Чернышевский Николай Гаврилович

1828 - 1889

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ХРОНОС:

Родственные проекты:

Николай Гаврилович Чернышевский

Чернышевский Николай Гаврилович [12(24) 7 1828, Саратов,—17(29).10.1889, там же], русский революционный демократ, просветитель-энциклопедист, писатель, литературный критик, «...великий социалист домарксова периода…». (Ленин В. И., ПСС, Т. 41, с. 55).

Чернышевский родился в семье протоиерея, учился в Петербургском университете, где познакомился с «...новыми началами и идеями, проповедуемыми в Западной Европе...» (ПСС, т. 1, 1939, С. 33). С середины 50-х годов занимает руководящее место в журнале «Современник». В 1855 году защищает магистерскую диссертацию «Эстетические отношения искусства к действительности», в которой, применяя к эстетике принципы Фейербаха, обосновывает Тезис: «Прекрасное есть жизнь» (там же, т. 2, 1949, с. 10). В годы подготовки «крестьянской реформы» Чернышевский придерживается тактики подталкивания и одновременно разоблачения «верхов», ведет линию на создание широкого антикрепостнического фронта. Высказав ещё в работе «Лессинг» (1856—1857) мысль о негодности абсолютистской системы для проведения преобразований, Чернышевский вместе с тем участвует в обсуждении условий освобождения, публикует в «Современнике» проект Кавелина. Под предлогом рассуждений О грядущих судьбах крестьянской общины начинает пропаганду социалистических идей. По мере выявления грабительского характера реформы в публицистике Чернышевского всё сильнее звучат антиабсолютистские и антилиберальные ноты, постепенно обосновывается необходимость революции. Критика Чернышевским самодержавно-бюрократической реформы нашла завершение в «Письмах без адреса» (задержаны цензурой, печатались за границей): «...Изменены были формы отношений между помещиками и крестьянами с очень малым, почти незаметным изменением существа прежних отношений»,— писал Чернышевский и далее указывал на необходимость для народа «...самому приняться за устройство своих дел» (там же, т. 10, 1951, с. 99, 92). Вопрос о непосредственном участии Чернышевского в деятельности «Земли и воли» не выяснен, но идейно эта организация подготовлена безусловно им. Вместе с тем Чернышевский предупреждал, что народ нас «...не знает даже и по именам» и его протест примет стихийный, разрушительный характер (там же, с. 90).

Чернышевский кроме остальных своих достоинств прославился также меткой фразой: «Исторический путь — не тротуар Невского проспекта...» Смысл высказывания очевиден: по ровным плитам тротуара Северной Пальмиры ходить просто, а вот в остальном пространстве можно и споткнуться. От себя добавим лишь, что и на ровном Невском проспекте тоже можно споткнуться и упасть, если идти по нему в кромешной тьме. А для установления освещения руководство по монтажу тротуатных светильников обязательно потребуется тому, что этим полезным делом займётся. И вот при свете фонарей никто уж точно не запнётся и не упадёт.

В 1862 году Чернышевский был арестован царским правительством; за так и не доказанную причастность к написанию прокламации «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон» был приговорён к каторге и последующей ссылке в Сибирь. В период заточения в Петропавловской крепости Чернышевский публикует роман «Что делать?» (1863), где ставит проблему раскрепощения женщины, воспитания «новых» и «особенных» людей, проводит идею революции и необходимости создания организации профессиональных революционеров. После отбытия в Нерчинском округе 7-летнего срока каторжных работ Чернышевского ссылают в Вилюйск — одно из самых глухих мест Сибири. С 1883 года он был переведён на жительство в Астрахань, затем в Саратов. Оставался под надзором полиции, в общественной жизни не участвовал. Из огромного количества сочинений, написанных в Сибири, наибольшую ценность представляет «Пролог», посвящённый осмыслению уроков эпохи 1861 года; большинство других произведений Чернышевского было уничтожено.

Направленность и характер теоретических поисков Чернышевского во многом определили европейские революции 1848—1849 годов, приведшие к краху буржуазной революционности и надклассового социализма, а также реформа 1861 года. Эти события наложили на мировоззрение Чернышевского печать скептицизма, который, как и у Герцена, был формой перехода к созданию научной теории революционной борьбы.

Формально Чернышевский не создал особой научной школы. Свои идеи он редко излагал в систематизированном форме, они разбросаны по статьям и рецензиям, написанным по различным поводам, искажены необходимостью подлаживаться к цензуре. Однако принципиальное единство теоретических взглядов Чернышевского несомненно; в целом он неуклонно, хотя и не без противоречий, двигался от старого, идеалистического к новому, материалистическому пониманию истории.

Научный подход к изучению природы и общества Чернышевский связывал с антропологическим материализмом Фейербаха, которого считал отцом новой философии. Критика Фейербахом философии Гегеля представляется Чернышевскому наиболее полным и радикальным преодолением идеализма и «метафизической трансцендентальности». Вместе с тем Чернышевский вычленяет и определенное позитивное содержание философии Шеллинга и Гегеля — раскрытие «...общих форм, по которым двигался процесс развития» (там же, т. 5, 1950, с. 363). Чернышевский отличается от Фейербаха и в другом отношении. «Природа человека» фиксируется им уже не только в биологических, но и в социальных категориях. По Чернышевскому, она находится не внутри индивида как такового, а в его единстве с природными и социальными силами, в центр антропологии Чернышевский ставит изучение не только «принципа эгоизма», но и феноменов «богатства» и «силы или власти» (см. там же, т. 7, 1950, с. 292). Таким образом, первоначальные границы антропологической философии раздвигаются: она должна не только ответить на вопрос, что такое «человек вообще», но и определить социально-экономические и политические условия, которые обеспечили бы присвоение индивидом его собственных сил, свойственное ему стремление к «счастью». Главный вопрос антропологического учения Чернышевского — «...не могут ли быть отношения между людьми устроены так, чтобы способствовать потребностям человеческой натуры» (там же, т. 9, 1949, с. 334) вёл, таким образом, к критике буржуазного строя, проблеме освобождения труда.

Как критик капитализма Чернышевский находится в русле социалистических течений (Оуэн, социалисты-рикардианцы). «Теория трудящихся» Чернышевского, созданная в противовес «теории капиталистов», призвана устранить «непоследовательность» классической политэкономии. Опираясь на одну сторону, «научно» развиваемую А. Смитом,— представление об абстрактных условиях всякого материального производства, Чернышевский подвергает критике другую сторону наследия классиков — конкретно-апологетические воззрения на капиталистическую экономику. Последовательное, логическое развитие идей А. Смита о труде как «единственном производителе всякой ценности» приводит Чернышевского к выводу о том, что «...произведение должно принадлежать тому, кто произвел его»; с этой точки зрения и «...самый капитал есть произведение труда» (там же, т. 7, с. 41, 44, 37). Вместе с тем у Чернышевского есть — хотя бы в качестве тенденции — приближение к пониманию объективной логики развития буржуазного общества, к пониманию того, что сама «...экономическая история движется к развитию принципа товарищества...» (там же, т. 9, с. 643). В общем и целом мыслитель сознаёт: гибель «...последней формы невольничества, называющейся покупкою труда», заключается уже в самом «изменении характера производительных процессов» (там же, с. 222, 539).

Опираясь на труды Гегеля, Гизо, Нибура, Шлоссера, Чернышевский разрабатывает «идею всеобщей истории» с упором на значение в исторических событиях «...материальных условий быта, играющих едва ли не первую роль в жизни...» (там же, т. 3, 1947, с. 357). Хотя вполне последовательно эта идея им не выдерживается, устойчивая тенденция к материалистическому истолкованию истории приводит Чернышевского к оригинальному пониманию исторического прогресса. Особенно тщательно прорабатывается им проблема «громадной» силы «зла» в истории (см. там же, т. 15, с. 26—27). Не ограничиваясь абстрактной постановкой вопроса о «гораздо сильнейшем» влиянии на ход исторического прогресса отрицательных качеств человека, Чернышевский разгадку «тайны всемирной истории» — господства «плутов» вроде Меттерниха или Наполеона над людьми, ищет в деятельности эксплуататорского, отчуждённого от народа государства (см. там же, т. 11, с. 61), а также в особой роли людей и классов, находящихся в «специальном положении» но отношению к другим классам и людям (см. там же, т. 16, с. 555, 556). Важность классового подхода подтверждается и анализом экономической структуры общества. Из изучения «трёхчленного распределения продукта» Чернышевский делает вывод о закономерностях классовой борьбы в новое время: «...Интересы ренты противоположны интересам прибыли и рабочей платы вместе. Против сословия, которому выделяется рента, средний класс и простой народ всегда были союзниками. Мы видели, что интерес прибыли противоположен интересу рабочей платы. Как только одерживает в своем союзе верх над получающим ренту классом сословие капиталистов и сословие работников, история страны получает Главным своим содержанием борьбу среднего сословия с народом» (там же, т. 9, с. 516).

Неизбежным, хотя и отдалённым результатом этой борьбы будет, по Чернышевскому, социалистическое устройство — «союзное производство и потребление», соединение труда и собственности в одних руках. Социализм Чернышевского лишён тех фантастических черт, которые были свойственны великим утопистам (фаланстер Фурье он помещает в романе «Что делать?» в мечтательный «сон» Веры Павловны). В предсказаниях будущего он, как правило, не выходит за рамки «отвлечённых» определений, даваемых экономической наукой.

Важнейшим элементом исторической концепции Чернышевского является идея цикличности исторического процесса с закономерной сменой восходящей и нисходящей фаз развития в революциях нового времени. «Таков общий вид истории: ускоренное движение и вследствие его застой и во время застоя возрождение неудобств, к отвращению которых была направлена деятельность... и потом опять движение, и такая очередь до бесконечности» (там же, т. 6, с. 13—14 и т. 9, с. 145, 252—54, 351, 616 и др.). Однако в бесконечных круговоротах кратких «минут творчества» и длительных «периодов реакции» Чернышевский выделял те поворотные пункты, когда менялся сам характер циклов. Это было связано, по Чернышевскому, с изменением «...общего (характера.— Ред.) национального устройства» (там же, т. 13, с. 242—43), т. е. с утверждением в странах, переживших периоды революций и реставраций, представительной формы правления. По той же циклической схеме мыслилось Чернышевским и утверждение социализма (см. там же, т. 9, с. 832—33).

Чернышевский понимал, что революционерам в России предстоят величайшие жертвы, на первых порах — верная гибель (см. там же, т. 11, с. 144—45). Этика «разумного эгоизма» (основной её принцип состоял в том, что поступки человека должны строго согласовываться с его внутренними побуждениями) была призвана внушать каждому, что иного пути к отдалённому счастью нет. Развитого человека, «разумного эгоиста», его собственный личный интерес толкает на акты самопожертвования, ибо это необходимо для торжества избранного им идеала. Будучи уязвимой в формально-теоретическом смысле, этика Чернышевского помогала формированию «новых людей», делала их силой, способствующей изменению действительности.

В целом движение Чернышевского к созданию научной революционной теории осталось незавершённым. Однако его поиск и особенно трезвость в политике («Исторический путь — не тротуар Невского проспекта...», там же, т. 7, с. 923) высоко ценили классики марксизма-ленинизма.

И. К. Пантин, Е. Г. Плимак.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

Литература: К. Маркс, Ф. Энгельс и революц. Россия. [Сб.], М., 1967; В. И. Ленин и рус. обществ.-политич. мысль 19 —нач. 20 вв., Л., 1969; Плеханов Г. В., Соч., т. 5, 6, М., [1925]; Стеклов Ю. M., H. Г. Ч. Его жизнь и деятельность, т. 1—2, М.—Л., 19282; Скафтымов А. П., Жизнь и деятельность Н. Г. Ч., Саратов, 19472; Розенталь Μ. Μ., Филос. взгляды Н. Г. Ч., М., 1948; Замятин В. Н., Экономич. взгляды Н. Г. Ч., М., 1951; Зевин В. Я., Политические взгляды и политич. программа Н. Г. Ч., Μ., 1953; Азнауров А. А., Этич. учение Н. Г. Ч.. М., 1960; Б елик А. П., Эстетика Ч., М., 1961; Водолазов Г. Г., От Ч. к Плеханову. (Об особенностях развития социалистич. мысли в России), М., 1969; Пантин И. К., Социалистич. мысль в России: переход от утопии к науке, М., 1973; Володин А. И., К а р я к и н Ю. Ф., Плимак Е. Г., Ч. или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в освободит. движении России 50—60 гг. 19 в., М., 1976; Н. Г. Ч. в обществ. мысли народов заруб. стран, М., 1981.

Вернуться на главную страницу Чернышевского.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

> НА ГЛАВНУЮ > БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ > УКАЗАТЕЛЬ Ч >