунский О. Житель родного города. Воронеж, 1999. С. 104-107.
     (122) Фадеев Александр Александрович (1901-1956) — писатель; в эти годы секретарь правления Союза писателей СССР.
     (123) Поскребышев Александр Николаевич (1891-1965) — с 1929г. заместитель заведующего (с 1930г.— заведующий) Секретным отделом ЦК (личная канцелярия генсека, с 1934 г. именовавшаяся Особым сектором ЦК ВКП(б)).
     (124) XVIII съезд проходил 10-21 марта 1939 г. М. Шолохов был делегатом съезда.
     (125) С 1937 г. управление местами заключения Вологодской области имело почтовый адрес "п/я № ОЕ—256" (см.: Кокурин А. И. Территориальные органы управления местами заключения. Тюремная система // Система исправительно-трудовых лагерей в СССР: Справочник. М., 1998. С. 528).
     (126) Рассказ "По небу полуночи" был опубликован в журнале "Индустрия социализма" (1939. № 7).
     (127) Речь идет о рассказе "Родина электричества", опубликованном в журнале "Индустрия социализма" (1939. № 6).
     (128) Государственное предприятие по производству детских и юношеских фильмов — студия "Союздетфильм". Возможно, речь идет о киносценарии "Июльская гроза".
     (129) Вероятно, речь идет о продолжении начатой в 1937 г. работы над романом "Путешествие из Ленинграда в Москву в 1937 году".
     (130) Митрофанов Александр Георгиевич (1899-1951) — писатель. Повесть "Ирина Годунова" опубликована в его одноименном сборнике (М., 1939).
     (131) "Литературное обозрение" — критико-библиографический двухнедельник, приложение
     к журналу "Литературный критик" (1936-1941). Рецензия Платонова на повесть "Ирина Годунова" была опубликована в "Литературной газете" (1939. 30 мая. Подпись: Ф. Человеков).
     (132) Очевидно, имеется в виду постановление ЦИК и СНК от 7 апреля 1935 г. № 155 "О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних", предписавшее "несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, уличенных в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, в убийстве или попытках к убийству, привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания".
     (133) Статья 58 (контрреволюционные преступления) Уголовного кодекса РСФСР, введенного в действие в 1927 г., подразделялась на:
    58—1 а, б, в, г— Измена Родине;
    58-2 — Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от Союза ССР и отдельной союзной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные Союзом ССР с иностранными государствами договоры;
    58-3 — Сношение в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Союзом ССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады;
    58—4 — Оказание каким бы то ни было способом помощи той части международной буржуазии, которая, не признавая равноправия коммунистической системы, приходящей
     на смену капиталистической системе, стремится к ее свержению, а равно находящимся под
     влиянием или непосредственно организованным этой буржуазией общественным группам и
     организациям, в осуществлении враждебной против Союза ССР деятельности;
    58—5 — Склонение иностранного государства или каких-либо в нем общественных групп, путем сношения с их представителями, использования фальшивых документов или иными средствами, к объявлению войны, вооруженному вмешательству в дела Союза ССР или иным неприязненным действиям, в частности: к блокаде, к захвату государственного имущества Союза ССР или союзных республик, разрыву дипломатических сношений, разрыву заключенных с Союзом ССР договоров и т. п.;
    58-6 — Шпионаж;
    58—7 — Подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации, совершенный в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий или противодействия их нормальной деятельности, совершаемое в интересах бывших собственников или заинтересованных капиталистических организаций;
   58-8 — Совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации;
    &nbsp58—9 — Разрушение или повреждение с контрреволюционной целью взрывом, поджогом или другими способами железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопровода, общественных складов и иных сооружений или государственного или общественного имущества;
    58—10— Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, а равно распространение или изготовление, или хранение литературы того же содержания;
  58-11 — Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению государственных преступлений, а равно участие в организации, образованной
     для подготовки или совершения одного из государственных преступлений;
    58—12 — Недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении;
    58—13 — Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны;
   58—14— Контрреволюционный саботаж.
     (134) Число не проставлено.
     (135) Литвин-Молотова Евгения Владимировна (1898-1966) — литературный работник; знакома с Платоновым с Воронежа. В рассказе Евгении Владимировны речь идет о неопубликованных произведениях Платонова — повестях "Котлован", "Впрок" и пьесе "Шарманка". О том, что в доме Литвиных хранились неопубликованные произведения Платонова, свидетельствуют и материалы "Дела" Е. В. Литвин-Молотовой.
     (136) Литвин-Молотов Георгий Захарович (1898-1972) — редактор и друг Платонова. (Об отношениях Платонова и Литвина см.: Андрей Платонов: Воспоминания современников. С. 215—218; Ласунский О. Житель родного города. С. 134-142). Литвины ждали обыска в связи с арестом в 1935 г. родного брата Евгении Владимировны — Василия Владимировича Дьякова.
     (137) Имеется в виду Тверской бульвар, знаменитый "Дом Герцена", где жил Платонов (Тверской бул., дом 25).
     (138) Речь идет о не увидевшем света сборнике литературно-критических статей Платонова "Размышления читателя", договор на который был заключен 21 октября 1938 г. с издательством "Советский писатель". В этот сборник предполагалось включить статью "Пушкин и Горький", опубликованную в журнале "Литературный критик" (1937. № 6) и раскритикованную А. Гурвичем в журнале "Красная новь" (1937. № 10). Особо противился изданию сборника В. Ермилов, в августе—сентябре 1939 г. направивший А. Жданову и А. Фадееву письма с указаниями на "недопустимый, клеветнический характер" литературно-критических статей Платонова (См.: Андрей Платонов: Воспоминания современников. С. 425-429).
     (139) "Давид Сасунский" ("Сасунци Давид") — армянский народный эпос, 1000-летие которого широко отмечалось в сентябре 1939 г.
     (140) Лукач Дердь (Георгий Осипович) (1885-1971) — философ, литературный критик. После падения Венгерской социалистической республики — в эмиграции, в 1929-1945 гг. (с перерывом в 1931-1933 гг.) жил и работал в СССР. Один из ведущих сотрудников журнала
     "Литературный критик" (1933-1940), где публиковались статьи Платонова. 29 июня 1941 г. был арестован, содержался во Внутренней тюрьме НКВД по 26 августа (см.: Беседы на Лубянке. Следственное дело Дердя Лукача. Материалы к биографии. М., 1999). В августе 1945 г. вернулся в Венгрию.
     (141) Имеются в виду статьи В. Александрова (Келлера) "О поэме Н. Асеева и профессиональном разговоре" (Литературный критик. 1939. № 7) и "Иннокентий Анненский" (Литературный критик. 1939. № 5-6).
     (142) Имеется в виду Торез Морис (1900-1964) — деятель французского и международного коммунистического движения, один из организаторов помощи республиканской Испании.
     (143) Приказом НКВД № 001335 от 2 ноября 1939 г. Соловецкая тюрьма особого назначения была ликвидирована, а содержавшиеся в ней заключенные переведены во Владимирскую и Орловскую тюрьмы ГУГБ Главного управления Госбезопасности НКВД (т. е. тюрьмы центрального подчинения). Никакими сведениями о пребывании Платона Платонова в Соловецкой тюрьме мы не располагаем.
     (144) Вышинский Андрей Януарьевич (1883-1954) — в 1933-1939 гг. заместитель прокурора, прокурор СССР. В 1939-1944 гг. — заместитель председателя Совнаркома СССР.
     (145) Панкратьев Михаил Иванович (1901-1974) — с 1938 г. прокурор РСФСР, с июня 1939 по август 1940 г. — прокурор СССР.
     (146) Речь идет о начавшейся осенью 1939 г. кампании по разгрому журнала "Литературный критик", начало которой было положено редакционной статьей в журнале "Большевик" (№ 11) "О некоторых литературно-художественных журналах", где резкой критике была подвергнута статья Платонова "Пушкин и Горький" как "насквозь антимарксистская", "оскорбительная для памяти" великого писателя. К нападкам на журнал "Литературный критик" подключился и В. Ермилов со статьей "О вредных взглядах "Литературного критика" (Литературная газета. 1939. 10 сентября). Кампания достигла апогея в 1940 г. 10 февраля А. Фадеев и В. Кирпотин направляют секретарям ЦК ВКП(б) докладную записку "Об антипартийной группировке в советской критике", куда зачислили и Платонова как "автора литературного пасквиля на колхозное движение "Впрок"" (см.: Власть и художественная интеллигенция. С. 439-444.). В том же году с редакционной статьей "О вредных взглядах "Литературного критика" выступила
     "Красная новь" (№ 4). Журнал обрушивается на Платонова, а также на члена редколлегии "Литературного критика" Г. Лукача за "отказ от теории классовой борьбы". После выступления "Красной нови" полемика вокруг журнала "Литературный критик" и книги одного из ведущих его теоретиков Г. Лукача "К истории реализма" (1939) приобрела ожесточенный характер. Практически во всех материалах "Литературной газеты" 1940 г., посвященных этой дискуссии, появляется имя Платонова. Ответ Платонова — письмо в редакции "Литературной газеты" и "Литературного критика" не был опубликован (см.: Андрей Платонов: Воспоминания современников. С. 429). Дискуссия завершилась 26 ноября 1940г. постановлением Оргбюро ЦК ВКП(б) "О литературной критике и библиографии": "Прекратить издание обособленного от писателей и литературы журнала "Литературный критик"" (Власть и художественная интеллигенция. С. 462-465).
     (147) Фамилии вписаны в машинопись.
     (148) Кирпотин Валерий Яковлевич (1898-1997) — литературовед и критик.
     (149) Стеценко — по всей видимости, один из псевдонимов В. Келлера. Подпись "А. Стеценко" встречается во внутренних рецензиях ГИХЛа и журнала "Литературный критик".
     (150) С-н — Сталин (вписано в машинопись).
     (151) С июля 1941 г. по апрель 1943 г. так именовалось подразделение НКВД, ведавшее политическим сыском (см.: Кокурин А., Петров Н. НКВД—НКГБ—СМЕРШ: структура, функции, кадры // Свободная мысль. 1997. № 8. С. 119).
     (152) Платон Платонов скончался 4 января 1943г.
     (153) Осенью 1942 г. Платонов утверждается военным корреспондентом в действующую армию и уезжает на фронт. Приказом НКО № 02757 от 22 апреля 1943 г. утверждается спецкорреспондентом редакции газеты "Красная звезда". Воинское звание — "капитан административной службы" — присвоено приказом НКО № 02505/п от 22 апреля 1943 г.; воинское звание — "майор административной службы" — присвоено 16 июля 1944 г. Уволен в
     запас приказом начальника НКО № 03991 от 28 декабря 1945 г. (Центральный архив Министерства обороны РФ).
     (154) В апреле 1943 г. бывшее 3 управление НКВД было включено во 2 (контрразведка) управление НКГБ (см.: Кокурин А., Петров Н. НКВД—НКГБ—СМЕРШ: структура, функции, кадры. С. 126).
     (155) Горбатов Борис Леонтьевич (1908-1954) — советский писатель.
     (156) Гроссман Василий Семенович (1905-1964)— советский писатель.
     (157) Вероятнее всего, речь идет о писателе Яковлеве (Трифонове) Александре Степановиче (1886-1953), в 1930-х писавшем внутренние рецензии для издательства "Федерация".
     (158) На этот период семья Платонова состояла из 6 человек: сам Платонов, его отец Платон Фирсович, жена Мария Александровна, дочь Мария Андреевна, внук Александр Платонович, теща — Мария Емельяновна.
     (159) Повесть с таким заглавием неизвестна. Можно предположить, что речь идет о рассказе "Житейское дело".
     (160) Мария Андреевна Платонова родилась 11 октября 1944 г.
     (161) Очевидно, имеется в виду лимит на бытовое обслуживание писателя Литфондом.

     Опубликовано: "Страна философов" Андрея Платонова:
     проблемы творчества. М., 2000. Вып. 4 (Юбилейный).

Официальное зеркало проекта в Москве

Адрес базового проекта: http://students.washington.edu/krylovd/APindex.html

| XPOHOC | МОЛОКО | ПАМПАСЫ | НАУКА | ГАЗДАНОВ | РОССИЯ | МГУ | СЛОВО | ГЕОСИНХРОНИЯ |