О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2006 г.
РуЖи
|
СИРЕНЕВЫЙ ПОГРОМ И ДРУГИЕ
ГАДОСТИ
Не люблю я их, наших начальников. Не всех, конечно, но многих... Нет, я
не буду говорить о тех ситуациях, когда по службе, выполняя указания
вышестоящих инстанций, они проводят антинародную политику. Вполне допускаю,
что иные из них «в душе» и рады бы этого не делать, но из подлости,
трусливой и корыстной (не потерять бы должность!), все же делают. Может
быть, стыдятся сами себя. Может быть, и напиваются потом из-за этого, ища
облегчения мукам совести… Но я не об этом. Я о тех, кто истово, с рвением,
«от души» служит паскудному, антинародному делу. Кто говорит о своей
ненависти и презрении к нам, когда их за язык не тянут.
Впервые остро и четко выделил я для себя этот тип начальников, когда был в
командировке в городе Чехове. Небольшая предыстория. В те годы, будучи
корреспондентом газеты «Труд», я часто ездил на трудовскую турбазу под
Чеховом, который все по-прежнему продолжали называть Лопасней
(переименование произошло за несколько лет до того). Моя жена, агроном по
профессии, просвещала меня, рассказывая, что раньше эта местность славилась
великолепной сметаной. До революции на рынке российской сельхозпродукции
лопасненская сметана ценилась очень высоко. В 1960-е годы там тоже делали
хорошую сметану, но база была уже не та.
Незадолго до того крестьянство подверглось очередному погрому. Полоумный
Никита Хрущев, в свое время один из самых активных деятелей коллективизации,
стремился добить крестьянские подворья. В тамошних деревнях люди любили
сирень, почти перед каждым домом был красивый палисадник. Когда Никита
потребовал сократить подворья, колхозники убрали заборы вокруг палисадников,
тем самым как бы сократив приусадебный участок. Но не тут-то было! Власти
потребовали вырубить кусты сирени: если, мол, это теперь не ваша личная
земля, а улица, нечего ее захламлять сиренью. Тогда колхозники ходили по
окрестным дачникам и предлагали бесплатно пересадить к себе кусты сирени,
«чтобы красоту не сгубить». Но, конечно, так была спасена лишь небольшая
часть былой роскоши.
Так вот, через несколько лет, оказавшись совсем по другим, по промышленным
делам в Чехове, я вспомнил о «сиреневом погроме» и упомянул его в разговоре
с районными начальниками. Я ожидал, что теперь, в брежневские времена, когда
хрущевские перегибы полагалось осуждать, я услышу сочувственные слова по
поводу истории с палисадниками. Ничуть не бывало! Да, народ здесь такой,
перебивая один другого, говорили мне мои собеседники. Они тут не только на
сирени, они на траве наживались. Представляете, было запрещено окашивать
канавы по обочинам дорог, так они ночью, в темноте, посылали детей – детей!
– с ножами: траву резать, мешки набивать. Старались побольше скотины держать
ради личной наживы. Слыхали, наверное, про лопасненскую сметану? Всё ради
наживы.
И сидел же я с этими сволочами в их райкомовско-исполкомовских кабинетах,
разговаривал…
С более высокопоставленной сволочью в ранге заместителя заведующего обкома
партии я столкнулся вскоре во время командировки в Пензенскую область. Перед
отъездом жена сказала – поинтересуйся бессоновским луком, в старые времена
бессоновский лук из-под Пензы славился на всю Россию. Работал я тогда в
«Экономической газете», издававшейся ЦК КПСС, и ездил я с «большим партийным
сопровождением» (дело было не столько в почете, сколько в контроле – мои
сопровождающие бдительно следили за тем, чем я интересуюсь, какие вопросы
задаю, кто мне какую информацию дает).
Так вот, едем мы однажды в машине с таким сопровождающим, и он мне говорит:
обратите внимание, какие добротные дома. Это мы Бессоновку проезжаем. Здесь
исстари лук выращивают и сильно на нем наживаются. Уж чего мы с ними ни
делали – и проверки всякие, и инспекции устраивали, и особым налогом
обкладывали, и руководящие кадры меняли, и ни в чем спуску не давали – а все
равно хорошо живут!
Подчеркиваю: я его ни о чем не спрашивал и вообще командировка моя сельского
хозяйства не касалась, это он сам, добровольно, от души меня просвещал.
…Из сказанного не следует, что только советские, коммунистические начальники
болели этой дурной болезнью. Нынешние, капитал-демократические, болеют ею
еще чаще, к тому же не имеют оснований скрывать свои чувства по отношению к
нам. Естественно, сейчас не ставят в упрек, если кто-то что-то продал и
«нажился», для тех же чувств сейчас иное поле проявления. Приведу пару
примеров.
Как-то был я на областном совещании, посвященном подготовке к весенним
праздникам и, соответственно, послезимней уборки. И высокопоставленный
Имярек докладывает, что такое-то шоссе выглядит прилично, а вот по такому-то
противно ехать. Почему же? Да потому, говорит докладчик, что вдоль шоссе
тянутся огородики частников, огороженные неказистыми разнокалиберными
заборчиками, для которых владельцы используют всякую дрянь: ржавые
металлические сетки и решетки, обломки листов шифера, гнилые шпалы и т.д. и
т.п. Отвратительное, неэстетичное зрелище открывается с шоссе, – горячится
поборник красоты. Он предполагает, что такой мерзкий пейзаж может не
понравиться самому Губернатору, если тот вздумает проехать по этому шоссе. И
безнадежно-риторическим восклицает: надо что-то делать. Ведь не всюду так,
можно же сделать аккуратные, красивые заборчики! Я догадался, что в этот
момент перед его внутренним взором предстал «элитный» коттеджный поселок,
где он проживает.
Признаюсь, я испытал острый прилив классовой ненависти. Совещание стало в
тупик по данному вопросу, все понимали, что бульдозерами десятки километров
неэстетичных заборчиков не своротишь, огородников не оштрафуешь, всех
милицейскими дубинками не изобьешь. Ну, а чтобы наладить массовый выпуск
аккуратных и доступных по цене оград – об этом, за нереальностью, никто и
слова не сказал.
Вечером того же дня я вспомнил утреннее совещание, когда, проходя с
электрички мимом свалки, углядел и прихватил изголовье металлической кровати
– оно подходило к заборчику на моем огородике. И вставлял я его на место с
чистой перед Их Превосходительствами совестью: с нашего шоссе, по которому
они иногда изволят пролетать на своих «мерседесах», моего самовольно
захваченного участка не видно.
Другой характерный случай произошел на совещании по поводу только
планировавшейся тогда монетизации льгот. Выступила чиновница не помню уж из
какого министерства и предложила ввести бесплатные проездные билеты для
пенсионеров – но на ограниченное число поездок. Куда ездить пенсионерке? –
вопрошала, стоя на трибуне, чиновница. – Раз в неделю в поликлинику, раз в
месяц на кладбище, раз в неделю к внукам, дважды в месяц в разные
учреждения, в собес или еще куда, добавим один раз на непредвиденные дела,
итого получается двенадцать поездок в месяц. Бесплатно! Получается, что куда
ей действительно нужно, бабка бесплатно съездит, но не будет лезть в
автобус, чтобы проехать одну остановку!
Я тогда написал сатирическую реплику, отметив, что у докладчицы были крепкие
загорелые молодые ноги без вздувшихся жил и трофических язв, поэтому она еще
не знает, как тяжело пройти лишний раз одну остановку, да еще по нашим
разбитым областным дорогам, да в плохую погоду, в мороз или в слякоть, под
дождем или под снегом. Но в областной правительственной газете реплика не
прошла. Редактор придрался к «описанию женских ног», сделал вид, что не
понимает, зачем оно нужно, и отклонил материал чуть ли не за «неприличие» и
«эротизм». Хотя мы оба прекрасно понимали, в чем причина отказа. В том, что
автор заметки покусился на две священных коровы – на авторитет областной
власти и на авторитет власти федеральной, затеявшей очередное ограбление
народа под видом монетизации льгот.
Дистанцирование начальников от нас порой выливается в откровенное хамство.
Помню одно заседание, проходившее в страшную жару. В зале было невыносимо,
только над столом президиума крутились вентиляторы, только на столе
президиума стояли бутылки с минералкой. И вот один из начальников, отпив
холодной водички, пожаловался аудитории: ну и жара, даже «боржоми» не
спасает! Хотя он прекрасно видел, что сидящие в зале лишены возможности
выпить воды. Для меня тот случай стал символом. Разумеется, это частный
пример, но каждый из нас может вспомнить много подобного, касающегося
больших или малых групп людей, так же, как и всего народа в целом.
Невозможно отрицать очевидное – то, что при любом политическом строе, при
любом характере экономики, плановой или рыночной, разные представители
правящего класса ведут себя по-разному. Дело не в партийно-политической
окраске, а в совести и в совестливости. Но из этого не следует, что везде
всё одинаково. Отнюдь. В разных обществах и в разных странах разное
отношение к проблеме нашего сегодняшнего разговора. Меня тревожит
откровенное пренебрежение интересами рядовых граждан, которое нескрываемо, а
то и вызывающе демонстрируется в современной России.
Меня тревожит, что официальная власть не дала отпора заявлениям экономистов
из гайдаровской группы о том, что в нашей стране слишком много жителей, что
для нашей экономики достаточно 40-50 миллионов человек. Помню, когда три
десятилетия назад перед свержением правительства Альенде в Чили и прихода к
власти Пиночета экономический консультант диктатора американец Фридман
заявил, что в этой стране народу на 10 процентов больше, чем нужно для ее
экономики, в мировой прессе поднялась волна возмущения. Но кто возмущался
«нашим» учеником и последышем фашиствующего американского экономиста
господином Гайдаром или людоедкой Хакамадой, пожелавшей скорейшей смерти
миллионам российских пенсионеров?
Только не надо обвинять автора статьи в левых взглядах и неприятии
капитализма. Через несколько лет после окончания Второй мировой войны и
поражения Японии, когда японский бизнес только начал оживать, собрались
крупнейшие капиталисты Страны Восходящего Солнца и стали думать, во что
вложить первые, упрощенно говоря, свободные деньги. И решили – вложить в
родильные дома, чтобы новое поколение японцев появлялось на свет в наилучших
условиях. Заметим, что это была коллективная акция, и на отдельных
медицинских учреждениях не вешали мемориальных досок с именами спонсоров. А
через какое-то время японские денежные воротилы дали деньги на детские сады;
потом – на школы… Разумеется, все – с одобрения и при поддержке
государственной власти. Вот так Япония и стала страной наивысшей
продолжительности жизни.
А у нас свободные деньги держат в банках иностранных государств, принося им
(им, а не нам) дополнительную выгоду. У нас вывозят капитал, покупают яхты,
дворцы и футбольные клубы. У нас обирают бедняков. Чего ж удивляться, что
продолжительность жизни сокращается и падает численность населения. Выходит,
власть разделяет точку зрения гайдаров и хакамад. Так за что мне любить
«наших» начальников?
Написать
отзыв
Не забудьте указывать
автора и название обсуждаемого материала! |
