|
О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2006 г.
РуЖи
|
Русская жизнь в современном кино
Знакомая журналистка опросила зарубежных гостей XXIX Московского
международного кинофестиваля: зачем они приехали в столицу – себя показать
или на других посмотреть? Оказалось, что общим желанием было увидеть
современное русское кино – теперь оно практически недоступно на Западе (да и
на Востоке). Какой же образ «русского мира» и русского человека был
запечатлен в российских конкурсных лентах? Насколько он близок к реальности?
Чем мы можем гордиться?
В этом году на нужды кино государство выделило чуть более трех миллиардов
рублей, что выше прошлогодних показателей на 12 %. Сейчас Роскультура
поддерживает 226 проектов игровых фильмов, а также около 100 анимационных и
более 500 документальных, находящихся на разных стадиях производства.
Казалось бы, при таком изобилии триумф отечественного кино у зрителя
обеспечен. Но российские фильмы, как правило, проваливаются в прокате.
Некоторые не собирают даже тысячи долларов. В чём дело? В недостаточной
рекламной поддержке? Или в неспособности «масс» воспринять высокое
искусство?
На XXIX ММКФ в конкурсной программе были представлены три российские
картины. Надо полагать, лучшие (отборочная комиссия – не «враги народа»,
чтобы на обозрение международного жюри и мировой прессы заведомо выставлять
слабые ленты!). И всё же впечатление от увиденного осталось, мягко говоря,
странным.
Фильм «Путина» Валерия Огородникова (речь идет не о супруге президента, а о
промысловом лове рыбы) снят при финансовой поддержке ФАККа. Это
лента-диагноз, но только не современного состояния общества, а его
создателей. Картина вполне бы сгодилась в качестве «рабочих материалов» для
института им. Сербского. Фабула такова: в маленьком поселке на Чудском озере
царит суматоха – у Ивана и Маши скоро свадьба. Невеста – с огромным животом,
на восьмом месяце беременности. Ребенка она ждёт от Петра, который осужден
за браконьерство. Тем не менее, Ивану Маша ничего «такого» не позволяет:
мол, до свадьбы – ни-ни! «Целомудренная» невеста ходит в храм на исповедь, а
в день венчания сбегает от симпатичного, работящего жениха Ивана к
уголовнику Петру, который незаконно покинул «места не столь отдалённые».
Удивительное дело: в одних эпизодах этой диагностической ленты авторы
стремятся к максимальной достоверности – в сценах выпивки, например, когда
на первый план выходят «стаканчики граненные», а в других принцип реализма
легко переворачивается с ног на голову - «тяжелая» невеста мчит по берегу
озера со скоростью участницы чемпионата по лёгкой атлетике.
Но суть даже не в деталях. Проблема в том, какими полудурками,
недочеловеками предстают перед зрителями русские люди, герои фильма. Это
особи, напрочь лишенные таких основополагающих качеств, как любовь,
верность, доброта, честность. Мужчины, как правило, полуспившиеся грубые
существа (впрочем, есть среди героев фильма и старуха-алкоголичка, и одни
«зашитый»). Женщины – приземлённые хабалки, а невеста Маша – вообще, строго
говоря, нравственное чудовище. Люди в этом пространстве «русской жизни»
живут не смыслами, не разумением, а истериками и инстинктами – почти как
животные. Причем очевидно, что для создателей фильма село – объект
«экскурсионный», «место киноэкспедиции», а не предмет пристального внимания
и сопереживания. Авторы села не знают (и знать не хотят), не понимают,
питаются усвоенными клише и стереотипами – баня, бабы, водка и бесхозная
белая лошадь, которая всё бродит и бродит по пустынному берегу. Добавим к
этому невыносимую нудность и тягучесть картины – и можно с большой долей
уверенности прогнозировать, что бурной любви зрителей лента не сникает.
Дорогие забавы: на государственные денежки практиковаться в «социальном
этнографизме»...
Впрочем, заместитель руководителя ФАККа Сергей Лазарук уверяет, что
«государство далеко не всем картинам выделяет поддержку, и не любому
продюсеру выдает по 29 млн. рублей». Это утешает: если деньги дают лучшим
режиссерам и сценаристам, то что же тогда в заявках у худших?! Еще одна
российская конкурсная лента «Путешествие с домашними животными» (режиссер
Вера Сторожева, сценарист Аркадий Красильщиков) то же снята при финансовой
поддержке ФАККа. Роскультура может ликовать: картине дали главного «Святого
Георгия». Жюри, состоящее преимущественно из иностранцев, наверное,
посчитало, что на экране наконец-то запечатлёна «загадочная русская душа».
За это и наградили… Хочется настоятельно порекомендовать к просмотру
«Путешествие…» руководству ОАО «РЖД» и лично господину В. Якунину. Поскольку
действие в картине происходит в наши дни «на заброшенном полустанке» (поезда
в фильме гремят по головам зрителей чуть ли не через каждые десять минут).
Произвол сценариста, тщательно реализованный режиссером, потрясает: домик
«станционного смотрителя», где живут муж и жена – это приют двух люмпенов,
полубомжей. Некрашеные полы, ободранные стены, текущая крыша, грязные окна
(при этом хозяева – люди непьющие, работящие, держат корову, продают молоко
машинистам поездов). Торгуют по фантастическим для современного крестьянина
ценам: за три литра - 120 рублей! В доме нет ни телевизора, ни телефона
(даже служебного) – единственное «окно в мир» ламповая (!) радиола
советского производства. На жене – пресловутые рейтузы эпохи чуть ли не
37-го года и новёхонькая, «необмятая» фуфайка. Когда нелюбимый муж внезапно
умирает от сердечного приступа, малахольная жена сразу начинает копать
могилу прямо рядом с рельсами (!). Кстати говоря, после смерти обходчика
этот участок железной дороги вообще остался без присмотра – профессиональная
деятельность героини в дальнейшем никак не обозначилась, а кого-нибудь
«сверху», от начальства, на полустанке так и не появилось.
Вдову Наталью в ходе копки могилы всё-таки озаряет мысль похоронить тело
по-людски. Она везет труп на дрезине до стрелки, где встречает парня Серёгу
на допотопном грузовике. Персонаж Дмитрия Дюжева соглашается доставить
покойника в морг, но по пути весёлый симпатичный парень начинает хватать в
кабине машины 35-летнюю вдовицу за коленки. Этим же вечером Серега и Наталья
совокупляются…
Возникает вопрос: да есть ли такие нелюди на свете?! И надо ли подобных
дегенератов («простые русские люди»!) выставлять как «национальных типов» на
международных кинофестивалях?! Но самое удивительное в другом: авторы этого
«железнодорожного фэнтези» стараются пробудить в зрителях сочувствие к
главной героине. Надо полагать, во всем виноват проклятый СССР – 19 лет тому
назад 16-летнюю детдомовку Наталью продали в жены угрюмому мужику, вот и
пошла её жизнь наперекосяк. Кончается фильм благостно: героиня усыновляет
мальчика-сироту. Тонкий посыл – в тоталитарном прошлом детьми торговали, а
ныне, в демократической России, о них заботятся. И жизнь хороша, и жить
хорошо: в кадре появляется храм с добрым батюшкой (новообретённый штамп
нашего кино). И опять же, оставив на произвол судьбы «заброшенный
полустанок», Наталья, путешествуя в лодке с козой и собакой, видит на мосту
свадьбу. Невеста, как уже можно догадаться, с большим сроком беременности…
Конечно, авторы фильма могут оправдаться тем, что всякое искусство условно,
и что они не обязаны знать, что за три литра молока крестьянин нынче может
выручить в лучшем случае 50 рублей; и что человек, работающий на железной
дороге, никогда не будет по собственному желанию копать яму рядом с рельсами
(если он, конечно, не сумасшедший); и что только действующий Чикатило будет
хватать за коленки женщину, мертвого мужа которой он везет в кузове… Но
«Путешествие…» - вовсе не «очернение действительности». Это намеренное
создание несуществующей действительности, не имеющей никакого отношения к
России. Возникает резонный вопрос: почему бы авторам не пойти дальше по пути
притчевости и не перенести весь этот бытовой ужас с героями-полудурками,
допустим, в современную Германию? Почему героев фантастического действа
зовут Натальей и Сергеем, а не Бертой и Гансом?! А, главное, почему эта
анемичная грёза, возникшая в головах создателей фильма, реализуется на
народные деньги?!
Вопросы, разумеется, совершенно риторические, поскольку ответы на них давно
известны. С. Лазарук: «Понятно, что не все фильмы в итоге получаются
равнозначными в художественном, эстетическом и идейном плане. Но поймите: мы
не цензоры! Наша задача – поддерживать отечественный кинематограф во всём
его многообразии. Только так отечественное кино сможет сохранить свою
самобытность и уникальность». Под отсутствием цензуры в данном случае,
следует, вероятно, понимать отсутствие совести. Иначе как объяснить
господдержку нашумевших «Сволочей», которым Владимир Меньшов публично
отказался вручать премию MTV?!
Справедливости ради скажем: третий российский конкурсный фильм «Ничего
личного» (режиссер Лариса Садилова) смотреть можно без особого насилия над
психикой. Созданные типы будничны и узнаваемы. В картине - рутинная
городская жизнь: тут и частный сыщик, собирающий компромат на бизнесмена –
кандидата в депутаты, и блондинка – содержанка бизнесмена, и одинокая
женщина-аптекарша, мечтающая о любви. Но и у этой, достаточно динамичной,
крепко сбитой ленты есть порок, свойственный абсолютному большинству
российских картин. Здесь некого любить! Некому отдать свою симпатию, не с
кого «делать жизнь». Типы, созданные режиссером, в лучшем случае заслуживают
сопереживания. Это маленькие людишки, лишенные идеалов, порядочности,
честности. Люди, не способные на волевое действие (и на действие вообще), на
преодоление, на борьбу. Люди без будущего.
Отметим, что об идейном «кризисе жанра» (с индустрией всё худо-бедно
наладилось) говорят и сами кинематографисты. На круглом столе «Существует ли
сценарный кризис?» выступила известная артистка, депутат Госдумы Елена
Драпеко. По её мнению, есть три рычага воздействия на кино - это законы,
кадры и деньги. Необходимые законы приняты, деньги выделены. «Разруха в
головах», кризис организации дела, нежелание ФАККа контролировать «конечный
культурный продукт» - вот причины появления «кино из жизни мышей, муравьев и
тараканов» (так охарактеризовала Ирина Павлова, художественный руководитель
российских программ фестиваля, основной поток современного отечественного
кино). Звучали и более радикальные высказывания. Сергей Кудрявцев,
кинокритик: «То, что в кинопроцесс вмешивается государство – настоящая беда
для нашего кино. Потому что сценарии получают финансовую поддержку ФАККа по
принципу: чем хуже, тем лучше». Виктор Матизен, кинокритик: «В современном
кино отражается не действительность, а больные фантазии сценаристов». И ещё
мнение кинокритика: «Наш кинематограф предал свой народ. Румынское кино тоже
лежало в руинах. А теперь посмотрите, какой подъем! На грошовые бюджеты там
снимают ленты, которые получают самые высокие награды в Каннах. А у нас? Где
кино о деревне? О простых людях, о врачах, учителях? Всё заполонили «менты»
и киллеры».
И, действительно, «простой народ» не в чести у кинематографистов. Он – терра
инкогнита для «властителей дум». Даже если и берутся его снимать, получается
«бяка», что и показали конкурсные ленты. Принявшие участие в дискуссии
режиссеры Игорь Порублёв и Александр Велединский, снискавшие популярность
после телесериала «Бригада», заявили, что да, героями в эпоху становления
капитализма в России они считают бандитов, обычных ребят со своей улицы,
которые за полгода «поднялись», стали контролировать половину области.
Учителя и врачи, люди рутинной жизни, им не интересны.
Вот она, новая модель нового «русского мира»: «Преступление и наказание»
Достоевского сменилось на «Преступление без наказания» Порублёва и
Велединского. Но можно отнять завод, собственность, жизнь, а нравственный
закон (Бога) отменить нельзя. Творческая интеллигенция, предавшая свой
народ, или рассматривающая его как «этнографический материал», неизбежно
понесёт наказание – скорым забвением своих имён в угасающем «русском мире».
Этот тезис как нельзя лучше проиллюстрировал фильм израильского режиссера
Феликса Герчикова «Дети СССР». Эмигранты увезли на землю обетованную тоску
по благополучной и налаженной жизни, печаль по русскому размаху и простору.
В Израиле они – люди второго сорта, «русские», которых травят экстремистски
настроенные местные. Потому молодой футболист Слава и назвал свою команду –
«СССР». Быт русских израильтян, интерьеры жилищ, природа, язык настолько
убоги, что становится непонятным: зачем евреи покидали Россию?! Неужто для
них, бывших здесь не последними людьми (доктор физико-математических наук,
тренер знаменитой футбольной команды), страна, которая дала им образование,
хорошую работу, приемлемый уровень жизни, была чужой?! Что же прельстило
уезжающих? Национальная идея? В фильме её нет. Вера? Отношение к ней сугубо
рациональное. Язык? Большинство его не знает. Удивительно, но фильм «Дети
СССР» очень похож по своему авторскому видению на конкурсные российские
работы. (Может быть, и наши режиссеры переживают состояние «внутренней
эмиграции»?) Перед нами то же пространство мелких людей и мелких страстей.
Пожалуй, в гораздо большей степени «детьми СССР» можно назвать героев
турецкой картины «Интернационал» (режиссер Сирри Сюрейра Ондера). Этот фильм
о трагичности обыденной жизни и суете политики, о самопожертвовании и
настоящей любви (кажется, это единственная лента фестиваля, где не было ни
одной постельной сцены), о братстве народов и о той надежде на иное будущее,
который давал всему миру СССР в эпоху «двухполярного» мира. Идеи
Достоевского легли в основу греческого фильма «Эдуарт» (режиссер Ангелики
Антониу). Картина жесткая – большую часть экранного времени герой проводит в
тюрьме, но гуманистический пафос её очевиден – только чистосердечное
раскаяние может смягчить страдания убийцы… Русской жизни в той или иной мере
касались и грузинская картина «Русский треугольник» (режиссер Алеко Цабадзе),
и украинская лента «У реки» (режиссер Ева Нейман), и фильм итальянского
режиссера Джузеппе Торнаторе «Незнакомка». Последний пример особенно
показателен – бывшая гражданка СССР волею судеб стала секс-наложницей, а
после – безжалостной мстительницей за свою порушенную жизнь. Что ж, этим мы
и знамениты на Западе – русская мафия, русские проститутки, русская нефть…
Итак, формула русского самосознания в современном отечественном
кинематографе пока не нашла своего выражения. Это беда, прежде всего, нашей
творческой интеллигенции (а так же тех, кто проводит в России культурную
политику). Духовное безволие, перекладывание на зрителя собственных
«проблем» (или стремление на нём заработать копеечку) может привести к
дальнейшей идейной стагнации, к «заболачиванию» нравственного поля. Только
деятельная, национально-ориентированная, высоконравственная, талантливая
интеллигенция, ответственная перед народом, сможет изменить ситуацию. Иначе
мы будем обречены на вечное «путешествие с домашними животными»…
|
