|
О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2007 г.
РуЖи
|
Лирика
ББК 8 Р4 ( Рос. Рус. )
УДК 882
Ф-64
Фомичев В. Т. Лирика. – М., Московский Парнас, 2005. - 280 с.
В сборнике представлены лирические стихотворения Владимира Тимофеевича
Фомичева и поэма «Отчий дом». Эта книга воплощает самые полные и
искренние переживания поэта как личности.
ЛИРИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ
АТТЕСТАЦИИ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ
Итак, перед нами сильное, излучающее жизнелюбие, лирическое явление.
Владимир ЦЫБИН.
01. 07. 75 г.
Из рецензии на поэтическую рукопись, присланную В.
Фомичевым из Приполярья в Москву, в Российское издательство новинок
художественной литературы «Современник».
СЛОВО ПРИНИМАВШИХ В ПОЭТИЧЕСКИЙ ЦЕХ
10. 12. 79
Х Х Х
В. Фомичев – лирик. Избранная им форма- это миниатюра.
Краткость изложения материала в его стихах предельна. Посмотрите, как
в четырех рифмованных строчках передается настроение, как меняется оно:
Было все. Друзья зарыты…
Но, гляди, зато каков:
Город вышел из снегов,
Как из пены Афродита!
Может, кому-то оно и не понравится, но это написано
поэтом.
За последние годы, особенно в пятидесятые и
шестидесятые, приходилось много читать стихов о военном детстве. В них
стихотворцы больше всего напирали на хлеб с лебедой, да на крапиву пареную…
Чаще всего это были стихи описательные, информационные, лишенные
психологической глубины. В. Фомичев тоже не прошел мимо этой животрепещущей
темы. Он прав, когда говорит: «Я – участник войны». И ему веришь. Вера эта
возникает как луч от его лирического горестного виденья, - от чистоты
детской памяти.
Владимир ФОМИЧЕВ – студент Московского политехникума (слева).
1952-1956 гг.
Я так мал. Мне четыре…
Лай фашистов – в лицо.
Их подошвы литые
Топчут наше крыльцо.
Петуха –
Утра песню
Заклевал пистолет.
Как по острому лезвию, -
Красен
Зореньки след.
Напряженно, тревожно
Там,
В аду, я живу…
Черт в лягушечьей коже
Поджигает избу.
Я так мал. Мне четыре.
Мой отец – на войне.
И чужие мундиры
Подступают ко мне.
Я – холодный, голодный.
Но в упор –
Пусть казнят! –
Бьет в их злобные морды,
Как двустволка, мой взгляд.
В этой короткой, лаконичной вещи привлекает внимание
лексика, передача горя через детскую душу: петуха заклевал пистолет…
«Заклевал» – как точно сказано! И этот «черт в лягушечьей коже», поджигающий
избу, - зрим. Здесь слово переходит в чувство и чувство переходит в мысль.
В. Фомичев умеет рисовать. В другом стихотворении в
одной строфе дал живое движение пожара:
Разгоралась жутко изба,
Пламя хлынуло жгучей кровью.
А наутро – торчала труба
Шеей каменной, безголовой…
В. Фомичев за свою не слишком большую жизнь успел
поработать разнорабочим, проводником, учителем, директором школы, старшим
инженером в различных краях нашей обширной Родины – и на севере, и на юге;
пять лет работал журналистом в Ханты-Мансийском национальном округе, служил
в танковых войсках. Он хорошо знает и чувствует природу. Она ему помогает
оттенять чувства и мысли. Если поэт касается какого-либо трудового процесса,
он всегда точен и убедителен:
Процеживали речку –
Вытекала…
Но камнем, или тиной, иль корчом,
Вцепившись в бредень,
Тяжко повисала
На мне
И на товарище моем.
Пейзаж в его стихах всегда рельефен, зрим и
одухотворен. Вот мазок, изображение туристов:
Зеленый свет зажгла природа,
Как над путями – семафор.
Пунктир задорного народа
Уже ползет на косогор.
У Владимира Фомичева есть поэтическое уменье, свой глазомер. Мне
пришлись по душе многие вещи из его книги. Это – «Вальцовщица», «Вперед
рванусь…», «Высокие дни», «Чужое горе», «Игольчатая дрожь сосновых крон…»,
«Желудь», «Весенний пейзаж», «Художник, жаль, не написал…», «В травах мины
сидят», «Корни». Последние два стихотворения, на мой взгляд, просто
великолепно сработаны. И замысел свеж, и решение, нервная экспрессивная
композиция.
У Фомичева тихий, но свой лад. Молодой поэт работает
естественно, работает свой лексикой. Мир его творчества пока еще ограничен
пределами собственного «я», но в этом я беды не вижу. Ему простительно, он
лирик. Он растет и развивается. В этом «Я» ощутимо исреннее острое отношение
к перипетиям окружающей его действительности, без чего не бывает истинной
поэзии.
Сергей ПОДЕЛКОВ.
Х Х Х
Тут уже было много процитировано стихов Фомичева, но я
все же хочу процитировать еще несколько строф из книжки, вышедшей в
издательстве «Современник». Вот, например, хорошее стихотворение:
Садится солнце в камыши
Болот осенних.
И на закате ни души.
Леса и тени.
Над головою тишина
Просвищет уткой.
Всплеск. Водной глади целина
Вслед вздрогнет чутко.
Круги. Качнутся тростники.
Вспорхнут пушинки.
Да осень кинет медяки
К ногам осинки.
Вот такой пейзаж.
У Фомичева есть стихи лучше, есть хуже, как у всякого
поэта.
СВОИ
Валялись трупы на дороге –
По ней к Москве прошли бои.
И грызли волки нас двуногие,
Но радость вырвалась: «Свои-и-и!»
Гнела, валила с ног усталость
( Такой недуг минуйте вы! ).
Из пепла звездная рождалась
Отчизна, руки же – свои.
Шел к цели я бродяги плоше,
От голода – как в забытьи.
Мать скажет: «Кто тебе поможет?»
Заплачет: «Только что свои».
Мои кипели общежитья,
Мой танк ревел вдали войны.
В края влюблялся не чужие –
Тысячелетние свои.
Пусть были злостными несчастья,
С ума однако не свели.
Тобой, земля родная, счастлив
И жив, пока со мной свои.
Отец и мать, родня – смоляне,
Грачи, березы, соловьи,
Бородино, Сельцы, Рязани
И парни в космосе – свои!
Я считаю, что Фомичев поэт растущий.
Владимир КОСТРОВ.
Х Х Х
Работает Фомичев интенсивно и серьезно.
Всеволод СУРГАНОВ.
СТРОКИ РЕКОМЕНДАЦИЙ, ОТЗЫВОВ
Х Х Х
В его стихах талантливо запечатлена биография и
биография его ровесников – детей войны, своими глазами видевших и
запомнивших ее на всю жизнь, и с тех дней и лет поклявшихся быть верными
Родине, вырасти бойцами и защищать ее.
Он припадает к родной земле, к корням России, он
воспевает ее доброту и человечность, он утверждает ее сегодняшний День.
Михаил ЛЬВОВ.
Х Х Х
Богатый жизненный материал сообщает пафос и динамику его творчеству.
Его лучшие стихи отличаются новизной, совершенством,
образностью, волнуют высокими чувствами добра и справедливости, поэт не
любит надуманных слов.
Владимир Фомичев – поэт несомненно одаренный,
сложившийся, с устоявшимися взглядами на жизнь и литературу.
Еактерина ШЕВЕЛЕВА.
17 октября 1978 г.
Х Х Х
Потому-то стихи и вызывают доверие, что основа их –
подлинное знание жизни, собственные наблюдения и открытия. Многие строки
свидетельствуют об образном мышлении, о емкости и цепкости памяти. Иными
словами, перед нами поэт жизни.
Юрий ПАШКОВ.
Х Х Х
Читаю первый сборник стихотворений Владимира Фомичева
«Белый космос», к которому он шел долго и настойчиво, и останавливаю
внимание на неброском на первый взгляд стихотворении, где сам автор
неожиданно точно сформулировал свою жизненную позицию. В ней, вероятно, и
надо искать путь к ответу, который объяснит достоинство стихов молодого
автора и его успешный дебют:
Вперед рванусь,
Назад вернусь.
Здесь дневка,
Там ночевка.
На месте,
Стало быть, топчусь,
Живу на «остановке».
Другим зеленый
Путь открыт,
Ясна у них дорога,
Сомненье
Сердце не теснит,
Любых удач
Премного.
Видать, что каждый
Сам в себе,
И путь для всех
Означен.
Все дело, собственно,
В судьбе.
В судьбе –
И не иначе!
Я убежден: современный молодой поэт обязан знать и уметь в жизни
многое, сделать, если хотите, себе судьбу, когда в силу жизненных
обстоятельств она не богата внешними приметами, обстоятельствами. Владимира
Фомичева сама жизнь вела нелегкой дорогой… Жизненные пути привели
однажды на знаменитую Тюменщину, которая покорила его сердце невиданным
размахом обновления, суровыми, надежными в дружбе людьми, сказочной красотой
заснеженного простора. «Спою о солнце, только прежде о вечной мерзлоте и
льдах… - говорит В. Фомичев в одном из сибирских стихотворений. – Спою о
юге, только прежде о северной, необжитой и, как галактика, безбрежной
земле…»
Тюменщина дала поэту не только новые темы для
творчества, что вполне естественно, но и расширила образное представление о
мире, о земле, на которой он прожил не один год. И поэт благодарен этой
земле, людям за их мужество, доброту, нежность. Ценное это качество –
поэтическое и человеческое – уметь быть благодарным людям, а самому как бы
оставаться в стороне. Это серьезность.
Николай ДЕНИСОВ.
Журнал «Молодая гвардия». №7, 1978.
Х Х Х
В. Фомичев бесконечно любит свое Отечество, любит его
людей, его праздники и будни, любит бескрайние просторы милой сердцу земли
русской. И он умеет воплотить свою любовь в стихах нежных, зримых,
трепетных:
Растут деревья в лужах кроной вниз,
Горячие лучи снега сжигают.
В холодных почках набухает жизнь,
И утки в синь озерную ныряют.
Собрались в тучи черные грачи,
Роняют птицы гром в большом просторе.
Звенят стальные, как мечи, ручьи
И на асфальте городском, и в поле.
Юрий НИКОНЫЧЕВ.
Июнь, 1986 г.
Х Х Х
Разбивка, когда она требуется и правильно сделана, -
украшение произведения, его внешний орнамент, она помогает донести мысль,
помогает тонко удивить и порадовать человека:
Русь.
Русалки.
Русы косы.
Росы.
Кросна.
Корсунь.
Наварин.
Берлин.
Здорово! Как у Михаила Львова – с азиатской яростью и
конницей!
Валентин СОРОКИН.
10 сентября 1986 г.
Х Х Х
От автора. После окончания историко-филологического факультета Московского
Государственного пединститута им. Ленина ( с 1918 по 1930 2-й МГУ, сейчас
педуниверситет ) я в 1964-65 годах работал в Ивановской области
переподавателем средней школы, а затем заведующим сельхозотделом в газете
нового Гаврилово-Посадского района, отпочковавшегося от Тейковского. В ту
пору я познакомился и подружился, имел немало душевных бесед о многом на
свете с Владимиром Михайловичем Смирновым, талантливейшим поэтом, прозаиком,
публицистом из Тейкова, чуть постарше меня возрастом. Он оказался человеком
высокой народной культуры, пронзительной искренности и первым другом,
подарившем мне собственную книгу, - стихотворный сборник «Нерль», начинавший
библиографию мастера.
К сожалению, Владимир Смирнов рано ушел из жизни, его рецензия на мою книгу,
принятая «Литературной Россией», не была опубликована, как предполагалось, и
потерялась. Однако несколько выдержек из писем, думаю, передают общее
отношение ко мне незабвенного друга, чьим мнением очень дорожу.
21. 1Х. 77 г.
Тейково.
Дорогой Володя!
Здравствуй. И спасибо тебе за «Белый космос», за память, за такое
неожиданное и доброе письмо.
Известия о твоей судьбе я изредка получал, но это были слова скудные,
отрывочные.
Как ты жил, чем жил, для меня теперь гораздо больше говорит твоя книга. Есть
в ней характер, живая душа и открытость людям. А это – много. Какую большую
ношу взвалил ты на свои плечи, говорить, наверное, не надо. Но отступать
теперь некуда. С чем тебя и поздравляю.
Есть в книге стихи, запомнившиеся мне еще с тех давних пор ( по-моему, это
«Кочегар»… ), Но, пожалуй, самое главное в ней – о Смоленщине. И тут тысячу
раз прав Владимир Цыбин. Когда говорит вся кровь, не до описательности, - в
чем, собственно, и состоит поэзия.
Я попробую написать об этом, а если москвичи не будут возражать, то и
напечатать. Но вообще о стихах, о житье-бытье ужасно хотелось бы просто
поговорить с тобой, поглядеть, какие новые «севериночки» прибавило время в
твоих волосах. Да и меня ты не сразу узнаешь: постарел В. Смирнов, засиделся
в своем Тейкове. Вот так. Да еще с болезнями!
… Занялся я, как видишь, прозой, а дело это затяжное, от рук не отстает. Да
еще новые думы думаются.
Ну, еще раз поздравляю тебя с книгой!
Крепко жму твою руку!
Твой. Вл. Смирнов.
2. У11. 78 г.
Тейково.
Дорогой Володя!
Очень хорошо, что рецензию решили все-таки напечатать. А я уж и не надеялся
ее увидеть. В «Литературной России», говорят, затор. И рассказов хоть
отбавляй, и всяких отзывов…
Между прочим, на днях семья поэтических космосов прибавилась: в «Московском
рабочем» вышла книга стихов В. Ноздрева «Земной космос». Но ты не
расстраивайся. Твой - №1.
Часто вспоминаю поезд «Тейково – Гаврилов Посад» и наш разговор о поэзии.
Есть у меня еще маленькая фотография, где запечатлен В. Фомичев в окружении
тейковских талантов…
Крепко жму руку.
Твой Вл. Смирнов.
P. S. Видел ли сборник “Большаки и тропы” Ивана
Ханаева? В твоей же серии ( 1978 ). Стихи очень близкие тебе.
В. С.
Х Х Х
Владимир Фомичев – поэт лирического склада.
Ясность и простота – вот основные слагаемые его поэтического стиля.
Стихи Владимира Фомичева прочно и с любовью принял
широкий круг читателей. Также высоко он оценен критикой, товарищами по
поэтическому труду.
Яков МАКАРЕНКО.
5 мая 1991 г.
От автора. Полностью процитированные здесь мои
стихотворения, хотя они относятся к лирическим вещам, я исключил из
основного текста сборника, чтобы избежать повторов. Это – «Было все», «Я так
мал», «Садится солнце в камыши», «Свои», «Растут деревья в лужах кроной
вниз», «Вперед рванусь, назад вернусь».
БЕСЕДУЮ С УГРОЮ
НА РОДИНЕ «КАТЮШИ»
…………………………………………….
Лене
На родине «Катюши»,
«Катюши» и моей
Цветут, как прежде, груши,
Стоят дома друзей.
Беседую с Угрою,
Где песня родилась,
Что русской красотою
Всем по душе пришлась.
Районная Россия
Отсюда мне видна –
Глубинная и сильная,
Прозрачная до дна.
Земель далеких звери –
Батый, Наполеон –
Просторы эти меряли
И – убирались вон!
Гудериана танки
На памяти у нас.
Ползли по древним трактам,
Где мчатся «зил» и «газ».
Где наши детство, юность –
Вот здесь, а не вдали –
С достатком разминулись,
Но песню сберегли.
РУССКОЕ
Валентину СОРОКИНУ
Я русской матерью рожден,
Во мне с избытком доброй силы.
Устав от зла чужих племен,
Нас мамы доброте учили.
Отец мой русский пал в бою.
Как дед и прадед. Я усвоил:
Есть враг, чтоб землю жечь мою, -
Российский не погибнет воин!
В смоленским выросший селе,
Горевший с ним и не сгоревший,
Молюсь в тиши печной золе,
Склоняясь чубом поседевшим.
ЖЕЛТОУХИ
Есть во Всходском районе
деревня такая.
Михаил ИСАКОВСКИЙ.
«Есть во Всходском районе деревня такая» –
Это строчка из песни о жизни моей.
Стоят Желтоухи, в лесах утопая,
Садами хлебами и рощей своей.
Забыть ли, как ночью входили фашисты,
В деревню мою повернув с большака?
Как выжгли дотла? Как пришлось нам вселиться
Не в белые избы – в большие снега?
Потом вдалеке я работал, учился.
Порой Желтоухи свои забывал.
За мыслью чужою порой волочился
И, каюсь, деревню простушкой считал.
Она же осталась крестьянкой упорной,
И зори ее невозможно заспать…
И я возвращаюсь с сыновним поклоном,
Чтоб сил у нее для дороги занять.
КОРНИ
Руки мамы похожи на корни
Векового смоленского леса.
Узловаты. Сильны. И упорны.
Сколько сделали в мире полезного!
Эти руки пахали, косили,
Коноплю семижильную мяли.
Я целую вас, корни России,
Те, кто к звездам ее поднимали.
ПОКЛОНЕНЬЕ
Бабушке Александе Лаврентьевне
ХНЫЧКОВОЙ
Я на твоем погосте, старая…
Не растерял слова: «Внучок,
Я по миру ходить бы стала,
Чтоб только ты учиться мог».
Пришел, увенчанный дипломами,
Но тот урок не позабыть.
Науки нет, узнал доподлинно
Важней твоей – других любить.
ИВАН
Ивану Сергеевичу СОКОЛОВУ-МИКИТОВУ
До чего же могучее слово
Наше русское имя Иван!
Звуки этого слова простого
На устах у народов всех стран.
Шли Иваны дорогою трудной,
Но не вешали буйных голов:
Легендарный Сусанин, Поддубный
Иль Иваны в столицах врвагов.
Всем видна эта русская сила,
Образ Родины с именем слит…
На Иванах стояла Россия,
На Иванах века простоит.
МЫТИШИНСКИЙ
ПРУД НА СМОЛЕНЩИНЕ
Плотна, колобродит
От счастья плотва.
А сколько в природе
Воды, что мертва!
Смотрю в твои очи,
Мытишинский пруд.
Ужель все непрочно,
Неужто умрут
Камыш и деревья,
Что шепчут кругом?
Вошел ты в доверье
Мое, водоем.
Заветные думы
С тобою делю,
Что всходят не в шуме
И не во хмелю.
Сегодня природе
Дышать тяжело…
Пусть жизнь колобродит,
Повяжемте зло.
ПЧЕЛА
Летела сквозь июль пчела.
Как луг, на мне цвела рубашка.
Присела пчелка.
Приняла
Мою рубашку за ромашки.
И отлетела.
И, звеня,
Над головой круги сужала.
Сама ошиблась, а меня,
Невинного,
«поцеловала».
ЗЕМЛЯНИН
Шаг во Вселенную первый –
Это случилось при нас.
Не ликовавших безмерно
Не было наций и рас.
Словно угасший проснулся
Кровности в людях инстинкт.
Ах, как друг к другу рванулись
Всяк на Земле –
дочь ли, сын!
Не было слова «землянин»,
Вмиг появилось оно.
Первый землянин Гагарин
К нам приходил не в кино.
Знали живым, ясноглазым.
А для меня не пустяк –
С Гжатском соседствует Вязьма:
Первый землянин – земляк.
…Год тот. Моя деревушка.
Вряд ли случайно, что в ней,
Древнюю встретив старушку,
Вспомнил праматерь людей.
ГАРМОНЬ
Вечерок над трехрядкой склонился,
Сыплет под ноги звуков горох…
Вспомнил я, как наш край веселился
Под гармонь.
Половицы дорог,
Что зима положила,
Скрипели,
Как, играя, бывало, февраль
Шел от нашей до ближней деревни
И частушки, частушки орал.
А на праздники жаркие избы!
Парнем «Барыня» в тесном кругу
Высекала подметками искры
Под прокуренный радостный гул.
Сам растягивал звонкое чудо
Шире плеч,
«обрезаясь» ремнем.
И встречала нас улица людно,
Если мы приходили вдвоем.
Потому на свиданье явился
С этой музой,
Пройдя сто дорог…
Вечерок над трехрядкой склонился,
Сыплет под ноги звуков горох
ГЛОТОВКА
И пейзаж здесь неброский,
И обычен люпин.
Почему ж Исаковский
Эту землю любил?
И домишки здесь низкие,
И попасть сюда трудно.
Почему же Анисимов
Тоже вышел отсюд?
И поэт, и ученый –
Шла их слава, трубя.
Почему в избах черных
Их взрастила судьба?
…И парторг, и директор,
И в округе любой
Речью радуют меткой,
Широтой,
глубиной.
Воздают по заслугам,
В корень зря, горячо
Мастерам и хапугам,
Всяким дутым еще.
Я подумал, что ценят
Слово,
мысль
и людей
В этой русской деревне,
Может быть, как нигде.
И поэт, и ученый
Здесь родились вчера.
Суть деревни нечерная –
Славных жизней заря.
Х Х Х
«Медвежий угол», - говорят,
Бросают, сморщившись: «Глубинка».
И судят-рядят невпопад,
Забыв -
отсюда
гений Глинки.
Не спорю с ними никогда,
Пусть дорожат
Мирком из комнат…
Спешу в родимые места
«С отрадой,
многим незнакомой»
ДОЖДЬ
Жара. Июль.
Весь мир оцепенел,
Как пораженный солнечным ударом.
И вдруг прохладный ветер налетел,
И хлынул дождь, земля покрылась паром.
Мир вздрогнул, потянулся всласть,
Здоровый, молодой и свежий.
Земля весенней почкой налилась,
И корни трав ее повсюду режут.
ВЕЛОСИПЕДЫ
До школы – семь,
Обратно – семь.
И каждый день.
Дойдешь совсем.
Или, бывало,
Двадцать верст
Пешком. В райцентр.
Подь ливнем звезд.
А тут – наедет ребятня,
Велосипедами стена
Заставлена – как бы плетень.
Рогами подпирают дом.
И новой жизни, видно, лень
Хоть чуточку пройти пешком.
Х Х Х
Евгению ИВАНОВУ
Я прошел по центральной Смоленщине,
Шел я с запада на восток.
Вдоль древнейших стоянок у речек,
По дороге славы отечественной,
По известнейшей из дорог.
Я прошел по центральной Смоленщине,
Укрепляя и думы,и дух.
Встретил раны войны незалеченные,
Души верные, непеременчивые,
Меч, посекший шальную орду.
Я прошел по центральной
Смоленщине,
По величественной и простой,
По ревущей, тишайшей, щебечущей,
Вновь уверясь, что род мой не ленится,
Поражает сердец красотой.
Я прошел по центральной Смоленщине,
Прозревал у лесных родников.
Крепостная стена и поленницы,
И чащобы, где водятся лешие,
Горячили сыновнюю кровь.
Я прошел по центральной Смоленщине
От верховьев Днепра и по Гжать,
Что Гагаринской жизнью отмечена,
По земле для России извечной,
Мне единственной, словно мать.
Х
Х Х
Светит белая яблоня ночью,
И горят лепестки в забытьи…
Дождь давно погасить ее хочет,
Льет на деревце воды свои.
Х Х Х
--------------------------------------------------
Виктору МУШЕНКОВУ
Нас понимали умные березы,
К мальчишкам руки ласково тянули.
Нам было с ними и легко, и просто.
И вот они в прошедшее шагнули.
Мы на руки к березам забирались,
К ним прижимаясь гибкими телами.
В зеленой зыбке этих рук качались,
Как морем, проплывая небесами.
Деревья о любви своей шептали,
Мы только смысл не сразу уловили.
Их время унесло в такие дали,
Что одиночество однажды ощутили.
Пришло раздумье, но довольно поздно.
И так печально на душе и странно.
Ушли в былое белые березы,
Ушли невидимо и невозвратно.
УГРАНСКИЙ РАЙОН
-----------------------------------
Весь войной перепахан
Наш Угранский район.
Словно тело с рубахой,
Слит с проклятою он.
Весь войной перепахан.
Глубь всемирной Виктории
Наш Угранский район,
Хоть в докладах историков
И не значится он.
Глубь всемирной Виктории.
Нет на картах туристских
Нашей грозной беды,
Хоть отваги да риска
Здесь повсюду следы.
Нет на картах туристских.
Видно, лишь за столетья
Прошлый подвиг постичь,
И для зданья бесмертья
Только свозят кирпич.
Видно, лишь за столетья.
Льется плавно и вольно
По району Угра.
Даль родная спокойна,
Столько в людях добра!
Льется плавно и вольно.
Х Х Х
----------------------------------------------------------------
Проветриться я вышел за порожек –
Беседой с детством
Был взволнован слишком.
Под липами неузнанный прохожий
Прикуривал
В кромешной тьме от спички.
Вдруг охватило
чувствоим неприятным.
Почудилось:
Со спичкой у деревьев
И не курильщик вовсе –
Поджигатель,
Что в сорок третьем
сжег мою деревню.
Х Х Х
--------------------------------------
Нетронутые лежат,
Хрустят под ногами снега.
Сквозь годы моя лыжня
Проходит, пряма и строга.
Идет по глубоким следам,
По вечным следам партизан.
У дуба: здесь пленных солдат
Сразила подонства гюрза.
А слева,где трубы дымят,
Танкисты в бою полегли.
И каплями крови горят
На белых снегах снегири.
Х Х Х
-------------------------------------------
Бравурные марши умолкли –
Завыли смоленские волки.
Разруха крепка, как моорозы.
Нас маме любить так не просто.
С темна до темна – труд гражданский,
Лишь видит, как спим на лежанке.
В нетопленой школе России
Дрожим, и носы наши сини.
Игрют метели, как стаи.
Шагая сквозь них, вырастаем.
СМОЛЕНЩИНА
---------------------------------------------------
Ты, моя Смоленщина, вначале
По планете долгого пути…
В суть проник, лишь от тебя отчалив,
Понял с опозданием – прости.
Выучила ты и воспитала
Так, как нынче вряд ли мог бы кто.
Многих нет, кто знал ребенком малым,
Спят – увы! – под рощицей крестов.
Небеса, леса, поля и воды –
Это книга, что взахлеб читал.
Ничего особенного вроде,
Но природа прошлого – мечта.
Хоть пышна порой и величава,
В ней душевной столько простоты.
Как Пржевальских дома врачевали
От экзотик старые сады!
Утром в белом платье из тумана,
В алом сарафане вечерком.
Как невеста жениху, желанна
Сердцу в одеянии любом.
В год немирный, распростясь со счастьем,
Ты, любимая, вступивши в бой,
В городах и деревушках с честью
Умирала на передовой.
Говорила им, гостям незваным,
Отвечая на огонь огнем:
«Я прописана здесь постоянно,
Вы же позабыли, где ваш дом».
И, смахнув остатки группировок,
Славою заслуженной горда,
Ты сегодня в бдениях упорных,
Вновь детей ласкаешь, как всегда.
Родина, Смоленщина святая,
За войной разруха – столько бед.
Но не станешь, к жалости взывая,
Голосить, чтоб слышал белый свет.
Думаю, он ведает едва ли,
Некий ловкий радиопижон,
О тебе вещая вне реалий,
Как твой каждый сантиметр сожжен.
Сколько было Лидиц и Хатыней
На моей измученной земле!
Запеваешь песенку у тына,
Чтоб забыться – с нею веселей.
В путь-дорогу проводила рано,
Со слезами, как отца на фронт:
«Господи, спаси от окаянных,
Ведь малец, бесхитростно живет!..»
Ничего еще не представляя,
Уезжал я, голову задрав:
«Жизнь блестит, что колея стальная!» –
Думал я… О, как же был не прав!
Ты, моя Смоленщина, вначале
По планете долгого пути…
Нет! Со мною радости, печали
Делишь всюду, как тут ни кркти.
Ибо чувствую, что между нами
Неисчетность нитей навсегда.
Вместе до конца под небесами,
Где сияет русская звезда.
Х
Х Х
-----------------------------------
Я иду, я пою,
Позади, друг мой, пытка.
Я в родимом краю.
Хата. Свинка. Улитка.
Волком выл. Скверно жил
И от муки кривился.
Мерин. Посвист во ржи.
Липа. Травы. Развилка.
Я иду, я парю
Над несчастьем, над желчью
Загляжусь на зарю,
Блею божьей овечкой.
Х Х Х
-----------------------------------------------------------------------
Священной
памяти 287 заживо сожженных
гитлеровцами
жителей деревни Борьба
моего района
на Смоленщине
Не могу больше видеть все это,
Я, наврно, от боли умру.
Посмотри, исчезают бесследно
Вековые культура и труд.
Пустыри, словно после Мамая,
Где столетия жил человек.
Лишь травища забвенья густая
На подворьях, погостах, у рек.
Здесь красавцы, красавицы громко
Заявили давно о себе.
Что ж позиции сдали потомки,
Что же в нашей случилось судьбе?
Здесь любили, врагов усмиряли,
Землю нежили – каждую пядь.
Нынче местной Хатыни едва ли
Место в зарослях можно сыскать.
Как же горе такое не помнить?
О, какая увиделась жуть!
Поскорее на помощь, на помощь,
Наша Родина ранена в грудь.
ОСЕНЬ
------------------------------------
Осень чувствует,
Как белых зайцев
Перегоняет
На новые пастбища зима,
Как идет она с Севера,
Прикосновением пальцев
Замораживая лужи и дома.
Надо мною время
Пролетает на самолете,
Вспоминаю
Военного детства лед.
Осень долго
Леса молотит -
Пока последний лист
Не падет.
В поле
Пасу я колхозное стадо
И греюсь
У зажженного мною костра,
Наблюдая,
Как красных птиц выпустить радо
Высокое пламя
Из своего куста.
Х Х Х
--------------------------------------
Родная древняя земля –
И плоть, и кровь, и чудо.
Совсем не тусклые поля,
Где детством бредит чувство.
Я зачарованно слежу
За ласточкою-счастьем.
Дух русский, выйду на межу
Паломником бровастым.
Отец и мать под волчий вой
Вселенский лад вершили.
И потому сюда домой –
Пришел к зеленой шири.
Среди травы крестьянский дом
Рогатыми затоплен.
Но помню, помню, помню в нем
Земного рая облик.
Ты где, ты где, разъятый мир,
Оторванность от почвы?
Я бумерангом в этот миг
Закон родства упрочил.
Х Х Х
------------------------------------------------------------
Когда, стальной, я в старца превратился?
То прыгал в поле, словно мотоцикл,
То в школу уносился, будто птица,
За семь км, поддубновски велик.
Как, дольний весь, вошел в простор небесный,
А плоть моя в победы перешла?
Я, износившийся, не интересен
Для Генералиссимуса, даже зла.
Когда седою мукой объявился,
Коль день мой был и солнце, и восторг?
Как будто лишь вчера на свет явился,
А жизнь выталкивает за порог.
БРАТУ
--------------------------------------------
Здравствуй, брат мой кровный,
Солнечсный мой свет.
Ты – под Вязьмой корни,
Ты – Череповец,
Облик молодецкий,
Сам народ – судьбой.
Вологдо-смоленский,
Благотворный мой.
Весь в трудах, но весел,
С чистым небом схож.
Прост по-деревенски,
Впереди идешь…
Впереди как старший,
Путь в войне торишь,
Где, горюн уставший,
В жизнь вхожу, малыш.
ПЛЕМЯННИКУ
ВИКТОРУ ФОМИЧЕВУ
При получении армейского фото
Вот до погон дорос и ты,
Ушел из детства, Витя.
Мужчины лучшие черты
Явил в солдатском виде.
Все Фомичевы, сильный пол, -
Защитники Отчизны.
Род свято чтит бойцовский долг –
Щит нашей вольной жизни.
СВАДЬБА
Внучке
брата Наташе
Три дня лишь пел я и плясал,
А дел обыденных – ни грамма.
В родстве ведь счастья полоса –
Жена и будущая мама.
5-7 ноября 2004 г.
ТРАКТОРИСТ
Сижу с ним в грохоте, как в танке.
Земляк Гагарина и мой
Клеймом оттискивает траки
На летней шири полевой.
Вибрирует и дышит дизель,
И желтый конь-огонь спешит.
- Порою жалость сердце стиснет,
Так защемит, так защемит!
- С чего?
- А вот гнездо запашешь.
Ведь детки дороги-то всем…
Не этих ли весною спас я?
Их перенес к столбам вон тем.
Собраньем – чибисы над нами,
Крича пронзительно, живут.
Шел космос этими полями,
Колхозники вершат свой труд.
И не погасла, не погасла
Былая радость оттого,
Что я отсюда, где все ясно,
В душе моей, в душе его.
Х Х Х
Полдесятка изб
Тужат о былом.
Здесь кипела жизнь
С ребятней, трудом.
Проводили свет,
Собирались жить.
А теперь их нет,
Коршун лишь кружит.
Х Х Х
-----------------------------------------------------
Я окинул взглядом милые просторы
И своей деревни древней не нашел…
Плыл я через море, шел я через горы,
Брел, о ней мечтая, по тайге с ружьем.
Но не появилось снившееся счастье,
Не взглянуло светлыми окнами домов.
Сгинуло, оставив лопухи ушастые,
Где сидел с народом старший Фомичев.
Где и мы любили повстречаться буйно –
Порд гармонь веселую песни петь, плясать.
Филина в рогульке вижу на дубу я –
Будто чей-то кукиш колет мне глаза.
ЗАПУСТОШЕНЬЕ
-----------------------------------
Ну кто сюда приедет,
Кого заманит глушь?
Вдали иль нет на свете,
Кто здесь ходил средь луж.
Заросшая дорога,
Как бородой мужик.
Я к отчему порогу
По ней пришел на миг.
С кустом веду беседу,
Седая голова.
Людей-то вовсе нету,
Где жили – лишь трава.
Крестьянская сторонка,
Березовый мой край.
Гулял в лугах ребенком,
Что резвый горностай.
Гостей лихих встречали,
Им выпал смертный час…
Я головой качаю:
Запустошенье, казнь.
Как будто все сгорело
На жертвенном огне.
И дьявольское дело
Свершилось в тишине.
На месте уничтоженной
кочевниками-интернационалистами
родной деревни Желтоухи.
4 ноября 1992 г.
Х Х Х
-------------------------------------
В моем районе, как в раю,
Хотя живут и бедно.
Венки ровняются в строю
У статуи Победы.
Поют «Катюшу», «Огонек»
И хаты, и поляны.
А бред припадочных далек –
Позор телеэкранный.
Живут, как жили, по-людски,
Сердечны, откровенны,
Сверхкатастройке вопреки
Смоленские деревни.
Умылась чистотой душа –
Угры, сердец и горниц.
И сладко воздухом дышать,
Что встарь назвали горним.
Одно – как ясно! – счастье есть,
Иного не бывает:
Оно стоит на слове «честь»
Мостом на прочных сваях.
Пришел к достойным землякам,
Не поглупевшим в бедах,
Чтоб от стакана молока
Согреться за беседой.
Пос. Всходы,
поэтический фестиваль
Михаила Исаковского.
19 августа 1999 г.
ЖЕЛУДЬ
----------------------------------------------------
И не ждал, а встретился с природой:
На асфальте желудь увидал.
На дороге, пылью заметенной,
Он бочонком светленьким лежал.
Той дорогой и в жару, и в холод
Хаживал. Что нового на ней?
А сегодня… Дуб роняет желудь…
Так с деревней свиделся своей.
РЫБАЛКА
-----------------------------------------------
Процеживали речку – вытекала…
Но камнем,
или тиной,
иль корчом,
Вцепившись в бредень, тяжко повисала
На мне и на товарище моем.
Устало закачались в небе звезды,
И я на койку замертвор упал…
Назавтра –
Сердце колотилось звонко.
Я словно мир впервые увидал.
Созрело за ночь редкостное утро.
Оно светилось,
Пело
И цвело…
Рыбачить надо было долго, трудно,
Чтоб там, на речке, выловить его.
Х
Х Х
----------------------------------
Невозвратный, далекий
Шум осин за овином.
Канул день синеокий
С ребятенком у тына.
Отбродили, отмяли
Босичком травы в росах.
Клевера отсгребали,
Откосили покосы.
Безнадежно скудеет
Этот свет, мной любимый.
Он с годами беднее,
Стало многое дымом.
Не увидеть, как в прошлом
Свет в родимом оконце.
День веселый я прожил,
Грустный день остается.
Х Х Х
------------------------------------------------------
Я смоленский мужик нетуманный,
С детства не был заласканным ванной.
Жил под немцем, в норе после немцев,
Прост и прям, как однодеревенцы.
В деревушке моей Желтоухи
Нас подняли мамани, старухи.
Ел в Москве в общежитиях сало,
Что от щедрости родина слала.
Я смолнеский мужик – сын крестьянский,
И в стихах, и в статьях людям ясный.
Х Х Х
----------------------------
Уселся на солому
Бабий сарафан.
Везет меня из дому
Матушка в туман.
Родился в деревеньке,
Вырос тут в избе.
Как сельские запевки,
Скрип телег в судьбе.
Войну со мною вынес
Трудовой народ.
Кукушки, совы, чибис –
Прошлый всякий год.
Смертельная опасность –
Неизвестный путь.
А мне, а мне прекрасно,
В грезах стольных грудь!
Прощальный взгляд родимой,
Крикнул паровоз…
В простор неистребимый
Нес, как под откос.
Х Х Х
---------------------------------------
Легли шоссейные дороги,
Где дед с отцом
В былые дни, разувши ноги,
Прошли пешком.
Где плыл возница брюхом кверху
И сено вез.
В бору сосновом русском ехал
Скрипящий воз.
А я задумался глубоко,
Летя в авто
Сквозь век, пшеницу, лес высокий:
«К чему я? Кто?»
Летело время под колеса…
Я стадо гнал,
Всю жизнь пил воду из колодца,
Травищу мял.
Я жил да жил тысячелетья –
Под стук
копыт,
Порывистый глотая ветер
И ставя скит.
С женой пьянящей и горячей
Растил детей.
Да все красавиц настоящих,
Богатырей.
Со мной не здесь ли пыль-дорогой
Скакал
Донской?..
Любя и мстя врагам жестоким,
Стал, Русь,
тобой.
УЧЕНИЯ
Запахло в воздухе тревогой –
Не теплой щедростью весны.
Забиты техникой дороги,
На них военные посты…
За валом огненным в атаку
Вперед пошли, пошли, пошли
Мотопехота, сотни танков
В тумане утреннем земли.
Вдруг показалось, что от взрыва
Вот-вот взовьется черный смерч…
Но все окончилось счастливо,
Исчезла призрачная смерть.
Гляжу на мирную окрестность –
На солнце греется она.
И в поднебесье льется песня,
Ее название – весна.
Х
Х Х
----------------------------------------------------
Кому-то не по нраву
Наш Русский край, наш Русский край.
Но нам не надышаться, знай,
Своим. Домой махнешь лишь бравым,
Хоть там не рай.
Я забываюсь в грезах,
И роща видится во сне
Березовая. Шепчет мне:
«Не вечны грозы, нет, не вечны грозы. –
Жизнь на коне!»
Х Х Х
… мой милый Саша!
М. Лермонтов.
Лицо драгоценное вижу,
Что память хранила всегда.
Друг первый!
Ты радостью высшей
Наполнил земные года.
Проселок уводит к началу
Судьбою дарованных лет.
Как будто у нас за плечами
Тревог и утрат еще нет.
Как будто лишь солнце сверкает
Над жизнью твой и моей…
Друг первый!
Идем, окликая
Мечты не забывшихся дней.
РАННИЙ ЧАС
Красну солнышку выйду навстречу,
На простор загляжусь неспроста:
Ведь не праздные мутные речи –
Хлынет в душу мою красота.
И услышу смоленские нивы,
И далекий увижу причал,
Где когда-то, на дружбу счастливый,
Я хороших ребят повстречал.
Еа шеломы похожие ели,
На платки расписные луга…
Здесь душою мы все повзрослели
И свои обрели берега.
Даль открыта, светла и безбрежна,
И я знаю: не властвовать мгле
На моей, как любовь твоя, нежной
И на ясной, как взор твой, земле.
ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОЕ НЕБО
Белорус, украинец и русский –
На планете три брата родных.
Размышленья несходные – узкие,
Над единством таким не вольны.
От рожденья, как дети в семействе,
Путь далекий проходим все вместе,
Вековой исторический путь.
Вал девятый бойцовски встречали,
Общей радостью полнили дали –
И попробуй хоть что позабудь.
Древнерусское наше начало –
Грады Полоцк, Чернигов, Смоленск,
И красоты Софий величавых,
И в кириллице мудрости блеск.
«Жонка», «жинка», «жена» – эти звуки
Во вселенной не знали разлуки,
Да и все в словарях трех братов.
Прочной сварки не видеть нелепо,
Как восточнославянское небо, -
Триединого племени кров.
ЗАВОЗНАЯ СМЕРТЬ
Х Х Х
--------------------------------
Сожрал мою деревню
Смолистую и древнюю
До щепочки огонь.
Все голо, как ладонь.
Но пламенем-драконом
На кладбище жилья
Одна изба не тронута,
Одна изба цела.
Ведут детей и женщин,
И белых стариков.
Затворов слышен скрежет,
Сверкание штыков.
Закрылась дверь за нами,
И гроб забит, забит!
С прицельными громами
У окон враг стоит.
Враг прямо в сердце метил…
Плясал огонь в пазах!
Ему до самой смерти
Гореть в моих в глазах!
1943-й
-------------------------------------
И сегодня отлично помню,
Будто это было вчера:
Ночь. Орущая немчура.
Как нам больно и как бездомно.
Разгоралась жутко изба,
Пламя хлынуло жгучей кровью.
А наутро – торчала труба
Шеей каменной, безголовой.
Мы ходили долго к тому
Пепелищу.
И детство искали.
Только поиски все ни к чему:
Утонуло в войне, что камень.
ОТОМСТИ ИМ,
ОТЕЦ!
--------------------------
Отомсти им,
Отец,
За змеиную наглость,
Слезы наших сердец,
За сосну, что скончалась,
За истерзанный день,
Разбомбленную старость,
За тоску деревень,
За разлуку с улыбкой,
Нерожденный ячмень,
И уснувшую зыбку,
И растущую смерть,
Путь судьбы нашей
Хлипкий.
Отомсти им,
Отец!
Отомсти им,
Отец!
Отомсти им,
Отец!
ОКТЯБРЬ 1941-го
…………………………….
Немец прет на Москву,
Мы под Вязьмой растем
Без отцов.
Жизнь под немцем – черна,
О разлуке трубят
Журавли.
Сердце криком кричит,
Дни плывут без вестей
О родных.
Мать сырая земля,
Может быть, приняла
Их в себя.
Но я слышу, она
Словно молвит, вздохнув:
«Устоим!»
Х Х Х
………………………….
В травах мины сидят
Молчаливо,
Как спят.
Авторучка? Не верь.
Тронь: укусит, как зверь.
Ярко кукла цветет.
Не ходи к ней: убьет.
Улыбнулись часы.
Кот накрасил усы.
В травах мины сидят.
Молчаливо.
…Не спят!
Х Х Х
……………………………
Бомбовоз над мечтой,
Над березой живою.
Тишь вспахал глубоко.
Васильковый покой
Взоррван подло войною.
В окнах изб дребезжат
Орудийные громы.
Обстрелял дошколят
У задумчивых гряд
«Мессершмитт» - жук огромный.
Бой рассыпал вокруг
Немогильные трупы…
Но, как дот, крепок дух
Наш – малышек, старух,
Гневом сваренный круто.
Дух тот неистребим,
И собой в смертных бедах
Мы червей не плодим.
Через кровь, через дым
Видим, люди, Победу.
Х Х Х
……………………………………..
Угодить под бомбу, под снаряд
( Ныне ими небеса дождят )
Может каждый.
Завозная утоляет смерть
Кровью и грудных, и тех, кто сед,
Ныне жажду.
Не вода в ручьях и речках – скорбь,
Не стада – чужих скопленье свор,
Слезы – росы.
Мы в казнимой местности живем,
Где все – гром,
Ставшей полигоном и погостом.
На фашистском распят на кресте
Мирный житель, посмотри, везде,
С небо – мука.
И слышны со всякой стороны,
Где покой стал детищем войны,
Боя звуки.
Х Х Х
……………………………….
Страхом высвечен фашист,
Словно куст костром из мрака.
Он побитою собакой
На глазах у нас дрожит.
Фронт паршивому, как палка.
В амуниции во всей,
Не фашист – кочан капусты.
Явно целясь драпать, гнусный,
За свинцовых столько дней
Не разделся, не разулся.
Да, на взводе ест и спит –
С вещмешком, в шинели, в каске.
Впереди хмельной дворняжки
В щель, пугаясь бомб, летит,
Нас дивя прилипшей тряской.
Только битва за окном
Загрохочет иль завоет –
Раньше смерти мрет он, воин,
Палым выглядит листом.
И всегда-то сам не свой.
Сажа сажею душа
У мучнистого фашиста…
Он – ариец крови чистой,
Призван судьбы всех решать:
Уверяют свет нацисты.
Х Х Х
……………………….
Я – участник войны,
Самый юный, наверно…
Оккупации дни,
Полыхает деревня.
Погибают друзья,
Как на фронте солдаты:
Нас, детей партизан,
Бьют в упор автоматы.
Кто прошел сквозь те дни,
Тот – участник войны.
Х Х Х
Ой, деревни Руси, ой, дрожание губ,
Горе Чертовки – трижды Хатыни…
Приходил душегуб, приходил душегуб,
Приходил душегуб из чужбины.
Ой, Смоленская даль, ой, Тверская земля,
Ой ты, Псковщина – синие воды.
Где улыбками хата недавно цвела –
Крик сгоравших летел к небосводу.
Ой, Замошье-село, ой, деревня Борьба,
Новоселки, Залазна, Прасковка.
Людоед побывал, все живое губя:
Жен, детей, стариков – поголовно.
Ой, горели края, ой, пылали тогда,
Прах людей разносил черный ветер.
Мирный житель России редел в те года,
Как нигде никогда в целом свете.
Ой, как он цепенел, ой, как пламя встречал
На земле своих дедов сердечной…
Но она отомстила его палачам,
Вновь свободою дышит извечной.
Ой, наш каждый район, ой, где с немцем дрались,
Помнит заживо в избах сожженных.
Продолжается жизнь, продолжается жизнь
На могучих российских просторах.
Х Х Х
…………………………………….
Кружила голову доверчивость,
Была и небом и землей.
В меня судьбой непеременчивой
Вошла порою молодой.
И согревала русской печкой,
И щеку гладила лучом.
Струилась светлая, как речка,
Она в сознании моем.
Прошли сквозь дни и сквозь пространства,
Каких не встретим больше вновь.
И нет сильнее чувства брастства,
Коль за него пролита кровь.
Мечты, желания, стремления
Сливались в радостный напев.
И поднимало вдохновение
Того, кто рос, осиротев.
Х Х Х
…………………………………….
Казалось, что злоба – вначале,
Вначале – насилье, грабеж.
Собаки и кошки дичали,
Почтенные люди – за нож!
Фашисты младенцев кололи,
Все рушил бульдозер огня…
Но выжило русское поле,
Где смирного пас я коня.
Старушки, жалея, ласкали,
Вздыхали: «И ты без отца!..»
И вновь, как в забытом начале,
Была доброта без конца.
СЕНТЯБРЬ В СМОЛЕНСКЕ
25 сентября 1943 года Смоленск
был освобожден от немецко-фашисскитх
захватчиков.
Багряна осень: клен, рябина,
И лозунги, и пролитая кровь…
В очах при встрече зарябила
К земле, на пепле нянчившей, любовь.
Звенят медалями деревья –
Медалями всех Теркиных войны.
И стойкий дух освобожденья:
«Вино с печалью!», словно ьы в те дни.
ПОКЛОН СОЛДАТАМ
Вам поклон, солдаты,
За цветущий май,
За рассвет над хатой,
За родимый край.
Вам поклон, солдаты,
Павшие в бою,
За простор крылатый –
Родину мою.
Х Х Х
Пусть с этих пор у всех нас
бьется единое сердце и будем
блюсти Русскую землю.
Владимир М о н о м а х, 1103 г.
Стало сменой отцам
Поколенье мое.
С поколеньем я сам
Поднят жизнью:
«В ружье!»
Как подлески в леса,
В мир отцовский вросли.
Помним, что за гроза
Унесла их с земли.
А земля эта –
вот
Пред очами лежит.
Век за веком живет.
Счастье.
Совесть.
И щит.
Разгорятся сердца,
Разбушуется кровь…
Нам теперь, как отцам,
Русь хранить от врагов.
ЭЛЕКТРИЧКА
ЭЛЕКТРИЧКА
____________________________________________________
В электричке порывистый ветер,
В электричке задумчивый вечер.
Электричка упряма, как ветер.
Электричка красива, как вечер.
Я в огнях подмосковных качаюсь,
Начинаюсь в них и кончаюсь.
Я и сам – опустившийся вечер
На открытые женские плечи,
На перроны, сады, и речонки,
И на пыльную кепку мальчонки.
Мы надежно в пути перемешаны.
Ах, как чувства уравновешены!
Жизни миг золотой – электричка!
Почему нынче все симпатичны?
Просто веет тут ласковый ветер,
Просто нравится мне этот вечер.
РОДИНА
_____________________________________________________
Почему принимает, как сына,
Где б я ни был, любой меня край:
Север, Дальний Восток, Украина,
Белоруссия, горный Алтай?
Почему так забота огромна
В дальнем городе или селе?
Потому что, где б ни был, все дома:
Я на Родине – отчей земле.
Х Х Х
_____________________________________________________
Затысячелетняя Россия…
Как Земля – космический наш дом.,
Родина одна.
Всегда красива,
Словно мама в возрасте любом.
Имя Ладо, мурмолка, понява,
Богатырский эпос, гуслей звон,
Как ракета в космосе, понятны,
Больше:
в них без памяти влюблен.
Глас веков я слышал изначально.
Слышал в залпах праведных «катюш»,
Слышал и тогда, когда встречали
Земляка Гагарина под туш.
Русь.
Русалки.
Русы косы.
Росы.
Кросна.
Корсунь.
Наварин.
Берлин.
Революционные матросы –
Кровные все братья как один.
Русь моя живет мечтой высокой,
Повенчав со стариною новь.
Сердцем вижу остро,
словно сокол,
И к родному
Пламенна любовь.
Х Х Х
«Животный мир»
в купе читаю…
Вдруг, извинясь, сосед-наив:
- Биолог вы?
- Нет, изучаю
Один знакаомый
коллектив.
ВЫСОТА
Выше дома родного
Небоскребы столиц.
Хлебней сорок седьмого
Лет идущих столы.
Самолет –
над повозкой,
Ястреб –
над соловьем.
Над травинкой –
березка,
Над березкою –
гром.
Кто-то движется к цели,
Средства – все хороши.
Пусть отвсюду узреди,
Рядом – нет ни души.
К трону подлый приближен,
Мол, молись на него…
Что же совести выше?
Нет ничего!
КОЙКА
Есть койка в сотой соте общежития
Со спинкою блестящею, как ложечка.
Листочком тонким байковым покрытая,
Приклеенная к стенке, словно гнездышко.
Она меня прилежно дожидается,
Пока судьба моя травой качается.
Пружинную мне спину подставляет
И отдохнуть до завтра предлагает.
Я пприхожу стремительный, как пуля;
Сложив одежды, как солдат, на стуле,
К ней в чистые объятья попадаю…
Ту койку я почти не замечаю.
Х Х Х
Шоссе, как стайер, в лес бежит,
Двуногий велик мой шуршит.
От духоты, где душно думать,
От длинного – всех улиц – шума
Я уношусь дорогой плавною
И ветерок лицом улавливаю.
В пути прохожий повстречается,
Вослед глядит и улыбается.
Наверно, думает, что тоже
Ему, как мне, собраться можно.
Ах, суету сует бы в сторону,
Вдруг на педали встать бы здорово!
К чертям извечные заботы
И кругленько крутить до поту.
И подрулив под тихий кустик,
Забравшись в синюю палаткук,
Глотать лесное счастье густо,
Нерасхитительно и сладко.
Х Х Х
Мне снились друзья – не друзья,
Неблизкие близкие снились.
Далекие, словно князья,
И мать, и жена вместе с ними.
Кипела, шумела, неслась
Судьба в замогильную бездну.
Экран предо мною. Там шла
Картина «Обманчивый берег».
Стояли на суше все те,
Кто в жизни был дорог мне, дорог!
С лицом светофора желтей
Тонул я, беспомощный, в море.
Смеются и выплыть зовут,
Мне нужен не зов, а подмога.
Я понял: меня отдают,
Я – жертва их черствому богу.
И духа сломалось весло -
О, сколько же вдруг бессердечных!
По жилам безумье прошло…
А что если сон этот вещий?
СОМНЕНИЕ
_____________________________________________________
Сомнение придет издалека,
Вселится тихо в нас и незаметно.
Живет внутри сомнения река,
Течет хотя невидимо, но верно.
Еще мы спорим сильно, горячо,
Стараемся перекричать сомненье.
Сильней тогда, когда река течет
Со всею страшной силой разрушенья.
Нам хочется прогнать сомненье прочь,
Не думать ни о чем, забыться.
Но невозможно веру превозмочь,
В которую сомненье превратится.
Река наружу незаметно, как
Из подземелья темного пробьется…
Сомненье вновь придет издалека,
Река другая снова ищет солнце.
ВЫСОКИЕ ДНИ
_____________________________________________________
Пятьсот лошадиных сил
В гудящих держал руках
И танковый гром водил
С эскарпа на контрэскарп.
Большого калибра смерть
Из пушки, прицелясь, слал
В ночи на сигнальный свет –
Фанеру я «убивал».
Сбривал клевера косой
И в небо стога метал.
Диск солнечный, огневой
К вершинам их прикреплял.
Семью паровых машин
Завода «Братьев Бромлей»
Я, доктор-техник, лечил
Наборами ртастых ключей.
Прокладывал току путь,
Над схемами трудными слеп…
Высокие дни встают,
Что горы минувших лет.
В ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ
_____________________________________________________
Разлило по земле позолоту
Солнце в майский улыбчивый день.
Едет к стрельбищу бравая рота
Мимо пашен, садов, деревень.
Песня звонкая птицею вольной
Улетает в родные поля:
«Это русское наше раздолье,
Это русская наша земля…»
И, на время бросая работу,
Подпевая задорно в ответ,
Хлеборобы приветствуют роту,
Машут-машут нам весело вслед.
Х Х Х
Жизнь, будто нитка у швеи,
Оборвалась твоя.
Скрывают песней соловьи
Раненье бытия.
Но погребение – не сон…
Все будет новым впредь.
Отныне этой осенен
Твоею тайной, смерть.
Х Х Х
Не хотел бы вам боль причинять,
Люди близкие мне и родные.
Своь горе хотел бы унять
Или скрыть желал бы в груди я.
И цветущим казаться на вид.
«Жизнь прекрасна, -
Твердить бы вам, - други!»
Пусть от бед даже сердце сгорит…
Сам смогу я осилить недуги!
ВАЛЬЦОВЩИЦА
……………………………………..
Мельница работала ритмично.
Белая хозяйка у станков
Дело свое делала привычно,
Поправляя что-нибудь без слов.
Становились девичьи движенья
Теплою мукою на вальце.
И впервые в жизни с уваженьем
Я смотрел на пудру на лице.
Х Х Х
………………………………….
Художник, жаль, не написал
Закат, что я зимой видал
У коченеющей Оки.
Не будет, может быть, таких
Закатов в искрах снеговых.
Побушевал вовсю и стих.
И отошел с морозным днем
Он в направлении ночном.
Под ним прошла лыжня туристов…
Но холст его остался чистым.
Х Х Х
…………………………………………
Игольчатая дрожь сосновых крон,
Дубы руками обнимают небо.
И резкий однословный крик ворон,
И ворон надо мной, кричащий гневно.
Из-за деревьев белозубый смех
Скользит навстречу молодо на лыжах.
И палки веслами уходят в снег,
Смех по молочной глади – ближе, ближе.
И поездов электроголоса,
Березок парафиновые свечи.
На лица спорта выпала роса,
И задымились, накалившись, плечи.
На огненные щеки понесло
Снежинки –
чисто,
звездно
и несметно…
Как смотрит благодарно и светло
С полета лыжного открытая планета!
СХОДНЯ
…………………………………………
Поднимается солнце над Сходней,
Освещая и день, и века
Град бетонно-железный – сегодня,
А начало – медвежья тайга.
Меж Москвою-рекою и Клязьмой
Русло бед и побед пролегло.
Юг и Север, Европа и Азия
Их скрестили здесь торг, ремесло.
Богатели прибрежные села,
Пред столицей Отечества став.
Люд свободный, мятежный, веселый
Чтил семью, и гостей, и Христа.
Жил по совести, чисто, исполнил
Наставленья, что Богом даны.
Чад растил, хлеборобил и строил,
От соблазнов бежал сатаны.
Мы по крови и духу потомки
Поколений, дышавших окрест.
Сходня – русских людей биотоки
Под сияньем бессмертных небес.
РАССВЕТ
………………………
Явленье рассвета,
Сменяемость красок.
Текстильщики, Сетунь
Светлеют не сразу.
Холодною мглою
Нас ночь не пугает.
Со сменой дневною
Легко я шагаю.
На утренней зорьке
Свежи наши чувства.
И видим все зорко,
И слышим все чутко.
Х Х Х
……………………………………
Владимиру
Степанову
Ни тот, ни этот,
А мы с тобой,
Мой друг ракетный,
Бросались в бой.
Строй нашей жизни –
Отвага, честь.
«Вперед к вершинам!» –
Хоть стресс, хоть смерть.
Всегда двужильны,
Всегда сильны,
Мы - из дружины
Бойцов страны.
ВЗРЫВ В ЧЕРНОБЫЛЕ
………………………………..
О чем задумался, простор,
На склоне века?
Мысль на большом челе растет,
Как вербы ветка.
«Склон века, может, жизни склон?» –
Не эта ль дума
Орет собранием ворон
В громаде шума?
Или же силится понять
Безбрежье тайну:
Как – в прах промышленный гигант
Почти случайно?
Что если так же наша суть
Растаять может?
Дух пылью ветры разнесут
Над бездорожьем.
Х Х Х
……………………………….
Не коплю в душе обиды –
Нежность к Родине храню.
Клеветою был облит я,
Вянул злаком на корню.
И тогда, унявши слезы,
Уповал я на добро.
Ну, хотя б на то же солнце,
Что ласкает огород.
Не проходят беды мимо.
Только что они могли?
Выше чьей-то злобы – имя
Дорогой моей земли.
В.Фомичев. Лирика.
Продолжение.
Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа
Здесь читайте:
Владимир ФОМИЧЕВ (авторская страница).
|
