|
О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2006 г.
РуЖи
|
«Русская критика» Капитолины Кокшенёвой
Капитолина Кокшенева.
Вышедшая в издательском доме «ПоРог» книга
Капитолины Кокшеневой
«Русская критика» заявляет себя ценностью с одного только внешнего
оформления – благородством дизайна. А раскроешь – ясно, что ценность эта из
ряда абсолютных. Абсолютна она исповеданием традиционализма, апологией
русской культуры, подлинной аналитичностью – проникновенностью метода и
чистотой стиля.
Родом из-под срединно-сибирского Омска, получившая владетельное и редкое по
красоте имя, Капитолина Кокшенева с этих же основ и наследует всему
корневому, отсеянному временем, сильному и здраволюбивому в отечественной
литературной критике и общественной мысли. Дар ясного ума и глазомер
помножены на диалектичность идейно-образного ряда. Выверенная емкость
понятий, микрохирургическая прецизионность дефиниций, целительная вера в
приоритеты русской духовности и главенство принципа национального в культуре
довершают творческий инструментарий автора.
Все пятьсот страниц текста (плод десятка лет радения о литературе, театре,
искусстве вообще, о жизни самой) пронизаны сверхзадачей борьбы за высокое
без эстетизма, за подлинное без упрощенности, за национально-историческое
без самолюбования и обскурантизма.
Книга начинается с полемического эссе с работой В. Кожинова «И назовет меня
всяк сущий в ней язык». Исследование посвящено поднятым Кожиновым дискурсам
Чаадаева, Достоевского, иных о взаимодействии национального и
«общекультурных» начал, о «всечеловечности» как свойстве русской души, - но
и о перевоплощении логики всемирно-универсального доброхотения в культурный,
религиозный и философский авангард.
«Кожинов рассматривал проблему всемирности в пространстве мысли Достоевского
и Чаадаева, - пишет критик, - но не дал слова Страхову и Данилевскому. Не
учел их точных наблюдений, что разнообразие народов есть глубинный факт,
коренящийся в самой природе человечества (Н.Страхов). И тогда всемирная
история предстает именно «как история народов».
Этот принцип дорог автору, его он считает основополагающим в разрешении
коллизии природно-национального и беспочвенно-глобалистского. В полемике с
Кожиновым манифестом звучит следующее утверждение критика: «нам нужно
решительнее ставить вопрос о необходимости «национального эгоизма», если под
этим понимать исторически реальную и творчески подвижную меру самобытности,
если в «эгоизм» вместить лучшее – возможно лучшее понимание себя в каждую
историческую эпоху…»
Замечательна научная эрудиция Капитолины Кокшеневой, привлекающей классиков
национальной идеи (таких как Н. Данилевский и Н. Дебольский), адресующейся к
мнению современного питерского философа Н.П. Ильина. При понятийной и
терминологической насыщенности текстов - никакой игры в наукообразие.
Главная цель – донести великие и смелые идеи до читателя, популяризовать их.
В статье «Элите захотелось портвеша» (из дискуссии в «Литгазете» - «Сумерки
литературы: закат или рассвет») Капитолина Кокшенева дает «постмортем»
либеральной литературе. Исчерпывающе, в тезисах.
Либеральное литературное пространство – это пространство без веры. Оно
безыдеально. Убивает любовь к своей стране. Как и вообще – любовь к
значительному и серьезному. Нет нормы, нет сдерживающего порядка, нет
образца. Человек в ней – существо, изобретенное писателем…
И еще – прицельно, аналитически точно: «Либеральная литература произвела
революцию инстинкта, и, апеллируя к нему, она неизбежно двигалась в сторону
виртуального как дающего более сильные наслаждения, когда реальное
человеческое чувство кажется пресным и слишком элементарным…»
Ярко подмечен автором и легкий дрейф либерального искусства в сторону
игровой консервативности – как выгодный ему в силу исчерпанности
эстетической, усталости от собственного этического релятивизма.
Капитолина Кокшенева точно структурирует литературное пространство – от
либерального постмодернистского мейнстрима до новомодных мнимо оппозиционных
«трендов» и «брэндов». При этом обнаруживает свою главную задачу в том,
чтобы показать, что «новый реализм» (например, Сергея Шаргунова) – явление
показное и пустое в своей сущности, а патриотизм его ненатурален и вообще
имеет «химическую» природу. (За толкованием – к тексту Кокшеневой). Не
стесняясь в оценках, разоблачает ничтожность «пост-чернушников». Сокрушается
по поводу фиктивности нынешнего «литературного процесса» и писательской
судьбы вообще: «Как и в прочем всём, молодое поколение в литературе тоже
делают – делают его жизнь, его литературу, его взгляды».
Выводы подчас сногсшибательны – но с тем и правдивы: «Эта проза – урод,
родившийся в ситуации убитой Большой Идеи».
От себя добавлю, что жесткость, цинизм и завиральный индивидуализм нынешних
«сердитых молодых» в основе своей сервильны и вторичны, поскольку как
принцип вытащены еще из англичан-пятидесятников, из «пропасти» Сэлинджера,
предшествуемых прозой экзистенциалистов. Разница в том, что в первоисточнике
это «отрицание всего» исполнено ненаших красивостей (отражает подростковую
ломку под видом революционности), тогда как у «наших» «пост-чернуха» и «мрачнюха»
- скорее самоцензура в сторону требований рынка либерального чтива. По
большому счету, экзистенциализм этой плеяды молодых ядовит и смертоносен, о
чем и свидетельствует исследователь.
Толкуя о подлинном и мнимом, Капитолина Кокшенева оставляет первое за теми в
русской литературе, у кого достало сил и веры противостоять всякого рода
деструкции и деконструкции – как в литературе, так и в жизни. Умозрения по
поводу несовременности писателей-почвенников – даже и беловско-распутинской
плеяды – уверенно сметаются следующими дискурсом критика: «И какой такой
сверхсовременности мы хотим от наших писателей, если «не современен» весь
наш русский народ – если он все эти годы находится за чертой
государственного внимания». Не менее вразумительным силлогизмом Кокшенева
защищает Валентина Распутина и от нападок ура-патриотов, готовых обвинить
писателя чуть ли не в «продажности»: «…если хочется обесценить одно
(сдвинуть Распутина на обочину русской литературы), то будет непременно
обесценено и целое, чем, собственно, и занимаются все эти годы всевозможные
акционеры от литературы модернистского толка».
В числе прочего в книге собраны и театральные рецензии последних лет. Полна
свежих оценок и кино-рецензия на фильм Мэла Гибсона «Страсти Христовы».
Однако большая часть хронологически собранных текстов посвящена прежде всего
литературоведению.
Капитолина Кокшенева – не просто критик, но исследователь, и непросто
исследователь, но поисковик. В основе ее творческого метода – отнюдь не
бесстрастный анализ происходящего в искусстве, но заинтересованный поиск
того, что поможет человеку обрести животворную связь с историческими
судьбами своей страны. Поиск сил, что в конечном итоге свалят с русской
культуры саркофаг, старательно натягиваемый на нее ревнителями трупного
модерна и «универсальных ценностей».
В работе «Искать человека» это авторское кредо изложено обстоятельно – с
привлечением сильного и доказательного научного оснащения. Особый интерес
представляет глава «О национальном и христианском». Беря на вооружение
религиозно-философскую публицистику Н. Дебольского и Н. Ильина, Капитолина
Кокшенева указывает читателю на ошибочность некоторых абсолютизаций.
Приводит, с одной стороны, мысль классика о том, что «стремясь к
религиозному единству нации, мы решаем именно национальную, а не религиозную
задачу», а с другой – говоря: «…если мы в качестве принципа, лакмусовой
бумажки национального выберем только «православность», то большая часть
нашего народа окажется выброшена на рынок потребителей общемирового
культурного и религиозного продукта очень низкого качества (а многие и уже
там!)».
Выступая в защиту культурного единства нации, критик открыто заявляет: «Мой
главный культурологический пафос, основания для которого я нахожу не только
в культуре, но и в реальности, уже многие годы состоит в том, что литература
и культура – это охранительные оболочки человека. А сам человек,
востребованный современностью только как исправный налогоплательщик,
усердный избиратель и жадный потребитель, именно в литературе может
сохранить свой полный образ как человека исторического и религиозно
связанного пуповиной с традицией признания безусловных требований духовного
мира».
Книга Капитолины Кокшеневой – настоящий подарок русскому сердцу. Есть все
основания полагать, что для тех, кто населяет тверди русского пространства в
литературе, она очень скоро настольной. Как, впрочем, и для многих иных.
Написать
отзыв
Не забудьте указывать
автора и название обсуждаемого материала! |
