|
|
КРЫЛАТЫЙ БАБИЧ
Время не щадит никого и ничего. Но светлый след, оставленный яркими
личностями в благодарной памяти народа, не в силах стереть даже время,
наоборот, с годами их имена становятся все дороже и сокровеннее. Вот к таким
великим личностям относится знаменитый башкирский поэт Шайхзада Бабич.
Произведения Шайхзады Бабича занимают выдающееся место не только в
литературе начала двадцатого века, но и во всей истории развития башкирской
поэзии. Его творческий путь продолжался менее десяти лет, произведения поэта
публиковались в печати в течение всего четырех—пяти лет. Прожил Бабич в этом
бренном мире всего двадцать четыре года, или две мусели по двенадцатилетнему
восточному календарю. Но его стихи, баллады, эпиграммы, фельетоны,
сценическая деятельность стали историческим событием в духовной жизни нации.
Первые же его произведения свидетельствуют об их неразрывной связи с
башкирской действительностью, и чем дальше, тем больше крепли эти глубокие
корни. Огромна заслуга талантливого поэта в том, что он поднял на новую
высоту искусство слова, обогатил идейно-эстетическое содержание башкирской
поэзии, неоспоримы его заслуги и в дальнейшем развитии поэтического
мастерства.
Нелегко понять творчество поэта, жившего и творившего в грозные годы,
которыми начался двадцатый век. Своеобразнейший поэт, он вместе с тем был
удивительной личностью. Еще при жизни о Бабиче ходили легенды, связанные с
его творчеством и личностью. Рожденный сэсэном, Бабич в памяти одних остался
мастером-юмористом, острословом, у других — сатириком, бичевавшим
несправедливость, у третьих — мечтателем, Меджнуном, изнемогающим от любви к
своей Лейле, у четвертых — националистом и врагом народа, у пятых — верным
сыном своей нации, борцом, звавшим людей к правде и свету.
Так кем же все-таки был поэт Шайхзада Бабич?
Думая об этом, многие его современники оставили о нем свои воспоминания.
Пытаясь ответить на этот вопрос, многие ученые писали специальные
исследования, изучали тайны его поэзии. Приглашаю вас, уважаемые читатели, в
новое путешествие в этот животворный мир Бабича.
1895 год у муллы Мухамметзакира начался с радости: второго января в его доме
родился мальчик. Этот младенец родился в «рубашке». Казалось, что с первого
же вздоха ребенка судьба сулила ему только счастье и радость. Этому
мальчику, рожденному со знаком счастья, дали имя Шайхзада.
Счастливые мгновения в судьбе народа, его звездные часы!.. Ни аул Асяново,
встречавший тихий рассвет, ни покрывшиеся инеем поляны и тугаи, ни
задумчивые отроги далекого Урала не знали еще, что в то благословенное утро
на долю башкирской земли выпало большое счастье — родился человек, которому
предстояло стать зеницей ока нации, частицей ее души, ее гордостью и
жемчужиной.
Пришедшая в мир 2 (15) января 1895 года эта святая душа — будущий великий
башкирский поэт Шайхзада Бабич — происходил от уважаемых и благородных
корней. Здесь речь не идет о зажиточности семьи, об аристократичности рода.
Бабичевы всю жизнь добывали хлеб в поте лица, из поколения в поколение несли
военную службу, защищая родную землю от нашествий. Много было среди них и
таких, что с оружием в руках шли на врага, и тех, кто с пером и книгой несли
знания людям. И как бы ни складывалась жизнь Бабичевых, они несли в своих
душах свет веры и справедливости, в них горел огонь просветительства — вот
яркие признаки их рода. Они — ветвь родословного дерева башкир-вотчинников
дуванского рода, берущего начало в глубине поколений. Вот одна из
генеалогических ветвей этого рода: Бэбес — его сын Мухтар — его сын Ишбулды
— его сын Гильван — его сын Мухамметзакир — и, наконец, Шайхзада. Среди
сыновей, внуков и правнуков Бэбеса были и походные есаулы, зауряд-есаулы,
зауряд-сотники, походные старшины, указные муллы. Предки Мухамметзакира, с
1888 года бывшего муллой второй махалли в ауле Асяново, жили в аулах Тартыш,
Кыйгазытамак, Шады.
В многодетной и дружной семье муллы Мухамметзакира главным богатством были
книги, еще до 1905 года в его дом регулярно поступали газеты. Муллу,
распространявшего знания, однажды обвинили в подстрекательстве против
властей и отобрали указ. И лишь тогда, когда односельчане горой встали за
него, указ был возвращен.
В этом доме, озаренном светом книг, у одаренного Шайхзады очень рано
проявилась тяга к творчеству. Его рукописный сборник, составленный в 1912
году и не увидевший свет, открывается стихотворением «Эй, книга!». Еще в
первых произведениях молодого поэта, взявшего в руки карандаш с большим
преклонением перед книгой, столкнулись свет просвещения и тень невежества.
В истории бывают удивительные совпадения. Вот одно из них: в год смерти
Мифтахетдина Акмуллы родился Шайхзада Бабич. И если Акмулла с его призывом
«Учиться надо, башкиры мои, учиться надо!» открыто призывал к знаниям, Бабич
также пришел к творчеству, окрыляясь идеями просветительства. Он до
последней капли впитывал в себя накопленные до него сокровища, он рос как
личность, вбирая в свой духовный мир эти богатства. Для него самым великим
наставником в поэзии с ранних лет был Габдулла Тукай. Когда татарский поэт
еще был жив, Бабич в 1911 году одним из первых в башкирской поэзии посвятил
ему стихотворение. Поэт, всю жизнь восхищавшийся башкирскими песнями,
кубаирами, сказаниями о батырах, при каждом удобном случае старавшийся
записать услышанное, в своем творчестве с самого начала прочно опирался на
традиции башкирского фольклора. Этим определялся своеобразный, глубоко
национальный характер его творчества.
Еще в первых произведениях Бабича ясно просматривались два направления:
насыщенная острыми переживаниями и мыслями лирика и меткая сатира.
В 1910 году Бабич покидает родной аул, медресе отца и отправляется в
казахские степи. В летние месяцы 1910 и 1913 гг. он живет в ауле Дусенбай
близ Тургая у казаха по имени Муртаза и учит детей.
Сколько башкирских писателей нашло в те годы приют у щедрых душой,
гостеприимных казахов, живших в бескрайних степях... Акмулла, Бурангул,
Гафури, Юлтый, Янаби, Кудаш, Гумер... Влюбленный в песни и музыку Бабич
буквально с первых дней окунается в поэтический мир, который так богат был в
этих живописных местах, с наслаждением слушает поэтические состязания
акынов, с радостью, словно наткнувшись на большое богатство, заносит в
тетрадь остроумные слова и выражения. В первый стихотворный сборник входят
многие стихи, написанные как раз в этот период.
Но ни необъятные казахские степи, ни богатство фольклора живших здесь людей
не могли надолго успокоить Бабича. Порыв и стремление в неизвестность,
тревога и беспокойство, отступившие на какое-то время, снова охватили его. В
1910 году в стихотворении «Жалоба» юный поэт пишет:
Возмужав, свое солнце неожиданно я потерял,
В эти дни над моей головой лишь запятнанная луна.
...Сейчас моя душа стынет как лед, грубеет как камень.
Меня кругом окружает черная тургайская земля.
(Подстрочный перевод.)
Юноша, с надеждой и волнением вступивший в большую жизнь, теряет
солнце... Даже луна оказывается запятнанной. Только что раскинувшаяся
зеленым ковром тургайская степь сегодня предстала его глазам в мрачном
черном цвете. В стихотворении, написанном Бабичем в неполные шестнадцать лет
(«Закатились сто девяносто месяцев моей жизни»), поэт сумел в нескольких
строчках мастерски передать душевные потрясения повзрослевшего человека.
Юноша в поисках солнца... С такими устремлениями Бабич вступил на творческий
путь, и в пору создания своих первых произведений он особенно жаждал солнца
и света. Но его боли и страдания, созвучные переживаниям многих башкирских
поэтов, пришедших в литературу в мрачные годы, только начинались.
Осенью 1911 года Шайхзада Бабич становится шакирдом медресе «Галия». В этом
прогрессивном медресе, широко известном среди российских мусульман,
воспиталось много будущих поэтов, лингвистов, фольклористов, журналистов,
педагогов. Вместе с татарами и башкирами здесь учились казахи, узбеки,
туркмены, азербайджанцы, киргизы, черкесы, крымские татары и шакирды других
национальностей. За короткое время это учебное заведение дало башкирской и
татарской культуре много видных людей. Это Мажит Гафури, Галимжан Ибрагимов,
Хабибулла Габитов, Гизетдин Исянбирдин, Сайфи Кудаш, Зия Ярмаки, Зия Уммати,
Васим Султанов, Гибат Алпаров и другие.
Среди шакирдов Шайхзада Бабич очень скоро стал самой заметной личностью. Он
всегда был первым в выпуске рукописных журналов «Крючок», «Парлак», в
организации концертов «Кружка национальных мелодий, сцены и литературы».
Остроумный, музыкально одаренный Шайхзада читает стихи, виртуозно играет на
мандолине и тут же импровизирует песни, поет их своим низким голосом. Очень
наблюдательный, острый на язык, он метко высмеивает недостатки не только
медресе, но и всего города. Но, ставший знаменитым, этот шакирд вовсе не
проводит время в медресе впустую. У него на счету был каждый час, потому что
впереди была большая цель. Светлая библиотека медресе стала его любимым
местом. Он близко общается с Галимжаном Ибрагимовым, который с 1915 года
стал преподавать здесь и сыграл значительную роль в дальнейшем творческом
развитии Бабича.
Да, Бабич жил окрыленно, самозабвенно, словно зная, что ему суждена короткая
жизнь. Во время летних каникул он задерживался в родном доме не больше
двух-трех дней, уезжал то в Дюртюли, то в Бирск, встречался с людьми, снова
побывал в казахских степях, отправлялся в уральские горы, на берега Яика,
Сакмары, на башкирские летние пастбища — яйляу. И в жизни, и в поэзии — тот
же порыв, та же окрыленность.
Талантливый Бабич, крылатый Бабич... Не случайно и его мандолину прозвали
крылатой. «Душа моя, не оставайся здесь, взлетай ввысь, ввысь, ввысь!» —
писал поэт. Преобладающие в его поэзии чувства — метания между землей и
небом, страдания в несправедливом, удушливом окружении, безудержное
стремление вперед, к будущему.
Такое сложное понятие, как творческий путь художника, никогда не
представляет собой легкую и гладкую дорогу. Но у большого таланта рождаются
произведения, определяющие этапы его роста, новые вехи его развития. Одним
из таких центральных произведений Бабича является стихотворение «Моему
народу», написанное в 1914 году. С этого стихотворения и началась настоящая
творческая зрелость поэта. В нем особенно четко определена эстетическая
программа поэта, отчетливо прослеживаются корни его творчества.
Всю свою жизнь Бабич преклонялся перед народом, который превратился в
огромную его любовь, и все мысли и чувства поэта были неотделимы от этого.
Творчество поэта этого периода — не просто вереница лет, они напоминают
собой своеобразную лестницу, которая вела к расширению кругозора поэта,
укреплению его убеждений. Если 1914 год поэт встретил с высоким стремлением
«Ради народа!», то в 1915 году он обращается к современникам с призывом
«Ради счастья проведи отныне жизнь свою короткую в борьбе!». В 1916 году в
известных стихотворениях «Жду», «Для кого?» устремления поэта приобретают
еще большую жизненность и остроту.
В 1905—1907 гг. под влиянием первой русской революции угнетенные нации
поднялись на борьбу за землю и свободу, в них пробудилось национальное
самосознание. Развитие самосознания башкирского народа выдвинуло перед ним
наряду с земельным вопросом проблемы создания на родном языке печати и
книгоиздания, развитие родной литературы, культуры и просвещения.
Миссионерская политика русского самодержавия и попытки татарских шовинистов
игнорировать башкирский народ коварно препятствовали развитию нации. В те
годы башкирский народ находился как бы между двух огней, в этом окружении
старался не потерять собственного лица, искал дорогу в будущее.
Шайхзада Бабич, естественно, не мог оставаться в стороне от ожесточенных
споров о судьбе башкир, где порой допускались оскорбительные выпады против
них. В стихотворении «Жду», написанном в 1916 году, каждая строка полна
любви к родному народу, веры в его будущее. Это произведение — одно из
лучших не только в творчестве поэта, но и во всей башкирской лирике.
То, что это стихотворение написано на башкирском языке, подняло его до
уровня исторического факта на пути дальнейшего развития национальной
литературы. Когда еще нередко раздавались голоса тех, кто призывал не
признавать самобытность, самостоятельность башкирского языка, у Бабича
хватило решимости и смелости написать стихотворение на башкирском языке и
предложить его в печать.
В стихотворении «Прошедшие дни» Бабич говорит, что «будучи наследниками
пророка, люди в пороках обогнали самого дьявола». Во многих его
произведениях большое место занимают темы проклятия мира социального
неравенства, неприятия его и ухода в неизвестность, усталости от жизни,
поиска фантастических миров. Подобные мучительные размышления по-своему
отражали поиски башкирской интеллигенции начала века, особенно в годы первой
мировой войны, и такие стихи Бабича выражали сущность башкирского
романтизма.
Уже во время учебы в медресе «Галия» Бабич предстал перед современниками как
остроумный поэт, мастерски читающий свои стихи со сцены. В свою эпоху Бабич
был самым популярным поэтом среди башкир и татар и завоевал такую славу
прежде всего своими сатирическими и юмористическими произведениями.
Удивляться этому не приходится, потому что такие стихи доходят до читателя
легче, чем лирика, и их аудитория намного шире.
В 1914—1919 годах Бабич снискал себе большую популярность именно как сатирик
и юморист на сценах Уфы, Оренбурга, Троицка, Бирска, Темясова, в аулах. На
разных празднествах люди как завороженные слушали выступления поэта, когда
он читал наизусть не только стихи, но и довольно объемную поэму «Газазил». В
сущности, Бабич был первым, кто в башкирской поэзии довел исполнение стихов
со сцены до уровня настоящего искусства, он мог один вести целые вечера. Имя
поэта передавалось из уст в уста.
Как по своему содержанию, так и по звучанию поэзия Бабича была абсолютно
новым явлением. Его сценическая деятельность также оказалась новаторством.
Он сумел найти совершенно новые возможности, чтобы полнее донести поэзию до
читателей. Особенно большим успехом пользовались его совместные выступления
с Газизом Альмухаметовым, ставшим впоследствии знаменитым башкирским певцом.
Выступая перед публикой, Бабич творчески развивал традиции сэсэнов, его
поиски были в чем-то схожи с поисками Акмуллы. Разница была лишь в том, что
если Акмулла своими выступлениями покорял людей в степи, на селе, то Бабичу
бурно рукоплескали и на селе, и в городе, и в степи, и на сцене.
В 1914—1919 годах Бабич особенно часто печатался в журналах «Шура» и «Кармак»
(«Крючок»), публиковался и в других изданиях. В 1916 году он выпустил
подготовленный им сборник «Мешок смеха», куда включил юмористические
произведения различных писателей. Прославился он также как несравненный
фельетонист, публикуя свои произведения под псевдонимами «Шопша», «Бэбэй-чуб»,
«Башкорт» и др.
Таким образом, в годы учебы в Уфе стремительно росло поэтическое мастерство
Бабича, и он встал в ряд ведущих сил литературного движения.
В 1916 году после окончания медресе «Галия» Шайхзада год учительствовал в
Троицке. Здесь же он встретил Февральскую революцию, написал восторженные
стихи о свободе, которую принесло угнетенным народам свержение царя,
выпускал газету «Хор миллят» («Вольная нация»), участвовал в демонстрациях.
В августе 1917 года по приглашению журнала «Кармак» поэт приехал в Оренбург.
Этот город, свидетель многих сложных событий в истории башкир, в момент
приезда Бабича был одним из признанных культурных центров башкир и татар
наряду с Уфой и Казанью. И хотя сюда притягивал Бабича прежде всего журнал «Кармак»,
проработал он в редакции недолго. Столкновения новых исторических событий
повернули судьбу поэта.
Свержение самодержавия резко усилило в России национальные движения. В это
время среди башкир борьба за землю и за национальную свободу приняла широкий
размах. Башкирское национальное движение, которое возглавил Заки Валиди,
оказалось одним из наиболее организованных, оно было в авангарде
национальных движений в России. Башкирский народ готов был с оружием в руках
осуществить свои многовековые чаяния и требования.
Башкирское национально-освободительное движение распространилось по обширной
территории Башкортостана от гайнинских башкир на севере и до Туксорана на
юге, от ялан-катайцев на востоке и до самарских башкир на западе. Центром
движения стал Оренбург. Здесь в середине ноября по инициативе башкирских
лидеров был возвращен народу Караван-сарай, было объявлено об автономии
Башкортостана. Приказы Шуро распространялись в народе, с 8 по 20-ое декабря
с большим подъемом прошел в Оренбурге третий башкирский курултай. Бабич
оказался в самой гуще этих событий. Он развил энергичную деятельность как
секретарь Центрального Башкирского Шуро, как один из ведущих журналистов. В
1917 году он много сил вложил в создание организации молодых башкир «Тулкын»
(«Волна»). 18 декабря на всебашкирском курултае она была официально
объявлена. В написанной рукой Бабича декларации был призыв: «Вдохновляйте
«Волну» («Тулкын») и волнуйте башкирский мир!». «Волна» сделала важные шаги
по изданию книг на башкирском языке. В результате деятельности этой
организации увидел свет первый сборник Шайхзады Бабича «Молодой
Башкортостан. Голубые песни» (1918, Оренбург), где часть стихов была
напечатана по-башкирски.
За свою короткую жизнь Бабичу пришлось пройти нелегкий путь поисков и
испытаний, преодолеть различные трудности. Особенно серьезным испытанием для
поэта было его участие в башкирском национально-освободительном движении, и
он с честью выдержал его.
Организованное в 1917 году башкирское национальное движение своими корнями
уходило в глубь веков. Главными требованиями в этой долгой борьбе были
вопросы земли и свободы Башкортостана. Расхищение земель, национальный гнет
были той горькой правдой, которую Шайхзада впитал с молоком матери. Поэт был
свидетелем кровавых событий из-за земли в 1905—1907 годах в Бирском уезде, и
они оставили неизгладимый след в его душе. В 1917 году, когда вопросы о
земле и свободе были поставлены особенно остро, эта тема заняла центральное
место в творчестве поэта. Без земли нет свободы. Размышления поэта о свободе
и равенстве органично связаны с образом земли. «Отстоим свою землю —
останемся, иного выхода у нас нет»,— так открыто писал он, не прибегая к
громогласным призывам. Его размышления продолжили традиции башкирского
фольклора, где тема земли присутствовала всегда.
В борьбе за родную землю — основу жизнедеятельности нации — поэт Бабич стал
воином и в огненных схватках прошел тяжелый путь, увидел и пережил тяжелые
дни. Достойно выполнить долг поэта и воина — такая традиция в нашем народе
идет из глубины веков. От Салавата до Мустая Карима. Великий сын башкир Заки
Валиди также был ученым и воином. Для Бабичевых, из которых Илекей дошел до
Парижа, воинская доблесть, воинский долг были своеобразным родовым знаком.
Если поэтический дар Бабича идет, как говорится, от бога, то воином стал он
по необходимости. Когда родной народ поднялся на священную борьбу за
свободу, стихи Бабича явились боевым кличем этого движения. Древние
говорили: «Тот не сэсэн, чей голос не слышен во время сражений». Во время
национального подъема трагические события были для него не только
испытанием, но и средством, отточившим его перо. В книгу «Молодой
Башкортостан» вошли такие стихи, как «Дорогому кураю», «Башкортостан»,
«Салават-батыр», «Неожиданность», в каждой строке которых ощущается дух
родной земли. В 1917—1918 годах в поэзии Бабича практически не встречается
юмора, в эти трагические дни мысли поэта носят тревожный характер. Вошедшие
в книгу стихи «Татарину, который против независимости Башкортостана»,
«Список № 9», «Специально мюридам казанской платформы» на долгие годы стали
одной из выдуманных причин, чтобы приклеить к имени Бабича ярлык
националиста. Но в словах «Татарину, который против независимости
Башкортостана», конечно же, не имелся в виду весь татарский народ. Да и не
могло быть никакой ненависти поэта к целому народу. С юных лет Бабич любил
татарскую литературу, и особенно — творчество великого Габдуллы Тукая. В
этих стихах поэт защищает самостоятельность Башкортостана, вступает в борьбу
с теми политическими группировками, которые отрицали право башкирского
народа на равенство.
В письменной башкирской поэзии Бабич первым создал образ Башкортостана. Даже
проходя через кровавые бои, поэт всегда говорил: «Башкортостан — страна
цветов». Он много страдал, но не сомневался в правильности своей цели, не
отступал от выбранного пути.
Башкирские воины, прошедшие все круги ада, 18 февраля 1919 года перешли на
сторону красных. В тот период Бабич написал большое стихотворение «Обращение
к башкирскому народу в связи с соглашением с большевиками». Стихотворение в
виде листовок распространялось в воинских частях и в аулах. Велико было
значение этого произведения. В нем разъясняется политическая обстановка тех
дней, рассказывается о корнях освободительного движения башкир, воспевается
духовный подъем нации («Нет, не продал башкир своего имени, стремительно
вышел на площадь борьбы!»). Если вдуматься, вся поэзия Бабича — это
признание в любви к своему народу.
Приказом Военно-революционного комитета Башкортостана от 25 февраля 1919
года Бабич назначается на работу в отдел печати Башревкома. Но здесь ему не
было суждено работать долго. Перейдя линию фронта, воины так и не обрели
спокойной жизни. Казалось, они спаслись от ада белых, но к ним уже
добиралось пламя новой преисподней, замахнулась дубина красных войск. Во
время гражданской войны Башкортостан с одной стороны грабили белые, с другой
— красные. В этом пекле и оборвалась жизнь Бабича.
24 марта 1919 года, погрузив архив и типографию Башкирского правительства,
он в сопровождении группы всадников направляется из Темясова в Красную
мечеть (Мраково). По пути, любуясь сверкающим под весенним солнцем Уралом,
поэт мечтательно говорил: «Я обязательно приеду в эти края. Приеду, когда
леса оденутся в листву, когда зацветет черемуха на берегах Сакмары. И тогда
родится большое стихотворение об Урале!»
К сожалению, он не успел осуществить свою мечту. При приближении к
Преображенскому (Зилаир) Шайхзада Бабич и его спутники были схвачены, и по
приказу красных командиров в числе сотен башкирских мужчин
двадцатичетырехлетний поэт был зверски замучен на площади Зилаира.
* * *
Живые закрывают глаза мертвым, мертвые на многое открывают глаза живым.
Башкирский народ не смог в момент прощания закрыть глаза своему любимому
поэту, похоронить его по-людски.
Бабич же своей яркой жизнью и творчеством, своей борьбой на пути к свободе и
гибелью на этом пути многим действительно открыл глаза, напомнив, что борьба
будет нелегкой, предупреждая, что на каждом шагу придется сталкиваться с
коварством, подлостью, изменой, призывая родной народ к бдительности и
единству.
Творческий рост Бабича шел в тесной связи с общественным движением тех лет,
в его биографии отразилась духовная биография нации. Каждый шаг поэта был
тесными узами связан с теми важными изменениями, что происходили в судьбе
нации.
Бабич-поэт, Бабич-фельетонист, Бабич-музыкант, Бабич-фольклорист,
Бабич-педагог... За свою короткую жизнь он успел свершить очень многое.
Чрезвычайно широк был духовный мир поэта, его цели и идеалы всегда
находились на высочайшем уровне. За свою короткую жизнь ему посчастливилось
быть вместе с такими крупными личностями, как Заки Валиди, Риза Фахретдинов,
Мухаметша Бурангулов, Галимжан Ибрагимов, Дэрдменд, Мажит Гафури, Зия Камали,
Абдулкадир Инан, Хабибулла Габитов, Газиз Альмухаметов, Багбустан, Муса
Муртазин, Сагит Мрясов, Шариф Манатов, Юнус Бикбов, узбекский поэт Чулпан,
казахский писатель Мухтар Ауэзов, ощутить их душевное тепло, поделиться с
ними светом своей музы.
Перелистав некоторые страницы жизни и творчества Бабича, можно назвать
главное, что их объединяет. Прежде всего это — народность. Его стихи были с
башкирскими воинами и во время гражданской войны, и в годы Великой
Отечественной, память о нем сохранилась в сердце народа даже в самые
жестокие годы.
Судьба Бабича, родившегося со знаком добра, оказалась трагичной, но ее
нельзя назвать несчастливой. Последние годы жизни поэта пришлись на
распутицу, когда менялись пути исторического развития. Даже в этом бурном
потоке Бабич рвался вперед, будто прыгая с льдины на льдину. Он творил
вдохновенно, озаряя тьму, как летящий метеор. Такие мгновения в жизни нации
наступают раз в столетие.
В этот мир наш великий поэт Шайхзада Бабич словно явился для того, чтобы,
пожертвовав собой, воплотить в себе светлые надежды нашего народа,
неустанные поиски его ума, его силу и вдохновение, талант и щедрость,
свободолюбивую натуру, его взлеты и крушения на путях истории, его страдания
в окружении коварства, зависти, его неутоленную жажду счастья!
Гордый Бабич, отважный Бабич, крылатый Бабич!
Гордый наш народ, отважный наш народ, крылатый наш народ!
Здесь читайте:
Шайхзада Бабич. «Чтобы дрогнуло сердце
башкира...» Перевод с башкирского Семена Липкина
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
