|
О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2006 г.
РуЖи
|
Нина Черепенникова
ТРИЛОГИЯ НЕПРИДУМАННОЙ ЖИЗНИ
О РОМАНЕ ВЛАДИМИРА ПРОНСКОГО
«ПРОВИНЦИЯ СЛЁЗ»
В литературе перестроечного периода не так уж много повестей и романов,
где главной героиней является женщина. Если она в каких-то произведениях и
обнаруживается, то все больше, как отрицательный типаж (естественно, что с
консервативных нравственных позиций, где понятию «консервативный»
соответствует понятие «здоровый»). Это либо деловая, преуспевающая и,
одновременно, распутная бизнесменша, либо «невинная», как «Манон Леско»,
содержанка нового русского, либо совершенно «отвязанная», суперлиберальная
дама. Также в современных литературных опусах существует огромное количество
«деловых» девушек, смекалистых в производственных делах и больших
профессионалок в любовных. Одним словом: плюнуть некуда ― везде они, а
плеваться, читая про их похождения, очень хочется. Вся эта ватага ведьм в
юбках давно уже перекочевала в сериалы. Молодежь учится, глядя в телевизор,
и берет на вооружение умение жить «продвинутых» женщин. Перечислять эти
однообразно скучные «образы», провозгласивших нетленность, общечеловеческих
ценностей, нет желания.
Любители русской словесности, однако, еще хранят в душах светлые облики
простых, но удивительно ярких героинь романов В. Распутина ― Марии и Настёны
(«Деньги для Марии», «Живи и помни»), несломленных и достойно заканчивающих
свой век старух из повестей «Прощания с Матерой», «Последний срок». Увы,
«живая литература», явившаяся нам в 60-70-е годы из русской провинции и
Сибири, нареченная критиками «деревенской», взбодрив наши души чистой
горечью настоящих человеческих страданий, нынче стала архинеактуальной. А
критику Г. Белой так уже в 70-е годы стало ясно, что «Прощание с Матерой» ―
это самая высокая точка в развитии «деревенской прозы» и что дальше пути
нет». О ней все реже и только иронически вспоминают только либеральные
критики. Ее даже не пускают в школьный учебный курс отечественной
литературы. «Не актуально, ― говорят критики, ― потому что в современной
действительности уже нет деревни». Получается, что прав оказался безвременно
ушедший писатель и режиссер Николай Мельников, написавший грустную песню
«Поставьте памятник деревне на Красной площади Москвы»…Одним словом ―
русскую деревню списали в ушедший безвозвратно мир прошлого. Либеральные
критики радуются: старые деревни вымерли и вместо них появились «деревни»
новых русских.
А не поспешили ли с реквием по деревне ретивые мыслители? Думается, что
поторопились и как всегда «побежали впереди паровоза», А русские писатели и
не думали отрекаться от деревни. Примером тому служит проза иркутских
писателей Е.Суворова, А.Семенова, А. Байбородина. Не так давно галерею
распутинских женских образов пополнила мужественная Тамара Ивановна (Повесть
«Дочь Ивана, мать Ивана») ― современная русская женщина, вышедшая из деревни
и уехавшая в город за «лучшей жизнью». И в городе эта деревенская женщина
стала настоящим бойцом за справедливую жизнь.
Вот и трилогия Владимира Пронского «Провинция слёз» тоже повествует о
деревенской жизни, но в ней действие происходит не в далеких сибирских
деревнях, а в тех, до которых из Москвы рукой подать ― рязанских. Да, быт
наших русских деревень изменился круто. Можно даже сказать ―поломался. Но,
хотя верными и преданными деревне остаются пока пожилые люди, очень хочется
верить, что молодое поколение, наконец, устанет от бешеной погони за вещами
и деньгами и вернется в родные деревни, где их корни, чтобы, трудясь в поте
лица, очистить себя о городской скверны, разъевшей души жителей больших
городов.
Назвать героиню трилогии «Провинция слёз» Владимира Пронского современной
женщиной будет неверно. Жизненный путь героини заканчивается к началу нового
столетия, вся ее жизнь протекала в прошлом веке. Много плохого видела
Надёжка. На ее долю выпало испытание голодом и войной… Одним словом: не
обошли ее никакие беды, что были уготованы судьбой русской женщине, живущей
в деревне.
Трилогия «Провинция слёз» начинается с предвоенного времени, когда Надёжка
«заневестилась». Жених нашелся быстро (девка незавалящая), и жизнь
закрутилась: вот уже сыграна свадьба, вот муж отслужил в армии, вот один за
другим пошли дети. Потянулась нелегкая деревенская жизнь, когда молодая
невестка в новой семье отвечает за все: она и мать, и главная помощница
мужикам в хозяйстве и, по существу, перекладывает на свои хрупкие женские
плечи все бразды правления домом. Незаметно становится главной опорой
домашнего очага, которым всегда был крепок русский дом.
Автору удалось увидеть и проследить все тонкости и нюансы на вид простой и
незатейливой жизни деревенской женщины. Тонко подметить все препятствия, все
тер-нии, кочки, видимые и невидимые окружающим, из-за которых пролито много
горьких слез молодой Надёжки. При этом автор густо ввел в роман детали
деревенского быта, который он хорошо знает. Создается впечатление, что между
личностью писателя и его трилогией нет зазора. Автор как будто живет в своих
героях. Не случайно писатель Владимир Личутин, прочитав роман «Провинция
слёз», заметил Пронскому: «Все точно так и было». Суровый быт русской
деревни превращал слабых девушек в крепких за-мужних баб, которые в
лихолетье заменяли семье кормильца-отца.
Много горестей выпало и на долю Надёжки... Потеряв мужа на войне, она
безропотно перекладывает мужскую работу на свои плечи. Теперь все на ней,
включая и постаревших родителей мужа. Но так уж устроена русская женщина:
трудности только формируют ее характер и закаляют в тяжелой жизненной
борьбе. И все-то у нее получа-ется, ведь она из отчаянных: и «коня на скаку
остановит, в горящую избу войдет…» Но какой великой ценой эту силу, знает
только сама героиня. Да еще автор…
И льются видимые и невидимые миру слезы деревенских женщин.
Сюжет трилогии тяжел, но он ― напоминание о всех женщинах провинции, у
которых на женских, слабых плечах ― вся Россия. Что интересно: роману не
присуща публицистичность, которой много даже у маститых авторов, к чему
читатель уже начинает привыкать, ибо в наше время все мы очень
политизированы. У героини Пронского ― Надёжки нет времени задумываться и
философствовать: ее жизнь постоянно крутит и подгоняет ― только успевай
поворачиваться. События происходят быстро, и к ней все чаще приходит
растерянность от неожиданных поворотов судьбы. Скрепивши сердце, Надежка
преодолевает новые трудности, ибо знает, что жить стоит, потому что у нее
взрослые дети, а она и за них, таких взрослых, все равно в ответе. Вот
почему ее средний сын Владимир, потерявши мать, почувствовал себя сиротой,
которому «теперь никто не подскажет, не поможет, не пожалеет...». Но он
достойный сын своей матери, потому что в мыслях о сиротстве в итоге приходит
к выводу, что теперь пришел его черед отвечать за своих детей, жену,
братьев… Иначе и жить не стоит. На том стояла и, назло всем либеральным
критикам, будет стоять русская провинция.
Здесь читайте:
Владимир Пронский
(авторская страничка).
Написать
отзыв
Не забудьте указывать
автора и название обсуждаемого материала! |
